|
Как проверить гуру? Результат многолетнего эксперимента
| |
| Lilit | Дата: Среда, 01.02.2017, 14:18 | Сообщение # 1 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Как проверить гуру? Результат многолетнего эксперимента.
По каким плодам узнать настоящего гуру?
Главное - уметь договориться. Собирательница собирателей. Миссия невыполнима?
Почему люди не могут прийти к сотрудничеству?
Главное - уметь договориться.
Знают клён, олива и каштан -
Где, о чём и с кем договориться
Не сумели Лорка, Мандельштам...
Неужели главное уменье
Так могли отчаянно проспать
Истуканы договорной лени,
Что пришлось их в землю закопать?
Да, покуда эти двое брились
И гуляли, сбрендив, на Парнас,
Все давным-давно договорились:
"Жаль, что с нами не было и вас!.."
Если не умеете свариться
В том котле, где варят договор, -
С вами же нельзя договориться,
Вы - мертвец, расстрелянный в упор.
Но легко договориться с мёртвым, -
Этот клад лишь надо раскопать.
Мёртвые проходят высшим сортом.
Мёртвые умеют не проспать.
Юнна Мориц.
Я здесь разместила этот стих не случайно. Мне очень жаль, что люди творческие, талантливые, гениальные, не могут между собой свариться и договориться, и создать договор, по которому они могли бы вместе, соединив усилия, единым фронтом, вершить дела на благо Своего Отечества, своих предков, и от этого всем бы было хорошо. Создать договор не через юридическую и государственные службы, а сотворить Великий Договор, основанный на слове, данном Богу и друг другу.
Но именно они, направленные на Землю Творцом, постоянно здесь проигрывают и многие уходят, так и завершив дела, потеряв свое предназначение, не выполнив свою миссию, и стоит в воздухе один вопрос: «А зачем тогда нужно было приходить, если не смогли сделать самое простое?» И вместо Отечества они получают могилу или жизнь на чужбине.
И своя страна становится чужбиной, и нет нигде места на земле, где проявились бы многие высокие и благие мысли. А все потому, что вовремя не сварились, не договорились. Вот и в этот раз, как всегда, не смогли прозреть и разорвать порочный круг, чтобы создать лестницу планеты и шагнуть по ней всем вместе. Не поняли, что являют собой созвездие, скопление звезд.
И каждый в одиночку, с последователями или без, пошел своей дорогой, которая ведет в никуда. И многие не просто пошли, а поволоклись, и схлопнулись все светлые мечты и идеалы, и стали умирать в одиночестве гении и посланцы от Бога, контактеры и пророки, поэты и философы, и опять пошла косить людей коса смерти и мести. А, на место избранных, тех, кто пришел от Творца, стали другие, те, кто губит и не щадит людей.
Люди стали расходным материалом, жизнь у людей стали отбирать без их согласия, хотя жизнь – это самое ценное, что дано Богом каждому, и она принадлежит только тому, кому дана и никому больше.
Законы сочиняются из мести, а не из желания помочь людям. Мне жаль! Мне всех этих людей безумно жаль, и больше всего жаль Творца, потому что не оправдались Его надежды, и замысел был искажен и сломан вновь.
Мне очень жаль всех обычных людей, потому что они осиротели, и остались одни одинешеньки, и нет на земле тех рук, что могли бы адресно помочь сирым и убогим, подхватить немощных стариков и детей, накормить голодных и просто погладить по головке детишек, пожалеть несчастных, раздать дары бедным, посочувствовать искренне больным. И нет того, кто мог бы прослезиться не за себя, а за людей. Вселенная потеряла через них свои руки и сердца.
И душа, и идеи, и высокие мысли одиночек, не сумевших объединиться, свариться, превращаются в глазах обычных людей в поверженных, демонизированных сущностей, и подвергаются такие несостоявшиеся «герои» критике и осуждению людскому.
Или случается все наоборот, чаще всего так происходит. Люди откапывают мертвецов, и после смерти начинают возносить их достоинства, мысли, мечты. Но тогда, после смерти своей, такие творцы и создатели превращается в идолов, которым поклоняются. Но они приходили к людям не для этого! Они приходили сюда, чтобы под их руководством, и ничьим другим, осуществлялись и воплощались их мечты и мысли, которые им посылала вселенная и Творец для трансформации всего человечества. А теперь они идолы, или к ним вообще забыт путь и заросла тропа быльем и небылицами.
А так хотелось бы видеть их живыми и сотрудничать, дружить, свариться в едином котле и составить договор о Мире по представлениям и знаниям настоящих великих людей, посланных от божественного провидения. Но мне остается только утирать слезы и вспоминать ушедших. Если бы они смогли свариться и договориться, тогда бы точно случилось новое сотворение такого мира, о котором мы можем читать только в их литературных, философских и научных трудах. Если бы они хоть раз объединились, мир мечты сошел бы на Землю. И всем-всем людям было бы хорошо. Увы, только горькие сожаления и воспоминания остаются таким как я.
И стоит вопрос и крик тех, кто жаждет изменений «Доколе?». И я присоединяю свой голос к этому крику, к этой моей самой большой боли. Ну почему вы не захотели признать друг друга? Почему уходите по одному на тот свет, сбегая от земной суеты и банальной жизни. А ведь можно было все сделать иначе! Такая силища, столько откровений и прозрений были спущены через вас на земной план. И все опять коту под хвост? Доколе!?
А теперь попробую приоткрыть то, что происходит в этой среде среди тех, кто пока еще живой. Очень странная ситуация складывается между творческими и вроде бы прогрессивными духовными людьми. Все они талантливы, некоторые стали называть себя учителями, пророками, мессиями, различными гуру, некоторые позиционируют себя известными учёными, но это только чины, это вывески, а что за ними скрывается? Что является самым главным? Если у тебя сто пядей во лбу, но ты не способен объединиться с себе подобными, признать их равными тебе, тогда кто ты?
Я не беру в расчет поэтов, бардов, хотя и они многие стали торговать талантами и посвятили себя земной жизни. Если тебе - поэт, бард, дан дар, тогда зачем ты его продаешь и тратишь жизнь на то, на что ты не должен ее тратить?
Объясните мне, почему многие такие люди меняют свой талант и предназначение на деньги? Ведь от барда до пророка всего один маленький шаг. Но если ты выбираешь семью и деньги, зачем тебе талант? Ты уже не станешь пророком, и твое отечество сузится до одной ячейки, имя которой семья.
А Бог дал тебе другую семью, имя которой – народ, люди. И тебе дана возможность поставить высокий дух свой с помощью песен твоих, которые тебе открыл Бог для миссии, а не для твоего возвышения и эгоизма, а чтобы ты мог этими песнями любить и согревать души людей. И народ будет платить тебе любовью, если они почувствуют, что ты признаешь их своей семьей. И ты не будешь ни в чем нуждаться. Не об этом ли говорил Христос о таких как ты?
Некоторые поэты и барды не называют себя сами, но люди ищут их, и их поэзия являются неким прорывным оружием, а они сами - штрафными батальонами. Они первые идут в бой, на брань духовную, и первыми прорывают завесу невежества и тьмы веков, которая повисает над миром. Но после них и рядом с ними должны выступать мирные духовные воины света, о которых я и буду говорить чуть позже.
Я прошлась, как говорят, серпом по всем этим людям, духовным единицам, и пыталась найти сотрудничество с ними на паритетных началах, без построения пирамид власти и поклонения, без кумиров и тронов, на основе дружественной или партнерской деятельности и совместного творчества. Казалось бы, что тут такого непонятного и сложного? Но оказывается, что это невозможно. Вроде все они мне говорили о нашей духовной близости, но эта близость носила странный характер.
И я сделала собственный вывод, исходя из личного опыта: никто из них внутри самих себя, не искал партнерства, дружбы, сотворчества или некой новой формы взаимодействия с людьми, и тем более друг с другом. Каждый создавал свою зону влияния, в которой он хотел царить один, и в самом начале такой «царь» был открыт и был готов принять новых людей, но не друзей, заметьте, они отбирали себе адептов, поклонников, последователей, но никто из них не желал сотрудничества с себе подобными. Для меня это было странно и дико.
Все строят одну и ту же избитую пирамиду власти, как это было всегда. И никто не может сойти с пьедестала и попробовать построить другую фигуру, например, круг друзей, круговую поруку партнеров или нечто подобное, но в виде новой формы сотрудничества и сотворчества.
Сейчас нарисую вам картинку этого видения, которое всегда маячило пред моими очами в течение многих лет, пока я странничала от одного гуру до другого. Он, великий, просветленный, гуру, мессия, пророк, воплощенный Бог – один, стоит на вершине, возвышаясь над всеми, все остальные внизу, под ним: люди, звери, птицы, сама Природа прогнулась под его ногами и стелется бархатным одеялом. Он идет среди них всех, по спинам людей, как по облакам. Они падают ниц и трясутся от присутствия богоподобного и солнцеподобного Его.
Сейчас есть и другие, более модные формы новообразований, где Он становится чуть ближе к народу, почти как народ, но отделен от народа тонким слоем зеркальным. И там, за зеркалом может скрываться кто угодно, хоть преступник, хоть вор. Никто из людей не может увидеть того, кто стоит за зеркалом и манипулирует сознанием людей. И сегодня Богоподобным с проявлением фальшивых чудес, можно сделать любого, под заказ публики.
Человек, что стал просветлённым, натруженной душой открывает в себе огонь любви к людям и возгорается, как свеча. Он обретает за свою жизнь Добродетели, а не средства манипулирования и управления людьми, разве не так? А свечу ставят на стол, а не под стол, как говаривал Христос. Но нам являют зеркало, и каждый видит то, что хочет видеть. Но настоящего человека никто не видит.
Помните Гудвина, великого и ужасного из детской книжки «Волшебник изумрудного города». Конечно, многие даже не удосуживаются явить некую изобретательность, просто заявляют о себе: «Я – Бог, Я – Учитель». А что сие означает, не имеют представления. И тем более не знают об обязанностях высшего плана перед людьми, обязанностях, которые на них ложатся.
Зачем тогда такие учителя, боги, если они ничего нового не могут создать? Везде одна и та же пластинка. Приходи человек, работай на меня, поклоняйся мне, служи мне, а как ты будешь жить, богов и учителей нашего времени это не касается. Все они начинали свою деятельность, открываясь людям, давали намеки на жизнь в мечте, жизнь с Богом. И люди верили в силу и духовность этих людей и шли к ним, в надежде решить свои проблемы, избавиться от одиночества, обрести свою целостность.
По прошествии времени, такие образования вместе с учителями и богами, закрывали свои двери и сердца, и находили фальшивые способы заманивания новой силы, и я удивляюсь изощренности этих людей. Вот с этого момента поговорить по душам с ними уже невозможно, потому что учителя и боги добились материального благополучия для себя, или реализовали свои бредовые идеи и успокоились. А люди – люди пусть живут, как хотят.
Я из времен СССР, я слишком хорошо помню жизнь в советском обществе и у меня это не отнять. Я в то время работала учителем. Жила в Москве. Я получала 150-180 рублей в месяц, так как вела полторы ставки. Хлеб в то время стоил 13 копеек, водка стоила 3.62, овощи стоили не дороже 10 копеек за кг, колбаса стоила 2.90. Можно прикинуть, что голодной я быть не могла. С одной зарплаты я могла купить сапоги зимние итальянские, или пальто.
И все люди имели работу, зарплату от 80 рублей медсестры до 400 рублей профессора. Образование было бесплатное. И если ты учился в институте хорошо, платили или обычную стипендию 35 рублей, или ленинскую – 85 рублей. После института всех молодых специалистов направляли на работу с возможностями карьерного роста. Родственные связи в престижных организациях и правительстве запрещались.
Медицинское обслуживание было бесплатное, и заметьте, хорошее. Врачи и педагоги все были от Бога. А сейчас от кого? Забота о каждом человеке была достойная. Меня по два раза в году почти насильно по путевке отправляли в профилакторий на берег Черного моря или в Подмосковье. И я еще ломалась, не хотела ехать. И мы жили роскошно, потому что государство думало о каждом члене общества, и были законы, которые действительно охраняли наши права и давали людям творческим, рабочим свои привилегии.
Скажите, кто в то время скрипел зубами и ненавидел советскую власть? Некие не признанные гении, которые мнили себя сверх великими, и, наверное, сейчас они отыгрываются, и стали учить людей. Еще Хрущев, романтик и чистый как ребенок, правитель СССР, говорил, что транспорт будет бесплатным. В те времена проезд стоил 5 копеек. Если посмотреть и посчитать, получится картина привлекательная. Молодым специалистам в течение двух лет давали квартиру, до того все мы жили в бесплатных общежитиях, платили по 3 рубля в месяц за комнату.
Государство проявляло заботу о пенсионерах и ветеранах. Инвалидам давали бесплатно автомобиль, маленький, но автомобиль. И все жили дружно. Пьяных в те времена было мало. Если был один пьяница на весь район, его воспитывали всем районом. Мещан и тех, кто хотел жить только для себя, также прорабатывали на собраниях, и им приходилось возмущаться и тихо молчать в тряпочку.
Все ленивцы и паразиты, кто не хотел работать, а деньги хотел иметь нечестными путями, были в зоне преследования законом и обществом и им приходилось скрываться от людей. И всем моральным уродам, извращенцам тоже приходилось скрывать свои пороки и грехи, а не выставлять их напоказ, как это делается сейчас.
После перестройки и распада великой державы восстали все те, кто находились под гнетом закона и общества и расцвели, как сорняки, буйным цветом. И они стали душить трудящихся и творческих людей. Они все стали паразитировать на нас и грабить народ, народ стал нищать. Скажите мне, такое положение дел кого сегодня устраивает? Нормальных созидательных людей такая жизнь устроит? Нет.
Но жизнь, какой бы она не была, является высшим даром. И только потеряв защиту государства, и оказавшись в темной и холодной воде неизвестного нас океана, мы еще больше стали ценить жизнь именно тогда, когда люди стали падать во мрак и их жизнь перевернулась, мы оценили ту жизнь, что была, мы поняли, как нас всех берегли от дурного.
А потом после переворота, все, что было хорошо и правильно, стало плохо и дурно. Людей честных объявили лохами. Стали восхищаться бандитами, ворами, извращенцами, хамами, людьми без стыда и совести, ворами и коррупционерами. И на троне воцарилась ложь с деньгами, добытыми любым путем.
И конечно, в это время в людях стали просыпаться все спящие силы и возможности. Здесь появились организации и новообразования, направившие свои силы на помощь людям, но их опережали и делали слабыми новообразования, которые говорили о себе, как о мессиях, пророках, гуру духовных и финансовых, делали себе рекламу и успешно богатели на духовных ценностях.
О больших деньгах через духовность и разные финансовые схемы пестрит интернет и сегодня. «Новые знания могут сделать вас богатыми. Только вам нужно вложиться». Казалось бы, открылись неограниченные возможности, но вопрос: для кого? Для лохов, или для обманщиков? Можно ли поиметь быстрые халявные деньги, и что потом с этими деньгами и людьми происходит?
Если взять финансовые пирамиды, в которых основой является один единственный лидер, например, такую пирамиду, как МММ, и ее лидера Мавроди, то тут та же самая картина. Кто он, Мавроди, создатель МММ? Гений или злодей? Для меня есть один ответ: гений и злодейство несовместимы. Значит не гений.
Но люди же шли за ним! Почему? Он для себя ничего не воровал, себе ничего не оставлял, строил некую систему, возможно, даже прекрасную. Может быть, если бы ему удалось построить эту систему, люди стали бы свободными и богатыми. Все люди, или одни за счет других? Тогда зачем?
Давайте посмотрим, в чем ошибка таких лидеров. Очень правильно сказала о них Инна Мориц: «Не сумели они сварится в том котле, где варят договор», и потому все их хорошие начинания были развалены, не завершены и не имели дальнейшего развития. На кого не посмотрю, везде одно и то же. Знаете, почему? Для этих лидеров одиночек, самым главным было их дело, их проекты, а не люди.
В этом заключена ошибка и духовных, и финансовых, и других лидеров. Каждый ставил себя на вершине над всеми, выше всех, а свое дело или идею считал своим личным достижением, откровением, и ради идеи готов был, каждый такой лидер, задавить и раздавить, и сделать несчастным, все человечество. Конечно, горячка от успеха, идеи, проекта, опаляет и человек слепнет, он не видит, что рядом с его идеей, проектом, делом, мучаются живые люди. И его совесть спит.
Пусть Мавроди узнает, что ему просто не хватило совести и милосердия, заботы о тех, кого он повел за собой. Если слепой поведет слепых, они все попадут в яму. И он их куда повел? Сколько лет мы будем каяться и расхлебывать грехи подобных лидеров? Сколько слез пролилось и сколько после этого дела и его предприятия могил образовалось на кладбищах моей страны? Кто мне скажет?
Люди, благодаря таким вот горе лидерам, отупели от боли, и стали нечувствительными. А Мавроди в интервью сказал, что они не изменились за 6000 лет. Нет, изменились, уважаемый Мавроди, благодаря вам, еще как изменились. Задеревенели сердца людей и застыли они от ваших лидерских предприятий и идей. А кому-то придётся исправлять ваши, простите, горячие «шалости».
Отечество происходит от слова Отец. А кто вы? Люди были после развала СССР доверчивы, как дети, а вы их просто сварили в своем кипящем котле одиночной идеи, и чем вы отличаетесь от подобных одиночек, например, от Гитлера? Только у вас котел был другой. А сами вы успели выпрыгнуть из него и теперь сетуете на бедных людей, которых вы и сварили заживо.
Скажите, зачем людям супер-привлекательные идеи, ваши достижения, любое дело ради дела, искусство ради искусства, религия ради религии, если при этом не учитываются психологические особенности личности человека.
И вам, Мавроди, во время вашего личного взлета, было глубоко безразлично, сколько людей, бабушек и дедушек, детей, матерей и отцов, потеряли свои дома, квартиры, остались бездомными и нищими, сколько пролили несчастные люди слез, и как сложились их судьбы потом, когда они в вашем проекте потеряли все, что зарабатывали в течение жизни?
В течение многих лет я провожу в России совершенно неудачный эксперимент. Я пытаюсь здесь найти друзей, партнерство и сотрудничество на равной основе, хотя бы по принципу простому – ты мне, я тебе. Я пыталась, потому что уже нет смысла пытаться, бесполезно, за очень редким исключением, поведение всех учителей, гуру, пророков, лидеров, совершенно одинаковое. И изменять что-то бесполезно. Горбатых могила исправляет. Только на начальном этапе они готовы к сотрудничеству и развитию, но это иллюзия. Сотрудничество понимается только в одну сторону. Об этом чуть позже.
Сейчас хочу отделить этих людей от всех остальных, чтобы можно было проводить правильный анализ, честный и открытый, и пусть они обижаются на меня, но я прошла многих, и сейчас, могу сделать свои личные выводы. Я не предлагаю вам думать, как я, и делать такие же выводы, для этого нужно пройти такой же путь, какой прошла я.
Вы можете думать иначе. Это ваше дело. Главное, чтобы это не были голословные заявления, но, чтобы это был исключительно ваш личный опыт и эксперимент, в котором вы принимали сами личное участие и посетили, побывали, пожили рядом и понаблюдали, как минимум с 10 такими вот учителями и преследовали ту же цель, что и я.
Еще раз повторюсь: я преследовала цель поиска друзей, поиска сотрудничества или партнерства. Если вы были там и были просто поклонником или поклонницей, последователем, это хороший опыт, но не для этой темы. Что такое партнерство и сотрудничество, раскрою немного позже. Но сотрудничество подразумевает совместный труд, это так просто.
Итак, чтобы никого не обижать и не портить хорошие слова, наполняя их не очень хорошим смыслом, я предлагаю найти новые определения для всех таких вот людей лидеров, чтобы каждый раз не перечислять их чины и названия. Замучаешься. И я предлагаю некое обобщение, которое выразит глубинную суть всех этих людей, и также я скажу, кто была я по отношению к ним, также назову себя новым незаезженным словом.
Предлагаю и вам принять эти мои определения за основу данной категории людей. Мы все понимаем, что они имеют некую харизму, и способны вокруг себя собирать толпы людей, они сами себя называют тем или иным именем и чином. А потом с ними соглашаются люди и в согласии называют их также. Например, Мессия, Пророк, Гуру, Учитель, Богоматерь и т.д. Имен много и чинов тоже. Я назвала те, что являются брендовыми и у каждого на слуху.
Раз эти люди способны собирать вокруг себя толпы людей, используя брендовые имена, одежды и знания, я решила назвать всех этих людей Собирателями, потому что они работают каким-то образом с обществом и дают людям те или иные знания, представления, понуждают их к действиям, но при этом они собирают не только людей, но и финансы. Итак, они - Собиратели. Это слово мне подсказал однажды один такой вот Собиратель, который работал руководителем общественной культурной организации. И мне понравилось это, всех обобщающее название.
Вот пусть они все, кто собирают вокруг себя людей по тем или иным причинам, без знака плюс или минус, будут называться Собирателями. По-моему неплохо и не затерто. И нет бренда. Так мы будет наиболее объективны.
И тот человек, что подбросил мне это словечко чудное, назвал меня Собирательницей Собирателей. Мне это название очень понравилось. Красиво и точно, и без использования брендовых слов. Мне такое подходит. И мой опыт, и мой эксперимент заключался в том, чтобы собрать всех собирателей в единую цепочку, и, таким образом, сосредоточить все силы народа в одной мощной связке, а они бы составили из себя «могучую кучку», образно говоря, ожерелье. Как хотите, так и назовите.
Итак, себя я могу назвать – Собирающей Собирателей. И это будет абсолютно объективно и реально, без мечтаний и предсказаний.
Вопрос: зачем мне это надо? Ответ простой: в первую очередь мне это делать было радостно, во вторую - для развития себя вместе с обществом, с людьми, и в-третьих - считала это собирание Собирателей решением поставленной задачи: сделать шаг в новую эпоху, прорвать невежество и совершить скачок на качественно новый уровень развития общества, планеты и всего того, что есть в космосе.
Многие люди после подобных заявлений, особенно мужчины, пишут мне, что нужно быть поскромнее. Отвечаю и им. Не могу. Так что уж извините, граждане хорошие, у меня это с детства, с самого осознания себя, то бишь, с четырех лет. И шестьдесят лет я шла с такой вот нескромностью. И менять себя ради ваших замечаний, указаний, конечно, не стану. Но посмеюсь.
Если я не скромная, предлагаю вам заняться этим делом плечом к плечу рядом со мной, и тогда посмотрим, кто из нас не скромный. Учите лучше себя самих. А меня не надо. Приспосабливаться ни под кого не собираюсь. Каждому своё. Живите своим. А я буду жить своим и свободно выражать свои мысли, потому что они подтверждены многолетним опытом. А кому не нравится, незачем читать. Просто запрещаю читать мои статьи. Идите своей дорогой. Ищите скромных.
А теперь о печали моей, которая не утолена. Я уже в течение 30 лет, а то и более, пытаюсь собрать Собирателей вместе, чтобы они смогли прийти в состояние сотрудничества. Поначалу мне казалось, что это достижимо и не сложно. Но чем больше я погружалась в свой эксперимент, отдаваясь ему всем сердцем, душой и разумом, тем больше неудач постигало меня.
Казалось бы, ну что тут сложного? Ведь это все люди по-своему творческие, продвинутые, духовные, гениальные? Кому, как не им, объединиться единым фронтом и влиять на все изменения в мире в позитивную сторону. Но, не тут то, было. Получается странная и смешная штука: каждый из них на начальном этапе был готов сотрудничать, но только со мной, а не друг с другом.
Как только я знакомила двух собирателей, лидеров, включалось состояние конкуренции между ними и открытой или тайной вражды. Вот вам и гениальность, продвинутость и духовность! Зачем такая духовность и гениальность, если каждый признавал только себя и не признавал подобных себе?
И конечно, сотрудничество они понимали как-то перекошено, только в свою одну сторону. И почему-то полагали, что, если они обращаются ко мне, или я к ним по поводу сотрудничества, это означает только одно: я готова прогнуться под них, и я сама желаю, чтобы меня использовали эгоистично, в одну их сторону, для их целей, ничего не давая взамен.
Это не сотрудничество, а простите, эксплуатация, рабство! И конечно, они всегда ставили себя выше меня. А если всё на самом деле, наоборот? А если им таким вот образом давался шанс? Если это инспекция проверка от Бога? Но на это ума у таких собирателей не хватало. Мышление было просто, линейное. Математику высшую и физику квантовую не учили, и умели все по старинке: Он на вершине и они, под вершиной. Деньги и возможности идут наверх. Кстати, вопреки законам физики, движение денежных масс происходит вверх, а не вниз, потому что данное движение создается искусственно.
Сотрудничество самое примитивное считается на раз, два. И его принцип простой: ты мне, я тебе. Более сложное сотрудничество и партнерство предполагает больший счет, не раз и два, а, например, 1, 2, 3, 4, 5, и за больший промежуток времени. Порой для получения результатов нужны годы.
Первая форма сотрудничества на счет 1, 2, предполагает обмен. Ты мне яблоко, я тебе картошку. Или я тебе делаю PR и рекламу, ты мне платишь деньги. Более серьезная форма сотрудничества предполагает более длительные промежутки времени, в которые я делаю тебе рекламу, толкаю тебя вверх, на начальном этапе у тебя нет денег, и я вкладываюсь в тебя, но в будущем времени, ты обязан равноценно вернуть мне то, что я тебе отдала. Разве не так?
Что же предполагается при таком раскладе от второй стороны? Например, сделать тех, кто тебя толкает, кто тебе путь выстилает, руководителями направлений, отдать им в полномочие финансы, ресурсы или обеспечить их будущее на все годы жизни. В это входит проживание, значит дом, проценты от твоих доходов, 50 на 50. Это могут быть другие выгоды. И это справедливо, не так ли?
Но обычно такие собиратели поступают совсем иначе. Если ты вкладываешься в него по полной, они потом стараются от тебя избавиться, включая физическое уничтожение. И это кто такие? Гуру, Учителя, пророки, мессии, или волки в овечьих шкурах? Я сталкивалась с такими волками, и вела себя слишком наивно, как красная шапочка, из известной сказки. Но сегодня я могу проявить эти явления, и поставить всех по своим местам. Наверное, есть те, кто знают такие волчьи законы, и понимают меня.
Кто побывал в подобных ситуациях и остался жив, меня услышит. Но большинство полегло в могилы, и рассказать о своих мытарствах и муках душевных уже не смогут. Но пусть знают, что я за них рассказываю и обличаю. И, заметьте, все это «обувание» и реальный обман, происходит с людьми сознательными, совестливыми и честными на молчаливом согласии, или на слове.
Помните, купеческое слово было крепче железа и сильнее жизни. И мое воспитание было именно таковым. Если я делаю тебе, и все происходит хорошо и правильно, то и ты обязан ответить мне тем же. Если я принесла тебе удачу, ты обязан разделить эту удачу со мной. А если ты не сделал это, тогда кто ты такой?
Кто-то из читающих думает по-другому? Наверное, некоторые собиратели со мной не согласны? Они научились только получать, и не хотят ничего отдавать. Не так ли? И как все это следует называть? И давайте все явления называть своими именами. Эти люди, собирающие с людей материальные ценности, называются, на самом деле, как?
Они конечно, могут сказать, что люди сами им отдали. А зачем же вы брали? И не надо «парить мозги». Вы просто ограбили посреди бела дня невинных людей, наивных и добрых, сделали несчастными семьи и детей. Зато сами разбогатели и почиваете на лаврах людского горя и слез.
Я пишу это, потому что сама стала жертвой такого вот мессии из Сибири. Романтичная и наивная, тогда еще молодая женщина, я потеряла не только свою квартиру и положение, я потеряла самое главное - свои мечты о человечестве. Я была умерщвлена, пролила ведра слез, и не вы меня воскресили, но я сама себя воскресила. И вы являетесь моими должниками не только здесь, но и после смерти. Не верите в Суд Божий? Узнаете обязательно, что он существует.
Я шла к вам сама, или вы находили меня нюхом, и я приносила вам успех, удачу через рекламу, PR, я толкала многих наверх, в развитие, а вы шли в финансовое благополучие, вы становились богатыми, а потом старались либо не замечать меня, либо стереть из своей памяти и совести, либо утопить глубоко в забвении. И как это все можно назвать? Вы же себя называли высокими чинами мессий, учителей, пророков и т.д., короче Собирателей. И кто вы теперь, когда уже все открывается?
Получается, что все вы были лжесобиратели? Не так ли? Но когда любой человек впервые узнает о таком лидере, он не может проверить его подлинность, пока не проверит сам, и не увидит созревших плодов деятельности только ради себя самого, или для людей. Плоды, взращенные для своего эгоизма, горьки для людей. И это тоже, правда, подтвержденная словами Христа.
Но плоды вызревают не сразу. Все цветочки хороши, но не каждый даст плод, и не каждый плод будет сладок для людей. А чтобы человека проверить, узнать по плодам его о нем, надо помочь ему получить власть, известность и деньги. И сразу все проявится.
А так, все такие вот собиратели на начальном этапе, изображали из себя вид скромных и смиренных, почти святых. И ты думаешь, а черт его знает. Надо проверить. А вдруг это всё правда? И так я шла с верой, к каждому, с верой, что они те, чей образ позиционируют. И я начинала с ними сотрудничество по молчаливому согласию и словесным заверениям. Я первая делала шаг навстречу для сотрудничества. А потом…
Я понимала вскоре, что их цель – забрать наработанное тобой, ничего не давая взамен, и если позволишь, паразитировать на тебе до той поры, пока ты не отбросишь «коньки». Вначале мне казалось это диким, и я стеснялась сразу и открыто сказать этим людям, что так невозможно, не красиво, и это не соответствует образу Учителя, Мессии, Пророка, Бога, короче, образу Собирателя. Теперь я поняла, что это норма. И это, вписанное в кровь и гены, желание управлять и властвовать, не вытравить ничем. Почти все они одинаковы, за редчайшим исключением.
Это невежество и дикость является основой многих образований подобного плана. Он назвал себя лидером, гуру, собирателем, и дальше у него открывается такое странное сознание, что все должны на него работать просто так, делать для него все просто так, служить и преклоняться перед ним и ему до самой смерти.
Я стала думать: откуда такая психология взялась у всех Собирателей? Есть ли у них хоть капля Совести? Или отсутствие совести, это дар, которым наделены собиратели? И как можно так беззастенчиво, через технологии манипулирования умом людей, подчинять их и эксплуатировать, в хвост и в гриву? Оказалось, еще как можно!
Спрашивается: а с чего это такое самомнение и такое странное сотрудничество, по принципу одному и тому же: он бог, они рабы божьи? И что интересно, люди идут за такими собирателями и унижают себя, и подчиняются воле этого заявителя, и теряют себя. Зачем? Не понимала. Но я прошла много подобных путей. Одни были длинные, по два года, другие короткие. Порой хватало одного месяца, чтобы полностью раскусить очередного Собирателя.
Я встречалась почти со всеми собирателями людей тогда, когда они только начинали свой бизнес на духовной основе. Да, давайте больше не станем врать, и скажем честно: все эти духовные направления через время перерастали в хороший и доходный бизнес, за который к тому же, собиратели не платили никому налоги и ни с кем не делились. Очень выгодные дела можно делать на духовной основе.
Я долго не готова была принять такое положение дел в мире и стране. Но потом пришлось констатировать факт: духовный бизнес существует, и он успешен. Все те, кто его организует, используя духовные бренды, фактически, сами ничего не делают и усилий не прилагают. Работает бренд. Но при этом я понимала, что в мире все происходит не просто так. Если это есть, значит это кому-то нужно? И я открою вам тайну и расскажу о своем открытии несколько позже.
А прежде расскажу анекдот в моей интерпретации: в ад попали гуру, пророк и бизнесмен. Гуру и пророк возмущены, и потребовали звонка на землю. Им дали такую возможность. Они сделали звонки, Гуру поинтересовался, как там у него дома, и сдают ли последователи деньги на содержание гуру и его дома. Поговорил одну минуту. С него взяли миллион долларов. Он заплатил, но возмутился.
Потом позвонил пророк, спросил, как там его замы? Пишут пророчества? Сколько собрали денег с народа? Какой очередной филиал в каком городе открыли. Ему ответили, что все развивается бурно. Филиалы открываются, люди готовятся к концу света. Ничего не жалеют, отдают все до последней копейки.
Поговорил три минуты. Обрадованный ситуацией в своем хозяйстве, спросил: «Сколько?» С него взяли 10 миллионов долларов. Он заплатил без возмущения.
И наконец, позвонил бизнесмен. Разговаривал более часа, ругался, кричал, что-то там узнавал, требовал, краснел и бледнел. Закончил разговор матерными словами. С него взяли десять долларов. Пророк и гуру возмутились страшно. «Почему с них взяли такие большие деньги, а с бизнесмена только 10 долларов за один час?» Им ответили: «У него звонок был местный, из ада в ад. А у вас не местный».
И как же на земле возможно жить в раю, и кто может себе такое позволить? Оказалось, что жить в раю могут вот эти самые собиратели. И что для этого они делали? Как смогли устроить себе такую жизнь? Главное – это продумать правильно Образ и выбрать его тщательно. Потом важна одежда, которая будет соответствовать образу, конечно, поведение, и знания самые обычные, нужные людям сегодня, знания, дарящие надежду, почерпнутые не из своего опыта, а из книг, или от других людей.
Чем больше собирателей я узнавала, тем сильнее шалела от всего того, что там происходило. Как мало надо людям: одежда, образ, поведение, правильно двигать руками, правильно сидеть, смотреть и многозначительно молчать. Остальное люди дофантазируют сами, согласно своим представлениям.
И у меня создалось впечатление, что эти все последователи, ученики, адепты, гораздо интереснее и сильнее этих самых собирателей, потому что они объединялись, коллективно создавали себе очередного идола, и идол поворачивался к ним той воображаемой стороной, которую они жаждали увидеть. И они просто отдавали свои таланты собирателю, поддерживая его. Но что они получали взамен? Я также была рядом и также отдавала все свои мечты и таланты собирателям. Зачем? Открою потом. А что, если вместо собирателя поставить истукана? Будет разница или нет?
А что нужно таким собирателям, чтобы образ работал? Главное – побольше тайны, больше загадочности, и люди сами сделают все остальное и довершат этот образ так, что он будет каждому человеку соответствовать. Главное – это внешнее, потому что люди измеряют других людей не их поступками и делами, а внешним видом и поведением.
Но заглянуть за шторку, в душу, дается не каждому. И самые любопытные, кто заглядывают за эту шторку и видят манипуляции, получают глубокие разочарования, и могут заболеть и умереть. Лучше погрузиться в красивый сон и поспать. Но пробуждение неминуемо. И наша страна идет к пробуждению ото сна. И оно не лицеприятно.
Обо мне. Чего от меня лично ожидали собиратели? Чтобы их тайны оставались тайнами, чтобы процесс собирания денег и людей продолжал осуществляться по их правилам, чтобы я молчала, таких как я, лучше не держать под рукой и, конечно, почти все они после того, как получали желаемое, жаждали моей смерти. Но я живу пока и могу рассказывать о своем опыте. Теперь он в свободном доступе.
Прошло столько лет, и многие из них уже потерпели крах,
Живу в проекте и мечтах. Все остальное тлен и прах.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Апик | Дата: Среда, 03.01.2018, 17:23 | Сообщение # 2 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 3205
Статус: Offline
| Александр Куприн
Тапер
Двенадцатилетняя Тиночка Руднева влетела, как разрывная бомба, в комнату, где ее старшие сестры одевались с помощью двух горничных к сегодняшнему вечеру. Взволнованная, запыхавшаяся, с разлетевшимися кудряшками на лбу, вся розовая от быстрого бега, она была в эту минуту похожа на хорошенького мальчишку.
— Mesdames, а где же тапер? Я спрашивала у всех в доме, и никто ничего не знает. Тот говорит — мне не приказывали, тот говорит — это не мое дело... У нас постоянно, постоянно так, — горячилась Тиночка, топая каблуком о пол.
— Всегда что-нибудь перепутают, забудут и потом начинают сваливать друг на друга... Самая старшая из сестер, Лидия Аркадьевна, стояла перед трюмо. Повернувшись боком к зеркалу и изогнув назад свою прекрасную обнаженную шею, она, слегка прищуривая близорукие глаза, закалывала в волосы чайную розу. Она не выносила никакого шума и относилась к «мелюзге» с холодным и вежливым презрением. Взглянув на отражение Тины в зеркале, она заметила с неудовольствием:
— Больше всего в доме беспорядка делаешь, конечно, ты, — сколько раз я тебя просила, чтобы ты не вбегала, как сумасшедшая, в комнаты. Тина насмешливо присела и показала зеркалу язык. Потом она обернулась к другой сестре, Татьяне Аркадьевне, около которой возилась на полу модистка, подметывая на живую нитку низ голубой юбки, и затараторила:
— Ну, понятно, что от нашей Несмеяны-царевны ничего, кроме наставлений, не услышишь. Танечка, голубушка, как бы ты там все это устроила. Меня никто не слушается, только смеются, когда я говорю... Танечка, пойдем, пожалуйста, а то ведь скоро шесть часов, через час и елку будем зажигать... Тина только в этом году была допущена к устройству елки. Не далее как на прошлое рождество ее в это время запирали с младшей сестрой Катей и с ее сверстницами в детскую, уверяя, что в зале нет никакой елки, а что «просто только пришли полотеры». Поэтому понятно, что теперь, когда Тина получила особые привилегии, равнявшие ее некоторым образом со старшими сестрами, она волновалась больше всех, хлопотала и бегала за десятерых, попадаясь ежеминутно кому-нибудь под ноги, и только усиливала общую суету, царившую обыкновенно на праздниках в рудневском доме. Семья Рудневых принадлежала к одной из самых безалаберных, гостеприимных и шумных московских семей, обитающих испокон века в окрестностях Пресни, Новинского и Конюшков и создавших когда-то Москве ее репутацию хлебосольного города. Дом Рудневых — большой ветхий дом доекатерининской постройки, со львами на воротах, с широким подъездным двором и с массивными белыми колоннами у парадного — круглый год с утра до поздней ночи кишел народом. Приезжали без всякого предупреждения, «сюрпризом», какие-то соседи по наровчатскому или инсарскому имению, какие-то дальние родственники, которых до сих пор никто в глаза не видал и не слыхал об их существовании, — и гостили по месяцам. К Аркаше и Мите десятками ходили товарищи, менявшие с годами свою оболочку, сначала гимназистами и кадетами, потом юнкерами и студентами и, наконец, безусыми офицерами или щеголеватыми, преувеличенно серьезными помощниками присяжных поверенных. Девочек постоянно навещали подруги всевозможных возрастов, начиная от Катиных сверстниц, приводивших с собою в гости своих кукол, и кончая приятельницами Лидии, которые говорили о Марксе и об аграрной системе и вместе с Лидией стремились на высшие женские курсы. На праздниках, когда вся эта веселая, задорная молодежь собиралась в громадном рудневском доме, вместе с нею надолго водворялась атмосфера какой-то общей наивной, поэтической и шаловливой влюбленности. Эти дни бывали днями полной анархии, приводившей в отчаяние прислугу. Все условные понятия о времени, разграниченном, «как у людей», чаем, завтраком, обедом и ужином, смешивались в шумной и беспорядочной суете. В то время когда одни кончали обедать, другие только что начинали пить утренний чай, а третьи целый день пропадали на катке в Зоологическом саду, куда забирали с собой гору бутербродов. Со стола никогда не убирали, и буфет стоял открытым с утра до вечера. Несмотря на это, случалось, что молодежь, проголодавшись совсем в неуказанное время, после коньков или поездки на балаганы, отправляла на кухню депутацию к Акинфычу с просьбой приготовить «что-нибудь вкусненькое». Старый пьяница, но глубокий знаток своего дела, Акинфыч сначала обыкновенно долго не соглашался и ворчал на депутацию. Тогда в ход пускалась тонкая лесть: говорили, что теперь уже перевелись в Москве хорошие повара, что только у стариков и сохранилось еще неприкосновенным уважение к святости кулинарного искусства и так далее. Кончалось тем, что задетый за живое Акинфыч сдавался и, пробуя на большом пальце острие ножа, говорил с напускной суровостью:
— Ладно уж, ладно... будет петь-то... Сколько вас там, галчата? Ирина Алексеевна Руднева — хозяйка дома — почти никогда не выходила из своих комнат, кроме особенно торжественных, официальных случаев. Урожденная княжна Ознобишина, последний отпрыск знатного и богатого рода, она раз навсегда решила, что общество ее мужа и детей слишком «мескинно» 1 и «брютально» 2, и потому равнодушно «иньорировала» его, развлекаясь визитами к архиереям и поддержанием знакомства с такими же, как она сама, окаменелыми потомками родов, уходящих в седую древность. Впрочем, мужа своего Ирина Алексеевна не уставала даже и теперь тайно, но мучительно ревновать. И она, вероятно, имела для этого основания, так как Аркадий Николаевич, известный всей Москве гурман, игрок и щедрый покровитель балетного искусства, до сих пор еще, несмотря на свои пятьдесят с лишком лет, не утратил заслуженной репутации дамского угодника, поклонника и покорителя. Даже и теперь его можно было назвать красавцем, когда он, опоздав на десять минут к началу действия и обращая на себя общее внимание, входил в зрительную залу Большого театра — элегантный и самоуверенный, с гордо поставленной на осанистом туловище, породистой, слегка седеющей головой. Аркадий Николаевич редко показывался домой, потому что обедал он постоянно в Английском клубе, и по вечерам ездил туда же играть в карты, если в театре не шел интересный балет. В качестве главы дома он занимался исключительно тем, что закладывал и перезакладывал то одно, то другое недвижимое имущество, не заглядывая в будущее с беспечностью избалованного судьбой грансеньора. Привыкнув с утра до вечера вращаться в большом обществе, он любил, чтобы и в доме у него было шумно и оживленно. Изредка ему нравилось сюрпризом устроить для своей молодежи неожиданное развлечение и самому принять в нем участие. Это случалось большею частью на другой день после крупного выигрыша в клубе.
— Молодые республиканцы! — говорил он, входя в гостиную и сияя своим свежим видом и очаровательной улыбкой.
— Вы, кажется, скоро все заснете от ваших серьезных разговоров. Кто хочет ехать со мной за город? Дорога прекрасная: солнце, снег и морозец. Страдающих зубной болью и мировой скорбью прошу оставаться дома под надзором нашей почтеннейшей Олимпиады Савичны... Посылали за тройками к Ечкину, скакали сломя голову за Тверскую заставу, обедали в «Мавритании» или в «Стрельне» и возвращались домой поздно вечером, к большому неудовольствию Ирины Алексеевны, смотревшей брезгливо на эти «эскапады 3 дурного тона». Но молодежь нигде так безумно не веселилась, как именно в этих эскападах, под предводительством Аркадия Николаевича. Неизменное участие принимал ежегодно Аркадий Николаевич и в елке. Этот детский праздник почему-то доставлял ему своеобразное, наивное удовольствие. Никто из домашних не умел лучше его придумать каждому подарок по вкусу, и потому в затруднительных случаях старшие дети прибегали к его изобретательности.
— Папа, ну что мы подарим Коле Радомскому? — спрашивали Аркадия Николаевича дочери.
— Он большой такой, гимназист последнего класса... нельзя же ему игрушку...
— Зачем же игрушку? — возражал Аркадий Николаевич.
— Самое лучшее купите для него хорошенький портсигар. Юноша будет польщен таким солидным подарком. Теперь очень хорошенькие портсигары продаются у Лукутина. Да, кстати, намекните этому Коле, чтобы он не стеснялся при мне курить. А то давеча, когда я вошел в гостиную, так он папироску в рукав спрятал... Аркадий Николаевич любил, чтобы у него елка выходила на славу, и всегда приглашал к ней оркестр Рябова. Но в этом году 4 с музыкой произошел целый ряд роковых недоразумений. К Рябову почему-то послали очень поздно; оркестр его, разделяемый на праздниках на три части, оказался уже разобранным. Маэстро в силу давнего знакомства с домом Рудневых обещал, однако, как-нибудь устроить это дело, надеясь, что в другом доме переменят день елки, но по неизвестной причине замедлил ответом, и когда бросились искать в другие места, то во всей Москве не оказалось ни одного оркестра. Аркадий Николаевич рассердился и велел отыскать хорошего тапера, но кому отдал это приказание, он и сам теперь не помнил. Этот «кто-то», наверно, свалил данное ему поручение на другого, другой — на третьего, переврав, по обыкновению, его смысл, а третий в общей сумятице и совсем забыл о нем... Между тем пылкая Тина успела уже взбудоражить весь дом. Почтенная экономка, толстая, добродушная Олимпиада Савична, говорила, что и взаправду барин ей наказывал распорядиться о тапере, если не приедет музыка, и что она об этом тогда же сказала камердинеру Луке. Лука в свою очередь оправдывался тем, что его дело ходить около Аркадия Николаевича, а не бегать по городу за фортепьянщиками. На шум прибежала из барышниных комнат горничная Дуняша, подвижная и ловкая, как обезьяна, кокетка и болтунья, считавшая долгом ввязываться непременно в каждое неприятное происшествие. Хотя ее и никто не спрашивал, но она совалась к каждому с жаркими уверениями, что пускай ее бог разразит на этом месте, если она хоть краешком уха что-нибудь слышала о тапере. Неизвестно, чем окончилась бы эта путаница, если бы на помощь не пришла Татьяна Аркадьевна, полная, веселая блондинка, которую вся прислуга обожала за ее ровный характер и удивительное умение улаживать внутренние междоусобицы.
— Одним словом, мы так не кончим до завтрашнего дня, — сказала она своим спокойным, слегка насмешливым, как у Аркадия Николаевича, голосом.
— Как бы то ни было, Дуняша сейчас же отправится разыскивать тапера. Покамест ты будешь одеваться, Дуняша, я тебе выпишу из газеты адреса. Постарайся найти поближе, чтобы не задерживать елки, потому что сию минуту качнут съезжаться. Деньги на извозчика возьми у Олимпиады Савичны... Едва она успела это произнести, как у дверей передней громко затрещал звонок. Тина уже бежала туда стремглав, навстречу целой толпе детишек, улыбающихся, румяных с мороза, запушенных снегом и внесших за собою запах зимнего воздуха, крепкий и здоровый, как запах свежих яблоков. Оказалось, что две большие семьи — Лыковых и Масловских — столкнулись случайно, одновременно подъехав к воротам. Передняя сразу наполнилась говором, смехом, топотом ног и звонкими поцелуями. Звонки раздавались один за другим почти непрерывно. Приезжали все новые и новые гости. Барышни Рудневы едва успевали справляться с ними. Взрослых приглашали в гостиную, а маленьких завлекали в детскую и в столовую, чтобы запереть их там предательским образом. В зале еще не зажигали огня. Огромная елка стояла посредине, слабо рисуясь в полутьме своими фантастическими очертаниями и наполняя комнату смолистым ароматом. Там и здесь на ней тускло поблескивала, отражая свет уличного фонаря, позолота цепей, орехов и картонажей. Дуняша все еще не возвращалась, и подвижная, как ртуть, Тина сгорала от нетерпеливого беспокойства. Десять раз подбегала она к Тане, отводила ее в сторону и шептала взволнованно:
— Танечка, голубушка, как же теперь нам быть?.. Ведь это же ни на что не похоже. Таня сама начинала тревожиться. Она подошла к старшей сестре и сказала вполголоса: — Я уж и не придумаю, что делать. Придется попросить тетю Соню поиграть немного... А потом я ее сама как-нибудь заменю. — Благодарю покорно, — насмешливо возразила Лидия.
— Тетя Соня будет потом нас целый год своим одолжением донимать. А ты так хорошо играешь, что уж лучше совсем без музыки танцевать. В эту минуту к Татьяне Аркадьевне подошел, неслышно ступая своими замшевыми подошвами, Лука.
— Барышня, Дуняша просит вас на секунду выйти к ним. — Ну что, привезла? — спросили в один голос все три сестры.
— Пожалуйте-с. Извольте-с посмотреть сами, — уклончиво ответил Лука. — Они в передней... Только что-то сомнительно-с... Пожалуйте. В передней стояла Дуняша, еще не снявшая шубки, закиданной комьями грязного снега. Сзади ее копошилась в темном углу какая-то маленькая фигурка, разматывавшая желтый башлык, окутывавший ее голову.
— Только, барышня, не браните меня, — зашептала Дуняша, наклоняясь к самому уху Татьяны Аркадьевны.
— Разрази меня бог — в пяти местах была и ни одного тапера не застала. Вот нашла этого мальца, да уж и сама не знаю, годится ли. Убей меня бог, только один и остался. Божится, что играл на вечерах и на свадьбах, а я почему могу знать... Между тем маленькая фигурка, освободившись от своего башлыка и пальто, оказалась бледным, очень худощавым мальчиком в подержанном мундирчике реального училища. Понимая, что речь идет о нем, он в неловкой выжидательной позе держался в своем углу, не решаясь подойти ближе. Наблюдательная Таня, бросив на него украдкой несколько взглядов, сразу определила про себя, что этот мальчик застенчив, беден и самолюбив. Лицо у него было некрасивое, но выразительное и с очень тонкими чертами; несколько наивный вид ему придавали вихры темных волос, завивающихся «гнездышками» по обеим сторонам высокого лба, но большие серые глаза — слишком большие для такого худенького детского лица — смотрели умно, твердо и не по-детски серьезно. По первому впечатлению мальчику можно было дать лет одиннадцать — двенадцать. Татьяна сделала к нему несколько шагов и, сама стесняясь не меньше его, спросила нерешительно:
— Вы говорите, что вам уже приходилось... играть на вечерах?
— Да... я играл, — ответил он голосом, несколько сиплым от мороза и от робости. — Вам, может быть, оттого кажется, что я такой маленький...
— Ах нет, вовсе не это... Вам ведь лет тринадцать, должно быть?
— Четырнадцать-с. — Это, конечно, все равно. Но я боюсь, что без привычки вам будет тяжело. Мальчик откашлялся.
— О нет, не беспокойтесь... Я уже привык к этому. Мне случалось играть по целым вечерам, почти не переставая... Таня вопросительно посмотрела на старшую сестру. Лидия Аркадьевна, отличавшаяся странным бессердечием по отношению ко всему загнанному, подвластному и приниженному, спросила со своей обычной презрительной миной:
— Вы умеете, молодой человек, играть кадриль? Мальчик качнулся туловищем вперед, что должно было означать поклон.
— Умею-с.
— И вальс умеете?
— Да-с.
— Может быть, и польку тоже? Мальчик вдруг густо покраснел, но ответил сдержанным тоном:
— Да, и польку тоже.
— А лансье? — продолжала дразнить его Лидия.
— Laissez donc, Lidie, vous êtes impossible 5, — строго заметила Татьяна Аркадьевна. Большие глаза мальчика вдруг блеснули гневом и насмешкой. Даже напряженная неловкость его позы внезапно исчезла.
— Если вам угодно, mademoiselle, — резко повернулся он к Лидии, — то, кроме полек и кадрилей, я играю еще все сонаты Бетховена, вальсы Шопена и рапсодии Листа.
— Воображаю! — деланно, точно актриса на сцене, уронила Лидия, задетая этим самоуверенным ответом. Мальчик перевел глаза на Таню, в которой он инстинктивно угадал заступницу, и теперь эти огромные глаза приняли умоляющее выражение. — Пожалуйста, прошу вас... позвольте мне что-нибудь сыграть... Чуткая Таня поняла, как больно затронула Лидия самолюбие мальчика, и ей стало жалко его. А Тина даже запрыгала на месте и захлопала в ладоши от радости, что эта противная гордячка Лидия сейчас получит щелчок. — Конечно, Танечка, конечно, пускай сыграет, — упрашивала она сестру и вдруг со своей обычной стремительностью, схватив за руку маленького пианиста, она потащила его в залу, повторяя: — Ничего, ничего... Вы сыграете, и она останется с носом... Ничего, ничего. Неожиданное появление Тины, влекшей на буксире застенчиво улыбавшегося реалистика, произвело общее недоумение. Взрослые один за другим переходили в залу, где Тина, усадив мальчика на выдвижной табурет, уже успела зажечь свечи на великолепном шредеровском фортепиано. Реалист взял наугад одну из толстых, переплетенных в шагрень нотных тетрадей и раскрыл ее. Затем, обернувшись к дверям, в которых стояла Лидия, резко выделяясь своим белым атласным платьем на черном фоне неосвещенной гостиной, он спросил: — Угодно вам «Rapsodie Hongroise» 6 № 2 Листа? Лидия пренебрежительно выдвинула вперед нижнюю губу и ничего не ответила. Мальчик бережно положил руки на клавиши, закрыл на мгновение глаза, и из-под его пальцев полились торжественные, величавые аккорды начала рапсодии. Странно было видеть и слышать, как этот маленький человечек, голова которого едва виднелась из-за пюпитра, извлекал из инструмента такие мощные, смелые, полные звуки. И лицо его как будто бы сразу преобразилось, просветлело и стало почти прекрасным; бледные губы слегка полуоткрылись, а глаза еще больше увеличились и сделались глубокими, влажными и сияющими. Зала понемногу наполнялась слушателями. Даже Аркадий Николаевич, любивший музыку и знавший в ней толк, вышел из своего кабинета. Подойдя к Тане, он спросил ее на ухо:
— Где вы достали этого карапуза? — Это тапер, папа, — ответила тихо Татьяна Аркадьевна.
— Правда, отлично играет?
— Тапер? Такой маленький? Неужели? — удивлялся Руднев.
— Скажите пожалуйста, какой мастер! Но ведь это безбожно заставлять его играть танцы. Когда Таня рассказала отцу о сцене, происшедшей в передней, Аркадий Николаевич покачал головой.
— Да, вот оно что... Ну, что ж делать, нельзя обижать мальчугана. Пускай поиграет, а потом мы что-нибудь придумаем. Когда реалист окончил рапсодию, Аркадий Николаевич первый захлопал в ладоши. Другие также принялись аплодировать. Мальчик встал с высокого табурета, раскрасневшийся и взволнованный; он искал глазами Лидию, но ее уже не было в зале.
— Прекрасно играете, голубчик. Большое удовольствие нам доставили, — ласково улыбался Аркадий Николаевич, подходя к музыканту и протягивая ему руку.
— Только я боюсь, что вы... как вас величать-то, я не знаю. — Азагаров, Юрий Азагаров. — Боюсь я, милый Юрочка, не повредит ли вам играть целый вечер? Так вы, знаете ли, без всякого стеснения скажите, если устанете. У нас найдется здесь кому побренчать. Ну, а теперь сыграйте-ка нам какой-нибудь марш побравурнее. Под громкие звуки марша из «Фауста» были поспешно зажжены свечи на елке. Затем Аркадий Николаевич собственноручно распахнул настежь двери столовой, где толпа детишек, ошеломленная внезапным ярким светом и ворвавшейся к ним музыкой, точно окаменела в наивно изумленных, забавных позах. Сначала робко, один за другим, входили они в залу и с почтительным любопытством ходили кругом елки, задирая вверх свои милые мордочки. Но через несколько минут, когда подарки уже были розданы, зала наполнилась невообразимым гамом, писком и счастливым звонким детским хохотом. Дети точно опьянели от блеска елочных огней, от смолистого аромата, от громкой музыки и от великолепных подарков. Старшим никак не удавалось собрать их в хоровод вокруг елки, потому что то один, то другой вырывался из круга и бежал к своим игрушкам, оставленным кому-нибудь на временное хранение. Тина, которая после внимания, оказанного ее отцом Азагарову, окончательно решила взять мальчика под свое покровительство, подбежала к нему с самой дружеской улыбкой. — Пожалуйста, сыграйте нам польку. Азагаров заиграл, и перед его глазами закружились белые, голубые и розовые платьица, короткие юбочки, из-под которых быстро мелькали белые кружевные панталончики, русые и черные головки в шапочках из папиросной бумаги. Играя, он машинально прислушивался к равномерному шарканью множества ног под такт его музыки, как вдруг необычайное волнение, пробежавшее по всей зале, заставило его повернуть голову ко входным дверям. Не переставая играть, он увидел, как в залу вошел пожилой господин, к которому, точно по волшебству, приковались глаза всех присутствующих. Вошедший был немного выше среднего роста и довольно широк в кости, но не полн. Держался он с такой изящной, неуловимо небрежной и в то же время величавой простотой, которая свойственна только людям большого света. Сразу было видно, что этот человек привык чувствовать себя одинаково свободно и в маленькой гостиной, и перед тысячной толпой, и в залах королевских дворцов. Всего замечательнее было его лицо — одно из тех лиц, которые запечатлеваются в памяти на всю жизнь с первого взгляда: большой четырехугольный лоб был изборожден суровыми, почти гневными морщинами; глаза, глубоко сидевшие в орбитах, с повисшими над ними складками верхних век, смотрели тяжело, утомленно и недовольно; узкие бритые губы были энергично и крепко сжаты, указывая на железную волю в характере незнакомца, а нижняя челюсть, сильно выдвинувшаяся вперед и твердо обрисованная, придавала физиономии отпечаток властности и упорства. Общее впечатление довершала длинная грива густых, небрежно заброшенных назад волос, делавшая эту характерную, гордую голову похожей на львиную... Юрий Азагаров решил в уме, что новоприбывший гость, должно быть, очень важный господин, потому, что даже чопорные пожилые дамы встретили его почтительными улыбками, когда он вошел в залу, сопровождаемый сияющим Аркадием Николаевичем. Сделав несколько общих поклонов, незнакомец быстро прошел вместе с Рудневым в кабинет, но Юрий слышал, как он говорил на ходу о чем-то просившему его хозяину:
— Пожалуйста, добрейший мой Аркадий Николаевич, не просите. Вы знаете, как мне больно вас огорчать отказом...
— Ну хоть что-нибудь, Антон Григорьевич. И для меня и для детей это будет навсегда историческим событием, — продолжал просить хозяин. В это время Юрия попросили играть вальс, и он не услышал, что ответил тот, кого называли Антоном Григорьевичем. Он играл поочередно вальсы, польки и кадрили, но из его головы не выходило царственное лицо необыкновенного гостя. И тем более он был изумлен, почти испуган, когда почувствовал на себе чей-то взгляд, и, обернувшись вправо, он увидел, что Антон Григорьевич смотрит на него со скучающим и нетерпеливым видом и слушает, что ему говорит на ухо Руднев. Юрий понял, что разговор идет о нем, и отвернулся от них в смущении, близком к непонятному страху. Но тотчас же, в тот же самый момент, как ему казалось потом, когда он уже взрослым проверял свои тогдашние ощущения, над его ухом раздался равнодушно повелительный голос Антона Григорьевича:
— Сыграйте, пожалуйста, еще раз рапсодию № 2. Он заиграл, сначала робко, неуверенно, гораздо хуже, чем он играл в первый раз, но понемногу к нему вернулись смелость и вдохновение. Присутствие того, властного и необыкновенного человека почему-то вдруг наполнило его душу артистическим волнением и придало его пальцам исключительную гибкость и послушность. Он сам чувствовал, что никогда еще не играл в своей жизни так хорошо, как в этот раз, и, должно быть, не скоро будет еще так Хорошо играть. Юрий не видел, как постепенно прояснялось хмурое чело Антона Григорьевича и как смягчалось мало-помалу строгое выражение его губ, но когда он кончил при общих аплодисментах и обернулся в ту сторону, то уже не увидел этого привлекательного и странного человека. Зато к нему подходил с многозначительной улыбкой, таинственно подымая вверх брови, Аркадий Николаевич Руднев.
— Вот что, голубчик Азагаров, — заговорил почти шепотом Аркадий Николаевич, — возьмите этот конвертик, спрячьте в карман и не потеряйте, — в нем деньги. А сами идите сейчас же в переднюю и одевайтесь. Вас довезет Антон Григорьевич.
— Но ведь я могу еще хоть целый вечер играть, — возразил было мальчик.
— Тсс!.. — закрыл глаза Руднев. — Да неужели вы не узнали его? Неужели вы не догадались, кто это? Юрий недоумевал, раскрывая все больше и больше свои огромные глаза. Кто же это мог быть, этот удивительный человек?
— Голубчик, да ведь это Рубинштейн. Понимаете ли, Антон Григорьевич Рубинштейн! И я вас, дорогой мой, от души поздравляю и радуюсь, что у меня на елке вам совсем случайно выпал такой подарок. Он заинтересован вашей игрой... Реалист в поношенном мундире давно уже известен теперь всей России как один из талантливейших композиторов, а необычайный гость с царственным лицом еще раньше успокоился навсегда от своей бурной, мятежной жизни, жизни мученика и триумфатора.
Но никогда и никому Азагаров не передавал тех священных слов, которые ему говорил, едучи с ним в санях, в эту морозную рождественскую ночь его великий учитель.
1
Пошло (от франц. mesquin).
2
Грубо (от франц. brutal).
3
Проказы (от франц. escapade).
4
Рассказ наш относится к 1885 году. Кстати заметим, что основная фабула его покоится на действительном факте, сообщенном автору в Москве М. А. З—вой, близко знавшей семью, названную в рассказе вымышленной фамилией Рудневых. (Прим. автора.)
5
Перестаньте же, Лидия, вы невозможны (франц.).
6
«Венгерская рапсодия» (франц.).
Сообщение отредактировал Гость_Пространства - Среда, 03.01.2018, 17:34 |
| |
| |
|
