Дата: Понедельник, 15.06.2020, 21:26 | Сообщение # 31
Группа: Друзья
Сообщений: 4128
Статус: Offline
СТРЕМЛЕНИЕ К ВЛАСТИ Счастье — не цель. Оно приходит одновременно с пониманием того, что есть; оно возможно лишь тогда, когда ум освобождается от своих проекций. Счастье — не воспоминание; это такое состояние, которое приходит вместе с истиной; оно всегда ново; в нем никогда нет длительности.
ЧТО ДЕЛАЕТ ВАС ТУПЫМ?
Убегать от того, что есть, означает изолировать самого себя. Природа вашего «я» состоит в том, чтобы обособить себя; его подлинная характеристика — это замкнутость в себе. Ничто не может существовать в состоянии изоляции. Усилие стать тем или иным только создает новые проблемы в поле сознания или вне его. Конфликт, сопротивление вызывают безразличие ко всему. Мы думаем, что с помощью борьбы достигнем понимания. Несомненно, борьба способствует большей заостренности; но все острое также скоро притупляется, а то, что находится в постоянном пользовании, вскоре изнашивается. Мы принимаем конфликт как нечто неизбежное и создаем структуру мысли и действия в соответствии с этой неизбежностью. Но разве конфликт неизбежен? Не существует ли иного пути жизни? «Но что же мы должны делать?» — Вы должны были слушать все что было сказано. Если вы все это проделали, тогда вы поймете, что только истина несет свободу. Не тревожьтесь; предоставьте брошенному семени пустить корни.
КАРМА Безмолвие нельзя культивировать, его невозможно вызывать по желанию; нельзя его искать, размышлять о нем или делать его предметом медитации. Тишина, которая куплена, — это предмет торговли, в ней сохраняется шум деятельности. Тишина приходит с отсутствием желания. Желание — быстро, коварно, оно глубоко скрыто. Воспоминание прерывает движение тишины, а ум, захваченный переживанием, не может быть безмолвным. Время, т.е. движение вчерашнего дня через сегодняшний к завтрашнему, не есть безмолвие. Когда прекратится это движение, наступает безмолвие, — и только тогда может проявиться то, что не имеет названия. Не важнее ли найти истину, чем вести споры по поводу того, что такое истина? Мнение о том, что такое истина, не есть истина. Видеть ложное как ложное есть начало ее понимания, не правда ли? Но сможем ли мы видеть истинное или ложное, если наш ум скован традицией, словами, толкованиями? Если ум привязан к тому или иному верованию, то может ли он уйти далеко? Для того чтобы отправиться в дальние области, ум должен быть освобожден; а свобода не есть нечто, что мы приобретаем в конце долгих усилий, она должна присутствовать в самом начале пути.
Мысль есть следствие времени, а то, что вне времени, что неизмеримо, может прийти лишь тогда, когда прекратился процесс мысли. Безмолвие ума не может быть вызвано, его невозможно осуществить путем какой угодно практики или дисциплины. Тишина овладевает умом тогда, когда вы понимаете его обусловленность, когда остро осознаете, не делая выбора, его ответы в виде мыслей и чувств. Подобный разрыв кармической цепи не связан со временем, ибо вневременное не приходит с помощью времени. Карму необходимо понять как тотальный процесс, а не пpocто как нечто, связанное с прошлым. Прошлое — это такое время, которое есть также и настоящее, и будущее. Время — это память, слово, идея. Когда нет слов, наименований, ассоциаций, опыта, тогда лишь ум безмолвен, — и не только в своих поверхностных слоях, но полностью, абсолютно.
ИНДИВИДУУМ И ИДЕАЛ Утверждают, что идеал способствует преодолению того, что ему противоположно, но так ли это? Не является ли идеал бегством от того, что было, или от того, что есть! Конфликт между настоящим и идеалом — это, несомненно, способ отложить понимание настоящего на будущее; а такой конфликт лишь открывает двери для новой проблемы, которая способствует прикрытию той проблемы, что стоит непосредственно перед нами. Идеал — это достойный удивления и вполне респектабельный способ уйти от настоящего. Идеал, то, что должно быть, облегчает прикрытие и уход от того, что есть. Погоня за идеалом — это поиски награды на другом уровне; а это так же нелепо. Идеал — это вознаграждение, это воображаемое состояние, которое придумал ум. Так как ум полон насилия, чувства отдельности и живет для себя, то oн проецирует удовлетворяющую его форму компенсации, создает фикцию, которую называет идеалом, утопией, будущим, и к этому идеалу устремляет тщетные усилия. Сама погоня за идеалом есть конфликт; но в то же время это весьма приятное откладывание на будущее нашего настоящего. Идеал, то что должно быть, не может помочь нам понять то, что есть; наоборот, он препятствует пониманию.
«Если идеал есть порождение ума, то это произведет переворот в моем мышлении. Не хотите ли вы сказать, что наше стремление осуществить идеал — совершенно бесполезно?» — Это — напрасная борьба, это — самообман, который дает нам удовлетворение, не так ли? «Мне кажется, я начинаю понимать перемены в уме, который свободен от идеала, от того, что должно быть. Для такого ума действие имеет совсем иное значение, чем то, которое мы ему придаем в настоящее время. Действие, обусловленное компенсацией, совсем не действие, это только реакция, — а мы так гордимся нашими действиями!..» — Понимание настоящего возможно лишь тогда, когда идеал, то, что должно было бы быть, стерто из нашего ума; это возможно, лишь когда ложное воспринимается как ложное. То, что должно было бы быть, — это также то, что не будет. До тех пор пока ум подходит к действительному, к настоящему, с точки зрения компенсации, не может быть никакого понимания настоящего. Чтобы понять настоящее, вы должны быть в непосредственном с ним общении; ваше отношение с ним не может быть опосредовано идеалом или прошлым, традицией, опытом, которые подобно экрану препятствуют восприятию. Быть свободным от неверного подхода — это единственная проблема. Это означает, по существу, понимание своей обусловленности, т.е. понимание своего ума. Проблема — это сам ум, а совсем не те проблемы, которые он порождает; разрешение проблем, порожденных умом, — это лишь увязывание следствий, а это ведет только к дальнейшему смятению и иллюзии. «Как понять свой ум?» — Путь ума — это путь жизни; не жизни согласно идеалу, но действительной жизни с ее страданиями и радостями, обманами и правдой, самомнением и позой смирения. Для понимания ума необходимо осознать желание и страх. — Чтобы понять ум, не должны ли вы осознавать его деятельность? Ум — это всего лишь опыт, не только непосредственный, но и накопленный. Ум — это прошлое, которое реагирует на настоящее и которое становится будущим. Весь процесс ума должен быть понят. «С чего же мне начать?» — С самого начала — с взаимоотношений. Взаимоотношения — это жизнь; быть — означает находиться во взаимоотношениях. Лишь в зеркале взаимоотношений возможно понять ум, и вы должны начать с того, чтобы увидеть себя в этом зеркале. «Но не является ли это чем-то весьма ограниченным?» — То, что может казаться малым, ограниченным, раскрывает бездонное, если к нему подойти правильно. Это вроде воронки, у которой узкий конец переходит в широкий. Если наблюдать с пассивной бдительностью, тогда то, что ограничено, раскрывает безграничное. Мы ведь знаем, что в своих истоках река мала и ее едва можно заметить. Но без понимания себя все, что вы будете делать, неизбежно приведет к смятению и скорби. Начало — это и завершение. «Я вижу, насколько мы неразумны, если ищем по всей земле блаженство, которое можно найти лишь в собственном сердце когда ум очищен от своих проявлений. Вы совершенно правы. Я начну сначала. Я начну с того, что я есть».
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Понедельник, 15.06.2020, 21:26
Дата: Понедельник, 29.06.2020, 11:08 | Сообщение # 32
Группа: Друзья
Сообщений: 4128
Статус: Offline
ОЦЕНКА
Медитация — очень важное действие в жизни; возможно, это такое действие, которое имеет величайшее и глубочайшее значение. Это — аромат, который нелегко уловить, который невозможно приобрести ценой усилия. Не быть способным медитировать — значит не быть способным видеть солнечный свет, темные тени, сверкающие воды и нежный лист. Но как мало людей это видит! Медитация ничего не может вам предложить; вам не надо, сложив ладони, приходить в молитвенное состояние. Она делает все чрезвычайно ясным, легким и простым; но для того чтобы воспринять эту простоту, ум должен себя освободить, без какой-либо причины или мотива, от всего, что он накопил, имея причину и мотив. Именно в этом состоит весь итог медитации. Медитация есть очищение от того, что известно. Следование за известным, в любой форме, есть игра самообмана, когда медитирующий приобретает основное значение, но отсутствует просто акт медитации. Медитирующий может действовать лишь в поле известного, он должен прекратить действовать, чтобы могло проявиться неизвестное.
Непознаваемое не зовет вас, и вы не можете призывать его. Оно приходит и уходит, как ветер; вы не можете захватить его и накапливать для своей пользы, для собственного употребления. Оно не имеет утилитарной ценности, но, тем не менее, без него жизнь становится бесконечно пустой. само исследование того, что есть медитация, раскроет к ней дверь. Это исследование не лежит вне ума; оно находится в сфере деятельности самого ума. Наиболее важным в процессе этого исследования является понимание самого ищущего, а не того, что он ищет. То, что он ищет, есть проекция его страстного желания, его собственных усилий и стремлений. Когда мы поймем этот факт, всякое искание прекратится, и это само по себе чрезвычайно важно. Тогда ум перестает гнаться за тем, что находится вне его самого, тогда у него нет движений, направленных вовне, нет реакций изнутри; а когда искание полностью прекратилось, появляется движение ума, которое не является ни внешним, ни внутренним. Искание не прекращается усилием воли или в результате сложного процесса умозаключений. Чтобы прекратить искание, требуется великое понимание. Окончание поисков — это начало спокойствия ума.
Ум, способный, к сосредоточению, концентрации может совсем не быть способным к медитации. Эгоизм, интерес к себе, как и всякий другой интерес, вызывает концентрацию внимания, но такая концентрация, сознательно или подсознательно, предполагает наличие мотива, причины; здесь всегда существует нечто, что, надо приобрести или отбросить, всегда делается усилие, чтобы понять, чтобы перейти на другой берег. Внимание, связанное с достижением цели, имеет, дело с накоплением. Внимание, которое проявляется в этом движении к чему-либо или от чего-то, есть сила, привлекающая удовольствие и отталкивающая страдание. Но медитация — это такое необыкновенное внимание, в котором нет того, кто совершает усилие, нет цели, нет объекта достижения. Усилие есть часть процесса приобретения; усилие — это накопление опыта тем, кто переживает. Переживающий может находиться в состоянии сосредоточения, быть внимательным, осознавать; но страстное желание переживающего иметь переживание должно полностью прекратиться, так как сам переживающий — это лишь скопление известного. Великое блаженство заключено в медитации.
Ум создан из прошлых мыслей, ассоциаций, образов и слов. Наши оценки основаны на этом фундаменте. «Возможно ли выйти за его пределы? А если возможно, то почему это необходимо?» — Мышление всегда обусловлено; нет такого явления как свобода мысли. Вы можете думать о чем угодно, но ваше мышление остается ограниченным и всегда будет таковым. Оценка — это процесс мышления, выбора. Если ум, как это обычно бывает, доволен тем, чтобы оставаться в клетке, узкой или широкой. Но если бы он захотел выяснить, существует ли нечто за пределами мысли, тогда всякие оценки должны прекратиться; мыслительный процесс должен прийти к концу. «Но ведь сам ум составляет часть — притом существенную часть — этого процесса мышления; что же это за усилие или практика, при помощи которых можно привести мысль к концу?» — Оценка, осуждение, сравнение есть путь мысли; когда вы спрашиваете, с помощью какого усилия или метода процесс мышления может быть приведен к концу, разве вы не стремитесь что-то приобрести? Это стремление осуществить тот или иной метод или предпринять новые усилия есть результат оценки; но ведь это все еще процесс ума. Мысль не может прийти к концу ни благодаря практике какого-либо метода, ни с помощью какого бы то ни было усилия. Но почему мы делаем усилие? Боремся ли мы только за то, чтобы выжить, или мы боремся, чтобы уцелеть в рамках той или иной психологической или идеологической модели? Мы хотим быть чем-то; честолюбивые стремления, жажда самоосуществления, страх определяют нашу борьбу в рамках определенной модели, которая сама является следствием честолюбия, осуществления и страха. Мы совершаем усилия с целью что-то приобрести или чего-то избежать. Если бы мы были заинтересованы только в том, чтобы выжить, тогда все наши установки были бы в корне иными. Усилие предполагает выбор, а выбор — это сравнение, оценка, осуждение. Мысль состоит из этой борьбы и противоречий; но разве может такая мысль освободить себя от собственных барьеров, увековечивающих «я»? — С каким нетерпением мы жаждем достичь состояния, которое дало бы нам удовлетворение! разве вы не заинтересованы в конечной цели в достижении, в освобождении ума от обусловленности? Ум оказался в тюрьме, созданной им самим, в плену своих собственных желаний и усилий, и всякое движение, которое он делает, в каком бы оно ни было направлении, остается в пределах его тюрьмы; но ум этого не сознает, так как, охваченный страданием, конфликтом, он взывает с мольбой, он ищет внешнюю силу, которая его освободит. Как правило, ум находит, что ищет, но то, что он находит, есть следствие его собственного движения. Он продолжает оставаться узником, только уже в новой тюрьме, более его удовлетворяющей и удобной…
«Но скажите, ради небес, что же тогда делать? Если любое движение ума лишь расширяет его собственную тюрьму, тогда придется оставить всякую надежду». — Надежда — это движение ума, возникающее тогда, когда мысль охвачена отчаянием. Надежда и отчаяние — это слова, которые наносят вред уму своим эмоциональным содержанием, своими с виду противоположными и взаимоисключающими тенденциями. Конфликт появляется тогда, когда ум убегает от состояния, называемого горем, страданием, к другому состоянию, называемому надеждой, счастьем. Понять состояние, в котором находится человек, — это не означает принять его, примириться с ним. Принимать и отвергать — и то, и другое находится в сфере оценки. Всякое действие воли, желания, стремления исходит от ума, который оценивает, сравнивает, осуждает. Если ум поймет истинность этого, не с помощью рассуждений, не благодаря убеждению или вере, но в силу того, что останется простым и бдительным, тогда мысль прекратится. Конец мысли — это не сон, не ослабление жизненности, не состояние отрицания; это совершенно иное состояние.
ЗАВИСТЬ И ОДИНОЧЕСТВО
Когда ум ясен, когда в нем нет движения, источник раскрывается. Ясность не имеет мотивов, у нее нет стремления получить больше. — Переживание чувства и его наименование происходят почти одновременно, не правда ли? Можно ли их отделить друг от друга? Возможно ли существование разрыва между чувством и его наименованием? Если вы в действительности переживаете этот разрыв, то вы увидите, что мыслящий перестает существовать как отдельная сущность, отличающаяся от мысли. Процесс вербализации является частью личности, «я», той сущности, которая полна ревности и зависти, но которая старается преодолеть эту зависть. Если вы по-настоящему поймете эту истину, то страх исчезнет. Наименование явлений оказывает физиологическое, как и психологическое действие. Когда прекратилось наименование, тогда лишь возможно полностью осознать то, что называется пустотой одиночества. Тогда ум не будет отделять себя от того, что есть.
СМЯТЕНИЕ УМА
Довольство приходит с полнотой того, что есть, но не в результате перемены. То, что обладает полнотой, не нуждается в переделке, изменении. Но как раз неполнота, стремясь стать полнотой, познает хаос недовольства и перемен. То, что есть, — неполно, оно не имеет качества полноты. Полнота нереальна, а стремление к нереальному означает страдание недовольства, которое никогда нельзя исцелить. Сама попытка утолить эту боль означает искание нереального, и от этого возникает недовольство. Не существует способа устранить состояние недовольства. Осознавать это недовольство означает осознавать то, что есть, и в полноте этого осознания существует состояние, которое может быть названо довольством. Оно не имеет противоположного.
«...После всех этих лет мне по-прежнему кажется, что я совершенно не способен контролировать свои мысли. И вот, если бы я полностью овладел мыслями...». «Разве свобода не проявляется в том, что мы выходим за пределы желания?» — Вы можете изменить объект желания, вместо низшего стремиться к наивысшему; но разве все это не продолжает оставаться проявлением желания? желание достичь небес — это по-прежнему поиски награды. Желание постоянно ищет своего осуществления, достижения; имен, но это движение желания необходимо понять, а не убегать от него. Если не понять пути желания, то контроль над мыслью имеет весьма малое значение. «Но я должен вернуться к тому, с чего начал. Даже для понимания желания необходимо сосредоточение, а в этом и заключаются все мои трудности. Мне кажется, я не в состоянии контролировать свои мысли. Они постоянно блуждают по сторонам, взгромождаясь друг на друга. Нет ни одной мысли, которая господствовала бы над другими и была устойчивой среди них». — Ваш ум подобен машине, которая работает день и ночь; он постоянно болтает, он вечно чем-то занят, и во сне, и в бодрствующем состоянии. Он всегда спешит; он так же неспокоен, как море. Одна часть этого запутанного и сложного механизма пытается контролировать все его движения; отсюда возникает конфликт между противоположными желаниями и стремлениями. Одну часть ума можно назвать высшим «я», другую — низшим «я»; но и та, и другая часть находятся в поле ума. Действия и реакции ума, мысли совершаются почти одновременно и почти автоматически. Весь этот процесс, сознательный и подсознательный, процесс принятия и отрицания, приспособления и стремления освободиться, совершается чрезвычайно быстро. Следовательно, вопрос не в том, каким образом контролировать этот сложный механизм, так как контроль вызывает трение и напрасный расход энергии, а в том, можно ли умерить скорость этого слишком быстрого ума. «Что вы понимаете под словами «уменьшить скорость»?» — Когда вы едете в автомобиле с большой скоростью, тогда местность, мимо которой вы проезжаете, мелькает перед глазами. Но когда вы едете совсем медленно, вы в состоянии детально рассмотреть и деревья, и птиц, и цветы. Самопознание приходит, когда ум замедлил скорость своей деятельности, свои движения, но это не означает, что вы должны заставить ум двигаться медленно. Может ли ум совсем замедлить свои проявления? Когда это происходит? когда вы наблюдаете за чем-то, ум замедляет свои движения. Когда вы очень внимательно смотрите на какой-либо физический объект, не действует ли ваш ум более медленно? Когда вы внимательно смотрите, наблюдаете, тогда этот процесс замедляет деятельность ума. Рассматривание картины, изображения, какого-либо объекта способствует успокоению ума; то же происходит и при повторении одной и той же фразы. Но в этом случае первенствующее значение приобретает сам объект или фраза, а совсем не замедление движения ума и то, что благодаря этому раскрывается. «Я внимательно слежу за тем, что вы разъясняете, и сознаю тишину ума». — Наблюдаем ли мы когда-нибудь по-настоящему или ставим между наблюдающим и тем, что он наблюдает, экран суждений, сравнений..? Возможно ли наблюдение без этого экрана? Говоря иными словами, существует ли внимание, если ум занят? Только незанятый ум может наблюдать. Движения ума замедленны, он бдителен, он полон настороженности; а это и есть внимание незанятого ума. «Я начинаю переживать то, о чем вы говорите». — Если вы не производите оценок, если отсутствует экран между наблюдающим и тем, что он наблюдает, разве тогда будет существовать разделение между ними? Разве наблюдающий не есть то, что он наблюдает? Когда такое ложное разделение исчезает, тогда существует возможность свободы — и лишь тогда ум становится безмолвным. Когда переживающего больше нет, только тогда существует творческое движение реального.
КОНТРОЛЬ МЫСЛИ
давайте сначала рассмотрим вопрос о контроле над мыслью. Является ли этот контроль необходимым? Полезен он или вреден? Многие религиозные учителя настаивали на контроле над мыслью, считая его первой ступенью, но правы ли они? Кто осуществляет этот контроль? Не составляет ли он часть самой мысли, которую стремится контролировать? Он может думать о себе как об отдельной сущности, отличающейся от мысли, но разве он не является порождением мысли? Несомненно, контроль предполагает принудительное воздействие воли с целью подчинения ума, подавления его, господства над ним, создания противодействия тому, что оказывается нежелательным. Весь данный процесс — это обширный и полный печали конфликт, не так ли? А разве может из конфликта получиться что-либо доброе?
«То, что вы говорите, так непохоже на все, что я читал и чему меня учили. Но каким образом ум может стать свободным, не прибегая к дисциплине?» — Ни подавление, ни подчинение не ведут к свободе. Первый шаг по направлению к свободе — это понимание своей несвободы. Дисциплина формирует поведение и мысль, приводя их в соответствие с желаемым образцом, и если не понять желание, то контроль или дисциплина извратят мысль. Когда же пути желания осознаны, то это осознание приносит ясность и порядок. По сути дела, концентрация, сосредоточение — это путь желания. ...Когда кто-то сосредотачивается в процессе медитации, он также стремится к достижению, к награде. И тот, и другой жаждут успеха, с которым придет уверенность в себе и чувство безопасности. Если мы сможем понять смысл сосредоточения и увидеть ложное как ложное, то мы освобождаемся от желания достичь, пережить, стать чем-то. Из этого понимания рождается внимание, которое полностью отличается от сосредоточения. Сосредоточение подразумевает двойственный процесс, какой-то выбор, усилие, не так ли? В этом случае остается тот, кто создает усилие, остается цель, во имя которой это усилие совершается. Таким образом, сосредоточение усиливает «я», личность, эго как создателя усилий, как победителя, как носителя добродетелей. Но внимание лишено этой двойственности; отсутствует переживающий, тот, кто собирает, накапливает и повторяет. В состоянии внимания конфликт достижения и страх потерпеть неудачу не существуют. «Но, к несчастью, не всем выпало благословение иметь эту силу внимания». — Внимание — не дар, не награда; его нельзя приобрести с помощью дисциплины, практики и прочего. Оно приходит, когда имеется понимание путей желания, а это и есть самопознание. Это состояние внимания есть добро, в нем отсутствует «я». И если с помощью какого-либо из этих средств он придет к свету, будет ли это свет, исходящий из вечного? Надо ли проходить через этот утомительный процесс для того, чтобы найти неизмеримое? Нельзя ли пройти мимо всего этого и прямо подойти к тому, что можно назвать любовью? Надо ли проходить через все эти переживания? Разве они необходимы, чтобы открыть дверь к вечному? Разве нельзя пройти мимо них? В конце концов, самым существенным является познание себя, которое создает тишину ума. Безмолвный ум не является продуктом воли, дисциплины, разного рода практики, имеющей целью покорить желание. Все эти виды практики и дисциплины лишь усиливают «я», а добродетель превращается в скалу, на которой наша личность возводит здание своей собственной значимости и респектабельности. Ум должен быть свободен от известного, и тогда проявляется непознаваемое. Без понимания путей «я» добродетель становится фактором возвышения личности, делает ее важной. Движение «я», его воля и желание, его искание и накопление полностью должны прекратиться. Только тогда может прийти вечное, его нельзя призвать. Видеть ложное как ложное — этого достаточно, ибо само это постижение освобождает ум от ложного.
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ГЛУБОКОЕ МЫШЛЕНИЕ?
Ум — удивительный инструмент; нет ни одной машины, которая была бы настолько тонкой и сложной, обладала бы такими неограниченными возможностями. Мы осознаем только поверхностные слои ума, — если вообще их осознаем, — и удовлетворяемся тем, что живем и пребываем на его внешней поверхности. Мы считаем мышление деятельностью ума. Но бывает ли мышление глубоким? Не является ли любой вид мышления поверхностной деятельностью ума? Глубок ли ум, когда он мыслит? Может ли ум, который составлен, который является результатом времени, памяти, опыта, — осознать то, что находится за его пределами? Ум всегда жаждет, ищет нечто, пребывающее вне сферы его деятельности, сконцентрированной вокруг центра, «я». Но центр, из которого он производит поиски, всегда остается тем же самым. Ум — это не просто внешняя, поверхностная деятельность, в нем — скрытое движение многих столетий. Эти воздействия модифицируют и контролируют внешнюю деятельность ума, так что в нем развивается собственный конфликт двойственности. Не существует полного, целостного ума, он раздроблен на множество частей, каждая из которых находится в противоречии с остальными. Стремление ума интегрировать, координировать свою деятельность наталкивается на антагонизм среди большого числа отдельных его частей. Ум, составленный мыслью, знанием, опытом как целое, по-прежнему остается продуктом времени и скорби; собранный воедино, он по-прежнему остается результатом обстоятельств. Мы неверно подходим к этой проблеме интеграции. Часть никогда не может стать целым. Целое никогда нельзя осуществить, идя от части, но мы этого не понимаем. То, что мы видим, — это расширяющееся частное, стремящееся вобрать в себя множество частей; но собирание вместе многих частей не становится интеграцией, и даже гармония, устанавливаемая между различными частями, не имеет серьезного значения.Высочайшую важность имеет другое, а именно, — дать возможность проявиться неведомому. Известное никогда не может получить неведомое. Ум неустанно старается жить счастливо в мутной воде созданной им самим целостности, но это не приводит к творческому проявлению неведомого. Самосовершенствование — это, в сущности, проявление посредственности. Самосовершенствование с помощью добродетели, благодаря отождествлению себя с умственными способностями, с помощью той или иной, позитивной или негативной формы защищенности, — все это замкнутый в себе процесс, каким бы широким он ни казался. Честолюбие питает посредственность, так как честолюбие — это путь осуществления «я» через действие, благодаря идее. «Я» — это центр всего того, что известно; «я» — это прошлое, которое движется через настоящее к будущему; а всякая деятельность в поле известного создает поверхностность ума. Ум никогда не может быть великим, так как то, что действительно является великим, — неизмеримо.
НЕОБЪЯТНОЕ
Казалось, что ум охватывает огромное пространство и бесконечные расстояния или, скорее, что ум безгранично расширился, а позади и вне ума пребывает нечто, содержащее в себе все. Ум смутно пытался осознать и запомнить то, что не исходило от него самого, и прекратил свою обычную деятельность; он не мог ухватить то, что было вне его природы. Теперь все, включая и ум, было погружено в это необъятное. О нем нельзя мыслить, и, следовательно, его нельзя переживать умом. Но что же в этом случае воспринимает и осознает это нечто, совершенно отличное от проекций ума? Кто его переживает? Несомненно, это не ум повседневных воспоминаний и стремлений. Может быть, существует другой ум? Может быть, имеется частица ума, которая дремлет, пока не будет пробуждена тем, что находится над умом и вне его? Если это так, тогда внутри ума всегда существует то, что вне мысли и вне времени. Так как это необъятное не родилось в процессе деятельности ума, то что же такое его осознает? Осознает ли его ум в роли того, кто переживает, или же необъятное осознает себя само, поскольку того, кто переживает, вообще не существует? В то же время, когда необъятное спустилось с гор, не было переживающего. Ум не функционировал; он был бдителен и пассивен. Хотя он сознавал присутствие ветра, игравшего листвой, внутри него не было совсем никакого движения, в какой бы то ни было форме. Не было наблюдающего, который мог бы измерить то, что он наблюдал. Было лишь то; и это то осознавало себя без каких-либо измерений. Оно не имело начала, не имело слов. Ум осознает, что с помощью переживания или слова он не в состоянии уловить то, что всегда надежно, вечно и неизмеримо.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Понедельник, 29.06.2020, 11:10
Скажите пожалуйста,Дж.Кришнамурти написал вообще хоть что-нибудь,для издания в качестве книги?
Вики: "Кришнамурти написал несколько книг, самые известные среди них — «Первая и последняя свобода» (англ. The first and the Last Freedom), «Единственная Революция» (англ. The Only Revolution), «Записные книжки» (англ. Krishnamurti’s Notebook)."
Цитата
Вики свободная энциклопедия,где писать и править может каждый.Насколько мне известно,все книги где автором указан Дж.Кришнамурти,были лишь составлены из его текстов либо записей бесед и лекций.Так что его почитатели должны знать,что здесь имеются все признаки "синдрома Христа"(или Будды),когда сказанное было использовано без учёта мнения автора и скорее всего даже против его воли.
Только не с Дж.Кришнамурти Имхо, вы весьма приблизительно представляете устроение Вики Любая запись (или ее пополнение) в скором времени проходят тщательную и квалифицированную редактуру специалистами. Прижизненные издания записей бессед Дж.Кришнамурти всегда редактировались самим автором. (Тож и с Ошо).
Цитата
Кришнамурти не захотел быть чьим-либо гуру. Он не хотел, чтобы люди следовали за ним слепо и покорно. Он считал предосудительным культ духовного руководства и трансцендентальной медитации, принесенных из Индии на Запад. В особенности он не хотел учеников, которые могли бы создать другую религию под его именем, построить иерархию и узурпировать право на истину. Все, что он требовал для своего учения, — это чтобы оно поддерживало зеркало, в котором люди смогли бы увидеть себя в истинном свете как снаружи, так и изнутри, и если бы увиденное их не удовлетворило, изменили себя. Мери Латьенс "Жизнь и смерть Кришнамурти"
Все это верно. Но, так или иначе - гуру он все равно был Не важно, что написано. Важно - как понято.
Храбрость быть одному - беседы с Ю Джи Кришнамурти
Цитата
У. Г. Кришнамурти (1918–2007) – наиболее радикальный и шокирующий учитель, не вписывающийся ни в одни существующие духовные и светские рамки и представления. В 49 лет с ним произошла грандиозная мутация, которая впечатляюще изменила его восприятие, работу всех его органов чувств и физиологию тела до уровня клеток и хромосом. Все накопленное знание было полностью выметено из него, в том числе и представление о независимом «я» и противостоящем ему обществе. «Мертвая хватка мысли» – так У. Г. называет источник наших проблем. Порожденное мыслью поддельное «я» вырывает человека из окружающего мира и заточает в искусственно созданную фальшивую реальность, крайне далекую от настоящего мира живого организма
Цитата
«Вам нужен ответ, и вы думаете, что то, что я скажу, будет тем самым ответом. Но это не так. Возможно, я нашёл собственный ответ, но это не ваш ответ. Вы должны выяснить для себя и у себя свой собственный путь функционирования в этом мире, это и будет ваш ответ». У.Г. Кришнамурти
У.Г. Кришнамурти Храбрость быть одному -беседы с Ю Джи Кринамурти
ПРЕДИСЛОВИЕ «Очень мило с вашей стороны, что вы пришли сюда, – но вы пришли не туда, куда нужно. Вам нужен ответ, и вы думаете, что то, что я скажу, будет тем самым ответом. Но это не так. Возможно, я нашёл собственный ответ, но это не ваш ответ. Вы должны выяснить для себя и у себя свой собственный путь функционирования в этом мире, это и будет ваш ответ». Я надеюсь, что эти слова Ю Джи, сказанные им однажды своим гостям, когда они сидели во дворике его дома в Гштаадте, Швейцария, нашли вас как слушателя (теперь как читателя), достаточно храброго, чтобы «стоять одному, на своих собственных твёрдых ногах».
Часть I . Вам не нужно делать что-то Чем дольше вы ищете эту «предельную реальность» (или дайте ей любое другое имя), всё меньше возможности для вас прийти к согласию с этим миром, с тем, что только и есть. Что бы вы ни делали, чтобы уйти от реальности этого мира, это мешает вам быть в гармонии с вещами вокруг вас. У нас есть идея о гармонии. О том как жить в мире с самим собой, – но это лишь идея. Этот необыкновенный мир и покой уже существует. Что вам мешает жить в мире с самим собой это ваша собственная идея о «мире», которая совершенно невыполнима в отношении функционирования этого тела. Если вы освободите себя от бремени того, чтобы ухватить ту реальность, ощутить её, быть в ней, вы поймёте, что невозможно познать реальность чего бы то ни было. Нет способа узнать реальность чего-либо, - но по крайней мере, вы перестанете жить в мире иллюзий. Вы обнаружите, что нет ничего, что вы должны сделать, чтобы постичь реальность. Цель, которую вы поставили перед собой, цель, которую вы считаете своим идеалом, цель, состоящая в том, чтобы быть кем-то другим, - её больше нет. Нет вопроса о принятии чего-либо. Нет и желания достигать чего-либо. Таким образом, вы только то, что есть. Когда движение в направлении становления чем-то другим, чем вы есть, остановлено, вы больше не в конфликте с самим собой. Как только движение [мыслей] прекращается, это приведёт в действие и даст высвободиться той энергии, которая уже есть. Это просто выражение жизни, манифестация жизни. Вам не нужно ничего делать. Что бы вы ни делали, чтобы ощутить это, это закрывает от вас энергию, которая уже здесь, в которой выражается жизнь, которой жизнь заявляет о себе, которой жизнь функционирует. Даже техники медитации делают вас центрированными на себе. Вы вдруг осознаёте, или это снисходит на вас, что само желание и попытки достичь предельной реальности привязывают вас к самим себе. Нечего достигать, нечего находить, не к чему стремиться. Пока вы делаете что-либо, чтобы добиться своей цели, это всё ещё центрирование на самом себе. Я использую понятие центрирование на самом себе – но я не имею в виду, что есть некое «я», некая сущность. пока вы делаете что-либо, чтобы не иметь самости, быть «не-я», вы будете само-центрированы. Поэтому сами техники, любые методы для того, чтобы рассеять иллюзию самости и стать «не-я», это самоцентрирующая активность. Цель – это то, что даёт вам возможность продолжать двигаться, но не ведёт никуда. Однажды вы понимаете сами для себя, что та линия поведения, которой вы держитесь, чтобы достичь чего-то, не приводит вас никуда. Пока вы хотите чего-то, это ваш путь. Это должно быть очень, очень ясно. Чего вы хотите? Всё время я задаю этот вопрос: «Чего вы хотите?». И вы отвечаете: «Я хочу быть в мире с самим собой». Это невозможная цель для вас, поскольку, что бы вы ни делали, чтобы быть в мире с самим собой, это разрушает мир, который уже есть, уже присутствует. Вы приводите в движение ту силу, которая разрушает уже существующий покой - просто взгляните. Это непросто понять, что всё, что вы делаете, есть препятствие, что это единственная вещь, которая нарушает гармонию, мир, которые уже есть…
Любое движение [мысли], в любом направлении, на любом уровне – очень деструктивный фактор для гладкого и успешного функционирования живого организма, который совершенно не заинтересован в ваших духовных ощущениях. Но нет такой вещи как непрекращающееся счастье или постоянное блаженство. Вы знаете очень хорошо, что погоня за целью не ведёт никуда. Тот механизм, который у вас есть, тот инструмент, который вы используете, чтобы продолжать движение, он не умеет ничего другого. Ваше желание прийти к состоянию безусильности через усилие не принесёт успеха. Безусильность – не что-то, что может быть достигнуто через усилие. Что бы вы ни делали, чтобы прекратить усилие, само по себе усилие. Полное отсутствие воли и полное отсутствие усилия, любого, в любом качестве, можно назвать состоянием безусильности; но это состояние нельзя достичь посредством любого рода усилия. Если вы не можете понять сейчас, вы не сможете понять никогда. Понимание – это отсутствие желания понять – сегодня или потом. В данный момент, не нужно никакое понимание. Понимание нужно чтобы понять что-то завтра – не сегодня. Сегодня вам нечего понимать. «Это не может быть простым», - думаете вы. Механизм так сложен и запутан, что он не может даже допустить, что это может быть просто. Поэтому вы поймёте когда-нибудь, в другой день, но не сегодня. Завтра та же история, и через десять лет та же история. Что вы хотите понять? Я не говорю что-то глубокое. Я повторяю одно и то же день за днём, день за днём. Что я делаю (вы не понимаете, что я делаю) - я делаю утверждение; но следующее утверждение отрицает первое. Иногда вы замечаете эти противоречия в том, что я говорю. На самом деле, это не противоречия. Утверждение не выражает то, что я хочу выразить, поэтому следующее утверждение в какой-то мере опровергает предыдущее. Третье утверждение опровергает два первых, четвёртое – первые три. У меня нет намерения добиться этим какой-то цели. Также я не рассчитываю что-то передать вам. Нечего передавать. На вас лишь может снизойти, что используемый вами инструмент - не тот, который может помочь понять что-то; а другого инструмента нет. Так что нечего понимать. У меня нет желания читать лекцию. Помогайте мне. Это не имеет ничего общего с религией. Я не предлагаю вам измениться и стать чем-то, чем вы не являетесь. Это просто невозможно. То, что я описываю, это не то, в чём вы заинтересованы. Я говорил вам ранее, что я хотел бы дать вам хотя бы проблеск этого. Прикосновение к этому. Но вам бы не хотелось вообще касаться этого. А то, что вы хотите, в чём заинтересованы, - этого не существует.
Вы не можете видеть каждую вашу мысль, наблюдать за каждым шагом, который вы делаете. Это сведёт вас с ума. Вы не сможете ходить. Это не то, что подразумевается под идеей быть осознанным ко всему – видеть каждую мысль – и зачем вам нужно видеть свои мысли? Если у вас хорошее воображение, вы можете представить, что вам удалось контролировать свои мысли и появились какие-то промежутки между мыслями, что есть определённое состояние безмысленности – и вы почувствуете, что добились чего-то. Это безмыслие, это состояние между двумя мыслями на самом деле вызвано вашими мыслями. Сам факт, что вы переживаете промежуток между мыслями или безмыслие, говорит, что мыслей там вполне достаточно. Это всплывает на поверхность впоследствии, как река Рона, которая течёт через Францию, исчезает, а потом вновь появляется на поверхности. Река всё время там. Вы не можете использовать её для судоходства, но в конце концов она появится опять. Это то же самое, как все эти вещи, которые вы забиваете поглубже в своё подсознание (думая, что переживаете нечто особенное), - они снова всплывают, и вы узнаёте, что всё это было всегда с вами, в вас. Мысли – это очень мощная вибрация, необычная вибрация. Это, как атом. Вы не можете играть с этими вещами. Вам не нужно доходить до этого – до полного контроля своих мыслей. Мысли должны функционировать своим собственным способом, в разъединённости, бессвязно. Это не что-то, что может быть достигнуто вашими усилиями. Просто нужно, чтобы это вошло в свой обычный ритм. Даже если вы хотите привести это в нормальный ритм, вы придаёте этому новый толчок.. У мыслей есть своя собственная жизнь, которая, к сожалению, устанавливает свою параллельную реальность в мире, в обычной жизни. То и другое всегда в конфликте. Это закончиться только вместе с телом, не ранее. Мысль стала повелителем тела. Вы не сможете вытащить этого слугу из дома, как бы ни пытались.
Вопрос: ...Просто продолжать плыть? Не преследуя ничего, просто плыть? У.Г. И даже это «течение», это «плыть» - это не ваше решение или действие. Вам не нужно делать этого. Вы не отдельны от этого. Именно на этом я настаиваю. Вы не можете отделить себя от мысли и сказать: «Вот это моя мысль». Это ваша иллюзия, и вы не можете существовать без единой иллюзии. Вот только заменяете одну иллюзию другой иллюзией. Всегда.
Вопрос: И я должен принять это.. У.Г.: Примите, что вы замещаете одну иллюзию другой иллюзией; и то, что ваше желание быть свободным от иллюзий, невыполнимо. Оно само по себе иллюзия. Вы не хотите быть просто нормальным человеком, вы не хотите быть обычным человеком. Это и есть проблема. Это самое сложное – быть простым, обычным человеком. Культура требует от вас, чтобы вы были чем-то другим, а не тем, что вы есть. И это создало определённый толчок – колоссальное движение мыслей, которые заставляют вас быть чем-то другим, чем вы есть . Вот в чём дело. Вы пользуетесь этим, чтобы достичь чего-то, – иначе в этом нет никакой пользы. В то же время, вы забываете, что всё, что есть вокруг вас, это произведение мысли. Вы и сами рождены мыслью, иначе вас бы тут не было. Когда мысли нет, реальность не может быть позитивна или негативна. Я советую вам оставаться самим собой – вы можете гулять, вы можете плавать, и вы не утонете. Это всё, что я могу сказать. Пока есть страх, есть и опасность, что утонете. Иначе ваша естественная плавучесть удержит вас на воде. Сам страх утонуть препятствует течению двигаться своим собственным манером. Как видите, у этого течения нет направленности: это ненаправленное течение. Вы пытаетесь манипулировать и направить это течение в какую-то сторону, чтобы получить свои выгоды. Но жизнь – это течение без цели и направления...
Аннотация У. Г. Кришнамурти (1918–2007) – наиболее радикальный и шокирующий учитель, не вписывающийся ни в одни существующие духовные и светские рамки и представления. В 49 лет с ним произошла грандиозная мутация, которая впечатляюще изменила его восприятие, работу всех его органов чувств и физиологию тела до уровня клеток и хромосом. Все накопленное знание было полностью выметено из него, в том числе и представление о независимом «я». «Мертвая хватка мысли» – так У. Г. называет источник наших проблем. Порожденное мыслью поддельное «я» вырывает человека из окружающего мира и заточает в искусственно созданную фальшивую реальность, крайне далекую от настоящего мира живого организма. Это приводит человека к эгоцентризму и саморазрушению. В книгу включены беседы с разными людьми в разных частях света. Для неподкупных и смелых ищущих!
Уппалури Гопала Кришнамурти Выхода нет Беседы с разными людьми в разных частях света
Каждое переживание создает фиктивную идею «я» в нас, ища непрерывности «себя», требуя повторения через «движение удовольствия». Например, когда прошлый опыт предстает в настоящем моменте как желаемый, он вместе с тем создает идею «я», для которого этот опыт желателен. «Я» между тем не что-то реально существующее, как и ум, который просто другое название «я»; и нет того, что называют чистым сознанием, потому как нет сознания, которое не вовлекало бы перевод или интерпретацию того, что оно осознает, и, следовательно, не вовлекало бы «я». На самом деле переживание, которое предстает приятным и пытается увековечить себя, это и есть «я». Граница между «я» и переживанием – это одно из хитроумных порождений мысли. Мысль «строится» на переживании и создает желание «абсолютного счастья», или, «желание постоянного счастья без единого момента боли». Порождаемая этим жизнь дубликат создает замкнутость на своем «я» и стремление к самозащите. Есть ли из всего этого выход? У. Г. сообщает, что выхода нет! Все попытки с нашей стороны высвободиться из «мертвой хватки мысли» только продлевают «я» и еще глубже укореняют нас в нем. «Единственно существующая свобода состоит в свободе от самой идеи свободы». если бы вы действительно поняли то, что он говорит, то тут же пали бы замертво, это была бы «клиническая смерть» (для нашего «я», во всяком случае); а этого мы не можем себе позволить.
Трансформировать нечего
В.: Каково Ваше послание человечеству? У. Г.: У меня нет никакого послания для человечества– я не могу помочь вам. Вы обречены. Возвращайтесь к тому, чем бы вы там ни занимались. К вашей религии, вашему гуру, вашим лекарствам, вашим утешениям. Живите в страдании и умирайте в страдании. Все, что я говорю, не несет никакого религиозного содержания.
Опыт это ты. Тебе остается просто тело с его собственной, удивительной разумностью. В самом начале своих изысканий я пришел к выводу, что такой вещи, как ум, вообще не существует. Ум – это (не то чтобы я давал сейчас новое определение) тотальность человеческих переживаний, мыслей и чувств. Нет такой вещи, как твой ум или мой ум. Я не возражаю, если ты хочешь называть эту тотальность человеческих мыслей, чувств и переживаний словом «ум». Что бы там ни было, что бы ни происходило, оно не может быть неправильным. Это может тебе не нравиться, ты можешь порицать это. Ты занят тем, чтобы преодолеть или побороть то, что ты порицаешь. Что такое ум? Это всего лишь простое механическое функционирование. Тело отвечает на раздражители. Это всего лишь механизм, отвечающий на раздражители. Он не знает никаких иных действий. Но путем перевода этих раздражителей в понятия человеческих ценностей мы разрушили чувствительность живого организма. Все, что существует, – это сенсорная деятельность живого организма. Но по какой-то причине мы потеряли способность отбрасывать ее [интерпретацию] на задний план и позволять этим вещам двигаться так же быстро, как это происходит в природе. Приходит мысль, захватывает его [сенсорное восприятие] и называет его тем или иным именем.
В чем смысл жизни?
У.Г.: Коренная ошибка, в какой-то момент совершенная человечеством, - в ощущении своей отдельности от тотальности жизни. Тогда в человеке возникло это вот «я» – сознание, которое отделило его от окружающей жизни. Изолированное функционирование не является частью природы. Но эта изоляция создала потребность обнаружить способы или средства того, как вновь стать частью природы. Мы будто не осознаем, что именно мысль отделяет нас от тотальности. Мы не можем поставить под сомнение мысль. Мы не можем отбросить ее. Мы вроде бы и знаем, что она не может нам помочь, а только создает проблемы. Но мы не готовы выкинуть ее из головы и выяснить, есть ли другой путь. У.Г.: Ты знаешь, что означает слово «религия»? Я вовсе не интересуюсь коренными значениями слов, но оно означает «воссоединить тебя с источником». Но религии тоже потерпели поражение. Я не против какой бы то ни было системы ценностей, но в необходимости подстраиваться под нее кроется причина человеческих страданий. У нас есть только идеи, вымыслы и соображения относительно жизни. Мышление возникает из мертвых идей. Попытки мысли или механизма мышления прикоснуться к жизни, испытать ее, зафиксировать ее и выразить ее – это невыполнимые задачи. В чем смысл жизни? В чем ее предназначение? У нее может быть свой смысл, своя цель. Через понимание смысла и цели жизни мы никоим образом не улучшим, не изменим, не трансформируем и не сменим наши модели поведения. Но существует надежда, что, поняв смысл жизни, мы сможем вызвать изменения. Может, и нет никакого смысла жизни. Если у нее есть смысл, то он и так осуществляется здесь. Все, что порождено мыслью, разрушительно по своей природе. В.: Тогда зададим другой вопрос, не интеллектуальный. Что нам делать? У.Г.: [Смеется] Нам веками говорили, что делать. Почему мы задаем один и тот же вопрос – «Что делать?» Что делать с чем? Я пытаюсь обратить ваше внимание на то, что желание вызвать в себе изменения – это причина наших страданий. Я могу сказать, что менять нечего. Но приходят учителя революционеры и говорят нам, будто есть нечто, что необходимо кардинальным и революционным образом поменять. Тогда мы принимаем на веру то, что есть такая штука, как душа, или дух, или «Я». Я все время утверждаю, что не обнаружил ничего, похожего на «Я», или душу. Этот вопрос преследовал меня всю жизнь, и вдруг меня осенило: «Нет никакого „Я“, которое нужно реализовать. Какого черта я делал все это время?» Понимаешь, это как удар молнии. Как только она в тебя попала, весь механизм тела, контролируемый этой мыслью [о «Я»], разбивается вдребезги. Остается только удивительный живой организм с его собственной разумностью. Все, что у тебя остается, это пульс, биение и трепет жизни.
Поскольку вы хотите быть чем-то отличным от того, чем вы являетесь, вы создаете нечто противоположное [тому, каким вы хотели бы быть]. Это постоянная борьба за то, чтобы стать чем-то отличным от того, чем вы являетесь. То, что присутствует здесь, – это противоположность того, чем вы хотели бы быть, и это создает время. Мысль никогда не может осознать возможность достижения чего-то иначе как в рамках времени. Она не хочет отпускать этот образ, который создан тем, чем вы хотели бы быть, чем, как вы думаете, вам следовало бы быть. Это действительно проблема. Я не говорю, что мысль бесполезна или что-то в этом роде. Она заинтересована в поддержании своей непрерывности. Когда идентификация отсутствует, у вас нет другого способа с чем-либо отождествить себя, кроме как с помощью знания. Но в то же время я знаю, что мысль утилитарна по своей сути и не может помочь мне стать чем-то, чем я не являюсь.
Вы выдумываете свою реальность
К сожалению, религиозное мышление человека веками ставило перед нами модель совершенного существа. А природа не заинтересована в совершенном существе. Мысль – настоящий враг. Мысль может только создавать проблемы; решить их она не способна. Природа проделала потрясающую работу по созданию этой удивительной вещи – тела. Тело не хочет учиться чему-либо у культуры. Ему не нужно ничего узнавать у нас. Нам же нравится всегда указывать ему, как ему следует функционировать. Все наши переживания, будь они духовные или нет, вот основная причина наших страданий. Твои экстазы или блаженство не интересуют тело. Его не интересует твое удовольствие. Ему не интересно все то, что интересует тебя. И эта борьба продолжается постоянно. И выхода, кажется, нет. … У.Г.: Что за изначальное состояние? Оно уже здесь. Тебе не нужно совершенно ничего делать, чтобы вернуться в изначальное состояние. Все, что ты делаешь, чтобы вернуться в свое изначальное состояние, уводит тебя от него. Изначальное состояние уже здесь и выражает себя чрезвычайно разумным образом. Приобретенный интеллект не может сравниться с этим разумом. В.: Мы где-то потеряли связь с нашим изначальным состоянием. У.Г.:…потому что культура ставит перед нами эталон совершенного существа. Природа же ничего не имитирует. Она не использует ничего в качестве эталона. Если ставишь под сомнение реальность чего-то, навязываемого тебе, то у тебя проблемы, потому что не существует такой вещи, как реальность, не говоря уже об абсолютной реальности. У тебя нет никакой возможности испытать реальность чего бы то ни было.
Ты не готов признать, что ты точно такой же, как компьютер. Ты столь же машинален. Все вкладывается туда. Нет ничего, что ты мог бы назвать своим собственным. У меня нет ни одной мысли, которую я мог бы назвать своей. Я обращаю особое внимание на то, что мысли на самом деле не самопроизвольны. Они не порождаются сами собой. Они всегда приходят извне. Еще одна вещь, которую важно осознать и понять, это то, что мозг не является творцом. Он неспособен ничего создать сам по себе. Мы же привыкли верить, что это нечто экстраординарное, создающее всевозможные вещи, которыми мы так гордимся. Это всего лишь реактор и контейнер. Мозг – это всего лишь компьютер. Путем проб и ошибок ты создаешь что-то. Но в этом нет мыслей. В этом нет того, кто мыслит. Где мысли? Ты когда-нибудь пытался выяснить? Присутствует только то, что о мысли, но не мысль. Ты не можешь отделить себя от мысли и взглянуть на нее. Есть только мысль об этой мысли, но ты не видишь саму мысль. Ты используешь эти мысли, чтобы достичь определенных результатов. Я всегда привожу пример с электронным словарем. Вы хотите знать значение слова и нажимаете на кнопку. Словарь говорит: «Идет поиск». Он думает. Если в нем заложена какая-то информация об этом слове, он ее выдает. Точно таким же образом ты думаешь. Ты задаешь вопросы, и если там есть ответы, они выдаются. Если же ответов нет, мозг говорит: «Извините». Он ничем не отличается от компьютера.
В.: Итак, нет никакого способа увидеть то, что, как я думаю, я вижу. У.Г.: Ты никогда ничего не видишь. Физический глаз ничего не говорит. Ты никак не можешь отделить себя от того, на что ты смотришь. У нас есть только сенсорные ощущения. Они ничего не говорят о вещи. В тот момент, когда ты распознаешь, что это фотоаппарат, ты уже отделил себя от нее. То есть, что ты делаешь на самом деле, так это переводишь чувственное восприятие в понятия знания, которое у тебя имеется об этом. Мы никогда ни на что не смотрим. Смотреть слишком опасно, потому что это «смотрение» разрушает непрерывность мышления. Мы проецируем знание, которое у нас есть о том, на что мы смотрим. Даже если ты говоришь, что это объект, не давая ему названия, знание уже подключилось. На самом деле, если ты сказал, что это объект, ты уже отделил себя от него. Даже если ты не называешь его или не опознаешь его как нечто, ты уже отделил себя от него. Все это уже заложено в компьютере. Мы не осознаем тот факт, что у нас есть вся эта информация, спрятанная в компьютере. Внезапно она обнаруживается. Мы думаем, что это нечто оригинальное. Ты думаешь, что смотришь на это первый раз в своей жизни. Нет. Если кто-то говорит тебе, что это нечто новое, ты пытаешься соотнести то, что он называет новым, с системой старого знания, которое есть у тебя.
В.: То есть, если этого нет в компьютере, ты не можешь увидеть это. У.Г.: Ты не можешь увидеть. Если информации там нет, ты никак не можешь увидеть. [Иначе] присутствует только отражение объекта на сетчатке глаза. Ты никак не можешь сам испытать этот факт, потому что стимул и реакция – это одно цельное движение. В момент, когда ты отделяешь себя, ты создаешь проблему. Можешь говорить о единстве жизни или целостности жизни и подобной ерунде. Но ты никак не можешь создать это цельное движение путем каких-то своих усилий. Единственный способ для того, кому интересно во всем этом разобраться, – это наблюдать, как происходит это отделение, как ты отделяешь себя от того, что происходит вокруг и внутри тебя. На самом деле нет никакой разницы между «внутри» и «снаружи». Это мысль создает границы и говорит, что вот это внутри, а что-то еще снаружи. Если ты говоришь себе, что ты счастлив, несчастен или тебе скучно, ты уже отделил себя от этого чувства, которое присутствует внутри тебя.
В.: То есть, когда мы называем наши чувства, наши физические процессы… У.Г.: Клетки изнашиваются. Вот почему я говорю, что трагедия, которая грозит человечеству, – это не СПИД и не рак, а болезнь Альцгеймера. Мы используем нейроны, нашу память, чтобы постоянно поддерживать свою идентификацию. Бодрствуешь ли ты, спишь или видишь сны, этот процесс продолжается. Но он изнашивает тебя. Ты испытываешь то, что знаешь. Без знания ты никак не можешь ничего испытать. Не существует такой вещи, как новый опыт. Когда ты говоришь себе, что вот новый опыт, это старое говорит тебе, что опыт этот новый. Иначе ты никак не можешь сказать, что это новое. Старое говорит тебе, что нечто является новым. И таким образом делает его частью старого. Единственный способ, каким он [опыт] может поддерживать свою непрерывность, – это через постоянную потребность знать. Если ты не знаешь, на что ты смотришь, «ты», каким ты себя знаешь, «ты», каким ты себя воспринимаешь, прекращаешь свое существование. Это смерть. Единственная смерть, другой смерти нет.
В.: Это пугает… У.Г.: Это пугает, это страх потерять то, что знаешь. На самом деле вы не хотите освободиться от страха. Вы не хотите, чтобы страху пришел конец. Все, что вы делаете – все эти терапии и техники, которые вы используете, чтобы освободиться от страха, – это и есть то, что поддерживает страх и дает ему продолжение. Так что вы не хотите, чтобы страх прекратился. Если прекратится страх, прекратится страх потерять то, что вы знаете. Вы падете замертво, физически. Это будет клиническая смерть.
В.: Как можно физически умереть, если ты просто потерял какие-то мысли? У.Г.: Как только исчезает «я», ты больше никаким образом не можешь ощутить свое собственное тело. Ты никак не можешь знать, жив ты или мертв. Ты не сможешь сказать себе: «Это мое тело». Если ты меня спросишь: «Это твое тело или мое тело?», я могу сказать «Это мое тело», просто чтобы взаимодействовать с тобой, провести различие и сказать, что это не твое тело, а мое. Но я никак не могу испытать тот факт, что это мое тело. Это тело не заботится о том, что ты думаешь, чувствуешь или испытываешь. Все чувства – это мысли. Ты никак не можешь что-либо почувствовать, не дав этому названия.
В.: Так Вы говорите, что этот процесс называния постоянный. У.Г.: Любое движение, где бы то ни было – вы не можете оставить это просто так. Вам нужно назвать его.
В.: Потому что здесь замешана идентификация. У.Г.: Да. Вы не можете оставить свою идентификацию. Это слишком опасно. Если ты не знаешь, на что ты смотришь, у тебя будут проблемы. Ты можешь убеждать себя, что не знаешь, на что смотришь, но если ты смотришь на свою девушку и говоришь себе, что не знаешь [ее], – это конец всему. Это слишком опасно. Не играй с такими вещами. Ты можешь сидеть здесь и повторять: «Я не знаю, на что смотрю». Но это уловка. Ты создаешь состояние ума и веришь, что ты не знаешь, на что смотришь. Но в действительности, в конкретной ситуации, если ты не знаешь, на что смотришь, это проблема. Поэтому вы не смеете ставить себя в такое положение. Вы можете только играть с этим. У.Г.: Знаешь, в Индии этот мир называют иллюзией, майей. Майя означает «измерять». Но ты никак не можешь измерить что-то, если нет пространства и нет точки [отсчета] здесь. Момент, когда появляется мысль, это точка, а ты создаешь другую точку и пытаешься измерить. Так мысль создает пространство. И все, что ты испытываешь из этой точки, – иллюзия. Если ты говоришь, что тот, кто заявляется с пушкой, чтобы убить тебя, – иллюзия, ты просто непроходимый тупица. Ты должен защищаться. Это не значит, что весь мир – иллюзия. Вовсе нет. Все, что ты испытываешь в мире или в себе самом как данность, является иллюзией, потому что это переживание рождается из знания, которое заложено туда. Иначе у тебя нет никакого способа испытать реальность чего бы то ни было. В.: То есть это чисто физическая вещь. Что же сделать, чтобы изменить это? У.Г.: У нас не получилось ничего изменить здесь. Вы не осознаете, что все ваши попытки вызвать перемены терпят полнейший крах. Сколько энергии вы в них вкладываете! Не важно, что написано. Важно - как понято.
ОШО сказал что Кришнамурти не достиг полного просветления, что маленький шажок не сделал...а что думаете вы, друзья?
Сперва общие замечания.
1. Ошо иногда лучше читать "между строк". Он часто повторяет, что своими речами он просто "заговаривает мозгу зубы" (если у мозга есть зубы))). Впивать нужно само его присутствие, паузы, пространство между словами. И посыл этого немого присутствия, неслышный звук этого колокола тишины, как ни странно можно ощутить не только сквозь его слова, но и сквозь время и сквозь (часто довольно неуклюжий) перевод.
2. Не раз и не два он говорит: "Я говорю каждый день новые, часто противоречащие друг другу, порой и вовсе несовместимые вещи. Я это делаю не нарочно, но получаются неплохие капканы для моих глупых последователей, чтоб они, не дай бог, не состряпали из моих слов какого-то "учения Ошо" Нет такого учения. Есть просто возможность для вас уловить проблеск Чуда и отдаться его потоку."
3. Достаточно часто, не реже чем раз в две книги, он напоминает: "Для склонных к слепому следованию словам я ставлю ловушки; как мастер во время задзен бьет бамбуковой палкой задремавших монахов, я щелкаю по убаюканному разуму моих последователей таким абсурдом, что даже самые глупые из них должны будут в недоумении встряхнуть головой и проснуьтся".
4. Как всякий раз, берясь за очередного Мастера прошлого он представляет его как высшее достижение человеческого духа (зная, что все наши попытки мерить их аршином своего рассудка не отражают реальности). Почему? В этом есть и практическая "учительская" цель: предельно заострить наше внимание и настроить его на возможно более для нас чуткое восприятие. Так и наоборот. Зная, что наше растерянное я желает уверенности, что их мастер "лучше всех", он то и дело подопускает в глазах слушающих других, возможно в их сознании конкурирующих мастеров и учителей. При том не только настоящего, но и прошлого.
5. А чтоб показать относительность всяких таких сравнений, он (ошеломляющим ударом по застывшим клише наших умственных схем) то молитвенно возносит великих, то вдруг щелчком опрокидывает возможно сложившегося в нашем разуме божка. Тогда достается не только Кришнамурти, но тех кого он только что возносил до небес. Так про Будду: "Да. Возможно вся эта его нирвана - его сексуальные фантазии. Но тогда его сексуальные фантазии все равно гораздо лучше ваших." Про Кришну: "Какой же Он негодяй! Призывает во имя бога жестоким убийствам. Не то что наш дорогой милый Будда". Про Иисуса: "Возможно, этот бедный малый, натерпевшийся от дразнящих его бастардом, чтобыпосрпамить своих обидчиков, в мечтах вообразил, что зато он сын самого Бога. Возможно, больше всего оплеух досталось кумиру его детства, любимого деда, его общины и его единоверцев: Махавиру. Самих же джайнов (джайнистов) он называет самыми материалистичными и жадными до денег религиозных групп.
Для чего? А. Шокотерапия, троллинг, его педагогический метод: выбить у созревших учеников всю почву из-под ног; разрушить их любые религиозные, сословные, национальные, сексуальные предрассудки. Это его ипостась Шивы: Шива - разрушитель; он разрушает, сжигает все рассудочные понятия, всю личность йогина, чтобы из этого пепла возродилось прежде ему неведомая сущность, птица Феникс. Как проклюнувшийся лист разрывает почку, птенец - скорлупу, а бабочка - свой кокон. Б. По складу своему Ошо принадлежит к такому типу трикстеров, которые своим вызовом устоям навлекают на себя нешуточные проблемы вплость до смерти. Да. Это тип распятого Иисуса, распятого Мансура, отравленного Сократа, травимых российских юродьевых и побиваемых еврейских пророков.
Теперь, наконец, "по делу" Да, про Кришнамурти он говорил, что тот говорит с богом, а Ошо - с людьми. Поэтому слова Кришнамурти истинны, но настолько запредельны для его аудитории, что от них никакой для них пользы. А вот он, Ошо, обращается к живым одурманенным людям. Поэтому его слова лишь относительно истинны, зато оказывают ученикам настоящую помощь. Это интересно. А то что он где-то действительно называет Кришнамурти недопросветлённым, это для меня уже как-то вторично. Сама же для себя на такие вопросы не отвечаю, поскольку их и не ставлю. Как вы хорошо сказали:
Цитата
Не важно, достиг он полного или неполного просветления.Главное он говорил истинные необходимые людям слова для правильного выбора. Уже много времени прошло с тех пор как я его читал и слушал, сам сильно при этом изменился, но мнение о нем как о Мастере не изменилось.
А теперь скажу то, с чего следовало начать. В ашраме Ошо было два пруда. Только два. Одно носило имя Будда, Другое - Кришнамурти. Только два: Будда и Кришнамурти. Не важно, что написано. Важно - как понято.
Что я имею в виду, когда говорю, что вы должны быть простыми и естественными? Это значит: не делайте усилий. Просто будьте, чем бы вы ни были. Если вы неосознанны, тогда будьте неосознанными, потому что таковыми вы являетесь в своей простоте и естественности. Будьте неосознанными. Просто расслабьтесь, примите все, как есть, и также примите свое принятие. Не уходите отсюда. Прежде, чем все уляжется, пройдет время. Во время этого переходного периода вы можете не быть осознанными, потому что все еще только приходит к порядку. Если все успокоилось, и поток естественен, внезапно, однажды утром вы обнаружите, что вы осознанны. Не нужно совершать никаких усилий.
Или, если вы работаете через осознанность — а эти методы отличаются друг от друга, они начинают формировать различные точки зрения — тогда не думайте о том, что вам нужно быть простыми и естественными. Вы просто вырабатываете ее посредством своих усилий быть осознанными. Для того чтобы осознанность стала естественной, и для этого не были бы нужны никакие усилия, - потребуется много времени. До тех пор пока вы не придете в точку, где не будут нужны никакие усилия, осознанность не будет достигнута. Когда вы сможете забыть обо всех усилиях и просто быть осознанными, только тогда вы достигли ее. Тогда, совсем рядом вы обнаружите феномен простоты и естественности. Они приходят вместе. Они всегда случаются вместе. Это два аспекта одного и того же явления, но вы не можете сделать так, чтобы они произошли одновременно. Это точно так же, как вы совершаете восхождение на вершину, и есть много путей; все они ведут на вершину, все они достигают вершины. Но вы не можете идти двумя путями одновременно. Если вы будете пытаться, то сойдете с ума, и никогда не достигнете вершины. Как вы можете идти двумя путями одновременно, хорошо зная, что все они ведут к одной и той же вершине? Вы должны идти только одним путем. В конце концов, когда вы достигаете вершины, вы обнаруживаете то, что все пути заканчиваются здесь. Для того, чтобы идти, всегда выбирайте один путь. Конечно, когда вы достигнете, вы обнаружите, что все пути сходятся в одной и той же точке, в одном и том же пике. Быть осознанными это другой процесс. Ему следовал Будда. Он называл это правильным воспоминанием. В этом веке другой будда, Георгий Гурджиев, следовал этому; называл это самовоспоминанием. Третий будда, Кришнамурти, постоянно говорил об осознанности, бдительности. Это один путь. Тилопа принадлежит к другому пути, пути быть простым и естественным, и даже не беспокоиться об осознанности; просто будьте тем, что вы есть, не делая никаких усилий для совершенствования. И я говорю вам, точка зрения Тилопы выше, чем точки зрения Будды, Гурджиева и Кришнамурти, потому что он не создает конфликта. Он просто говорит: "Просто будьте тем, что вы есть". Не нужно даже духовных усилий, потому что это тоже часть эго — кто пытается усовершенствоваться, кто пытается быть осознанным, кто пытается достичь просветления? Кто тот, кто внутри вас? Это вновь то же самое эго. То же самое эго теперь пытается достичь состояния будды. Сам Будда называл просветление "последним кошмаром". Просветление это последний кошмар, так как это снова является сном. И не только сном, но кошмаром, потому что вы страдаете благодаря этому. Точка зрения Тилопы это высшая точка зрения. Если вы можете понять это, тогда не нужно никаких усилий. Просто расслабьтесь и будьте, и все произойдет само собой. Вы должны просто быть не-делающими: вы сидите спокойно, весна приходит, и трава растет сама по себе.
Ошо - Йога - наука души
Цитата
Эти беседы были проведены В ашраме Ошо, Пуна, Индия, С 1 по 10 марта1975 года Здесь представлены Комментарии Ошо по "Сутрам Йоги" Риши Патанджали (Самадхи Пада, глава 1, сутры 38-51)
Дата: Понедельник, 24.06.2024, 09:21 | Сообщение # 38
Группа: Друзья
Сообщений: 4128
Статус: Offline
Кришнамурти - Невыбирающее осознавание.
Цитата
Книга представляет собой собрание выдержек из бесед и книг Джидду Кришнамурти с 1933 по 1967 год, касающихся невыбирающего осознавания – осознавания без центра соотнесения, наблюдения без наблюдателя – наиважнейшей составляющей его учения. В ней рассматриваются такие темы, как природа невыбирающего осознавания, понимание самости, сознание, мышление и время, осознавание и преобразование, осознавание и человеческие проблемы, медитация и безмолвный ум. Уникальность книги в том, что, благодаря тщательно отобранному материалу, она проясняет наиболее важный и трудный для понимания аспект учения Джидду Кришнамурти – невыбирающее осознавание.
Цитата
Открытие нас самих не имеет конца, оно требует постоянного исследования, восприятия, которое целостно, осознавания, в котором нет никакого выбирания. Это путешествие – действительно открытие двери к индивиду в его отношениях с миром.
...Так что встает вопрос: что такое понимание? Каково состояние ума, который понимает? Говоря: «Я понимаю», что вы под этим подразумеваете? Понимание – это не умопредставление, не результат аргументации; оно не имеет никакого отношения к приятию, отрицанию или убеждению. Напротив, приятие, отрицание и убеждение препятствуют пониманию. Для понимания, безусловно, необходимо состояние внимания, в котором нет сравнения или осуждения, нет ожидания дальнейшего развития. сравнения; вы просто слушаете, чтобы выяснять. Ваш подход – подход исследования; это означает, что вы не начинаете с заключения; поэтому вы находитесь в состоянии внимания, которое действительно представляет собой слушание. Чтобы понимать, что такое знание, и идти дальше пристрастного, ограниченного, чтобы переживать то, что является творческим, требуется не просто момент восприятия, но непрерывное осознавание, непрерывное состояние исследования, в котором нет никакого заключения – и это, в конце концов, и есть разум.
Все мышление, весь опыт, все знание неизбежно пристрастны; поэтому мысль не способна решить множество имеющихся у нас проблем. Вы можете пытаться логически и здраво рассуждать об этих проблемах; но если будете наблюдать свой собственный ум, то увидите, что ваше мышление обусловливается вашими обстоятельствами, культурой, в которой вы родились. И поскольку ум обусловливается своими верованиями или неверием, своими знанием, опытом, все мышление пристрастно. Не существует свободного мышления. Так что мы должны совершенно ясно понимать, что наше мышление – это реакция памяти, а память механистична. Знание всегда не целостно, и все мышление, рождающееся из знания, ограниченно, пристрастно, никогда не свободно. Но мы можем начинать открывать свободу, не являющуюся процессом мысли, в которой ум просто осознает все свои конфликты и все оказываемые на него влияния.
Я говорю, что процесс добавления, который мы сейчас называем изучением, это вовсе не изучение; это развитие памяти, становящейся механической; а ум, действующий механически, подобно машине, не способен изучать. Машина никогда не способна изучать, кроме как в смысле добавления. изучение – это нечто совершенно иное. Ум, который изучает, никогда не говорит «Я знаю», поскольку знание всегда пристрастно, тогда как изучение всегда целостно. Изучение не означает начинать с определенного количества знания и добавлять к нему дальнейшее знание. изучение – это что-то полностью иное: я узнаю о себе от момента к моменту, и «я сам» необычайно насущен; это нечто живое, пребывающее в движении, не имеющее начала и конца. Когда я говорю «Я знаю самого себя», изучение закончилось в накопленном знании. Изучение никогда не бывает накопленным; оно представляет собой движение постижения, не имеющее ни начала, ни конца.
возможно ли для ума освободиться от этого механического накопления, называемого знанием? И можно ли это обнаружить посредством процесса мышления? Если вы просто говорите: «Я должен осознавать мою обусловленность; я должен думать о ней, анализировать ее, чтобы понять и уничтожить ее», - тогда вы применяете силу. Ваше мышление, ваше анализирование по-прежнему результат вашего формирования, так что посредством своего мышления вы, очевидно, не можете разрушить обусловленность, часть которого оно составляет. Сперва просто видьте проблему, не спрашивайте, каков ответ, решение. Суть в том, что мы обусловлены и что все мышление с целью понять эту обусловленность всегда будет пристрастным; поэтому никогда нет целостного постижения, а свобода есть только в целостном постижении всего процесса мышления. Трудность в том, что мы всегда функционируем в поле ума, представляющего собой инструмент мышления, рационального или нерационального; а, как мы увидели, мышление всегда пристрастно. Мне грустно повторять это, но мы полагаем, что мышление решит наши проблемы; и я сомневаюсь, решит ли?
Для меня ум – это нечто целостное. Это интеллект; это эмоции; это способность наблюдать, различать; это тот центр мышления, который говорит: «Я буду» и «Я не буду»; это желание; это осуществление. Это нечто целостное, не что-то интеллектуальное отдельно от эмоционального. Случалось ли когда-либо с вами – я уверен, что случалось, – что вы вдруг что-то воспринимаете, и в тот момент восприятия у вас вообще нет никаких проблем? В тот самый момент, как вы восприняли проблему, она полностью прекратилась. Вы понимаете? У вас есть проблема, и вы думаете о ней, рассуждаете, беспокоитесь; вы используете все средства в пределах своего мышления, чтобы ее понять. В конце концов вы говорите: «Я больше ничего не могу сделать». Нет никого, чтобы помочь вам понять, никакого учителя, никакой книги. Вы остаетесь с проблемой, и выхода нет. Исследовав проблему в полную меру своих способностей, вы оставляете ее в покое. Ваш ум больше не озабочен, больше не терзается проблемой, больше не говорит: «Я должен найти ответ», так что он замолкает, не так ли? И в том безмолвии вы находите решение. Разве с вами так порой не случалось? Это не что-то грандиозное; иногда люди это в повседневной жизни. Что это означает? Ум полностью исчерпал свои возможности и подошел к пределу всякого мышления, не найдя ответа; поэтому он замолкает – не от утомления, не от усталости, не говоря: «Я замолчу и тем самым найду ответ». Остается осознавание без выбирания, без какой бы то ни было потребности, осознавание, в котором нет никакой тревоги; и в таком состоянии ума имеет место восприятие. Одно лишь это восприятие решит наши проблемы.
Это не значит, что мы должны перестать думать. Но необходим совершенно новый фактор. должен быть совершенно новый фактор, не распознаваемый умом. Вы согласны? Безусловно, ум – это инструмент распознавания, и все, что распознает ум, уже известно; следовательно, не ново. Это по-прежнему находится в поле мышления, памяти, и потому механистично. Так что ум должен быть в таком состоянии, где он воспринимает без процесса распознавания. Но что это за состояние? Оно не имеет никакого отношения к мысли; никакого отношения к распознаванию. Это - состояние восприятия и больше ничего, то есть состояние бытия.
Смотрите сами, большинство из нас – ограниченные люди с очень неглубокими умами, а мышление узкого и поверхностного ума может вести лишь к дальнейшему страданию. Поверхностный ум не может сделать себя глубоким; он всегда будет мелким, ограниченным, завистливым. Он может только осознавать тот факт, что он мелкий, и не делать попытки это изменить. Ум видит свою обусловленность и не испытывает побуждения изменить ее, поскольку понимает, что любое принуждение к изменению – результат знания, которое пристрастно; поэтому он находится в состоянии восприятия. Он воспринимает то, что есть. Но что происходит? Будучи завистливым, ум использует мысль, чтобы избавляться от зависти, тем самым создавая ее противоположность не-зависть, но он по-прежнему находится в поле мысли. Но если ум воспринимает состояние зависти, не осуждая и не одобряя его, не привнося желание изменения, тогда он находится в состоянии восприятия; и само это восприятие порождает новое движение, новый фактор, полностью иное качество бытия.
Здесь нас интересуют не слова, нас интересует бытие – бытие тем, что мы есть на самом деле, не грезы о себе как духовных сущностях, атмане и всей той чепухе, которая по-прежнему находится в поле мысли и, следовательно, ограниченна. Важно быть такими, как вы есть, – завистливыми, – и целостно это воспринимать, а вы можете воспринимать это целостно, только когда нет вообще никакого движения мысли. Ум – это движение мысли, и он также является состоянием, в котором есть целостное восприятие без движения мысли. Только такое состояние восприятия может вызвать радикальное изменение в образе нашего мышления; и тогда мышление не будет механистичным. Итак, то, что нас интересует, – это, безусловно, осознавание всего этого процесса ума, с его ограничениями, без попыток устранения этих ограничений – чтобы целостно видеть то, что есть. Невозможно целостно видеть то, что есть, без прекращения всего мышления. В таком состоянии осознавания нет никакого выбирания, и только это состояние может разрешать наши проблемы. Не важно, что написано. Важно - как понято.
Дата: Понедельник, 24.06.2024, 10:23 | Сообщение # 39
Группа: Друзья
Сообщений: 4128
Статус: Offline
II. Природа невыбирающего осознавания. Что такое осознавание?
Вопрошающий: В чем различие между осознаванием и восприимчивостью?
Кришнамурти: Мне интересно, есть ли вообще какое-то различие? Когда вы задаете вопрос, важно выяснить для себя суть дела, а не просто принимать то, что говорит кто-то другой. Так что давайте вместе выясним, что значит осознавать. Вы видите красивое дерево с листьями, сверкающими после дождя; вы видите блеск солнца на воде и на серых перьях птиц; вы видите крестьян, вы слышите лай собаки или мычание теленка. Все это – часть осознавания, осознавания того, что есть вокруг вас. Подходя немного ближе, вы замечаете свое отношение к людям, идеям и вещам; вы осознаете, как вы расцениваете дом, дорогу; вы наблюдаете свои реакции на то, что вам говорят люди, и то, как вы всегда оцениваете, судите, сравниваете или осуждаете. Все это – часть осознавания, начинающегося на поверхности, а потом идущего все глубже и глубже, но для большинства из нас осознавание останавливается на определенном этапе. Мы воспринимаем шумы, красивые и некрасивые виды, но не осознаем свои реакции на них. Мы говорим: «Это красиво» или «Это уродливо» и проходим мимо; но мы не задаемся вопросом, что такое красота, что такое уродство. Несомненно, видеть, каковы ваши реакции, быть все более и более внимательными к каждому моменту своего собственного мышления, наблюдать, что ваш ум обусловлен влиянием ваших родителей, учителей, культуры и расы, – все это часть осознавания.
Вы не можете целостно осознавать, если выбираете
Осознавание – не что-то загадочное, что вы должны практиковать; не что-то, чему можно научиться только у какого-то бородатого господина, или кого-то другого. Все это слишком абсурдно. Просто быть осознающим – что это значит? Осознавать, что вы сидите здесь и я сижу здесь; что я говорю с вами, а вы меня слушаете; осознавать этот зал, его форму, его освещение, его акустику; наблюдать различные цвета, которые носят люди, их позы, их старание слушать, их почесывание, зевание, скуку, их неудовлетворенность; их согласие или несогласие с тем, что говорится. Все это составляет часть осознавания – очень поверхностную часть. Позади этого поверхностного наблюдения есть реакция нашей обусловленности: мне нравится и мне не нравится, я англичанин, а вы не англичанин, я католик, а вы – протестант. И наша обусловленность действительно очень глубока. Она требует глубокого изучения, понимания. Сознавать наши реакции, наши скрытые мотивы и условные рефлексы – это тоже часть осознавания. Невозможно быть целостно осознающим, если вы выбираете. Если вы говорите: «Это правильно, а то неправильно», правильное и неправильное зависят от вашей обусловленности. Быть осознающим – значит сознавать все это, не выбирая, это значит быть целостно осознающим все ваши сознательные и бессознательные реакции. И вы не можете целостно осознавать, если осуждаете, оправдываете или говорите: «Я буду хранить свои убеждения, свой опыт, свое знание». Тогда вы лишь пристрастно осознаете, а пристрастное осознавание – это в действительности слепота. Видение или понимание – это не вопрос времени, не вопрос градаций. Вы либо видите, либо не видите. И вы не можете видеть, если глубоко не осознаете свои собственные реакции, свою собственную обусловленность. Осознавая свою обусловленность, вы должны наблюдать ее без выбирания; вы должны видеть данность, а не предлагать мнение или суждение о ней. Иными словами, вы должны смотреть на данность, не думая. Тогда имеет место осознавание, состояние внимания без центра, без границ, где не вмешивается известное…
Полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы – это осознавание
В: Означает ли осознавание состояние свободы или просто процесс наблюдения?
Кришнамурти: На самом деле это весьма сложная проблема. Можем ли мы понимать все значение того, что значит быть осознающим? Не спешите с какими бы то ни было выводами. Что мы имеем в виду под обычным осознаванием? Я вижу вас и, наблюдая вас, глядя на вас, я формирую мнение. Вы меня обидели, вы меня обманули, вы были со мной грубы, или сказали нечто приятное и польстили мне и, сознательно или бессознательно, все это остается у меня в уме. Когда я вижу этот процесс, когда я его наблюдаю, это только начало осознавания. Я также могу осознавать свои мотивы, свои привычки мышления. Ум может осознавать свои ограничения, свою собственную обусловленность, и вопрос, может ли ум вообще быть свободным от собственной обусловленности. Несомненно, все это – часть осознавания. Утверждать, что ум может или не может быть свободным от своей обусловленности, – это все равно часть его обусловленности, но наблюдать эту обусловленность, не утверждая ни того ни другого, – это продвижение осознавания, осознавания всего процесса мышления. Итак, посредством осознавания я начинаю видеть себя таким, каков я на самом деле, целостность себя. Момент за моментом будучи внимательным ко всем своим мыслям, чувствам, реакциям, как сознательным, так и бессознательным, ум постоянно открывает значение своей деятельности, что является самопознанием. В то же время, если мое понимание носит просто накопительный характер, это накопление становится обусловливанием, препятствующем дальнейшему пониманию. Так может ли ум наблюдать сам себя без накопления? Все это – по-прежнему только часть осознавания. Дерево – не только лист, цветок или плод, это также ветка, ствол, это все, что образует дерево целиком. Точно так же осознавание – это осознавание целостного процесса ума, а не отдельного сегмента этого процесса. Но ум не может понимать весь процесс самого себя, если он осуждает или оправдывает любую часть или отождествляется с приятным и отвергает болезненное. Пока ум просто накапливает опыт, знание – что он делает постоянно, – он не способен идти дальше. Вот почему, чтобы открывать что-то новое, должно быть умирание к каждому опыту, а для этого должно быть осознавание от момента к моменту. Все отношения – зеркало, в котором ум может открывать свои собственные действия. Отношение бывает между человеком и другими людьми, между человеком и вещами или имуществом, между человеком и идеями и между человеком и природой. И в этом зеркале отношения человек может видеть себя таким, каков он на самом деле, но только если способен смотреть без суждения, оценки, осуждения, оправдания. Когда у человека есть фиксированная точка, из которой он наблюдает, в его наблюдении нет понимания. Осознавание означает полностью сознавать весь свой процесс мышления и быть способным идти за его пределы. Вы можете сказать, что постоянно быть осознающим очень трудно. Конечно, это очень трудно – это почти невозможно. Нельзя заставлять механизм все время работать на полной скорости; он может сломаться; он должен замедляться, отдыхать. Точно так же мы не можем все время поддерживать целостное осознавание. Как это возможно? Достаточно быть осознающими от момента к моменту. Если человек целостно осознает в течение минуты или двух, а затем расслабляется и в этом расслаблении спонтанно наблюдает работу собственного ума, то в этой спонтанности он откроет намного больше, чем в старании следить постоянно. Вы можете наблюдать себя без усилий, легко – когда вы ходите, говорите, читаете – в любой момент. Только тогда вы узнаете, что ум способен освобождаться от всего, что он пережил и узнал, и только в свободе он может открывать то, что истинно.
Когда вы говорите: «Я должен осознавать все время», вы делаете из этого проблему…
В: Я нахожу невозможным все время быть осознающим. Кришнамурти: Не будьте осознающим все время! Просто осознавайте понемногу. Пожалуйста, никакого быть осознающим все время – это чудовищная идея! Это кошмар, это ужасное желание непрерывности. Просто будьте осознающим в течение одной минуты, одной секунды, и в эту одну секунду осознавания вы можете видеть всю Вселенную. Это не поэтическая фраза. Мы видим вещи в одно мгновение; но увидев что-либо, хотим это схватить, удержать, придать этому непрерывность. Это совсем не осознавание. Когда вы сказали: «Я должен осознавать все время», вы сделали из этого проблему, вам следует выяснить, почему вы хотите осознавать постоянно. Увидеть жадность, стоящую за этим, желание приобретать. А говорить: «Ладно, я все время осознаю» не означает ничего. Не важно, что написано. Важно - как понято.
Дата: Понедельник, 24.06.2024, 10:24 | Сообщение # 40
Группа: Друзья
Сообщений: 4128
Статус: Offline
Из этого осознавания приходит невызванная ясность…
Если вы сидите на берегу реки после бури, то видите поток, несущий массу мусора. Точно так же вам следует наблюдать за собственным движением – следить за каждой мыслью, каждым чувством, каждым намерением, каждым мотивом – просто наблюдайте это. Такое наблюдение – также слушание; это осознавание вашими глазами и ушами, вашей интуицией всех ценностей, созданных людьми, которыми вы обусловлены, и только это состояние целостного осознавания положит конец поиску. Пожалуйста, послушайте. Большинство из нас думает, что осознавание – это таинственное нечто, что следует практиковать, и что нам следует день за днем собираться, чтобы говорить об осознавании. Но так вы вообще не приходите к осознаванию. Однако если вы осознаете внешние вещи – изгиб дороги, форму дерева, цвет одежды другого человека, очертание гор на фоне голубого неба, нежность цветка, боль на лице прохожего, невежество, зависть, ревность других, красоту земли – тогда, видя все эти внешние вещи без осуждения, без выбирания, вы можете скользить на волне внутреннего осознавания. Тогда вы сможете осознавать свои собственные реакции, свою мелочность, свою зависть. От внешнего осознавания вы приходите к внутреннему. Но если не осознаете внешнее, к внутреннему прийти невозможно. Когда есть внутреннее осознавание любой деятельности вашего ума и вашего тела, когда осознаете свои мысли, свои чувства, тайные и открытые, сознательные и бессознательные, тогда из этого осознавания приходит ясность, которая не вызывается, не скрепляется умом. И без этой ясности вы можете делать что угодно, вы можете искать в небесах, на земле и в глубинах, но никогда не узнаете того, что истинно.
То, что есть, – это то, чем вы являетесь, а не то, чем вам хотелось бы быть.
То, что есть, – это то, чем вы являетесь, а не то, чем вам хотелось бы быть; это не идеал, потому что идеал нереален, но это в действительности то, что вы делаете, думаете и чувствуете от момента к моменту. То, что есть, реально, а для понимания реального требуется осознавание, очень внимательный, быстрый ум.
***
Осознавание, о котором я говорю, – это осознавание того, что есть, от момента к моменту…
Понимание приходит с осознаванием того, что есть. Не может быть никакого понимания, если имеется осуждение того, что есть, или отождествление с ним. Поэтому, осознавая возникающие мысль или чувство, не осуждая их и не отождествляясь с ними, вы будете обнаруживать, что они развертываются еще шире и глубже, и тем самым открывать все содержание того, что есть. Чтобы понимать процесс того, что есть, должно быть невыбирающее осознавание, свобода от осуждения, оправдания и отождествления. Когда вы сильно заинтересованы в полном понимании чего-либо, вы отдаете свои ум и сердце, не утаивая ничего. Но, к сожалению, вы воспитаны, обучены и приучены осуждать или отождествляться, а не понимать. Осуждать глупо и легко, но понимание трудно, оно требует восприимчивости и гибкости. Осуждение, как и отождествление, – форма самозащиты. Осуждение и отождествление препятствуют пониманию. Чтобы понимать неразбериху и страдание, в которых находится человек, и значит, неразбериху и страдание в мире, следует наблюдать весь их процесс. Чтобы осознавать и отслеживать все его вовлеченности, требуется терпение, быстрое следование и безмолвие. Понимание есть, только когда есть безмолвие, когда есть безмолвное наблюдение, пассивное осознавание. Только тогда проблема показывает все свое значение. Осознавание, о котором я говорю, это осознавание того, что есть, от момента к моменту, деятельности мысли и ее тонких обманов, страхов и надежд. Невыбирающее осознавание полностью растворяет наши конфликты и невзгоды.
***
Красота слушания… Красота слушания в том, чтобы быть чрезвычайно восприимчивым ко всему вокруг вас – к безобразию, грязи, убогости, нищете, – а также к грязи, беспорядку, нищете самого себя. Когда вы осознаете и то и другое, нет никакого напряжения – когда есть осознавание без выбора, нет никакого усилия.
***
Осознавание – это не усилие
Разве усилие не означает борьбу, чтобы превращать то, что есть, в то, чем оно не является, или в то, чем ему следует быть, или в то, чем оно должно становиться? Мы постоянно бежим от того, что есть, чтобы преобразовывать или изменять его… Только когда нет осознавания в точности того, что есть, имеет место попытка преобразовывать. Так что усилие – это не осознавание. Осознавание раскрывает значение того, что есть, а полное приятие значения приносит свободу. Значит, осознавание – это не усилие, осознавание – это восприятие того, что есть, без искажения. Искажение существует всегда, когда есть усилие.
***
Делай это, и увидишь
В: Сэр, если нет усилия, если нет никакого метода, тогда любой переход в состояние осознавания, любой сдвиг в новое измерение должен быть полностью случайным и потому полностью не затрагиваемым всем, что бы вы об этом ни говорили. Кришнамурти: О нет, сэр! Я этого не говорил. [Смех. ] Я говорил, человек должен быть осознающим. Если он осознающ, ему открывается его обусловленность. Будучи осознающим, я знаю, что я обусловлен – как индуист, как буддист, как христианин; я обусловлен как националист: англичанин, немец, русский, индиец, американец, китаец – я обусловлен. Мы никогда не пытаемся это преодолеть. Это мусор, каковым мы являемся, и мы надеемся, что из него вырастет что-то чудесное, но я боюсь, это невозможно. Осознавание не означает случайное событие, что-то безответственное и неясное. Если человек понимает следствия осознавания, то не только его тело становится чрезвычайно восприимчивым, но активируется вся сущность, ей дается новая энергия. Делайте это, и увидите. Не сидите на берегу, рассуждая о реке; прыгайте в нее и следуйте течению этого осознавания, и вы откроете для себя, как чрезвычайно ограничены наши мысли, наши чувства и идеи. Наши проекции богов, спасителей и учителей – все это становится таким очевидным, таким незрелым.
***
Осознавание происходит, когда человек наблюдает…
сосредоточение – это усилие: фокусирование на определенной идее, образе, символе... Сосредоточение – это процесс исключения. Это постоянное усилие сосредоточиться представляет собой процесс исключения, не имеющий ничего общего с осознаванием. Осознавание имеет место, когда наблюдаешь – вы можете это делать, любой может это делать – наблюдаешь не только внешнее, но при этом также и внутренне осознаешь без выбора, просто наблюдаешь, не выбирая. Ибо когда выбираешь, когда происходит выбор, только тогда есть путаница, а не когда есть ясность. Не важно, что написано. Важно - как понято.
В: В чем различие между осознаванием и самоанализом? И кто осознает в осознавании?
Кришнамурти: Давайте сперва рассмотрим, что мы подразумеваем под самоанализом. Под самоанализом мы подразумеваем смотрение внутрь себя, исследование себя. Почему человек исследует себя? Для того, чтобы улучшать, изменять, преобразовывать себя. Вы занимаетесь самоанализом для того, чтобы чем-то становиться, иначе вы бы не предавались ему. Вы бы не исследовали себя, если бы не было желания изменяться, становиться чем-то иным, чем то, что вы есть. Там, где есть самоанализ, являющийся желанием преобразовывать или изменять реакции, реакции самости, всегда имеется в виду цель. Когда эта цель не достигается, налицо уныние, подавленность; поэтому самоанализ неизменно сопровождается депрессией. Не знаю, замечали ли вы, что когда занимаетесь самоанализом, когда смотрите внутрь себя, чтобы изменять себя, всегда бывает волна депрессии, волна уныния, против которой приходится бороться; вам приходится снова анализировать себя, чтобы преодолеть это настроение, и так далее. Самоанализ – это процесс, в котором нет освобождения, так как это процесс преобразования того, что есть, во что-то, чем оно не является. В этом действии всегда есть процесс накопления, «я», исследующее что-то, чтобы его изменять, так что всегда налицо конфликт двойственности и, следовательно, процесс разочарования. Нет бывает облегчения; и сознание разочарования ведет к депрессии.
Осознавание совершенно иное; осознавание – это наблюдение без осуждения. Осознавание приносит постижение, поскольку нет никакого осуждения или отождествления, но лишь безмолвное наблюдение. Если я хочу что-то понимать, я должен наблюдать, я не должен критиковать, не должен осуждать. Должно быть только безмолвное наблюдение данности. Не предвидится никакая цель, но есть лишь осознавание всего, как оно возникает. Это наблюдение и постижение этого наблюдения прекращаются, когда есть осуждение, отождествление или оправдание. Самоанализ – это самосовершенствование, и потому он представляет собой «я»-центрированность. Осознавание не является «я»-совершенствованием. Напротив, это конец «я», со всеми его специфическими особенностями, воспоминаниями, потребностями и стремлениями. В самоанализе есть отождествление и осуждение. В осознавании нет никакого осуждения или отождествления; поэтому нет никакого «я»-совершенствования. Между ними огромная разница.
Человек, который хочет совершенствоваться, никогда не может быть осознающим, так как совершенствование подразумевает осуждение и достижение результата, в то время как в осознавании есть наблюдение без осуждения, без отрицания или приятия. Такое осознавание начинается с внешних вещей, с бытия осознающим, бытия в контакте с миром вокруг, с природой. Во-первых, есть осознавание окружающего, восприимчивость к объектам, к природе, затем к людям, что означает отношение; затем есть осознавание идей. Это осознавание – восприимчивость к вещам, природе, людям, идеям – не состоит из отдельных процессов, но представляет собой единый процесс.
Это постоянное наблюдение всего, каждых мысли, чувства и действия, как они возникают в тебе. Так как осознавание не осуждает, нет никакого накопления. Вы осуждаете, только когда у вас есть эталон, и это означает, что имеет место накопление и потому улучшение самого себя. Осознавание – это постижение деятельности самости, «я», в его отношениях с людьми, с идеями и вещами. Такое осознавание происходит от момента к моменту, и потому его нельзя практиковать. Когда вы что-то практикуете, это становится привычкой, но осознавание – не привычка. Ум, привычный к чему-либо, невосприимчив; тогда как осознавание требует постоянной податливости, бдительности. Это не трудно. На самом деле это то, что вы делаете, когда вас что-то интересует, когда вам интересно наблюдать за своим ребенком, деревьями, птицами. Вы наблюдаете без осуждения, без отождествления; поэтому в таком наблюдении имеется полный контакт; наблюдаемое и наблюдатель находятся в полном контакте. Это действительно происходит, когда вас что-то глубоко и основательно интересует.
осознавание представляет собой процесс освобождения от действия самости; он означает осознавать свои повседневные движения, свои мысли, свои действия и осознавать другого человека, наблюдать его. Вы можете это делать, только когда кого-то любите, когда вас что-то глубоко интересует. Когда я хочу знать самого себя, все свое существо, все содержание себя, а не только один или два слоя, тогда, очевидно, не должно быть никакого осуждения; тогда я должен быть открытым к каждой мысли, каждому чувству, ко всем настроениям, ко всем подавлениям. И по мере того как имеется все более и более широкое осознавание, есть все большая и большая свобода от всех скрытых движений мыслей, мотивов и стремлений. Осознавание – это свобода, оно приносит свободу, оно дает свободу, в то время как самоанализ взращивает конфликт, процесс «я»-замыкания; поэтому в нем всегда есть разочарование и страх.
Спрашивающий также хочет знать, кто осознает. Что происходит, когда у вас случается любое глубокое переживание? Когда имеется такого рода переживание, осознаете ли вы, что вы переживаете? Когда вы сердиты, в долю секунды гнева, ревности или радости, осознаете ли вы, что ревнуете или гневаетесь? Только когда переживание заканчивается, есть переживающий и переживаемое. Тогда переживающий наблюдает переживаемое, объект опыта. В момент переживания нет ни наблюдателя, ни наблюдаемого: есть только переживание. Большинство из нас не находится в переживании; мы всегда вне состояния переживания и потому задаем этот вопрос о том, кто является наблюдателем, кто осознает. Несомненно, такого рода вопрос – это неправильный вопрос, не так ли? В момент переживания нет ни осознающей личности, ни осознаваемого ей объекта; нет ни наблюдателя, ни наблюдаемого, есть только состояние переживания.
Большинству из нас оказывается крайне трудно жить в состоянии переживания, поскольку это требует чрезвычайной податливости, быстроты, высокой степени восприимчивости; а это невозможно, когда мы стремимся к результату, когда мы хотим достичь успеха, когда мы предвидим цель, когда мы рассчитываем, – все это приносит неудовлетворенность и разочарование. Человек, который ничего не требует, не стремится к цели, не ищет результат со всеми его следствиями, находится в состоянии постоянного переживания. Тогда все обладает движением, смыслом; ничто не старо, ничто не повторяется, поскольку то, что есть, никогда не бывает старым. Вызов всегда нов; стара только реакция на вызов. Старое создает дальнейший осадок, который является памятью, наблюдателем, отделяющим себя от наблюдаемого, от вызова, от переживания.
Вы можете сами очень легко и просто экспериментировать с этим. В следующий раз, когда вы будете сердиты, ревнивы, жадны, яростны или что бы это ни могло быть, наблюдайте за собой. В таком состоянии нет «вас»; есть только это состояние бытия. Через мгновение, через секунду вы обозначаете это, вы называете это ревностью, гневом, жадностью; так что вы немедленно создали наблюдателя и наблюдаемое, переживающего и переживание. Когда есть переживаемое и переживающий, тогда переживающий пытается преобразовывать переживание, изменять его, помнить что-то о нем и так далее и, следовательно, поддерживает деление на «себя» и «переживаемое». Если вы не называете то чувство – что означает, что вы не ищете результата, не осуждаете, но просто безмолвно осознаете чувство, – вы увидите, что в таком состоянии чувства, переживания нет никакого наблюдателя и никакого наблюдаемого, поскольку наблюдатель и наблюдаемое представляют собой совместный феномен, и потому есть только переживание.
Самоанализ, представляющий собой форму «я»– улучшения, «я»-расширения, никогда не может вести к истине, поскольку всегда является процессом «я»– замыкания; тогда как осознавание – это состояние, в котором может рождаться истина, истина того, что есть, простая истина повседневного существования. Только понимая истину повседневного существования, мы можем идти далеко. Вы должны начинать близко, чтобы идти далеко, но большинство из нас хочет прыгать, начинать далеко без понимания того, что близко. Понимая близкое, мы будем обнаруживать, что между близким и далеким нет расстояния. Никакого расстояния нет: начало и конец – это одно.
Первая и последняя свобода, стр. 172–176 Не важно, что написано. Важно - как понято.
Кришнамурти: Итак, вопрос таков: если есть только процесс, а не центр, наблюдающий его, то как может процесс наблюдать сам себя? Процесс активен, он движется, изменяется, все время пребывает в движении, и как такой процесс может наблюдать сам себя, если нет никакого центра? Если вся жизнь – это движение, поток, то как она может быть наблюдаемой, если только нет наблюдателя? Нас приучили верить, и нам кажется, мы знаем, что есть наблюдатель, равно как и движение, процесс, и потому мы считаем себя отдельными от процесса. Для большинства из нас есть мыслитель и мысль, переживающий и переживание. Для нас это так; мы принимаем это как факт. Но так ли это? Есть ли мыслитель, наблюдатель отдельно от мысли, отдельно от мышления, отдельно от переживания? Существует ли мыслитель, центр, без мысли? Если вы убираете мысль, то есть ли центр? Если у вас вообще нет мыслей, нет никакой борьбы, никакого побуждения приобретать, никакого стремления чем-то становиться, есть ли центр? Или, не создается ли центр мыслью, чувствующей себя неуверенной, недолговечной, в состоянии течения? Если вы понаблюдаете, вы обнаружите, что именно мыслительный процесс создал центр, который по-прежнему находится в поле мышления. И возможно ли – в этом суть – наблюдать, осознавать этот процесс, без наблюдателя? Может ли ум, представляющий собой процесс, осознавать сам себя? Пожалуйста, это требует массы интуиции, размышления и проницательности, поскольку большинство из нас допускает, что есть мыслитель, отдельный от мышления. Но если вы посмотрите на это внимательнее – мыслителя создало мышление. Мыслитель, руководящий, являющийся центром, судьей – результат наших мыслей. Вы увидите, что это так, если действительно посмотрите на это. Большинство людей приучено считать, что мыслитель существует отдельно от мысли, и они приписывают мыслителю качество вечности, но то, что выходит за пределы времени, начинает обнаруживаться, только когда мы понимаем весь процесс мышления.
Может ли ум осознавать себя в действии, в движении, без центра? Я думаю, может. Это возможно, когда есть только осознавание мышления, а не мыслитель, который мыслит. Знаете, это действительно переживание – сознавать, что есть только мышление! И его очень трудно испытывать, поскольку привычно присутствует мыслитель, который оценивает, судит, осуждает, сравнивает, отождествляет. Если мыслитель перестает отождествляться, оценивать, судить, тогда есть только мышление, без центра. Что такое центр? Центр – это «я», которое хочет быть большим человеком, у которого множество выводов, страхов, мотивов. Из этого центра мы думаем, но он был создан реакцией мышления. Так может ли ум осознавать мышление без центра – просто наблюдать его? Вы обнаружите, как чрезвычайно трудно просто смотреть на цветок, не называя его, не сравнивая с другими цветами, не оценивая как нравящийся или не нравящийся. Поэкспериментируйте с этим и вы увидите, насколько действительно трудно наблюдать что-либо, не привнося всех ваших предубеждений, всех ваших эмоций и оценок. Но, как бы это ни было трудно, вы обнаружите, что ум может осознавать сам себя без центра, наблюдающего движение ума.
Собрание трудов, т. X
Мое отношение претерпевает колоссальное изменение
Обычно я смотрю на человека со всеми своими предубеждениями и памятью. Я смотрю посредством этой памяти; это центр, из которого я смотрю; поэтому наблюдатель отличается от наблюдаемого. В этот процесс постоянно вмешивается мысль посредством ассоциации и с быстротой ассоциации. Но когда я мгновенно понимаю весь смысл этого, имеет место наблюдение без наблюдателя. Это просто делать с деревьями, с природой, но что происходит с людьми? Я могу смотреть на дерево без страха, потому что очень легко общаться с природой, но общение с людьми гораздо более опасное и пугающее; мое отношение претерпевает колоссальное изменение. Я смотрю без наблюдателя и потому без центра.
Собрание трудов, т. XV, стр. 145–146
Если вы можете смотреть… без наблюдателя, имеет место полностью иное действие
В: Если мы все – та подоплека, прошлое, то кто наблюдатель, смотрящий на прошлое?
Кришнамурти: Кто эта сущность, наблюдатель, смотрящий на прошлое? Кто эта сущность, мысль, это существо, как бы вы это ни называли, говорящее: «Я смотрю на бессознательное»? Есть разделение между наблюдателем и наблюдаемым. Так ли это? Не является ли наблюдатель наблюдаемым? Поэтому нет вообще никакого разделения! Рассматривайте это не спеша. Если бы вы могли понимать одно лишь это, это было бы самое исключительное явление. я должен знать содержание, а также состояние сознания, когда нет никакого содержания. Я смотрю на это. Я – все это, и это бессознательное, которое является результатом времени, многих тысяч вчера, и есть «я», его наблюдающее. Так кто такой наблюдатель? Снова узнавайте сами, открывайте, кто такой наблюдатель!
В: Наблюдатель – это смотрящий.
Кришнамурти: Но кто такой смотрящий? Наблюдатель – это наблюдаемое. Наблюдатель есть наблюдаемое. Нет никакого различия. Тогда что наблюдатель может делать в отношении бессознательного? Если я – результат прошлого и я и есть прошлое, то я ничего не могу делать с бессознательным. Вы понимаете, что это значит? Если я ничего не могу с ним делать, то я от него свободен. Не соглашайтесь так быстро; это требует огромного внимания. Если я вообще ничего не могу делать, на каком бы то ни было уровне, со страданием – физическим, равно как и психологическим, – если я ничего не могу с ним поделать, потому что наблюдатель есть наблюдаемое, тогда я от него полностью свободен. Только когда мне кажется, что я могу с ним что-то делать, я в его ловушке.
В: Что происходит, когда я ничего не могу с этим поделать? Не является ли прошлое настоящим? Ум попадается в это, и что он может поделать?
Кришнамурти: Настоящее – это прошлое, видоизмененное, но это все равно прошлое, которое будет создавать будущее, завтра. Прошлое, через настоящее, является будущим. Будущее – это преобразованное прошлое. Так что нет никакого настоящего. Всегда действует прошлое, хотя мы можем называть это настоящим и пытаться жить в настоящем, пытаться отталкивать прошлое или будущее и говорить: «Единственное существование, имеющее значение, – это настоящее»; однако это все равно прошлое, которое мы подразделяем на настоящее и будущее. Но что происходит, спрашивают меня, когда я понимаю, что прошлое – это я, наблюдатель, исследующий прошлое, когда я понимаю, что наблюдатель – это прошлое? Что происходит? Но когда вы понимаете, что наблюдатель, мыслитель – это прошлое и потому между наблюдателем и наблюдаемым нет никакого разделения, тогда вся деятельность со стороны наблюдателя прекращается. Это то, в чем мы не отдаем себе отчета.
В: Как человек может опустошать прошлое?
Кришнамурти: «Вы» не можете. Вы полностью опустошаете прошлое, когда нет наблюдателя. Именно наблюдатель создает прошлое; именно наблюдатель говорит: «Я должен с этим что-то делать в контексте времени». Это самое важное. Когда «вы» смотрите, всегда присутствуют наблюдатель и наблюдаемое – два разных состояния. Вы никогда не смотрите на дерево; вы всегда смотрите со знанием дерева. Чтобы смотреть – требуется, чтобы вы смотрели со свежим умом; в ином случае вы не можете видеть. Если вы смотрите с прошлым - это наблюдатель. Если без наблюдателя, имеет место совершенно иное действие.
Саанен, 1-я публичная беседа, Собрание трудов, т. XVI
*** Безусловно, важно осознавать без выбирания, поскольку выбирание вызывает конфликт. Мы не видим важности, значения исследования самих себя непосредственно. Мысль и мыслитель – одно; но именно мысль создает мыслителя, и без мысли нет мыслителя. Поэтому человек должен осознавать процесс обусловливания, которым является мышление; а когда есть осознавание этого процесса без выбора, когда нет чувства сопротивления, когда нет ни осуждения, ни оправдания того, что наблюдается, тогда мы видим, что центром конфликта является ум. При понимании ума и действий ума ум становится чрезвычайно безмолвным; и такая безмолвность ума – начало мудрости. Мудрость рождается, только когда ум безмолвен, совершенно недвижим – не делается безмолвным посредством принуждения или дисциплины. Только когда ум спонтанно безмолвен, возможно постигать лежащее за пределами времени.
Нью-Йорк, 5-я публичная беседа. Собрание трудов, т. VI Не важно, что написано. Важно - как понято.
Все человеческие проблемы возникают из этого чрезвычайно сложного, живого центра, который является «мной», и человек, желающий открывать его тонкие особенности, должен быть осознающим без предубежденности, внимательным без выбирания.
Другой вид изучения
Большинство из нас слушает, чтобы им сказали, что делать, или чтобы приспособиться к новому образцу, нас интересует только это: мы слушаем, чтобы нас учили, а ум, который хочет только готового, очевидно неспособен изучать. есть другой вид изучения, представляющий собой исследование нас самих, в котором нет ни учителя, ни обучаемого, ни ученика, ни гуру. Когда вы начинаете изучать действие своего собственного ума, когда вы наблюдаете свое собственное мышление, свои повседневные действия и мысли, вас невозможно научить, поскольку нет никого, чтобы учить вас. Вы не можете основывать свое исследование ни на каком авторитетном мнении, ни на каком предшествующем знании. Делая так, вы всего лишь приспосабливаетесь к образцу того, что уже знаете, и потому более не изучаете себя. Я думаю, изучать себя очень важно, поскольку без освобождения ума от старого не может быть никакого нового побуждения. И только посредством полного освобождения ума от старого может рождаться новый импульс, называйте его как хотите – побуждением реальности, милостью Бога, – чувство чего-то полностью нового, непредвиденного, что не было состряпано умом. Поэтому мне кажется важным, чтобы ум был освобожден от всего знания, поскольку знание – это неизменно знание прошлого; пока ум обременен осадком прошлого, нашего личного или коллективного опыта, не может быть никакого изучения.
Существует изучение, начинающееся с самопознания, изучение, приходящее с осознаванием вашей повседневной деятельности: что вы делаете, что вы думаете, как ваш ум реагирует на каждые событие и вызов вашей повседневной жизни. Если вы не осознаете свою реакцию на каждый вызов в жизни, то не знаете самого себя. Если вы что бы то ни было допускаете в отношении себя, например, что вы – высшая Самость, ваш ум изучать неспособен. Когда ум обременен заключением, формулировкой, исследование прекращается. А исследовать необходимо самого себя и знать всю полноту своего бытия, действие своего собственного ума на сознательном и бессознательном уровне во всей деятельности своего повседневного существования: как ты функционируешь, как ты реагируешь. Если только ум не осознает всю полноту самого себя – не таким, каким ему следует быть, а таким, как он есть, – если он не осознает свои допущения, свои идеалы, свое соответствие, не существует возможности рождения этого нового, творческого импульса реальности.
Вы можете знать поверхностные слои своего ума, но знать бессознательные мотивы, побуждения, страхи, скрытые залежи традиции или расового наследия – осознавать все это и уделять ему пристальное внимание – это очень тяжелая работа; она требует колоссальной энергии. Большинство из нас не склонно уделять этому пристальное внимание; нам не хватает терпения, чтобы изучать самих себя шаг за шагом, дюйм за дюймом, чтобы узнавать все тонкости, все замысловатые движения ума. Но только ум, который понял сам себя во всей полноте и потому неспособен к самообману, может освобождаться от своего прошлого и выходить за пределы своих собственных движений в поле времени. Это не очень трудно, но требует большой тяжелой работы.
...Но есть другой способ работы – исследовать самого себя и точно знать, что происходит в поле ума, не для того чтобы получить какое-то вознаграждение, но по очень простой причине, что страданию в мире очевидно не будет конца, пока ум не станет понимать себя. Поскольку отправиться в такое путешествие возможно, только когда есть свет, приходящий через понимание самого себя, и такой свет не может дать вам никто другой; вам не может его дать никакой гуру, и вы не найдете его в книге. Вы должны находить этот свет в самом себе, а это означает, что вы должны исследовать самого себя, и такое исследование – тяжелая работа. действительный процесс исследования должен начинаться с вашего собственного самонаблюдения. Ум, который будет понимать то, что истинно, то, что реально, то, что является благим, или то, что лежит за пределами меры ума, – должен быть пустым, но не осознавать, что он пуст. Если ум осознает, что он пустой, он больше не пустой, поскольку есть наблюдатель, переживающий пустоту.
Так возможно ли для ума быть свободным от наблюдателя, от цензора? В конце концов, наблюдатель, цензор, исследователь, мыслитель – это самость, «я», которое всегда хочет больше и больше опыта. А может ли этот переживающий, эта самость, полностью прийти к концу? Поскольку только тогда ум может опустошать себя и может рождаться новая, истинная, творческая реальность.
Проще говоря, возможно ли для меня забыть мое «я»? Мы не знаем, что это означает. В священных книгах говорится то-то и то-то, но все это просто слова, а слова – не реальность. Важно, чтобы ум выяснял, может ли то, что было составлено, – переживающий, мыслитель, исследователь, «я» – исчезнуть, уничтожить «себя». Если ум говорит: «Чтобы достичь того необычайного состояния, которое обещают священные книги, «я» должно быть уничтожено», тогда есть действие воли; есть сущность, которая хочет достигать, так что «я» все еще остается. Но может ли ум освободиться от наблюдателя, исследователя, переживающего, без всякого мотива? Очевидно, что если есть мотив, то сам этот мотив составляет суть «меня», наблюдателя. Можете ли вы полностью забыть «себя» без всякого принуждения, без всякого желания вознаграждения или страха наказания, просто забыть «себя»? Я не знаю, пробовали ли вы это делать. Вам придется выяснять это для самих себя, что требует огромного исследования, тяжелого труда – гораздо более тяжелого, чем зарабатывать себе на жизнь. Это требует огромной внимательности, постоянной бдительности, непрестанного исследования каждого движения мысли. И как только вы начнете исследовать процесс мышления, что означает выделять каждую мысль и рассматривать ее до конца, вы увидите, насколько это трудно; это не развлечение для ленивых. А это необходимо делать, потому что только у ума, освободившегося от всех своих прежних представлений, отвлечений, конфликтов и внутренних противоречий, бывает новый, творческий импульс реальности. Все мы, как человеческие существа, способны к исследованию, к открытию, и весь этот процесс представляет собой медитацию. Медитация – это исследование самого существа медитирующего. Невозможно медитировать без знания себя, без осознавания способов действия своего собственного ума, от поверхностных реакций до самых сложных тонкостей мышления. Я уверен, что на самом деле не трудно знать, осознавать себя, но это трудно, потому что мы боимся исследовать, идти ощупью, искать. Мы боимся не неизвестного, а освобождения от известного. Только когда ум позволяет известному исчезать, есть полная свобода от известного, и только тогда может рождаться новый импульс.
Бомбей, 4-я публичная беседа, 1957 г. Собрание трудов, т. X, Не важно, что написано. Важно - как понято.
«Я» и его деятельность Опыт застывает в центр, и из этого центра мы действуем
Опыт почти всегда формирует в уме застывший центр в качестве «я», представляющий собой разрушающий фактор. В наших поисках ощущений, называемых нами опытом, мы совершаем различные действия, не так ли? Мы практикуем так называемые духовные дисциплины: мы контролируем, подавляем, выполняем различные виды религиозных упражнений, все для того, чтобы достигать большего опыта. Некоторые из нас действительно делали все это, тогда как другие только заигрывали с этой идеей. Но во всем этом фундаментальную роль играет желание большего ощущения – желание расширять ощущение удовольствия, делать его возвышенным и постоянным в противовес страданию, тупости, рутине и одиночеству. Так что ум всегда ищет опыта, и этот опыт застывает, превращаясь в центр, из которого мы действуем. Мы живем и имеем свое бытие в этом центре, в этом накопленном, застывшем опыте прошлого. А возможно ли жить, не формируя такой центр опыта и ощущения? Мне кажется, что жизнь тогда имела бы совершенно иное значение, чем то, что мы придаем ей сейчас. В настоящее время мы все заинтересованы в расширении центра, в притоке большего и более широкого опыта, который всегда укрепляет «я», и я думаю, это неизменно ограничивает ум.
Так возможно ли жить в этом мире, не формируя такой центр? Я думаю, это возможно только при наличии полного осознавания жизни, осознавания, в котором нет никакого мотива или выбирания, а есть простое наблюдение. Я думаю, если вы будете экспериментировать с этим и думать об этом глубже, то обнаружите, что такое осознавание не образует центра, вокруг которого могут накапливаться опыт и реакции на него. Тогда ум становится поразительно живым, творческим – и я имею в виду творчество, в котором отсутствует «я». Я думаю, это то, что на самом деле ищет большинство из нас, состояние, в котором нет конфликта, состояние покоя и безмятежности ума. Но это невозможно, пока ум служит инструментом ощущения и всегда требует дальнейшего ощущения.
В конце концов, большая часть нашей памяти основывается на ощущениях, приятных или болезненных. Так что центр нашего опыта, по существу, основывается на удовольствии и боли, представляющих собой ощущения, и мы всегда гоняемся за переживаниями, которые, как мы надеемся, будут постоянно удовлетворяющими. Это то, чего мы все время ищем, и потому имеет место вечный конфликт. Конфликт никогда не бывает творческим; напротив, это самый разрушительный фактор как в самом уме, так и наших отношениях с окружающим миром, обществом. Если мы можем понять это действительно глубоко – что ум, ищущий опыта, ограничивает сам себя и служит себе самому источником страдания, – тогда, возможно, мы сумеем выяснить, что значит осознавать.
Осознавание не означает усвоение и накопление уроков жизни; напротив, осознавать – значит не иметь шрамов накопленного опыта. В конце концов, когда ум просто собирает опыт в соответствии со своими желаниями, он остается очень мелким, поверхностным. Глубоко внимательный ум не застревает в «я»-центрированной деятельности, и ум не бывает внимательным, если есть какое-либо осуждение или сравнение. Сравнение и осуждение не приносят понимания – скорее, они ему препятствуют. Осознавать означает наблюдать – просто наблюдать – без какого бы то ни было процесса отождествления с «я». Такой ум свободен от ядра, формируемого «я»-центрической деятельностью.
Я думаю, очень важно самому переживать это состояние осознавания, а не просто знать о нем из любого описания, данного другим человеком. Осознавание приходит естественно, легко, спонтанно, когда мы понимаем центр, непрерывно ищущий опыта, ощущения. Ум, ищущий ощущений посредством опыта, становится невосприимчивым, неспособным к быстрому движению, и потому он никогда не бывает свободным. Но, понимая свою собственную «я»-центрическую деятельность, ум приходит к этому состоянию невыбирающего осознавания, и тогда такой ум способен к полному безмолвию и недвижимости.
Стокгольм, 4-я публичная беседа, 22 мая 1956 г. Не важно, что написано. Важно - как понято.
Могу ли я сам открывать для себя деятельность своего эго…?
Когда мы осознаем сами себя, разве все движение жизни – это не способ разоблачения «меня», эго, самости? «Я» представляет собой очень сложный процесс, который может разоблачаться только в отношениях, в нашей повседневной деятельности, в том, как мы говорим, как мы судим, рассчитываем, как мы осуждаем других и самих себя. Все это разоблачает обусловленное состояние нашего мышления; и разве не важно осознавать весь этот процесс? Только через осознавание от момента к моменту того, что истинно, происходит открытие вневременного, вечного. Без самопознания вечного быть не может. Когда мы не знаем самих себя, вечное становится просто словом, обозначением, умозрительным построением, догмой, верованием, иллюзией, в которую может уходить ум. Но если начинаешь постигать «я» во всей его деятельности изо дня в день, тогда в самом этом постижении, без всякого усилия, обнаруживается безымянное, безвременное. Но безвременное – не награда за самопознание. То, что вечно, невозможно искать; ум не может его приобретать. Оно обнаруживается, только когда ум безмолвен, а ум может быть безмолвным, только когда он бывает простым, когда он больше не накапливает, не осуждает, не судит, не взвешивает. Только простой ум может понимать реальное, а не ум, полный слов. Ум, который анализирует и подсчитывает, – не простой ум.
Так могу ли я осознавать от момента к момента свою жадность, свою зависть? Эти чувства – выражения «меня», самости, не так ли? Самость – по-прежнему самость на любом уровне, куда бы вы ее не поместили; будь это высшая самость или низшая, она все равно находится в поле мысли. Могу ли я осознавать эти вещи, как они возникают от момента к моменту? Могу ли я открывать для себя деятельность моего эго, когда я ем, разговариваю за столом, когда играю, слушаю, бываю среди людей? Могу ли я осознавать накопленные чувства обиды, желание производить впечатление, быть кем-либо? Могу ли я открывать, что я жаден, и осознавать свое осуждение жадности? Само слово жадность – это осуждение, не так ли? Осознавание жадности – это также осознавание желания быть свободным от нее, и понимание, почему ты хочешь быть от нее свободным, – целый процесс. Итак, человек начинает понимать от момента к моменту этот постоянный рост «меня», с его «я»-значимостью, его «я»-проецируемой деятельностью – которые по существу являются фундаментальной причиной страха. Но вы не можете предпринимать действие, чтобы избавляться от причины; вы можете только ее осознавать. Как только вы хотите быть свободными от эго, само это желание также составляет часть эго, так что происходит постоянная борьба в вашем эго из-за двух желаний, между частью, которая хочет, и частью, которая не хочет. Когда человек становится осознающим на сознательном уровне, он также начинает открывать зависть, борьбу, желания, мотивы и тревоги, лежащие на более глубоких уровнях сознания. Когда ум сосредоточивается на раскрытии всего процесса самого себя, каждое событие, каждая реакция становится средством открытия, самопознания. Это требует терпеливой наблюдательности – не наблюдательности ума, постоянно старающегося изо всех сил, учащегося быть наблюдательным. Тогда вы увидите, что часы сна так же важны, как часы бодрствования, поскольку жизнь представляет собой целостный процесс. Пока вы не знаете самого себя, страху не будет конца и будут процветать все иллюзии, порождаемые самостью.
Значит, самопознание – это не процесс, о котором следует читать или рассуждать: каждый должен открывать его от момента к моменту, чтобы ум становился необычайно внимательным. В этой внимательности есть определенный покой, пассивное осознавание, в котором нет желания быть или не быть, а есть поразительное чувство свободы. Оно может быть только в течение минуты, в течение секунды – этого достаточно. Такая свобода – не из памяти; это нечто живое, но ум, вкусив ее, сводит ее до памяти, а затем хочет больше ее. Осознавать весь этот процесс возможно только посредством самопознания, а знание себя обнаруживается от момента к моменту, когда мы наблюдаем свою речь, свои жесты, то, как мы говорим, и внезапно открывающиеся скрытые мотивы. Только тогда можно быть свободным от страха. Пока есть страх, нет любви. Страх омрачает наше бытие, и этот страх не может устранять никакая молитва, никакой идеал или деятельность. Причина страха – «я», которое так сложно в своих желаниях, потребностях, стремлениях. Ум должен понимать весь этот процесс, а его понимание приходит только когда есть бдительность без выбора.
Оджаи, 7-я публичная беседа, 11 июля 1953 г. Не важно, что написано. Важно - как понято.