Большинство из нас пойманы в сеть физических и психологических привычек. Но выясняется, что сопротивление в любой форме только умножает конфликт. Сопротивляясь привычке, подавляя её, борясь с ней, человек растрачивает в борьбе и в контроле ту самую энергию, которая так необходима для понимания этой привычки.
С одной стороны, мы привыкли считать, что единственная возможность избавиться от привычки - сопротивляться ей, развивать противоположную привычку; с другой стороны, мы считаем, что сделать это можно только постепенно, в течение некоторого времени. Но если человек действительно исследует это, он видит, что любая форма сопротивления приводит к развитию дальнейших конфликтов и что время, сколько бы дней, недель или лет мы этим ни занимались, в действительности не приводит к концу привычки; поэтому мы спрашиваем, возможно ли избавиться от привычки без сопротивления ей и без участия времени - избавиться немедленно?
Чтобы быть свободным от страха, требуется не сопротивление страху в течение какого-то времени - нужна энергия, способная встретить эту привычку и немедленно её уничтожить: это и есть внимание. Внимание - сама суть всякой энергии. Обратить своё внимание означает внимать всем своим умом, всем сердцем, отдать всю свою физическую энергию и с этой энергией встречать лицом к лицу, или осознавать, конкретную привычку; тогда вы увидите, что привычка не имеет более никакой власти - она исчезает мгновенно.
Но если удаётся установить в уме это качество внимания, то такой ум, осознающий факт, истину того, что энергия есть внимание и внимание необходимо для уничтожения любой конкретной привычки, такой ум, начиная осознавать какую-то конкретную привычку, или традицию, видит, что она приходит к концу, полностью.
...он обретает ту необыкновенную энергию, которая не является продуктом сопротивления, как и большинство видов энергии. Эта энергия внимания есть свобода. Если человек понимает это по-настоящему очень глубоко - не как теорию, но как подлинный факт, с которым он экспериментировал, который он увидел, полностью осознал, - можно продолжить исследование.
Таким образом, дело не в том, что нужно быть свободным от страха или сопротивляться ему. Важно понять всю природу и структуру страха, понять страх - то есть узнать его, наблюдать его, войти с ним в непосредственный контакт. Мы обязаны познать страх, а не учиться, как его избегать, как привлекать для сопротивления ему мужество и тому подобное. Мы должны учиться, познавать. Что же это означает - "учиться", "познаватьПознание - всегда активное настоящее, а не результат накопленного ранее знания. Познание - процесс, действие, которое всегда происходит в настоящем. Большинство же из нас привыкло к идее, что прежде всего надо накопить информацию, знание, опыт, а уже исходя из них действовать. Мы говорим нечто совершенно иное. Знание - всегда в прошлом, и когда вы действуете, прошлое определяет это действие. Мы говорим, что познание - в самом действии.
Существуют не только сознательные страхи, есть также страхи, скрытые в глубинах психики, в глубинных пластах ума. Можно иметь дело с сознательными страхами, но страхи глубокие, замаскированные, не так просты. Как выявить эти подсознательные, глубинные, скрытые страхи? Может ли сознательный ум это сделать? Итак, передо мной проблема, эту проблему острый ум - ум, отбросивший все виды анализа, необходимо требующего времени, и потому не имеющий для себя завтра, - должен разрешить окончательно, сейчас. Следовательно, никакого идеала нет; нет вопроса о будущем, говорящего: "Я буду свободен от этого". Значит теперь ум находится в состоянии полного внимания. Он более не убегает, он более не придумывает время как способ решения проблемы, он более не применяет анализ, не сопротивляется. Следовательно, сам ум имеет совершенно новое качество.
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ
Жизнь является тем, что она есть: довольно поверхностным, пустым и сомнительным делом без особого смысла, - и человек стремится этот смысл придумать, сделать жизнь значимой. Чем умнее человек, тем сложнее, значительнее выдуманная им цель. Человек видит, что абсурдно, нечестно и бессмысленно выдумывать идеологию, формулу жизни, утверждать, что Бог есть или его нет, в то время когда жизнь не имеет никакого смысла - что верно для той жизни, которую мы ведём, - в ней нет смысла. Так что давайте не выдумывать этот смысл.
Если мы сможем, давайте сами вместе выясним, существует или нет та реальность, которая не представляет собой лишь интеллектуальную выдумку, эмоциональную фантазию, не является бегством.
Весь смысл медитации в том, чтобы ум стал совершенно спокойным, тихим; спокойным и тихим не только на сознательном уровне, но также на глубоких, тайных, скрытых уровнях сознания; настолько спокойным, тихим, чтобы мысль молчала, чтобы она не блуждала с места на место.
Чтобы медитировать, в самом глубоком смысле слова, человек должен быть добродетельным, моральным; это не мораль следования образцу, шаблону, требующая упражнения, соответствующая обычаю или общественному порядку, это мораль, которая приходит естественно, неотвратимо, сладостно, когда вы начинаете понимать себя, когда осознаёте свои мысли, свои чувства, свои действия, свои склонности, свои амбиции и прочее - осознаёте без всякого выбора, просто наблюдая. Из такого наблюдения следует правильное действие, ничего общего не имеющее с подчинением, или с действием в соответствии с идеалом. Когда это живёт глубоко внутри нас, во всей своей красоте и простоте, без тени грубости, - ведь грубость существует только рядом с усилием, - когда мы объективно, без симпатий и антипатий, рассмотрели все системы, методы и обещания, тогда мы способны отбросить всё это, так, что ум ваш будет свободен от прошлого; тогда мы сможем продолжить выяснять, что такое медитация.
Понимание возможно лишь тогда, когда есть наблюдение без наблюдающего в роли центра. Вы когда-нибудь наблюдали, следили, пытались выяснить, что такое понимание? Понимание - не интеллектуальный процесс, не интуиция, не чувство. Когда говорят: "Я очень ясно понимаю что-то", - имеет место наблюдение из полной тишины, - только так и возможно понимание. Когда вы говорите, что понимаете, вы имеете в виду, что ум тихо этому внемлет, без согласия или несогласия; это состояние, в котором слушание является полным, и только в нём имеет место понимание и это понимание является действием. Действие не следует за пониманием, это происходит одновременно, одним движением.
Итак, медитация - слово это так сильно перегружено традицией - это приведение ума и мозга, без усилия и какого-либо принуждения, к их наивысшей способности - к разумности, к величайшей восприимчивости, к чуткости. Мозг безмолвен; это хранилище прошлого, развивавшееся миллионы лет, непрерывно и беспрестанно активное, - этот мозг безмолвен.
Возможно ли для мозга - быть совершенно тихим? Это часть медитации - выяснять, возможно ли это, - не просто сказать вам, как это сделать; никто не может сказать вам, как этого добиться. Ваш мозг, столь сильно обусловленный культурой, каждым своим опытом, мозг как результат длительной эволюции, может ли он быть совершенно тихим? - ведь без этого всё, что он увидит или испытает, будет искажено, истолковано им в рамках своей обусловленности.
Какую роль играет сон в медитации, в жизни? Это довольно интересный вопрос, и если вы глубоко и самостоятельно это рассматриваете, вам многое открывается. Мы уже говорили, что сны не являются необходимостью. Мы говорили, что ум, мозг, должен быть полностью осознающим в течение дня, - внимательным к тому, что происходит снаружи и внутри. Осознавая внутренние реакции на внешние воздействия со всеми сопутствующими данным реакциям напряжениями, ум должен быть внимательным к сигналам подсознания, - а затем, в конце дня, он должен воспринять всё это, принять к сведению, учесть. Если вы этого не делаете, то, когда засыпаете, мозг будет продолжать работать и ночью, чтобы навести порядок внутри себя, - что очевидно. Если вы сделали всё это сознательно, то во сне вы познаёте совсем другие вещи, совершенно другое измерение; и это является частью медитации.
Существует закладывающее фундамент поведение, действие в котором - любовь. Существует отказ от всех традиций, так, чтобы ум был полностью свободен, мозг - совершенно спокоен, тих. Если вы глубоко вникните в это, вы увидите, что мозг может быть тихим - не от каких-то трюков, не от приёма наркотика, но благодаря активному и также пассивному осознанию в течение всего дня. И если в конце дня всё случившееся внимательно просматривается, и тем самым наводится в этом порядок, то во время сна мозг безмолвен, познавая иное движение.
Итак, всё тело, мозг, всё, безмолвно, без всякого искажения; только тогда, если какая-нибудь реальность существует, ум может воспринимать её. Её, эту безмерность, приглашать бесполезно, - но если она существует, если существует то, чему нет имени, то, что запредельно, тогда ложность или истинность этой реальности могут быть восприняты лишь таким умом.
Медитация есть понимание жизни, каждодневной жизни со всеми её сложностями, страдания, печали, одиночества, отчаяния, страха, зависти, стремления стать знаменитым, добиться успеха; понимание всего этого есть медитация. Медитация имеет самое прямое отношение к жизни, это не уход в эмоциональное, экстатическое состояние. Существует экстаз, не являющийся удовольствием; этот экстаз приходит только тогда, когда есть этот внутренний математический порядок в самом себе, порядок абсолютный. Медитация является образом жизни, повседневной жизни - только тогда может возникнуть и войти в жизнь то, что непреходяще, в чём нет времени.
Участник беседы: Кто же этот наблюдающий, тот, который осознаёт свои собственные реакции? Какая энергия при этом используется? Кришнамурти: Смотрели ли вы на что-либо без реакции? Смотрели ли вы на дерево, на лицо женщины, на гору, на облако, на свет на воде - просто, чтобы увидеть это, не преобразовывая это в симпатию или отвращение, в удовольствие или мучение - просто, чтобы увидеть? В таком наблюдении, когда вы полностью внимательны, - есть ли наблюдающий? Сделайте это, сэр, меня не спрашивайте, - если вы делаете это, то вы выясните. Наблюдайте реакции, без суждения, не оценивая, ничего не искажая, - будьте полностью внимательны к каждой реакции, и в этом внимании вы увидите, что вообще нет никакого наблюдающего, мыслящего, переживающего.
Теперь второй вопрос: какая энергия используется для того, чтобы изменить что-то в самом себе, чтобы осуществить превращение, революцию в душе? Как обрести эту энергию? Сейчас у нас есть энергия, но она уходит в напряжение, в противоречие, в конфликт; энергия вложена в борьбу двух желаний, в борьбу между тем, что я должен сделать и что мне следовало бы сделать, это поглощает огромное количество энергии. Но если противоречия нет, у вас есть масса энергии. Если нет вообще никакого противоречия, у вас имеется величайшая энергия, чтобы изменить, преобразить самого себя. Именно эта энергия держит ум ясным, а сердце открытым, ибо изобилие энергии - это изобилие любви. Участник беседы: Что вы подразумеваете под экстазом, можете ли вы описать его? Вы говорите, что экстаз не является удовольствием? - что любовь не является удовольствием?
Кришнамурти: Что такое экстаз? Когда вы смотрите на облако, на игру света в этом облаке, там есть красота. Красота - это страсть. Чтобы увидеть красоту облака или красоту света на том дереве, необходима страсть, необходима интенсивность. Экстаз не является личным - он не ваш и не мой, как и любовь не ваша и не моя. Когда есть удовольствие, оно ваше или моё. Когда есть этот медитативный ум, он обладает своим собственным.
Участник беседы: Вы говорите, что не существует ни хорошего, ни плохого, что все реакции хороши, - вы это говорите?
Кришнамурти: Нет, сэр, я этого не говорю. Было сказано - наблюдайте свою реакцию, не называйте её хорошей или плохой. Называя её хорошей или плохой, вы создаёте противоречие. Тогда вы увидите, что есть совершенно иной способ действия, вытекающий из такого наблюдения.
Чтобы жестокость стала явной, я должен позволить ей выйти, показать себя - не в том смысле, что я стану ещё более жестоким. Почему я не позволяю ей показать себя? Прежде всего, я этого страшусь. Я не знаю, не приведёт ли это к тому, что я стану ещё более жестоким. И позволив ей проявиться, буду ли я в состоянии понять её? Смогу ли я посмотреть на неё очень пристально, очень внимательно? Я смогу сделать это, только если в тот момент, когда жестокость стала явной, сойдутся вместе моя энергия, мой интерес и настоятельная потребность. В этот момент у меня должна быть настоятельная потребность понять жестокость, мой ум должен быть лишён какого бы то ни было искажения, я должен иметь огромную энергию, чтобы наблюдать. В тот момент, когда моя жестокость становится явной, эти три обстоятельства должны немедленно реализоваться. Это значит, что я достаточно чуток и свободен, чтобы иметь такую жизненную энергию, такую интенсивность, такое внимание. Как мне обрести такое интенсивное внимание? Как достичь этого?
Участник беседы: Если мы достигаем такой точки, когда мы с невероятной силой желаем это понять, - мы уже обладаем таким вниманием. Кришнамурти: Понимаю. Я лишь спрашиваю: "Возможно ли быть внимательным?" Подождите, поймите что подразумевается под этим, что с этим связано. Не давайте определений, не привносите в это новый набор слов. Вот я. Я не знаю, что такое внимание. Возможно, я никогда ничему не уделял внимания, ибо большую часть своей жизни был невнимателен. Внезапно появляетесь вы и говорите: "Послушайте, проявите внимание, будьте внимательны в отношении жестокости"; и я говорю: "Да, я буду", - но что это означает? Откуда мне взять состояние внимания? Существует ли метод? Если метод и существует, если я могу упражняться, чтобы стать внимательным, на это потребуется время. И в течение всего этого времени я буду оставаться невнимательным - и потому приносить новое разрушение. Поэтому всё это должно произойти немедленно!
Я жесток. Я не буду подавлять жестокость, не буду убегать от жестокости; это не означает, что я решил не убегать и не подавлять. Но я вижу и понимаю, разумом, что подавление, контроль и бегство никогда не решают проблемы - поэтому я всё это отбрасываю. Теперь у меня есть тот разум, который появляется с пониманием тщетности подавления, бегства, попыток преодолеть. С этим разумом я исследую, наблюдаю жестокость. Я понимаю, для такого наблюдения необходимо громадноевнимание, а для того, чтобы иметь это внимание, я должен очень тщательно следить за своим невниманием. Так что моя забота - осознавать своё невнимание. Что это значит? Ведь если я стараюсь практиковать внимание, это превращается в нечто механичное и застывшее, так что в таких попытках нет смысла. Но если я становлюсь внимательным к своему невниманию, если осознаю его, я начинаю понимать, как возникает внимание. Почему я невнимателен к чужим чувствам, к тому, как я разговариваю, как ем, к тому, что люди говорят и делают. Через понимание негативного состояния я перехожу к позитивному - то есть к вниманию. Так я исследую, стараясь понять, как возникает невнимательность. Это очень серьёзный вопрос, так как весь мир охвачен огнём. Если я - часть этого мира, если этот мир есть я, то моя обязанность этот пожар потушить. Так что с этой проблемой мы попали в беду, оказались на мели. Ведь именно отсутствие внимания и породило весь этот хаос в мире. Мы видим курьёзный факт, что невнимание является отрицанием - недостатком внимания, недостаточным "присутствием" в этом моменте. Как настолько полно осознавать невнимание, чтобы это превращалось во внимание? Как полностью, немедленно, мне осознать эту жестокость в себе, сделать это с огромной энергией, так, чтобы не было никакого трения, никакого противоречия, чтобы осознание было полным, целостным? Как мне это осуществить? Мы говорим, что это возможно только когда имеется полное внимание; но полного внимания нет, так как наша жизнь проходит в растрате энергии из-за невнимания.
ИСКУССТВО ВИДЕТЬ
Спрашивается, возможно ли действовать в самом видении, в котором вообще нет обусловленности? Может ли ум свободно и немедленно ответить на любую форму искажения и следовательно действовать? Иначе говоря, восприятие, действие и выражение являются чем-то единым, они не разделены, не расколоты. Само видение есть действие, которое выражает это видение. Итак, наш вопрос в том, может ли ум - имея в виду всё наше существо, - осознавая любые формы искажения, борьбы, насилия, покончить с ними немедленно, в самом процессе осознания, не постепенно. Это означает - не позволяя времени встать между восприятием и действием. Когда вы видите опасность, нет никакого временного интервала, имеет место немедленное действие. Мы привыкли к идее, что мудрыми, просветлёнными, будем становиться постепенно, путём наблюдения, упражнения, день заднем. Мы привыкли так думать, это стереотип нашей культуры, нашей обусловленности. Теперь мы говорим, что этот постепенный процесс самоосвобождения ума от страха и насилия только продлевает страх и поощряет насилие.
Обычно мы позволяем времени проникать в интервал между видением: и действием, в расщелину между "тем, что есть" и тем, что "должно быть". Существует желание избавиться от "того, что есть" с целью достичь чего-то, стать кем-то. Этот временной интервал следует очень хорошо понять. Мы думаем в категориях времени потому, что с детства воспитаны и приучены думать, что постепенно, поэтапно, мы кем-то станем.
Мы говорили: такое возможно, только когда существует наблюдение. Когда ум способен к интенсивному наблюдению, само это наблюдение является действием, которое прекращает горечь. Так что бывают моменты, когда ум совершенно тих, но поддерживать это состояние абсолютного безмолвия он не может. Такая тишина может быть установлена шоком. Большинству из нас знакомо это состояние абсолютной тишины, вызванное сильным шоком. Шок может произойти от внешнего события случайно, или к нему можно прийти искусственно, изнутри, через серию неразрешимых вопросов, как в некоторых школах дзен, или с помощью какого-нибудь состояния, порождённого воображением, или с помощью какой-то формулы, принуждающей ум к тишине. Мы говорим, что для ума, способного к восприятию в том смысле, о котором шла речь, само такое восприятие является действием. Для того чтобы воспринимать, ум должен быть абсолютно тихим, иначе он не способен видеть. Если я хочу слушать то, что вы говорите, - я должен слушать молча. Любое блуждание мысли, любая интерпретация сказанного вами, любое чувство сопротивления мешает реальному слушанию.
Поэтому ум, который хочет слушать, наблюдать, видеть или следить, необходимо должен быть необычайно тихим. Это спокойствие, безмолвие ума может установиться лишь через понимание всех противоречий, искажений, обусловленности, страхов, извращений. Мы спрашиваем, могут ли все эти страхи и страдания, все замешательства быть отброшены мгновенно, немедленно, - так, что ум был бы тихим для наблюдения, для проникновения.
Может ли человек действительно сделать это? Можете ли вы действительно посмотреть на себя в полном безмолвии? Если ум активен, он искажает то, что видит, интерпретирует, объясняет, говорит: "Мне нравится это", "Мне не нравится это". Он легко возбудим и эмоционален, и такой ум не в состоянии видеть. ... наблюдать, осознавая ловушки языка? Не позволяя также вмешиваться любому чувству времени - малейшему чувству "достичь" или "избавиться", - могу ли я просто наблюдать, тихо, настойчиво и внимательно? В этом состоянии интенсивного внимания видны скрытые пути, неведомые области, закоулки ума. В таком видении отсутствует какой бы то ни было анализ, только восприятие. Всё это - время, анализ, сопротивление, попытки достичь чего-то, преодолеть что-то, и прочее - надо осознать и отбросить, потому что на этом пути не может быть окончания скорби.
После того как человек выслушал всё это - способен ли он в действительности это сделать? Это действительно важный вопрос. Здесь "как" нет. Нет никого, кто сказал бы вам, что делать, кто дал бы необходимую энергию. Наблюдение требует громадной энергии: тихий, безмолвный ум являет собой тотальную энергию без какой бы то ни было потери - в противном же случае он не является безмолвным. Так может ли человек, использовав всю эту суммарную энергию, взглянуть на самого себя и увидеть настолько полно, чтобы это видение стало действием - а значит и окончанием, концом, завершением?
Такое осознание — это словно жить в комнате со змеей. Вы следите за каждым ее движением, вы очень внимательны к малейшему звуку, который она издает.
Такое состояние внимания есть тотальная энергия. При таком осознании вся целостность вашей сущности раскрывается мгновенно.
Эта дверь может отвориться для нас только благодаря постоянному осознанию и вниманию. Осознанию того, что мы говорим, как мы говорим, как мы ходим, что мы думаем.
никогда не оправдывая, никогда не осуждая, что означает наблюдать без какого-либо выбора. Благодаря такому осознанию, в котором нет выбора, быть может откроется дверь, и тогда вы узнаете, что это за измерение, в котором не существует ни конфликта, ни времени.
Страх и тотальный страх. Фрагментация мышления. Прекращение страха.
Но разве тот, кто наблюдает и говорит: <Я боюсь>, в действительности чем-нибудь отличается от объекта наблюдения, который и есть страх? Наблюдающий есть страх. И когда это осознанно, уже не приходится тратить энергию на усилие, необходимое для того, чтобы избавиться от страха, и пространственно-временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым исчезает. Когда вы видите, что вы есть часть страха, не существуете отдельно от него, видите, что вы есть страх, — когда вы ничего не можете с ним поделать, тогда страх полностью прекращается.
Восприятие себя таким, как вы есть, без какого-либо сравнивания, дает вам громадную энергию, чтобы видеть.
Я больше не действую в состоянии смятения. Таким образом бездействие становится целостным действием.
Знаете ли вы, что такое время? Не хронологическое, по часам, но время психологическое? Это интервал между идеей и действием. Идея, как вполне очевидно, служит для самозащиты. Действие — всегда мгновенно. Оно не от прошлого и не от будущего. Чтобы действовать, надо пребывать в настоящем. Действие — так опасно, так неопределенно, что мы опираемся на идею, которая, как мы надеемся, даст нам некоторую уверенность, поможет избежать риска.
Свобода от известного есть смерть. И только тогда вы живете.
Попытайтесь сделать это и увидеть, что собственно происходит. Когда вы наблюдаете дерево всем вашим существом, всей вашей энергией. При такой энергии вы обнаружите, что вообще нет того, кто наблюдает, есть только внимание. Только когда мы невнимательны, существует наблюдающий и наблюдаемое. Когда вы смотрите на что-то с полным вниманием, нет места для идей, формулировки и воспоминаний.
Только ум, который смотрит на дерево, на звезды, на сверкающие воды реки с полным самозабвением, знает, что такое красота. И когда мы действительно видим, мы пребываем в состоянии любви.
Красота пребывает при полном отсутствии наблюдающего и наблюдаемого, и такое самозабвение возможно только когда существует полный аскетизм — но аскетизм абсолютной простоты, которая есть полное смирение.
Вы полностью затихли, и природа вокруг вас также совершенно безмолвна. В этом состоянии, когда наблюдающий не переводит то, что видит, в мысль, в этом безмолвии существует красота совершенно особого свойства. Нет ни природы, ни наблюдающего. Есть состояние полного совершенного ума; он уединен, но не изолирован, погружен в тишину, и эта тишина есть красота.
Только когда мы смотрим без каких-либо предвзятых идей и представлений, мы способны быть в непосредственном контакте с любым явлением жизни.
Так вот, именно внимание, с которым вы относитесь к проблеме, является энергией, разрешающей эту проблему. Когда вы отдаете все ваше внимание целиком, — я имею в виду внимание всего вашего существа, — то наблюдающего нет вообще, есть только состояние внимания, которое является тотальной энергией, и эта энергия есть высочайшая форма разума. Разумеется, такое состояние ума должно быть безмолвием, и это безмолвие, эта тишина приходят когда есть полное внимание. Это не тишина, достигнутая посредством дисциплины. Такое абсолютное безмолвие, в котором нет ни наблюдающего, ни объекта наблюдения, является высочайшей формой религиозного ума, но то, что происходит в этом состоянии, не может быть выражено словами, потому что слова — это не факт, о котором они говорят. Чтобы вы могли это выяснить, вам нужно самим это пережить.
мы должны не только осознать структуру и природу проблемы и видеть ее во всей полноте, но мы должны также встретить ее, когда она возникает, и разрешить немедленно, так, чтобы она не успела пустить корни в уме. подойти к проблеме без промедления, без какого-либо искажения, и немедленно, полностью от нее освободиться, не позволив памяти оставить след в уме
Жизнь — нечто абсолютно реальное, это не абстракция, и когда вы встречаете ее с вашими представлениями, возникают проблемы.
Можно ли подойти к любой проблеме без пространственно-временного интервала, без промежутка между самим человеком и тем, чего он боится? Это возможно только когда наблюдающий не имеет длительности, не создает представления, не представляет собой скопление воспоминаний, идей, не является пучком абстракций. Когда вы смотрите на звезды, есть вы, который смотрит на звезды в небе; небо полно сверкающих звезд, воздух прохладен, и есть вы, наблюдающий, переживающий, мыслящий; вы, с вашим ноющим сердцем; вы, центр, создающий пространство. Пока существует центр, создающий вокруг себя пространство, нет ни любви, ни красоты. Когда же нет ни центра, ни периферии, тогда существует любовь, и когда вы любите, вы сами есть красота.
Пока существует пространство между вами и объектом, который вы наблюдаете, любви нет и любви не будет. Итак, дело в вас
Единственная тишина, которая нам известна, это тишина, когда прекращается шум, тишина, когда прекращается мысль. Но это не безмолвие. Безмолвие по сути своей нечто совершенно иное, равное красоте, равное любви. Такое безмолвие не есть продукт затихшего ума, это не продукт клеток мозга, которые поняли всю структуру и говорят: ради Бога, утихомирься. Тогда сами клетки мозга создают тишину, но это не безмолвие. Не возникает безмолвие и как результат внимания, в котором наблюдающий есть наблюдаемое.
Живой ум — это ум спокойный, это ум, который не имеет центра и который, следовательно, пребывает вне пространства и времени. Такой ум беспределен.
Медитация должна быть осознанием каждой мысли, каждого чувства, при котором никогда не следует говорить, что это правильно или неправильно. Нужно лишь наблюдать их и двигаться вместе с ними. При таком наблюдении вы начинаете понимать целостное движение мысли и чувств. И из этого осознания возникает безмолвие. это безмолвие есть медитация, в которой медитирующий полностью отсутствует, потому что ум освободил, опустошил себя от прошлого. Медитация — это состояние ума, который смотрит на все с полным вниманием, целостно, а не выделяя какие-то части. И никто не может научить вас быть внимательным. Медитация — одно из величайших искусств в жизни. Если вы изучаете себя, наблюдаете за собой, за тем, как вы едите, как говорите, как вы болтаете, ненавидите, ревнуете, если вы осознаете это все в себе, без выбора, это есть часть медитации.
Любовь может придти, когда существует полное безмолвие, безмолвие, в котором медитирующий совершенно отсутствует; а ум может быть безмолвным только тогда, когда он понимает свое собственное движение — мысли и чувства. Чтобы понять это движение мысли и чувства, при его наблюдении не должно быть осуждения. Такое наблюдение, конечно, есть дисциплина, но эта дисциплина текуча, свободна.
Религиозный ум — это состояние ума, в котором нет страха.
В религиозном уме пребывает то безмолвие, которое не создается мыслью, но является результатом осознания, того сознания, которое есть медитация, когда медитирующий полностью отсутствует. Такое безмолвие — это состояние знергии, в котором нет конфликта. Энергия — это действие и движение. Всякое действие есть движение, всякое действие есть энергия, всякое желание есть энергия, всякое чувство есть энергия, всякая мысль есть энергия, все живое есть энергия, всякая жизнь есть энергия. Если этой энергии позволить течь без какого-либо противоречия, без какого-либо трения, без какого-либо конфликта, то она безгранична, бесконечна. Когда нет трения, эта энергия не имеет границ.
Пока существует временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым, создается дисгармония, вызывающая трату энергии. Эта энергия, накапливаясь, достигает своей высшей точки, когда наблюдающий есть наблюдаемое, когда вообще нет никакого интервала времени, тогда это будет энергия без мотива, и она найдет свой собственный путь действия, потому что <я> уже не существует. Чтобы это сделать, вы должны быть абсолютно честным в отношении себя, всего своего существа.
Ум, находящийся в состоянии, когда нет более ни усилий, ни стремлений, — это истинно религиозный ум. В таком состоянии ума вы можете прийти к тому, что называется <истина> или <реальность>, блаженством, богом, красотой и любовью.
страх может быть причиной отсутствия в вас энергии, той страсти, которая необходима для того, чтобы выяснить, почему у вас нет этого качества любви, почему нет этого пламени в вашем сердце? Если вы очень тщательно исследуете свой ум и сердце, то узнаете, почему вы этого лишены. Если вы проявите страсть в стремлении выяснить, почему этого в вас нет, то увидите, что оно в вас есть.
Как бы крепко ни держался человек за свои чувства, как бы твердо ни верил он в действительность внешнего мира, среди которого он живет, тем не менее бывают моменты в жизни как отдельных людей, так и целых народов, когда они невольно задают себе вопрос - да действительно ли все это реально?
Это бьется ваше сердце, а вы не понимаете и думаете, что это что-то внешнее. Это Бог, живущий внутри вас, побуждает вас искать Его, осуществить, воплотить Его. Тот, Кого мы искали по всему свету, о Ком мы плакали, к Кому взывали в наших храмах, на Кого смотрели как на тайну всех тайн, скрытую в заоблачном мире, Он оказывается к нам ближе всего близкого, Он - мое Я, сущность моей жизни, мое тело, мой дух. "Я есмь Ты и Ты еси Я". В этом истинная природа человека - признайте ее, проявляйте ее! Не то, что надо стараться быть чище, - вы уже чисты, не то, что надо стремиться к совершенству, - вы уже совершенны в вашей сущности.
Понятие "я", "мое" нужно пожертвовать своим призрачным я, что это я только ограничение, бледный отблеск бесконечной действительности, искорка бесконечного, вечного пламени, что истинная природа человека - БЕСКОНЕЧНОЕ. ...величайшее из заблуждений - это думать, что человек есть не вечно чистый, совершенный Дух, а это вот маленькое тело, этот слабый ум. ...повторяйте себе: "Я - это Он, Я - это Он"... Пусть это непрерывно звучит в вашем уме, подобно песне, пусть звучит денно и нощно. Даже перед лицом смерти повторяйте: "Я - это Он". Гоните прочь суеверия, омрачившие ваш разум, будьте мужественны. Познавайте истину, осуществляйте ее в вашей жизни. Цель может быть еще очень далеко, но проснитесь, вставайте, идите, и не останавливайтесь, пока не достигнете цели... ...Всякий человек-дух бесконечен, поэтому нельзя и говорить о рождении и смерти.
Когда человек перестает думать о прошлом, о будущем, о том, что станет с ним потом, когда он отбросит всякую мысль о своем теле, - это знак того, что он поднялся на высшую ступень сознания. Ни тело, ни ум не составляют человека, они преходящи, но дух, что за ними, пребывает вечно. И ум, и тело беспрерывно и постоянно изменяются; это реки, каждая капля которых течет, но всю совокупность капель мы признаем все же одной рекой; это какой-то вечный вихрь изменений. Но бесконечный дух не изменяется, - изменяться может только то, что ограничено.
"Я во всем, во всяком теле, во всякой жизни: я вселенная, вся вселенная мое тело - как могу я умереть, пока остается хотя небольшая частица ее?" ...бесконечность не может быть делима, разбита на части; это всегда одно и то же неделимое Единство и это и есть индивидуальный, истинный Человек. ...Вам нечего достигать совершенства - вы уже совершенны и свободны.
Это Бог, живущий внутри вас, побуждает вас искать Его, осуществить, воплотить Его. И после долгих поисков мы, завершая круг, наконец, возвращаемся назад, к нашей душе и находим, что Тот, Кого мы искали по всему свету, о Ком мы плакали, к Кому взывали в наших храмах, на Кого смотрели как на тайну всех тайн, скрытую в заоблачном мире, Он оказывается к нам ближе всего близкого, Он - мое Я, сущность моей жизни, мое тело, мой дух. "Я есмь Ты и Ты еси Я". В этом истинная природа человека - признайте ее, проявляйте ее!
Не то, что надо стараться быть чище, - вы уже чисты, не то, что надо стремиться к совершенству, - вы уже совершенны в вашей сущности. Мир это только ширмы, за которыми скрывается Действительность. Всякая добрая мысль, всякое доброе дело как бы расширяет отверстие в этих ширмах, и чистота, бесконечность, Бог, скрытые ширмами, обнаруживают себя. ...Чем более уходит это маленькое временное я, тем более проявляется во всей своей славе вечное, истинное. истинная природа человека - БЕСКОНЕЧНОЕ. ...Счастье может быть найдено только в духе. величайшее из заблуждений - это думать, что человек есть не вечно чистый, совершенный Дух, а это вот маленькое тело, этот слабый ум. ...Восстань же, человек, в Духе, найди мужество уверовать в истину, найди мужество воплотить ее в свою жизнь! Миру нужны такие люди, такое мужество...
Вы - львы, вы - Дух, чистый, бесконечный, совершенный. Вся мощь, вся красота вселенной в вас. Ты подобен бесконечному небу: облака идут одно за другим, играют несколько мгновений всеми переливами цветов, потом уходят, а небо остается, все такое же голубое, чистое, вечное"... Вот действительность. ...Почему же люди видят иное? При дороге, ночью, стоял ствол засохшего дерева. Прошел вор, испугался: он думал, что это стоит, поджидая его, полицейский. Прошел влюбленный юноша, и сердце его забилось радостью: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный сказками, увидав дерево, расплакался: он думал, что это привидение. Но во всех случаях дерево было только деревом. Мы видим мир таким, каковы мы сами. повторяйте себе: "Я - это Он, Я - это Он"... Пусть это непрерывно звучит в вашем уме, подобно песне, пусть звучит денно и нощно. Даже перед лицом смерти повторяйте: "Я - это Он". Гоните прочь суеверия, омрачившие ваш разум, будьте мужественны. Познавайте истину, осуществляйте ее в вашей жизни. Цель может быть еще очень далеко, но проснитесь, вставайте, идите, и не останавливайтесь, пока не достигнете цели...
Вивекананда - Пара-бхакти, или Высшее богопочитание
Цитата
"Мы окончили рассмотрение так называемой подготовительной Бхакти, и, чтобы приступить к изучению ПараБхакти, или высшего Богопочитания, нам остается только сказать об окончательном подготовлении к нему. Такое подготовление, состоящее в повторении священных имен, в обрядах, формах, символах, имеет целью только очищение души, из всех же средств очищения самое главное, без которого никто не может достигнуть высшего Богопочитания (Пара-Бхакти), - отречение."
Свами Вивекананда ПАРАБХАКТИ ИЛИ ВЫСШЕЕ БОГОПОЧИТАНИЕ
Отречение, необходимое для достижения Бхакти, получается не посредством подавления чего бы то ни было, а приходит просто, естественно, подобно тому, как в присутствии необыкновенно сильного света менее сильный свет становится все слабее и слабее, пока не исчезнет совсем. Так Божественная милость освобождает душу от болтов и скреп, ее связывающих, и она становится свободною. В этом помогающем богопочитанию отречении нет ничего трудного и сурового, никакой борьбы, никакого насилия. Бхакти не подавляет ни одной из своих страстей; он только старается усиливать их и направлять к Богу.
Отречение бхакты - результат любви
Поэтому любовь, напряженное стремление к соединению, сильное желание двух частей стать одним и даже погрузиться и исчезнуть в одном, проявляется везде, в высшей или низшей форме, как случится. Бхакти-Иога - наука Высшей Любви, она указывает, как управлять и пользоваться ею, как давать ей другую цель и получать от нее самые блестящие результаты, одним словом - как заставить ее вести нас к духовному блаженству. Бхакти-йога не говорит: откажись, но говорит только: люби, люби Самое Высшее. Все же низкое само спадает с того, чей предмет любви - Высочайшее.
"Я не могу о Тебе говорить ничего, кроме того, что Ты моя любовь, Ты прекрасен. О, Ты прекрасен. Ты сама красота". Все, что требует от нас эта Йога, это чтобы наша жажда прекрасного была направлена к Богу. Что такое красота человеческого лица, неба, звезд, луны? Все это только слабое отражение истинной, всеобъемлющей Божественной Красоты. "Он, светозарный, озаряет все. Его светом все светится"'. Достигнете этого высокого состояния Бхакти, и оно заставит вас сразу забыть ваши маленькие личности. Отрешитесь от ничтожных мирских эгоистических привязанностей. Не смотрите на человечество как на предмет ваших высших интересов. Стойте как зритель, как исследователь и наблюдайте явления природы; смотрите, как могущественное чувство любви вырабатывается в мире. Иногда это покажется вам трудным: вы встретите препятствия, испытаете неудачи. Но они будут незначительны и только в то время, когда вы еще на пути к достижению высшей, истинной любви. Не обращайте на них внимания; они чувствительны, только пока находишься в мирском водовороте; выйдя же из него и стоя вне его, как зритель или ученик, вы сразу увидите миллионы миллионов путей, какими Бог проявляет себя как Любовь.
"Везде, где есть какое-либо благополучие, даже в чувственных вещах, там есть и искра того Вечного Блаженства, которое есть Сам Бог". Даже в самых низших родах привязанности таится зародыш Божественной любви. Одно из имен Бога на санскритском языке - Хари -' означает, что Он привлекает к Себе все. Только Его влечение достойно человеческого сердца. Кто на самом деле может привлечь душу? Только Он. Не думаете ли, что душу может ' привлечь мертвая материя? Этого никогда не было и никогда не будет. Видя человека, увлекающегося прекрасною наружностью, не думаете ли вы, что его привлекает горсть расположенных известным образом материальных частиц? Ни в каком случае. За этими материальными частицами должно быть и есть действие божественного влияния и божественной любви. Невежественный человек не знает этого, но сознательно или бессознательно привлекается им и только им одним. Даже самые низкие формы привязанности получают свою силу от Самого Господа. "Никто, о возлюбленный, никогда не любил мужа ради самого мужа; муж любим ради Атмана, Господа, Который внутри его"'. Любящие жены могут знать это или не знать, но это тем не менее верно. "Никто, о возлюбленный, никогда не любил жену ради самой жены, но внутри жены нахожусь Я, Которого любят". - "Таким же образом никто не любит ребенка или что-нибудь другое в мире иначе, как ради Него, Который внутри". Бог - это громадный магнит, а все мы железные опилки; постоянно привлекаемся Им и стремимся приблизиться к Нему. Вся наша борьба в этом мире преследует не эгоистичные цели. Глупцы не знают, что делать, но весь труд их жизни состоит в приближении к этому великому Магниту. Да, все ужасные условия и борьба в жизни имеют целью заставить нас идти в конце концов к Нему и составить с Ним одно.
Бхакти наполняет его сердце океаном любви; этот океан - Сам Бог, и там не остается места для маленьких привязанностей. Это отречение бхакты называется вайрага, или непривязанность ко всему, что не Бог, и происходит от анурага, или сильной привязанности к Богу.
Он один не видит различий. Огромный океан любви влился в него, и он не замечает ни людей, ни животных, ни растений, ни солнца, ни луны, ни звезд; но везде и во всем видит своего Возлюбленного. Во всех лицах ему сияет его Хари. Свет солнца и луны - Его проявления. Везде, где есть красота или величие, для него - это красота и величие Его. Такие бхакты еще живут - мир никогда не бывает без них.
Естественность Бхакти-Йоги и ее главный секрет
"Кто сосредоточивает свой ум на Мне и молится Мне с вечным постоянством и самою глубокою верою, - те Мои лучшие поклонники; они величайшие Йоги. Кто подчинением своего тела и уверенностью в тождестве всей вещей поклоняется Абсолюту, Неописуемому, Непроявленному, Вездесущему, Немыслимому, Всеведущему, Неизменяемому и Вечному, тот, деланием добра всем существам, также приходит ко Мне Одному. Но для тех, чей ум посвящен непроявленному Абсолюту, трудность борьбы по пути к достижению цели значительно больше, так как для воплощенного существа путь к непроявленному Абсолюту гораздо труднее. Кто весь свой труд предлагает Мне, кто с полным упованием думает обо Мне, молится Мне и не имеет привязанности ни к чему, кроме Меня, тех Я скоро подниму из океана вечно повторяющихся рождений и смерти, так как их ум вполне привязан ко Мне".
Как возлюбленный любит даже клочок одежды возлюбленной его сердца, совершенно так же, когда человек любит Бога, все во Вселенной становится для него дорогим потому, что все принадлежит Ему. Любить всю Вселенную можно только любовью к самашти - всеобщему, которая есть простая единица, заключающая в себе миллионы миллионов меньших частиц. Джнан ищет обобщения вещей, того одного абсолютного и обобщенного Существа, зная Которое, он будет знать всякую вещь. Бхакта хочет узнать то обобщенное, абстрактное Лицо, любя Которое, он будет любить всю Вселенную.
следует стремиться прийти к основной мысли, что сумма всей любви - Бог, что сумма желаний всех душ во Вселенной, свободны ли они, или связаны, или домогаются освобождения, - Бог. Только тогда возможно для человека проявлять всеобщую любовь. Бхакта поэтому говорит, что Бог есть самашти, и что видимая природа тот же Бог, но дифференцировавшийся и проявленный. Если мы любим сумму, мы любим все ее составляющие. Тогда будет легка любовь к миру и деланье ему добра, но эта способность получается только посредством любви к Богу; иначе делать добро миру нельзя. "Все принадлежит Ему, и Он любит меня, а я люблю Его", - говорит бхакта. При такой любви все становится священным, потому что все - Его, все - Его дети, Его тело, Его проявление. Как можем мы тогда кого-нибудь обидеть? Как можем кого-нибудь не любить? С любовью к Богу придет несомненно любовь ко всему во Вселенной. Чем более мы приблизимся к Богу, тем яснее увидим, что все вещи - в Нем.
Когда душа успеет приобрести блаженство этой высшей любви, она начнет видеть Его везде. Наше сердце станет тогда вечным источником любви. А когда мы достигнем посредством этой любви высшего состояния, все маленькие различия между вещами этого мира исчезнут: человек будет казаться не человеком, но Богом, животное - не животным, но Богом; даже в тигре мы будем видеть не тигра, но проявление Бога. Таким образом, в этом высшем состоянии Бхакти, поклонение обращается ко всякой жизни и ко всякому существу. "Зная, что Хари, Господь, есть во всякой вещи, мудрый должен проявлять неуклонную любовь ко всем существам". Результатом этого рода напряженной, всепоглощающей любви является чувство совершенного самопожертвования и убеждение, что ничто не враждебно нам. Тогда любящая душа способна сказать при боли: "Добро пожаловать, боль", и при несчастьи: "Добро пожаловать, несчастье, - вы также от Возлюбленного". Приползшей к ней змее она скажет: "Добро пожаловать, змея". И, даже если придет смерть, такой бхакта будет приветствовать и ее улыбкой. Он скажет: "Блажен я, что они все пришли ко мне, все мои желанные". Бхакта в этом состоянии совершенного отречения, происходящего от сильной любви к Богу и всему, что Его, перестает отличать удовольствие от страдания, насколько они касаются его. Он теперь не знает, что значит жаловаться на боль или страдание, и этот род безропотной покорности воле Бога, Который весь - любовь, ¬более ценное приобретение, чем всякая слава великих и геройских подвигов.
Для большинства человечества тело составляет все. Мы все же остаемся похожими на ястреба, которого ум направлен вниз, на кусок падали. Зачем, например, спасать наше тело от тигра? Почему не отдать его? Тигр останется очень доволен, и это будет своего рода самопожертвование и богопочитание. Как бы мы ни заботились о сохранении наших тел, они все-таки в конце концов разрушатся; между ними нет вечных. Гак пусть же они погибнут на служении другим. "Богатство, и даже самую жизнь, мудрый всегда держит наготове для служения другим. В этом мире верно одно - смерть, и гораздо лучше, чтобы тело умерло для хорошего дела, чем для дурного". Мы можем влачить нашу жизнь пятьдесят или сто лет, но что же будет после? Все, что представляет собою результат соединения, должно распасться и умереть, и для нашего тела настанет время, когда оно разложится. Ведь умерли Будда и все им подобные. Бхакта говорит: "В этом эфемерном мире, где все рассыпается в прах, мы должны употребить наше время с наибольшею пользою, а действительная высшая польза заключается в служении всем существам". Ужасное заблуждение, что мы не что иное, как тело, и должны стараться всеми возможными средствами сохранить его и ( доставлять ему наслаждения, порождает весь эгоизм мира. Если бы вы знали, что вы нечто особое от вашего тело, вам не из-за чего было бы бороться и кому-либо противодействовать; вы были бы глухи ко всем эгоистичным пробуждениям. Поэтому бхакта и говорит, что вы должны себя держать, как если бы были мертвы для всех мирских идей. Это и есть самопожертвование. Предоставьте всему идти своею дорогой - в этом истинный смысл слов "Да будет воля Твоя" - и не старайтесь о чем-нибудь хлопотать и из-за чего-нибудь бороться, думая, что Богу нужны наши слабости и самолюбие. Правда, может случиться, что даже из наших эгоистических хлопот выйдет что-нибудь хорошее; но это Божие произволение, и в нем нет никакой нашей заслуги. Совершенный бхакта находит, что никогда не должно ничего желать или делать для себя. "Боже, они строят во имя Твое высокие храмы: они приносят богатые жертвы! Я же беден, у меня ничего нет: так возьми это тело и положи у Своих ног. Не отвергни меня, о Господи!" Такая молитва исходит из глубины сердца бхакты. Для того, кто испытывал это вечное принесение себя в жертву Возлюбленному Господу, оно гораздо дороже богатства, славы, власти и всяких наслаждений. Спокойная покорность бхакты - это "мир, превосходящий всякое понимание", блаженство ни с чем не сравнимое. - такое состояние, при котором ум не имеет решительно никаких интересов в этом мире, и потому, естественно, не знает ничего, что противоречит таким интересам. В этом состоянии высокого отречения все, имеющее форму привязанности, исчезло вполне, за исключением одной всепоглощающей любви к Тому, в Ком все живет, движется и имеет бытие. Эта же привязанность, выражающаяся в любви к Богу, конечно, такова, что не связывает души, но разбивает все ее оковы. Высшее знание и высшая любовь для истинно любящего - одно и то же
"Когда непрерывный поток мысли о Боге, подобно маслу, переливаемому из одного сосуда в другой, течет непрерывной струей, это и есть Пара-Бхакти, высшая любовь". Этот род постоянного, непрерывного и неуклонного направления ума и сердца к Богу есть высшее проявление любви к Нему человека. Все другие формы Бхакти только подготовление к достижению этой высшей ее формы ¬Пара-Бхакти, называемой также любовью, приходящею после привязанности (рагануга). Когда эта высшая любовь водворится в сердце человека, его ум будет постоянно думать о Боге и не помнить ничего другого. Он не даст в себе места никаким мыслям, кроме мыслей о Боге, и его душа, будучи безусловно чиста, разобьет все оковы ума и материи и станет светла и свободна. Только он может поклоняться Господу в своем сердце, и для него все формы, символы, книги и учения становятся ненужными и бесполезными. Нелегко так любить Бога!
Любить, потому что сама природа этого требует, без сомнения, самое высшее и наиболее бескорыстное проявление любви, какое только может видеть мир. Такая любовь, вырабатываемая в духовном плане, необходимо ведет к достижению Пара-Бхакти.
Мы можем представить любовь в виде треугольника, каждый угол которого соответствует одному из неотделимых от любви ее свойств. Не может быть треугольник без трех углов и не может быть истинной любви без трех следующих свойств. Первый угол треугольника любви то, что любовь не торгуется. Те, кто поклоняются Богу, потому что хотят, чтобы Он даровал им милости, наверно не будут поклоняться Ему, если эти милости не получатся. Бхакта любит Бога, потому что любит. Нет другой причины, порождающей и направляющей это божественное чувство истинно набожного. Поклоняться Богу ради какой-нибудь награды, даже ради спасения, значит унижать высокий идеал любви. Любовь не знает никакой награды. Любовь бывает всегда только ради любви. Бхакта любит потому, что не может не любить. Когда вы видите прекрасный вид и любуетесь им, вы не требуете от вида никакой награды, и он ничего не требует от вас. Но, глядя на него, вы приходите в блаженное настроение, смягчающее тревоги вашей души. Он почти возвышает вас временно над вашею смертною природою и приводит в состояние спокойного, божественного экстаза. Такова природа настоящей любви, и это первый угол нашего треугольника. Не просите ничего взамен вашей любви. Давайте вашу любовь Богу; но не просите за нее ничего, даже от Него.
Второй угол треугольника любви - то, что любовь не знает страха. Те, кто любит Бога из страха, самые низкие из человеческих существ; они недоразвились до состояния человека. Они молятся Богу из страха наказания. Для них Он великое Существо с кнутом в одной руке и скипетром в другой, и они боятся, что если не будут повиноваться ему, то подвергнутся бичеванию. Поклоняться Богу из страха наказания ¬разврат. Такое поклонение, - если его можно так назвать, - самая грубая форма поклонения Богу Любви. Пока в сердце есть сколько-нибудь страха, как может быть там любовь? Любовь побеждает всякий страх. /Любовь побеждает всякий страх. Страх является от эгоистичной мысли об отделении себя от природы. Чем ничтожнее я себя считаю и чем больший я эгоист, тем больше мой страх. Когда человек считает себя маленьким и ничтожным, страх обязательно нападает на него. А чем вы меньше думаете о себе, как о незначительной личности, тем у вас меньше будет страха. Пока в вас есть искра страха, любви у вас быть не может; любовь и страх несовместимы. Бога никогда не боятся те, кто любит Его. Чем более вы повторяете имя Божие, тем лучше для вас, когда бы вы это не делали. Вы повторяете Его имя только потому, что любите Его.
Третий угол треугольника любви то, что любовь не знает соперника, потому что в ней всегда воплощается высший идеал любящего. Истинной любви никогда не бывает, пока предмет нашей любви не стал для нас нашим высшим идеалом. Часто случается, что человеческая любовь дурно направлена и помещена, но для того, кто любит, предмет его любви всегда его высший идеал. Высочайший идеал всякого человека - Бог. Для невежды и мудреца, святого и грешника, образованного и необразованного, воспитанного и невоспитанного, - для всех людей высший идеал - его Бог. Совокупность всех высших идеалов красоты, величия и силы дает нам полное понятие о любящем и любимом Боге. Эти идеалы существуют в каждом уме, в той или другой форме, и составляют части и совокупность частей всех наших умов. Это вечно господствующее влияние идеала есть сила, одна из побудительных причин, которую постоянно молено видеть действующею в человечестве. Может быть, только после сотен рождений, после борьбы в течение тысячелетий человек cтанет поклоняться самому идеалу, как идеалу с точки зрения высшей любви.
Бог Любви Сам доказывает Свое существование
Что составляет идеал любящего, который совсем отрешился от всякой мысли об эгоизме, мене и торговле и не знает страха? Такой человек самому Богу скажет: "У меня нет ничего, что я мог бы назвать своим. Все свое я отдал Тебе и ничего не хочу от Тебя". Когда человек достиг такого состояния, его идеалом становится совершенная, бесстрашная любовь. Высший идеал такого человека не имеет в себе ничего узкого, ничего частного. Это всеобщая любовь, любовь без границ и оков, сама любовь, совершенная и безусловная. Великому идеалу религии любви поклоняются абсолютно, как таковому, без помощи каких-либо символов или побуждений. Высшая форма Бхакти есть поклонение всеми признанному идеалу как своему собственному, избранному самим собою: прочие формы Бхакти - только ступени на пути к достижению этой высшей. Все наши неудачи и успехи в исполнении требований религии любви лежат на пути к осуществлению этого одного идеала. Бхакта берет один предмет за другим и в каждый из них последовательно воплощает свой внутренний идеал. При этом он видит, что все они не могут быть представителями его всеобъемлющего внутреннего идеала, и один за другим отбрасывает их.
Затем начинает думать, что напрасно старался осуществлять идеал во внешних предметах, что все внешние предметы ничто, в сравнении с самим идеалом, и со временем приобретает способность осуществления самого высокого и обобщенного отвлеченного идеала - чистую абстракцию, которая становится для него совершенно живой и реальной. Когда подвижник достигает этого состояния, ему не нужно больше спрашивать, может ли Бог обнаруживаться или нет, всемогущ ли Он и вездесущ ли. Для него Он только Бог любви. Он высочайший идеал любви, и этого для него довольно. Он, как любовь, для него видим непосредственно - так как для любящего существование любимого не требует никаких доказательств. Для него Бог существует только как любовь, и, находя Его, как самую внутреннюю душу, во всем, он в экстазе восклицает: "Никто, о возлюбленный, не любит мужа ради мужа, но муж любим ради Господа, который в муже; никто, о возлюбленный, не любит жену ради жены, но жену любят ради Господа, который в жене".
Говорят, что эгоизм единственная побудительная причина всей человеческой деятельности. По моему же мнению, побуждением к этой деятельности служит тоже любовь, только ослабленная разменом на частности. Когда я думаю о себе, как о части всеобщего целого и люблю это целое, моя любовь становится всеобщею, и во мне наверно не останется ни малейшего эгоизма. Но когда я ошибочно считаю себя чем-то маленьким, отдельным от Целого, моя любовь останавливается на частностях и суживается.
Большая ошибка - суживать и сокращать область любви, потому что все во Вселенной божественного происхождения и заслуживает того, чтобы быть любимым. Следует, однако, помнить, что любовь ко всему заключает в себе любовь к частям. Это всеобщее Целое есть Бог бхакт. Когда сердце очищено и наполнено до краев божественным нектаром любви, все идеи о Боге, кроме той, что весь Он Любовь, становятся ребяческими и отбрасываются как несоответственные и недостойные. Такова сила Пара-Бхакти, или высшей любви; и совершенный бхакта не идет больше искать Бога в храмах и церквах; он не знает места, где бы не нашел Его. Он находит Его в храме, так же как и вне храма: находит Его в святости Святого, так же как и в безнравственности порочного, потому что он уже поместил Его в славе в своем собственном сердце, как всемогущий, неугасимый свет любви, всегда сияющий и вечно присутствующий.
Человеческие представления о Божественном идеале любви
Самая низкая форма, в которой проявляется эта любовь, та, которую они называют спокойною, - шанта. Когда человек молится Богу, без огня любви в сердце и безумия в мозгу, когда его любовь обыкновенная, спокойная, только немного высшая, чем простая форма, чем обряд или символ, и совсем не отличается безумием напряженной, деятельной любви, это называется шанта. Мы видим в мире людей, которые двигаются медленно, и других, приходящих и уходящих, подобно вихрю. Шанта-Бхакти похожа на первых - спокойна, мирна и умеренна. Следующий, высший тип - дасья, или служение. Она бывает, когда его идеал - привязанность верного слуги к своему господину.
Следующий тип - сакхья, или дружба. "Ты наш возлюбленный друг", ¬восклицает придерживающийся этого идеала. Дружбой между людьми называется такая любовь, при которой человек открывает свое сердце другому и знает, что тот никогда не станет бранить его за ошибки, но всегда постарается помочь ему, причем в его уме всегда таится мысль о равенстве между ним и его другом. Совершенно такой же род любви исходит из сердца молящегося к его Богу, если этот тип любви составляет его идеал. Таким образом, Бог становится нашим близким другом, которому мы можем свободно рассказывать все повести нашей жизни. Самые интимные тайны нашего сердца мы выкладываем перед ним с величайшею уверенностью в безопасности и помощи. Он наш друг, к которому мы относимся как к равному, как к товарищу игр.
Бхакта говорит: "Люби Господа твоего, Товарища по игре, и наслаждайся игрой. Если ты беден, радуйся, что это шутка. Если ты богат, радуйся игре в богатство. Если подвергаешься опасностям, это хорошая игра. Если пришло счастье, это еще лучшая забава. Мир это театр, в котором мы играем свои роли, и Бог все время играет с нами. Вечный товарищ по игре - как прекрасно Он играет! Игра оканчивается, когда цикл приходит к концу, и тогда наступает отдых на более или менее продолжительное время. Затем опять начинается игра, опять является Вселенная и все прочее и играет с Ним, и так продолжается дальше. Несчастья и горести приходят только тогда, когда вы забываете, что все это игра и что вы также принимаете в ней участие. Но как только вы отбросите свойственную всем нам мысль о серьезной реальности меняющихся случаев этой трехминутной жизни и узнаете, что это только сцена, на которой вы играете и помогаете играть Богу, страдания тотчас исчезают для вас. Итак, смотрите на Него как на играющего в каждом атоме, играющего, когда Он создает земли, солнца и луны, играющего с человеческими сердцами, с животными и растениями. Смотрите на себя только как на Его партнера. Он устраивает нас сначала так, потом иначе, и мы сознательно или бессознательно помогаем Ему в игре. И, о блаженство! Мы - Его партнеры!"
Следующий тип известен как ватсалья, или любовь Бога не как нашего Отца, но как нашего Дитя. есть взгляд, делающий нас способными отделить от понятия о Боге все идеи о силе. Идея о силе приносит с собою страх; в любви же не должно быть страха. Любящий говорит, что ему нет надобности смотреть на Бога как на могущественного, величественного и славного Господа Вселенной или как на Бога богов. Чтобы избежать соединения с понятием о Боге чувства силы, которое вызывает страх, он служит Богу как своему собственному ребенку. Отец и мать не чувствуют страха перед своим ребенком; о них нельзя сказать, чтобы они имели к нему какое-либо почтение. Они и не подумают просить от ребенка какойнибудь милости. Положение ребенка относительно своих родителей всегда положение получающего, и из любви к ребенку родители сто раз пожертвуют своими телами, тысячу жизней отдадут для него. Поэтому и Бога любят как ребенка. Эта идея о любви к Богу как к ребенку является и естественно растет у тех религиозных сект, которые верят в воплощение Бога. Таким образом, суеверие о страхе и почтении к Богу, глубоко укоренившееся в недрах наших сердец, уничтожается силою любви: но иногда требуются долгие годы, чтобы идеи о почтении, благоговении и страхе к Богу и о Его величии и славе совершенно потонули в любви.
Есть еще одно человеческое представление о божественном идеале любви. Оно известно как мадхура, или сладость, - самое высокое из всех таких представлений. Оно основано на высочайшем и самом сильном из известных человеку проявлений любви в этом мире. Какая любовь потрясает всю природу человека и проникает во все атомы его существа, делает его сумасшедшим, заставляет забыть свою природу, преображает, делает богом или демоном? Какая, как не любовь между мужчиной и женщиной? В этом сладостном представлении о божественной любви на Бога смотрят как на мужа и Ему поклоняются как мужу. Бхакта говорит: "Мы все, подобно женщинам, зависим от Бога, и в мире нет мужчин, кроме Одного, и этот один - Он, Возлюбленный". Поэтому вся та любовь, которую мужчина дает женщине или женщина мужчине, должна быть отдана Господу: и все разные роды любви, которые мы видим в мире и к которым относимся более или менее легко, имеют один предмет - Бога. К несчастью, человек не знает бесконечного океана, в который постоянно течет эта огромная река любви, и часто безумно пытается направлять ее к маленьким куклам, человеческим существам. Присущая человеческой природе огромная любовь, но вы наверно увидите, что ваша любовь, если дается какому-нибудь человеческому существу, приносит в результате страдание и горе. Нашу любовь мы должны поэтому давать Высочайшему Одному. Кто никогда не умирает и никогда не изменяется, - Ему, в океане любви Которого не бывает ни приливов, ни отливов.
Любовь должна направляться по верному назначению; она должна идти к тому, Кто истинный, бесконечный океан любви. Как капли воды, стекающие по склону гор, как бы они ни были велики, не могут, после того как образовали ручей или реку, остановить своего течения, но находят как-то путь в океан, совершенно так же и Бог есть один конечный пункт, куда должны, наконец, прийти все наши чувства и страсти. Поэтому, если вы хотите сердиться, сердитесь на Него - браните Вашего Возлюбленного, браните вашего Друга. Кого другого вы можете бранить безопасно? Поэтому говорите Возлюбленному. "Почему Ты не приходишь ко мне, почему оставляешь меня одного?". И где же есть какое-либо наслаждение, как не у Него? Какое удовольствие может быть в маленьких комках земли? Кристаллизованную сущность бесконечного наслаждения, которую мы ищем, можно найти только в Боге. Поэтому отдадим наши чувства и страсти Ему. Они предназначены Ему одному, и потому, сбиваясь с пути и идя ниже, становятся порочными. А когда идут прямо к цели, к Господу, то даже самые низкие из них преображаются. Таким образом, вся энергия человеческого тела и ума, как бы она ни выражалась, имеет своею целью, своим скайяна, одного Бога; а следовательно, вся любовь и все чувства человеческого сердца должны быть направлены к Богу, к Возлюбленному.
Кого это сердце может любить, кроме Него? Кто сама красота, само величие? Кто в этой Вселенной прекраснее, чем Он? Кто может быть лучшим мужем, чем Он? Кто более заслуживает быть любимым, чем Он? Поэтому пусть Он будет мужем, пусть Он будет возлюбленным. И часто случается, что любящий божественною любовью, воспевая эту любовь, считает для описания ее вполне подходящим язык человеческой любви во всех ее видах. Глупцы не понимают безумного трепета этой духовной любви. И как бы они могли понимать ее? "Один только поцелуй Твоих уст, о Возлюбленный! Жажда Тебя у того, кого Ты поцеловал, вечно усиливается; все его горести исчезают, и он забывает все, кроме Тебя". Он жаждет поцелуя Возлюбленного, прикосновение уст Которого делает бхакту безумным, делает человека богом! Для того, кто осчастливлен таким поцелуем, вся природа изменяется, мир исчезает, солнце и луна гаснут, и вся Вселенная растворяется в этом бесконечном океане любви. Но настоящий духовно любящий не успокаивается даже на этом. Даже любовь мужа и жены для него недостаточно безумна. Бхакты переходят к идее незаконной любви, потому что она так сильна. Природа этой любви такова, что чем больше она встречает препятствий для свободного пользования ею, тем становится сильнее.
Человеческий язык не в состоянии передать, как Кришна был безумно любим в лесах Вринды, как при звуке Его голоса все вечноблаженные Гопи бросались навстречу Ему, забывая этот мир и все его привязанности, обязанности, радости и печали. "О человек, ты говоришь о божественной любви и в то же время способен заниматься всею суетою этого мира - искренен ли ты? Где есть Рама, там нет места для каких-либо желаний, а где есть желание, там нет места для Рамы; они никогда совместно не существуют; подобно свету и тьме, никогда не бывают вместе".
Заключение
Когда этот высший идеал любви достигнут, философия отбрасывается; кто тогда станет о ней заботиться? Свобода, спасение, нирвана - все отошло в сторону, так как кто будет стараться сделаться свободным, наслаждаясь этою божественною любовью? "Господи, я не хочу ни богатства, ни друзей, ни красоты, ни учености, ни даже свободы; пусть я буду рождаться вновь и вновь, и будь Ты вечно моею любовью". Да, будь вечно и вечно моею любовью; что мне еще желать? "Кто заботится о том, чтобы быть сахаром, а я хочу наслаждаться им", - говорит бхакта. Кто тогда захочет быть свободным и составлять одно с Богом? "Я могу знать, что я - Он, и все-таки хочу быть отдельным и отличным от Него, чтобы быть в состоянии наслаждаться Возлюбленным. Вот что говорит бхакта. Любовь для любви - его высшее наслаждение. Кто не захотел бы быть связанным по рукам и по ногам тысячу раз, чтобы наслаждаться Возлюбленным? Ни один бхакта не заботится ни о чем, кроме любви, кроме того, чтобы любить и быть любимым. Его неземная любовь похожа на прилив, заставляющий речку течь вверх, против обычного течения. Свет называет его безумным. Да, я знал одного такого, каких обыкновенно называют сумасшедшими, и вот что он ответил на это: "Друзья мои, весь мир - огромный дом для умалишенных; одни сходят с ума от влюбленности, другие от жажды известности или славы, те из-за денег, а эти из-за опасения или желания попасть на небо. В этом огромном сумасшедшем доме и я сумасшедший. Вы сходите с ума по деньгам, я схожу по Богу. Вы сумасшедшие - я тоже. Только я думаю, что мое сумасшествие все же гораздо лучше вашего". Любовь настоящего бхакты это бурное сумасшествие, при котором все прочее для него исчезает. Вся Вселенная для него полна любви и только любви. Такою она кажется истинно любящему. Если человек имеет в себе эту любовь, он становится вечно блаженным, вечно счастливым, и это блаженное безумие божественной любви может навсегда излечить все наши мирские болезни.
Мы все начинаем с того, что бываем дуалистами в религии любви. Бог для нас отдельное Существо, и себя мы чувствуем также отдельными существами. Затем является любовь, человек начинает приближаться к Богу, и Бог становится все ближе и ближе к человеку. Человек испытывает в жизни различные привязанности - как привязанность к отцу, матери, сыну, другу, учителю, любовнику - и во все предметы своей привязанности воплощает свой идеал любви, своего Бога. Для него все это становится Богом, и последняя степень его развития в этом направлении достигается, когда он чувствует, что совсем растворился в предмете своего поклонения. Мы начинаем с любви к себе, и ложная претензия нашего маленького "я" делает самую любовь эгоистичною. Но наконец наступает полное озарение светом, при котором это маленькое "я" становится видимым как одно с Единым Бесконечным. Сам человек в присутствии этого света и любви перерождается; его сердце очищается от всей нечистоты и суетных желаний, которыми он более или менее был полон раньше, и он осуществляет прекрасную и вдохновляющую истину, ¬что любовь, любящий и любимый на самом деле - одно.
===============+++++++++============== Пара-Бхакти, или Высшее поклонение Содержание Подготовительное отречение Отречение бхакты - результат любви Естественность Бхакти-Йоги и ее главный секрет Формы проявления любви Всеобъемлющая любовь, и как она ведет к самопожертвованию Высшее знание и высшая любовь для истинно любящего - одно и то же Треугольник любви Бог любви Сам доказывает Свое существование Человеческие представления о Божественном идеале любви
"В данной книге представлены ранее не публиковавшиеся работы тибетского ламы и знаменитого мастера Тартанга Тулку Ринпоче, являющиеся не просто руководством по самосовершенствованию, но и потрясающим откровением Мастера, по-новому взглянувшего на человека, вплоть до самых глубин бессознательного, по силе воздействия которых можно приравнять лишь книги Кришнамурти."
***** Некоторые темы частично повторяются, но эти повторы допускаются преднамеренно, с целью заложить основы для развития все углубляющегося понимания. Ваджраяна -это не ограниченная доктрина или метод, а скорее путь беспредельного роста. Он полностью превосходит, трансцендирует все дуалистические медитации и концептуализации. В Ваджраяне жизнь рассматривается не как проблема, подлежащая разрешению, а как опыт, переживание, которые всегда несут безграничную ценность и творческую энергию. Ничто не отвергается и не подавляется, так как практикующий Ваджраяну развивает достаточное мастерство и чувствительность, чтобы установить связь с благотворным аспектом всего существования.
Люди готовы идти на войну и даже отдать свои жизни по какой-либо причине, но они не могут отказаться от своих страданий. Иногда можем без больших трудностей отказаться от необходимых вещей - денег, дома или имущества. Но такие эмоциональные чувства, как привязанность к лести или порицанию, приобретению или потере, удовольствию или боли очень тонки. Они существуют за пределами физического уровня, находятся в личности или в образе себя. И мы не желаем отпустить их. Нам также свойственны определенные отношения и предубеждения, обычно скрытые, которые мы даже не хотим признать. Наши привязанности имеют магнетическое притяжение, которое удерживает нас на одном месте так, как если бы мы находились в тюрьме. Трудно сказать, пришла ли эта контролирующая сила из наших прошлых действий или из страха перед смертью: однако мы не можем двигаться - настолько сильно все виды фрустрации и конфликтов обрушиваются на нас, создавая все больше фрустраций и боли. но иметь боль и чувствовать ее - это источник подлинного обучения.
Вслушиваясь очень внимательно, иногда вы сможете даже услышать звук внутри молчания. существует десять различных тонов, каждый из которых имеет особую вибрацию. Чтобы ощутить их, необходимо сначала развить свою концентрацию и осознавание, пока не станете абсолютно внимательными и открытыми. Иногда после длительного периода медитации, если вы безмолвны и очень бдительны, можно услышать в своем теле красивую, нежную музыку — что-то вроде музыки молчания между мыслями. Посредством медитации и вашей собственной чуткости вы можете контактировать с этой безмолвной внутренней музыкой.
Это — истинная открытость, которая чувствуется, как внутреннее тепло в центре сердца, которое есть внутренний храм (прибежище), наш собственный дом. Именно в сердечном центре наша внутренняя природа взрастает в своей полноте. Как только этот центр открывается, все блоки растворяются, и дух или интуиция струятся сквозь все наше тело, так что все наше существо оживляется. Об этом "духе" часто говорят как о сути человеческой энергии или сути истины. Но как бы это ни называлось, пока мы не позволим ему пропитать нас, наши тела могут быть активными, но наши сердца останутся закрытыми и мы будем оставаться чужими сами себе.
Часть вторая. Расслабление Расширенное чувствование
Это чувство расширения намного более сильнее, чем физическое оглушение радости -оно глубоко, огромно, безгранично. У всех нас имеются источники здоровья и равновесия. Это - естественный процесс, начинающий функционировать тогда, когда мы учимся релаксации и используем определенные методы дыхания, чувствования и мышления, которые помогают управлять нашим внутренним равновесием и позволяют нашим энергиям протекать более свободно.
Расслабление - это целительная система, которую можно использовать для облегчения наших тревог и фрустраций-давлений, которые столь часто вызывают застаивание, стагнацию наших энергий и, таким образом, мешают расширять нашу медитацию и осознание. Благодаря глубокой релаксации мы очищаем наши внутренние энергии. Можно начать расслабляться, просто осознавая любые чувства, которые мы испытываем зажатость, скованность мускулов, утрудненное дыхание или внутричерепное давление. Нам необходимо осознавать и иметь дело со всеми чувствами, которые мы переживаем в наших ежедневных жизнях. Тогда при использовании массажа и некоторых упражнений мы можем научиться расцеплять эти физические и ментальные зажимы. Когда мы усваиваем расслабление тела, дыхания и ума, - тело становится здоровым, ум ясным, а наше осознавание уравновешенным.
Когда мы расслаблены, а наш ум свободен и не отвлекается, мы начинаем чувствовать себя более открыто и естественно. Пришло время заставить замолчать внутренний диалог и концептуальное мышление. Когда они безмолвны, улучшение качества нашей медитации совсем простое дело. Тогда на протяжении дня мы можем продолжать питать наше чувствование энергией, с которой мы контактируем, и таким образом продолжать развивать бдительное, позитивное осознавание.
Итак, сядьте, прислонившись к спинке стула, глубоко вздохните десять или пятнадцать раз и медленно расслабьте свое тело. Начните с глаз, рот остается открытым. Следуйте за вашим дыханием вниз по своим рукам, ногам. Полностью отпустите себя. Дайте себе время и ощупайте свое тело от кончиков ног до макушки головы. Можете ли вы почувствовать биение своего сердца? Чувствует ли вы пульс в носках своих ног? Тогда очень мягко и медленно массируйте свою голову, шею, грудь, руки, ноги и ступни так, чтобы в каждой клетке вы почувствовали теплый ток энергии. Таким образом дайте своему телу полностью расслабиться
Вначале полезно сконцентрироваться на особом участке, таком как голова. Наши головы заняты более длительное время, чем остальные части тела, а чувствам свойственно сковывать и зажимать наши шеи, плечи и лицевые мышцы - так что начинайте с массирования головы и чувствуйте энергию, двигающуюся через ваше тело. Во время массажа лучше всего не обращать внимания, хорошее появляется ощущение или плохое, просто чувствуйте его. Очень важно, насколько это возможно, всем вашим мускулам быть свободными. Поэтому во время массажа своего тела, спросите себя: "Есть ли здесь какой-либо зажим, какое-либо мышечное напряжение?" Если есть, уделите особое внимание напряженным участкам, пока постепенно не расслабится каждая часть вашего тела. Затем отведите время, чтобы прислушаться к своему телу в молчании, и где бы энергия ни блокировалась, где бы ни ощущалась напряженность или боль, отпустите себя и расслабтесь.
Так расслабтесвое дыхание, чтобы оно стало спокойным и неосознаваемым. Сделайте несколько вдохов и выдохов, затем вдохните очень медленно и глубоко, задержите дыхание только на один момент, совершенно безмолвно, а далее выдохните очень тихо и мягко в равной степени через рот и нос. Чувствуйте энергию, циркулирующую в потоке вашей крови и очень легко и осторожно наблюдайте свои ощущения. Вам не нужно сосредоточиваться на дыхании, просто дайте чувствованию быть и позвольте вашему сознанию испытывать это чувствование, ощущение. Если вы просто не обращаете внимания на ваше дыхание, оно естественно становится расслабленным и спокойным, а энергия вашего тела оживляется довольно тонкими, теплыми, чуткими ощущениями, подобными тем, которые возникают при излучении солнца, освещающему и согревающему ваше тело.
Когда вы спокойны и расслаблены, теплое ощущение поднимается изнутри. Все тело начеку, и вы чувствуете себя почти пустыми, как если бы тело постепенно исчезало, тяжесть и плотность более не существует, а есть очень открытое безмолвное чувствование расширяющегося пространства. Нет никаких инструкций для воспоминания, нет концентрации - вы только часть этой огромной открытости. Чем спокойней вы становитесь, тем больше энергии можно почувствовать. Таким образом, вы можете воспринимать свое тело как открытое пространство и жить внутри этого чувствования. Расширяйте чувствуемую энергию как можно больше, без комментирования или интерпретирования ее. Когда вы развиваете это расширение, пространство, совершенно уравновешенное, подобно изысканному рисунку или прекрасному произведению искусства, само по себе раздвигается. Стоит только коснуться этого внутреннего чувствования, как вы забываете о своем теле и дыхании. Фактически вы становитесь этим чувством, и тогда расширьте его так, как если бы вы покидали утробу... Это чувство может быть почти безграничным. Далее кажется: ничто более не существует - только это переживание чувства. Вы можете всецело существовать внутри этой энергии. Так что куда бы ни вело это чувствование, вы только следуете за ним... Дальше и дальше, как рябь, распространяющаяся вокруг брошенного камня, пока она не покроет всю поверхность озера. На этом пути вы становитесь абсолютно безмолвным -только ваши клетки, ваша энергия, ваше дыхание и ваше осознавание.
Наконец, расслабте свой ум. Обычно ум очень неспокоен, так как различные интерпретации, концентрации и суждения пульсируют в наших внутренних диалогах. Наблюдайте эти движения ума, не следуя какой-либо особой мысли и не выполняя какого-нибудь специального действия. Не старайтесь концентрироваться слишком жестко. Осознавание всегда здесь, но оно не пребывает в каком-то особом месте, осознавание не привязано ни к какой "вещи". Так что просто переживайте непосредственное чувство -нечто вроде "чувствительной энергии". Если вы не цепляетесь за суждения или мысли, вы можете испытывать чувство, ощущение как часть вашей ментальной деятельности, подобно плаванию посреди океана, в вашем сознании может не быть ничего, кроме тотального чувствования.
Вначале вам кажется, что только воображаете эту энергию, но чем больше вы ее познаете, тем больше вы можете управлять ею. Спустя некоторое время вы будете переживать ее как некий вид жара или тепла и, наконец, как чувствование глубокой любви и радости. Эта энергия освежает ваше сознание и изменяет ваши мысленные привычки. Мышление становится значительно уравновешеннее, а энергия более свободно поднимается и циркулирует через всю вашу систему.
Можно расширить релаксацию даже внутри мысли. Попытайтесь удержать одну единственную мысль, а затем расширить ее, дойдите до "дна" этой мысли. Расширьте и распространите ее, без суждения о ней и не называя ее, без удерживания ее в качестве субъекта или объекта. Чувствование или энергия все еще остаются, но без различия или концептуальных ограничений. Однажды, коснувшись или испытав это более глубокое чувствование, вы сможете затем внести это ощущение в каждую мысль и переживание. Таким образом, вы сможете научиться тому, как расширять осознавание. Во-первых, на физическом уровне - посредством массажа и физических упражнений, во-вторых, на ментальном уровне - через дыхание и испытывание этих ощущений более глубоко и в-третьих, на уровне тонкого осознавания - благодаря прямому переживанию. Зная вкус этого чувства, мы замечаем, что оно само по себе становится бесконечным.
Таким образом, когда бы мы ни имели хорошее чувствование, нам следует расширить его, качество этого чувствования не нужно терять, так как радость, любовь и красота очень удовлетворяющи и совершенны. Например, у нас прекрасное чувствование, когда мы думаем о любовном отношении, если мы расширим это чувствование и коснемся его глубоко, тогда оно будет длиться дольше. Обычно, когда мы чувствуем себя счастливыми и радостными и переживаем приятные ощущения, мы стараемся продлить это чувствование схватыванием мысли. Однако это более великое, расширенное чувствование намного огромнее мысли, и, таким образом, мы ограничиваем его, пытаясь заключить его в форму мыслей.
Вначале очень важен физический контакт - через массаж, но позднее физическое тело становится почти символическим, поскольку чувствуемое переживание продолжает расширяться за пределы тела. Если мы в состоянии сохранить наше переживание, тогда мы знаем, что это не просто воображение - переживание действительно имеет место. Это более тонкий уровень более высокого осознавания, которое имеет экстатическое качество - здесь нет такого большого чувствования, лишь осознавание. Позднее мы можем интегрировать это чувство или осознавание внутри физического тела. Но опять, чувствуемое переживание не является исключительно физическим - оно становится всеохватывающим переживанием. Когда тело очень тихо и спокойно, мы можем открыть переживания и понимания, которые едва ли могли быть возможны прежде... Без слов, без концепций... Подобно чистому знанию.
На этом, более высоком уровне осознавания возвышенные чувствования, подобно внутреннему массажу, воспроизводят сами себя спонтанно, как поднимающиеся и опускающиеся волны океана. Когда в нашей практике мы находим это место, то можем развить и увеличить это чувствование. Это чувство расширения намного более мощно, чем физическое ощущение радости - оно глубоко, огромно, безгранично. Наше тело и дыхание могут чувствоваться очень малыми, но наш ум переживает - без слов или концепций -множество различных тонов и качеств, прекрасных образов и даже тончайших ощущений. Первый вид радости, который поднимается - невинный как детская радость. Она расширяется до чувства счастья, а позднее становится почти переполняющей.
По мере того, как мы развиваем это прекрасное и равновесное переживание, можно обнаружить, что оно совсем близко к тому, что иногда называют "мистическим переживанием". Трудно сказать, "физическая" это энергия или "ментальная", но все живые организмы разделяют характерные паттерны такой энергии - эту чистую энергию. Она всегда там, даже если мы в общем не знаем, как контактировать с ней. Часто мы для контакта с этой энергией нуждаемся в тихом месте, легкой диете или психологических упражнениях. Но раз испытав это переживание и почувствовав его непосредственно, мы можем воскресить все в памяти, внеся в осознавание, и найти чистую энергию или чистое знание повсюду.
Тело, дыхание и ум
Чтобы развить более высокое осознавание, необходимо интегрировать тело, дыхание и ум. Внутри тела на очень тонком, едва уловимом уровне каждая клетка или атом имеет ядерную энергию, идентичную энергии поля снаружи тела. Собственно, мы не можем сказать, что тело подобно "пространству", поскольку наша физическая структура кажется вполне плотной. Но в конечном смысле, пространство снаружи тела и пространство, которое тело занимает, неразделимы. Это целостное пространство образует естественное единство как струя воды, ассимилирующаяся в водоеме. Но бывают моменты, когда мы теряем восприятие плотности. И тогда мы полностью расслаблены, положительные энергии увеличены настолько, что можно почувствовать, как внутреннее и внешнее пространство становятся единым. Чувствуемое в результате единения очень важно, поскольку если наши тела полностью отпущены и расслаблены, энергия внутри клеток начинает течь гладко и естественно через всю нашу систему без какого-либо манипулирования или экстра-усилий с нашей стороны. Эта энергия проявляется как равновесие, радость или даже любовь.
Для достижения релаксации мы можем концентрироваться на особом чувствовании, таком как физическое спокойствие, затем постепенно расширить это ощущение настолько, чтобы оно простиралось снаружи во внутрь и за пределы физического тела. Мы можем концентрироваться только на нашей телесной тишине, спокойствии или только на нашем дыхании или на молчании наших мыслей. И расширяя это ощущение внутреннего безмолвия, мы можем чувствовать энергию, циркулирующую через наше физическое тело и за пределы его.
Эта энергия имеет три элемента, которые в совокупности образуют основной "паттерн", "привычку" нашей жизни. Наши отношения и действия зависят от того, насколько хорошо уравновешены данные три элемента. Наше здоровье, счастье и даже длительность нашей жизни также зависит от этого равновесия. Первый элемент - это физическая структура или "телесный паттерн", через который течет энергия. Второй называется "дыханием", но это не просто дыхание. Он имеет качество подвижности, это движущийся, текучий вид энергии. Третий элемент - это "тонкая телесная энергия," которая, в отличие от дыхания, неуловима. Все три энергии неразрывно связаны и не способны функционировать одна без другой, однако каждая из них имеет свои собственные характеристики и качества. Вместе они создают основную структуру физического тела, смешиваясь сложным, чудесным образом, чтобы создать то, что мы называем жизнью. В некотором смысле их можно сравнить с телом, дыханием и умом, но они - намного больше того, что обычно подразумевается под этими понятиями.
"Телесный паттерн", через которую течет энергия, намного больше, чем просто "тело". Ментальная энергия наших отношений и действий создает определенную "атмосферу", которая аккумулируется вокруг нас на уровнях и за пределами нашей физической субстанции - это иногда называют "тонким", или "эфирным телом". Даже если обычно его невозможно видеть, оно всегда есть часть нас. "Тонкое тело" можно уподобить верхней атмосфере Земли, которая является продолжением нижней атмосферы, но состоит из отличных элементов и имеет другое качество.
"Дыхание" - это намного больше, чем наша обычная концепция дыхания, оно связано с другими энергетическими потоками, и.его качество изменяется в зависимости от наших эмоциональных состояний. Когда мы дышим слишком поверхностно или слишком тяжело, то это воздействует на всю остальную систему; когда мы уравновешиваем дыхание, приведя в равновесие наши эмоции, тело и ум также уравновешиваются. Дыхание подобно мосту, связывающему тело и ум. "Тонкая телесная энергия" может быть приравнена к уму, но не к уму в нашем понимании. Обычно ум формулирует, облекает накопленный опыт и концепции в субъект и объект. Но есть другой путь переживания, который не создает этого дуализма. Когда ум уравновешен, для него нет ни времени, ни сознания, ни осознавания чего-либо, имеется только весьма специфическая энергия, которая всегда присутствует. "Телесный паттерн", "дыхание" и "тонкая телесная энергия" взаимосвязаны с четырьмя центрами нашего тела - головой, горлом, сердцем и пупком. "Тело" связано с пупочным центром, "дыхание" с горловым центром, а "ум" с головным центром. Тело, дыхание и ум, все объединяются и интегрируются в сердце.
Каждый из телесных центров функционирует на многих уровнях. В то время, когда наши сердца открыты, а наш ум не просто участвует в интеллектуальном процессе, наша энергия движется к более глубоким уровням и постепенно - в подлинное осознавание -равновесное, устойчивое состояние, являющееся одним из высочайших человеческих переживаний. Это осознавание чувствуется в сердце, а также в уме. Каждый центр тела способен трепетать от позитивной энергии, такой как доброта, любовь и сострадание. Каждый центр также способен к очень угнетающему и опутывающему беспокойству или тупости. Когда три элемента энергии движутся через центры, продуцируются определенные состояния или отношения - болезни, блокировки, эмоциональные расстройства, неприятности или чувства легкости, лучистости и всецелой открытости. Основные паттерны (привычные модели нашего физического функционирования) как определяют, так и определяются способом прохождения энергии через эти очень тонкие центры. они всегда указывают паттернам, движением и сутью энергии внутри тела. Поэтому, чтобы быть здоровым, следует научиться уравновешивать свое тело, дыхание и ум.
Мы способны уравновесить и помочь излечить себя с помощью концентрации на различных частях нашего тела. Практики такой концентрации просты, но весьма специфичны. Если наши тела разбалансированы или наша физическая энергия блокирована, полезно концентрироваться на животе, в точке ниже пупка. Если мы желаем войти в сострадание или радость, нужно концентрироваться на сердечном центре. Чтобы достичь эмоционального равновесия, необходимо концентрироваться на горловом центре. А поскольку центры взаимосвязаны, то чем больше концентрироваться на горле, тем уравновешеннее становится сердце.
Если наше ментальное осознавание или сознание не сильны или недостаточно сфокусированы, если мы неудовлетворенными нашим дуалистическим умом, нужно концентрироваться на верхушке головы или точке на лбу между глазами. Если мы хотим достичь великодушия или ясного ума, полезно концентрироваться на головном центре. Поскольку тело, дыхание и ум приходят в равновесие в сердечном центре, именно в нем необходимо развивать больше открытости. В сущности, если сердечный центр становится более открытым, то телу и уму очень легко функционировать совместно, а также поддерживать, правильно оценивать и понимать друг друга. Фокусируясь на специфических участках тела, можно исследовать различные ощущения или тона, которые возникают, и тогда мы сможем увидеть наиболее сильные и наиболее слабые участки. Это поможет определить, как работать с нашей энергией. Например, если какой-либо участок очень зажат или скован, нужно сфокусировать там нашу энергию и попытатьсярасслабить и снять напряжение. С этой энергией можно работать многими способами.
Лечение положительной энергией
Когда положительные и радостные чувства и отношения проходят через всю нашу систему, наши физические и химические энергии трансформируются и уравновешиваются. Наше тело и ум постоянно взаимодействуют. Для достижения и поддержания здоровья и равновесия важно обходиться с телом и умом как с интегрированной системой. С этой целью полезно внимательно понаблюдать их взаимоотношения и узнать, каким образом происходит это взаимоотношениею Всякий раз, когда ум движется в направлении объекта, мы теряем энергию, Мы можем настолько потерять связь с самим собой, что тело не будет осознавать ум, и наоборот — ум не станет осознавать наше тело. Мы подавляем или отвергаем наши симптомы и таким образом обращаемся сами с собой как с объектом или как со своим собственным врагом. Как только мы обучимся релаксации и разовьем положительное отношение, мы сможем прорвать состояние внутренней стагнации, застоя, так что энергия высвободится для естественного и гармоничного течения.
* * * Процесс самолечения нуждается в прочном основании, построенном на расслаблении, радости, любви и сострадании. Нам требуется расслабить тело. Тогда мы сможем начать разбивать наши ментальные и физические зажимы. Имеется множество специфических методов, которые мы можем употребить для исцеления, такие как концентрация, мантра, визуализация и различные физические и умственные упражнения, но основной процесс - расслабление и уравновешивание нашей энергии. дышите свободно, мягко и нежно. просто отслеживайте ваше дыхание и его ритм. Следование за потоком вашего дыхания, когда оно течет через ваше тело, поможет исцелить как ваше тело, так и ум.
Эти две простые практики релаксации помогут вам интегрировать ваши тело, ум и чувствования так, что они станут функционировать гармонично. Такая интеграция тела и ума существенна для здоровья и счастья. Благодаря процессу развития энергий уровни наших переживаний превосходят, трансцендентируют физический план; в конце концов, мы далее можем переживать ум и материю как единое. Это постижение по характеру очень напоминает бесконечность, поскольку чистая энергия переживается повсюду. Такие уровни присутствуют всегда и, как близкие друзья, всегда доступны нам. Положительная энергия сама по себе становится лекарством, и процесс самоисцеления происходит естественно. Физические блоки, которые вызывали множество психологических проблем, начинают растворяться, и когда тело здоровеет, освежается и очищается от ядов, ум также становится ясным и прозрачным. Мы учимся использовать и извлекать пользу из нашей энергии посредством проживания внутри нашего настоящего, присутствующего переживания. Как только у нас будет контроль над нашей тонкой энергией, мы сможем распределять ее на физическое, эмоциональное и психическое тела, стимулируя и направляя положительные, радостные переживания Когда положительные или радостные чувствования проходят через каждый орган и циркулируют через всю нашу систему, наши физические и химические энергии преобразуются и уравновешиваются. Другими словами, благодаря положительной энергии, мы имеет возможность воссоздавать наши тела.
По мере переживания более глубоких уровней медитации мы обнаруживаем, что медитация — это природа самого ума и что это переживание само по себе уже есть переживание просветления. Почти во все духовные дисциплины входит практика какой-либо формы медитации. по мере того, как мы всматриваемся глубже в медитативное состояние (осознавание), мы обнаруживаем, что осознавание не субъективно и не объективно, оно не может также подвергнуться концептуальному анализу. Осознавание есть естественная искренность, открытость, которые имеют место, когда уму предоставлена возможность функционировать свободно, самому по себе — без прерываний, искажений или ожиданий.
Медитативное осознавание подобно совершенно открытому пространств). Но не месту в обычном понимании, поскольку осознавание - не место, оно также не имеет и какой-то формы. Это пространство и ни вне тела, и ни внутри ума. Оно ни ментальное, ни физическое, и, все же, в то же самое время оно является глубоким интегральным ощущением тишины, открытости, искренности и равновесия — что составляет суть переживания медитации.
Традиционно начало медитации включает определенные практики, такие как интенсивная концентрация, визуализация различных образов или повторение мантр. одному отправиться в уединенное спокойное место и оставаться совершенно молчаливым в течение получаса, а другому — пойти в горы или на берег океана и очень громко произносить мантру. Кому-то еще будет предложено взирать на небо и просто оставаться открытым. Другим будут даны практики поклонения. В общем же в основе нашей практики было бы все то, что снимает напряжение и успокаивает нас, что лучше всего работает, создает тишину и развивает концентрацию.
Медитация помогает нам быть спокойными и счастливыми. Жизнь наша становится уравновешенной, когда мы способны сочетать все, что переживаем со своей медитацией. Мы можем обратить все свои эмоции в снятые напряжения и спокойствие медитации. Вначале медитация кажется простой — быть спокойным, расслабленным и, вероятно, следовать особым инструкциям. В действительности медитация- это процесс поиска истины или понимания, попытка открыть природу существования человеческого ума. Чтобы обнаружить такое знание, мы должны очень глубоко войти в медитацию и найти ответ на вопрос о том, кто же мы реально есть.
Итак, как вы медитируете? Прежде всего, тело должно быть очень спокойным. Физически расслабьте свои мышцы, позвольте уйти всякому напряжению. Теперь сидите в удобном положении и оставайтесь полностью неподвижными. Дышите очень тихо, мягко... Вдыхайте и выдыхайте медленно и ровно. Полностью расслабьтесь настолько, насколько вы можете, чтобы вся ваша нервная система стала спокойной. следует просто естественно отпустить свое тело, дыхание и мысли. Тело утихнет, дыхание уравновесится, а ум и чувства станут умиротворенными. В это время вы глубоко чувствуете и радуетесь своим оживающим чувствам и ощущениям.
Вы видите, что медитация- это не трудное упражнение или что-то чуждое или важное — это часть нашей природы. Нет нужды стараться достичь какой-то цели, поскольку сами старания становятся препятствием к расслаблению. Можно создать проблемы, подталкивая себя стишком сильно или пытаясь следовать слишком узкому набору инструкций. Ведь если вы прикладываете излишнее усилие, то можете оказаться пойманными между получением и неполучением желаемого, отчитываясь перед собой внутренне и пытаясь одновременно быть молчаливыми. Когда вы стараетесь концептуально испытать "совершенную медитацию", вы создаете бесконечные внутренние конфликты или внутренние диалоги.
Если продолжить расслабление и успокоение ума, в конце концов, не потребуется никаких усилий для вашей медитации. Когда вы только учитесь медитировать, то лучше всего прочувствовать себя полностью, не отрицая и не отвергая какой-либо части себя. Все мысли и чувства могут стать частью вашей медитации — можно попробовать на вкус каждое из них, затем постепенно двигаться дальше. Так вы сможете открывать различные тонкие слои и состояния ума. Ум просто наблюдает свой собственный естественный процесс; каждая мысль, желание и мотивация служат естественной помощью этому основному виду медитации. Медитация выходит за пределы дуализма. Все, что переживаешь, может рассматриваться как совершенное, так как критерий совершенства лежит внутри нашего ума, а не в чем-то внешнем.
Когда возникают воспоминания или чувство дискомфорта, вы можете почувствовать себя несколько неспокойно, но это чувство проходит, если не держаться какой-то отдельной мысли. Просто оставайтесь спокойными и непривязанными и не думайте о "медитации". Просто принимайте себя. Вы не пытайтесь учиться медитации, ведь вы есть сама медитация. Ваше тело целиком, дыхание, мысли, чувства и осознавание — все ваше существо — есть часть медитации. Вам не следует беспокоиться о ее потере. Вся ваша энергия-поле является частью медитации, так что нет нужды следовать какой-либо особой инструкции или беспокоиться о достижении какого-либо особого переживания. "Лучшая вода есть горная вода" . Когда вода течет среди скал, она очищается и ее свойства улучшаются. Так и медитация лучше та, что свободна и текуча. Сколь чудесно свобода струится в высокие медитативные состояния! Одного мастера спросили:" "Когда вы концентрируетесь, где ваша концентрация?" Он ответил: "Нет ни объекта, ни позиции, ни цели".
Когда мы переживаем более глубокий уровень медитации, мы обнаруживаем, что природа ума есть медитация. А это в действительности есть переживание просветления. Это переживание свободно от всего и одновременно проявляется все. Само по себе это-освобождение.
Наблюдение мыслей
В настоящем прямом моменте переживания нет ничего, о чем можно сказать, подумать или что можно обозначить. Оставляя интеллектуальный рациональный ум, мы касаемся более глубокой, более тонкой энергии, которую непосредствен но переживаем. Некоторые медитирующие могут сразу пройти за пределы мысли и эмоций и войти в переживание медитативного осознавания. Но другим вначале полезно подвергнуть анализу происходящее в данный момент- каковы отношения между медитирующим и медитацией, как устанавливается отношение, кто наблюдает, кто интерпретирует переживание. Чем тоньше этот анализ и чем глубже наше исследование, тем скорее мы открываемся медитативному переживанию. Каждый задаваемый вопрос расширяет видение и уменьшает количество сомнений, вопросов или проблем. И медитация совершенно естественно становится спонтанной, непосредственной и прямой.
Очень хорошим начальным упражнением ...- выберите какую-нибудь отдельную мысль и, удерживая ее столько, сколько возможно, думайте ее. — просто концентрируйтесь на одной единственной мысли., - просто дайте ей быть. Когда кончится эта мысль и возникнет другая, попытайтесь сделать тоже самое... Снова и снова пытайтесь выяснить, как долго вы в состоянии удержать одну мысль. Делайте это четыре-пять раз в день. После этого упражнения наблюдайте внутри и исследуйте свое отношение к тому, кто наблюдает или узнает ваши мысли, понятия и чувства. Кто наблюдает? Вы можете сказать, что наблюдает "ваше осознавание" или "интуиция", ваше "сознание" или "субъективный ум" или личность, к которой вы относитесь как к "Я", "Мне" или "Самость". Но как это "Я" относится к мысли и как они взаимодействуют? Каковы различия и конфликты между этим "Я" и этим "умом"?
Теперь попытайтесь изучить их в переживании. Чем больше вы наблюдаете свое собственное переживание, тем больше вы найдете прямых ответов на эти вопросы. Если же вы не наблюдаете тщательно мысль, то можете обнаружить себя оценивающим переживание и наклеивающим на него ярлыки. Когда это случается, вы не можете обнаружить более глубоких и тонких уровней переживания.
"Я" есть "субъект", что означает: "Я" воспринимаю и пережинаю образы, чувства, идеи, воспоминания. Как "Я" и "переживание" связаны одно с другим? Если они различны,- в чем разница между ними? "Я" имеет особое "переживание"? Не формируйте каких-либо особых идей, как должно протекать это "переживание", не думайте даже, что вы медитируете или имеете переживание. Просто позвольте переживанию быть, не заботясь о том, что случится или как случится. Нет необходимости давать себе отчет о переживании, поскольку более не остается какого-либо "Я". Даже опытные медитирующие могут потратить много лет медитируя, прежде чем освободят свои ум от непрестанной вереницы мыслей.
Если мы знаем, как правильно войти в медитацию, то можем быстро выйти за пределы мысли и за короткое время трансмутировать многие жизни негативней кармы. Это тайное знание медитации становится источником вдохновения, поддерживающим само себя. Мы просто становимся свободными от центра, без субъекта, без объекта и между ними нет ничего, что нарушило бы наше состояние уравновешенности. Медитация выходит за пределы времени, чувств и субъектно-объективных отношений. Превосходя все это, медитация уводит нас на иные уровни сознания. Это похоже на то. как если бы мы смотрели через ширму: на одной стороне сознания все существование, экзистенция — мысли, эмоции, негативность и наши жизненные шаблоны, на другой — очень тонкий энергетический уровень — глубокое медитативное состояние.
Трансформирование тревоги
Используя проникающее качество прямого осознавания, мы можем стать чувствительными к нашим эмоциям прежде их проявления и таким образом раз рушить шаблоны привычек и нашего с ними отождествления.
У эмоций нет ни слез, ни рта, ни желудка, И тем не менее, они могут высасывать из нас энергию, гипнотизировать, разрушать наше естественное состояние равновесия. У эмоций есть сила заманить нас в искусственные области ощущений, которые способны захватить контроль над нашими положительными энергиями. люди испытывают нужду в эмоциях подобно тому, как они нуждаются в соли для пищи. Но эмоции опасны и нестабильны, поэтому то, что начинается как удовольствие, часто заканчивается болью,
Одной из наиболее трудных в управлении эмоцией является тревога. На поверхностном уровне она не кажется такой уж серьезной проблемой, но тогда, когда это касается нашего человеческого сознания, она может расстроить нашу медитативную открытость до такой степени, что мы полностью утрачиваем равновесие. Мы даем ускользнуть положительным возможностям, теряя осознавание, тревога давит на нас, создает разделение, замешательство и неудовлетворенность. Если мы не следим внимательно за своей тревогой, то становится все труднее управлять ею. Нужда может оказаться весьма требовательной. Мы непрерывно испытываем потребность в том, чтобы удовлетворять и меня, мое эго, мои ум, чувства, ощущения.
Мы все время идем, двигаясь к тому., что лежит вне нас. Итак, мы хотели бы отыскать положительный подход к нашим проблемам. Но прежде следует понять, что сознание — это лишь совокупность привычных паттернов. Не важно, насколько устойчивыми и фиксированными они могут показаться, паттерны не являются ни устойчивыми, ни субстанциональными, — мы можем изменить и перестроить их. Когда мы понимаем пути, какими действуют внутри нас эти паттерны, и когда начинается процесс пробуждения осознавания, тогда осознавание проникает и трансформирует наши проблемы и препятствия. Если мы внимательны вместо того, чтобы утратить себя в конфликтах или в потакании себе в страдании, в проклинании себя, в самооправдывающей меланхолии, то мы легко и скоро сможем со стороны увидеть проблемы свои и находящиеся за ними, и трансформировать отрицательную энергию в положительную. Это требует некоторой практики, но когда мы воспользуемся подлинным осознаванием, чтобы научиться видеть и быстро менять разрушительные ситуации, наши проблемы прояснятся, а внутри нас начнет расти мир и свет.
Когда проблемы возникают во время медитации или в повседневной жизни, ,- это как раз время для пробуждения полной внимательности. К примеру, если мы должным образом сосредоточиваемся на эмоции, интенсивно разглядывая ее сверху донизу, а затем глядя на нее прямо, — она может на самом деле исчезнуть, поскольку мы видим, что она в действительности "ничто". Приобретя опыт, мы можем быстро уравновесить ситуацию депрессии или фрустрации, переключая ум туда и обратно, делая его то счастливым, то несчастным, а затем снова счастливым, наблюдая все время, что происходит внутри нас. Сначала мы можем делать что-то положительное, а затем отрицательное. Один раз подключить ум к депрессии и плакать. Затем немедленно подключиться к смеху. Чем же в действительности являются эти эмоции? Почему мы должны подчиняться этим чередующимся ментальным состояниям?
Это упражнение может показаться почти шизофреническим, но по мере работы над ним мы обнаруживаем, что в нашем сознании происходит важное изменение: меняются также наши взгляды на самих себя и на жизнь. Печаль не так серьезна, а счастье не столь безобидно и беззаботно. Любое переживание может показать нам, как глупо быть столь серьезным и принимать вещи так драматически, что даже наши трудности можно оставить позади, поскольку нет ничего постоянного. Однако вместе с тем это понимание не так просто реализовать практически. Когда мы несознательны, огорчены, подавлены или несчастны, то похожи на пчел, пойманных в горшке, где они жужжат, неустанно кружась и не имея путей бегства. И все же, мы пойманы неокончательно. Наши эмоциональные проблемы и отрицательное отношение являются в определенной степени частью нашего процесса обучения.
Когда мы напоминаем себе о необходимости поддерживать наши тело и ум в гармонии со своим осознаванием, то улавливаем каждое изменение наших мыслей и настроений и можем вспомнить, что нужно ввести свое осознавание немедленно в самую сердцевину всякой ситуации, которая может поколебать наше равновесие. Эта практика подобна обучению плаванию. Осваивая начальные приемы, постепенно с практикой мы окажемся способными плавать не просто пять или десять минут, а столько, сколько захотим. Подобным же образом мы сможем развить непрерывную медитацию, если будем поддерживать открытое отношение ко всякой деятельности, в которую вовлечены.
Поскольку сознательно или неосознанно тревога является причиной многих наших проблем, важно иметь с ней дело, как только она появляется. Лучшее противоядие против тревоги — это медитация. Когда мы осваиваем управление эмоциями с помощью медитации, то оказываемся менее обремененными проблемами, наши тело и ум становятся совершенно спокойными, и тревога начинает растворяться в спокойной релаксации и тишине. Тогда мы можем начать работать с нашими проблемами непосредственно, поскольку больше не чувствуем необходимости бежать от них. Напряженность и задержки уходят естественно. Это первая стадия медитации.
Достижение внутренней уверенности
Когда мы проходим истинный процесс самооткрытия, ничто не может отнять у нас уверенности в себе, вдохновение приходит изнутри, и мы знаем об этом, не нуждаясь в чьей-либо подсказке. Достичь духовной уверенности значительно труднее, чем уверенности мирской. И все же, используя проницательность, силу и уверенность, приобретенные во время медитации, мы естественным образом открываем истину, которая всегда внутри нас. И становясь более уверенными в своем переживании, мы начинаем видеть, что сентиментальная вера и преданность не столь уж важны. Мы учимся верить и доверять себе.
Когда мы смотрим на наш обычный опыт с позиции открытости, свободы от суждений или разъединяющих концентраций, мы видим "субъект" и "объект" естественно как единое целое. Когда медитативное переживание является поистине частью нас, духовные качества выражают себя естественным образом в нашей повседневной жизни, и мы можем быть уверены, что наше медитативное осознавание проведет нас через любую ситуацию, с которой мы столкнемся.
Если нашим учителем становится это вдохновение и уверенность в себе, и если мы контактируем с этим внутренним проводником, мы всегда больше можем положиться на наш опыт и понимание, нежели на то, что вне нас. Наша повседневная жизнь поставляет нам материал нашего процесса обучения. В ней сырой материал — наша плоть, наше дыхание, наше окружение. Когда мы учимся принимать себя и оценивать без эгоизма и цепляний за свое "Я" вместо того, чтобы барахтаться в отрицательности или проклятиях в свой адрес, мы развиваем положительные качества: силу, уверенность и чувство внутренней легкости.
небеса вовсе не обязательно находятся где-то. Они — в природе наших умов, и мы достигаем их через медитацию. Мы просто принимаем каждую ситуацию, как она приходит, и следуем своему внутреннему проводнику: своей интуиции, своему сердцу. Чтобы пробудить внимательность и улучшить свое осознавание, полезно исследовать свой образ,, спрашивая себя: "Где я/ Что я делаю?" Это поможет нам остаться "в" медитации и увеличить нашу бдительность к особым ситуациям, в которых мы часто оказываемся. Это может выручить нас от туманных ментальных диалогов и порождения образов и тем самым помочь нам жить более наполненной и осмысленной жизнью.
Случаются даже особые высокие (пиковые) переживания в моменты тревоги, гнева или негодования, так как присутствует основная энергия, готовая к трансформации. Поскольку потенциал для реализации внутренне присущ нашим умам, он имеется и в самих наших эмоциях. Этот потенциал есть в каждом мгновении нашей жизни и путем медитации мы учимся как достичь реализации.
Полезной практикой может оказаться одинаковая медитация на наших положительных и отрицательных чувствах, не хватаясь за то, что приносит умиротворение, и не избегая того, что болезненно. Таким путем мы можем открывать и использовать положительные качества, существующие даже в отрицательных состояниях нашего ума. Тогда мы не чувствуем более необходимости отождествляться с любой нашей эмоцией или же отвергать ее; мы испытываем эмоции непосредственно, не делая никаких предпочтений. Развивая и улучшая свое осознавание, мы можем выйти за пределы отрицательных эмоций. С помощью таких переживаний мы можем даже проникнуть в природу реальности... И в эти моменты, мы можем испытывать величайшую радость.
Постоянное осознавание всего того, что мы делаем, даже более важно, чем формальная медитация или практика, так как когда мы внимательны каждый момент, увеличивается некая наша уверенность, доверие к себе и равновесие. И в конечном итоге мы поймем, насколько важной, решающей для нас и для других является каждая мысль, слово и действие. Распространяя это понимание на свою повседневную жизнь, мы можем научиться непрерывно поддерживать качество открытости. Если мы будем открыты, бдительны и внимательны, то наши проблемы и эмоции окажутся не в состоянии взять верх над нами. Мы можем позволить им возникать, не хватаясь за них, что не даст нам быть пойманными.
Когда мы уравновешены и наш ум ясен, а сердце открыто, тогда мы знаем, что начинаем касаться истины внутри себя. Укрепление нашей веры и доверия к медитации является одной из важнейших составных частей развития духовной жизни. Каждый может поддерживать интерес к осознаванию на короткий период времени или даже на год или на два, но все, оказывается, отвлекает нас своими соблазнами от медитации и внутреннего покоя, от нашего чувства внутренней силы и мудрости. Временами мы теряем мужество относительно нашей медитативной практики и думаем, что просто теряем понапрасну время и энергию, что ничего не случается и что нам следует бросить все это. Но важно быть внимательным к каждому действию в каждой ситуации и ободрять себя, поскольку даже одна мысль может изменить наше направление. Каждый момент наделен потенциалом для просветления.
Важно слышать голос своего внутреннего проводника, нам нужно поддерживать свою изначальную преданность истине. отдающий себя истине и подлинному пониманию, никогда не сдается, эта стойкость является одним из важнейших оснований для обнаружения реальности. Если мы отвергаем своего внутреннего проводника, то нелегко найти его снова. Подобно бредущему человеку, нашедшему ощупью в темноте проводника, нам при налаживании контакта со своей внутренней силой и осознаванием не следует его (контакт) оставлять. Это важно, так как бывают времена, когда мы чувствуем себя особенно уязвимыми и слабыми. Не всегда легко иметь веру в свое собственное суждение, но когда мы следуем истине, как мы ее понимаем, мы учимся доверять себе и радоваться каждому моменту истинности нашего суждения. Пройдя жизнь таким путем и оглянувшись, мы поймем, как много нам удалось достичь, осознать; мы поймем, что часто нам сопутствовало везение.
Но даже теперь нашего опыта достаточно для того, чтобы иметь доверие к себе, и это — важнейший источник для обретения внутреннего проводника и охранителя. Каждый день мы можем расширять нашу открытость-искренность так, чтобы осознавание лилось свободно и естественно. Нам не требуется какой-то другой подготовки. будучи достаточно открытыми, за очень короткое время мы можем в совершенстве научиться медитировать. Когда мы медитируем с такой открытостью и оставляем все сомнения и колебания, наш внутренний проводник автоматически направляет нас к учению внутри себя: чем больше развивается наше осознавание, тем больше мы открываемся спонтанному переживанию ума.
Не важно, что мы делаем, мы можем практиковать, оставаясь осознающими в спонтанности настоящего момента. Нет нужды спрашивать: "Как это? Кто это?" Мы учимся просто медитировать совершенно и без каких-либо ограничений и задних мыслей. когда мы понимаем медитацию, когда у нас есть ключ, мы можем интуитивно оставаться в этом состоянии независимо от того, что мы делаем.
Если мы открыли для себя что-то ценное, то это всегда остается с нами, мы не получим эту уверенность от кого-то еще. Итак, мы должны развить доверие к себе и ободрить себя, осваивая понимание, что наши жизни драгоценны и что наш повседневный опыт — это и есть истинный путь знаний. Когда мы знаем что то, что мы делаем — "правильно" и что мы двигаемся к нашей цели, мы по-настоящему начинаем свою жизнь.
Практикуя медитации и исследуя свои в них переживания, мы постигаем значение высказывания: "Истина подобна золоту; чем больше его нагревают и куют, тем более повышается его качество". Когда мы проходим истинный процесс открытия себя, никто уже не сможет лишить нас доверия к себе, вдохновение тогда приходит изнутри, и мы знаем и не нуждаемся в том, чтобы нам что-то говорили о нас. В некотором смысле это единственное учение, имеющее смысл и оно всегда готово для совета, так как истина передается через познание себя. Итак, мы можем оставаться уверенными: следует доверять нашей медитации и доверять своему переживанию.
Мы можем узнать, пережить ум как живой, чувствительный и сверкающий, подобно бриллианту... Подобно сияющему солнечному свету. Пока мы на самом деле не окажемся способными понять наш ум, мы останемся чужими самим себе, не сознающими свои собственные силы. фактически все, что мы переживаем, есть ум. Это означает не то, что внешние объекты есть наш ум, но то, что наши проекции переживания как таковые являются частью ума. Ум, подобно художнику, весьма разносторонен,- порождающий замешательство, заблуждение, страдание, величественный порядок и невыразимую красоту. Он строит все формы и поддерживает все внутренние драмы, он может выразить абсолютную истину столь же хорошо, как и все наши мысли и эмоции. Ум — это не одно, и не многое, и не какая-либо вещь в себе. иногда мы можем обозначить ум "сознанием", а иногда "осознаванием", но чем больше мы исследуем и наблюдаем ум, тем более сложным он оказывается
Большинство интерпретаций ума ограничены, так как соотносят ум с некоторой другой концепцией — ум подобен этому, сознание подобно тому. Имея дело с умом, наши эго категоризируют наше переживание мира в особые формы, структуры и очертания. Все это становится тесными шаблонами, управляющими нашим существованием. Они накладываются на умы, а не являются самими умами. Честно пытаясь вскрыть природу ума, мы совершаем ошибку, устраивая погоню за значением. Мы чувствуем, что если поймем значение определенных концепций, слов или переживаний, тогда мы доберемся до точки опоры настоящих знаний. Но значения зависят от других концепций и сами по себе субстанционального основания не имеют .
Исследуя ум с точки зрения медитации, мы увидим, что ум много больше чем мозг или фильтр для перцепций, обширнее, чем просто набор понятий. С помощью медитации мы можем выйти за пределы значений и категорий и войти в непосредственное переживание внутренних уровней ума. Мы можем почувствовать ум живым, восприимчивым и сверкающим, подобно сияющему солнечному свету. Мы можем выйти за пределы сознания, чтобы обнаружить не концептуальные уровни ума, мы можем исследовать все слои, подобно тому, как мы раздвигаем лепестки розы. Мы можем исследовать ум за субстанциональным уровнем - даже за уровнем существования или несуществования, так как ум невообразимо велик.
Когда мы более глубоко всмотримся в ум, то обнаружим, что сам ум не имеет субстанции. У него нет цвета и нет формы, нет местоположения характеристик, нет ни начала ни конца. Он ни внутри и ни снаружи и поэтому не может быть обозначен, как то или это. Он не смешан с другими вещами, и тем не менее он не отделен от них. Ум нельзя изобрести, разрушить, отвергнуть или принять. Он за пределами обычного времени и всякого существования. Если мы практикуем медитацию, то начинаем узнавать, какая огромная активность совершается в уме. Мы можем начать работать с отдельными мыслями и проблемами и по мере прохождения нами процесса, мы приобретаем понимание относительно ума и того, как он работает.
Одним из главных препятствий на пути открытия и оценки глубины и качества ума служит то, что мы принимаем свой ум, как само собой разумеющееся и не относимся к нему с должным уважением. весьма важно понять, какую ценность представляет наш ум. Обычно, какой бы положительный опыт мы ни пережили, мы хвалим скорее эго, чем ум, поскольку рассматриваем эго в качестве агента интеллекта. Когда же возникают проблемы или трудности, мы обвиняем ум, присваиваем наименования нашим различным неврозам и принимаем их как нечто реальное, как часть ума, хотя сам ум здесь невиновен. Это отвергание ума как чего-то нам чужого и даже вредного нельзя считать здоровым отношением. Мы часто выказываем огромную озабоченность относительно своего тела, -приукрашиваем себя и создаем впечатляющий образ, и в то же время редко в такой же степени оцениваем спектр, область и тотальность нашего ума.
Ум — источник всякого знания и вдохновения. Если мы становимся просветленными — это ум просветлен, если мы печальны — это ум печален. Когда мы начинаем ценить и уважать ум, мы обнаруживаем, что сам ум может трансформировать наше повседневное переживание. Наши проблемы оказываются менее реальными, потому что мы обнаруживаем, что все наши проблемы в действительности являются самосотворенными. Чем глубже мы исследуем ум, тем дальше мы идем за пределы проблем, слов и понятий, чтобы открыть истину и понимание. Нет необходимости слепо следовать чьими-то идеями, мы можем исследовать наш ум глубже, пока не откроем природу ума — просветляющую, сияющую, животворящую.
Естественное состояние ума
Поскольку ум в своей истинной природе лишен двойственности и не отделен от единства всего, что есть, наша жизнь становится нашей медитацией. Те, кто не привык к медитации, часто воспринимают ее как нечто чуждое, необычное и неестественное — некое экзотическое переживание, которое нужно вызвать, или что медитация в чем-то отлична от того, кто медитирует, или же что это просто другое лицо восточной психологии или философии, которое следует подвергнуть изучению и исследованию. Однако медитация не является чем-то чуждым, отдаленным и внешним. Медитация — это естественное состояние ума, и вся в целом природа ума может быть нашей медитацией.
Медитация начинается, когда мы даем своему телу и уму расслабиться глубоко и полно, когда мы испытываем чувство, приходящее от простого отпускания, без всякого напоминания себе так поступить. Когда мы позволяем быть всему просто так, как оно есть и слышать тишину внутри нашего ума — это становится нашей медитацией. Эта тишина -не только отсутствие звуков или просто свобода от искажений, это — полная открытость, присутствие ума. Если в какой-то момент мы просто остаемся молчаливыми, не хватаясь за чувство безопасности, не пытаясь выяснять свои проблемы, то все, что остается — это осознавание.
Медитация — это процесс самооткрытия. На одном уровне медитативный опыт демонстрирует нам наши жизненные привычки — как мы, начиная с детства, пронесли свои эмоциональные характеристики. На другом же уровне медитация освобождает нас от этих шаблонов, облегчая видение наших внутренних возможностей. Оглядываясь назад на стереотипы своего мышления, мы иногда можем увидеть и идентифицировать заблуждения, порожденные нашим образом себя. Мы можем научиться видеть сквозь позы и претензии ума и сквозь все наши объяснения и оправдания. А еще мы можем понять, что все еще просто играем в игры и далеки от истинного влияния на себя. Мы непременно накладываем на себя произвольные пределы и ограничения, глядя на мир и переживая его с фиксированной точки зрения. Но когда мы выходим за пределы объективирующих понятий, за дуализм, за время и пространство, что мы тогда теряем? Есть ли что-нибудь, кроме наших страхов, наших жестких неподатливых идей, прочных привязанностей к нашему воображаемому "Я" и его воображаемой безопасности? Естественному состоянию ума нечего терять. И лишь вследствие нашего отчуждения от самих себя мы потерпели неудачу в реализации понимания, что можем пребывать в осознавании, которое есть наша подлинная природа или собственный дом. Хотя мы и "заявляем" о своей подлинной природе, это вовсе не значит, что мы ее переживаем. Вместо этого большинство из нас почти всегда находятся в плену процессов генерирования идей и объяснений, создающих еще большее число идей и объяснений
... Наш ум продолжает это до бесконечности. "Я" постоянно ассоциирует себя с различными чувствами, понятиями и психологическими рефлексиями. Эго всегда готово спросить нас, достигли ли мы чего-либо, так что нам все время приходится "отчитываться" самим себе — и мы оказываемся снаружи своего переживания, глядя на него. Несмотря на то, что мы стараемся сделать все от нас зависящее, чтобы оставаться внимательными и осознающими, наши внутренние диалоги и проекции создают препятствия, искажающие непосредственность нашего переживания. Чем больше мы пытаемся интерпретировать переживание и облечь его в слова, тем дальше отодвигаемся от него. Мы же остаемся с "фиксированной" концепцией и дуалистическим взглядом на мир, так что наши ответы и реакции на повседневные ситуации не исходят из естественного состояния. Это подобно тому, как если бы мы жили в центре прекрасного цветущего сада и тем не менее не осознавали бы этого.
Реализация этого состояния трудна, потому что мы верим в то, что наши мысли и чувства являются "моими", мы судим о них в отношении к "моей" ситуации, "моей" жизни. Но мысли и чувства вовсе не являются "мной". Одна мысль просто ассоциируется с другой, а затем с третьей. Мы идем чуть глубже и находим еще одну. Каждая мысль включает в себя различные слова и образы, подобно кинокадрам, движущимся непрерывно так, что картины овладевают нашим вниманием и истощают нашу энергию. В итоге, осознавание утрачивается. Мы становимся похожими на детей, смотрящих мультфильмы, которые, тараща глаза, оказываются потерянными в движущихся картинках.
Когда мы наблюдаем свой ум, то замечаем, что наше сознание с легкостью фиксируется на мыслях или сенсорном входе. Например, когда мы неожиданно слышим скрип двери или звук сирены, наш ум тотчас строит образ или понятие, а переживание, связанное с этой идеей или образом, приобретает весьма определенный настрой чувств Поэтому, чтобы стать свободным от привычек двойственности нашего ума, важно выйти за пределы относительных пониманий и верований, взглянуть "внутрь" и, насколько это возможно, оставаться в самом начальном переживании.
Поскольку ум по своей истинной природе не отдален от единства всех вещей, то наша жизнь становится нашей медитацией. Медитация не является техникой убегания от этого мира — она хороший друг и добрый учитель, который может направить, поддержать и помочь нашему уму прикоснуться нашего наиглубиннейшего существа прямо, без преград, отделяющих нас от нашего осознавания, вдохновения и интуиции. С помощью этого переживания мы можем найти контакт с нашей целостностью. Итак, в каждый момент мы можем быть друзьями с медитацией и, благодаря возникающему из медитации взгляду, мы сможем переживать всю полноту и красоту существования, поскольку все обладает красотой — то как мы работаем, думаем, говорим, каждая ситуация имеет еще внутренне присущую ценность и значение. Когда мы вносим свет медитации в нашу жизнь, она становится богаче, значительнее и целеустремленнее.
Это естественное осознавание просто и непосредственно, открыто и отзывчиво. Оно немедленно и спонтанно, без какой-либо неопределенности. "Естественное" означает "нефиксированное", не имеющее ни ожиданий, ни принуждения, ни интерпретаций, ни предопределенных планов. Если медитация углубляется, нет нужды фиксировать, улучшать или совершенствовать ее. Нет смысла продвигаться куда-либо, поскольку все движется к естественному состоянию реальности.
Когда мы способны испытывать это непосредственное осознавание, то нет ничего более между нашим умом и медитацией. Переживание всегда ново, свежо, ясно и чудесно. Хотя оно и за пределами нашего обычного чувства времени, тем не менее есть непрерывность. Все есть, как оно просто есть — нечего ни добавить, ни отнять.
Если в своей медитации мы можем остаться в настоящем моменте, тогда можно испытать это более высокое состояние осознавания. Но когда мы держимся за ментальные построения или пытаемся вспомнить особые инструкции или определенные процессы, мы лишь продолжаем следовать за движением ума на сознательном уровне. Поэтому необходимо распространить осознавание за пределы области внутреннего диалога, отпустить себя и открыться настолько, насколько возможно для нас, оставаясь в полном молчании. Это все еще просто понятия, но позже, с практикой, мы сможем выйти за пределы этих идей и концептуальных привычек и войти в состояние целиком лишенное центра, так как все ограничения, делающие необходимым центр, растворяются — и это есть медитация.
По мере развития медитации нам больше не следует полагаться на интеллектуальные объяснения, чтобы оправдать кто мы такие, поскольку наша ограничивающая нас само идентичность уходит прочь, подобно туману под лучами солнца. Когда мы понимаем это, нам нет нужды бороться со своими эго и отрицательными эмоциями или с различиями положительного и отрицательного, духовного пути или привычного действия. В медитативном переживании спонтанное осознавание возникает само по себе и эмоциональные конфликты и проблемы начинают терять свою удерживающую силу и становятся похожими на облака. Когда мы прекращаем питать наши проблемы, они исчезают в самом осознавании. В это время мы сможем действительно увидеть, что вся в целом природа ума и есть наша медитация. И благодаря этому наш ум просветляется чудесной могучей энергией, или мы непосредственно переживаем неописуемое всепознающее понимание.
Стать медитативным переживанием
Когда мы медитируем должным образом, мы можем делать это с большим сосредоточением и в то же время не прикладывая каких-либо усилий. Мантры могут быть весьма эффективным инструментом помощи уму в концентрации и устранении рассеянности. Если мы практикуем мантры громко или в молчании достаточно долгое время, даже после того, как мы прекратили их произносить, они продолжают вибрировать внутри нас на более тонких уровнях. Мантры обладают очень мощным воздействием и полезны при устранении как физических, так и ментальных трудностей.
Медитация уже сама по себе есть самоисцеление. Это процесс более полного понимания нашего ума и нашей собственной природы. Путем анализа ума можно научиться видеть, как мы обрабатываем информацию и как реагируем на те или иные ситуации. Когда ум спокоен, подобно пруду, мы можем ясно видеть, как возникает и исчезает рябь. Аналогично можно увидеть отражение всех наших образов себя, а в итоге, если исчезает "наблюдатель", так же как и наши мысли, мы можем переживать ум прямо. В начале медитации мы стараемся "приколоть ум", чтобы держать его в удобном для наблюдения положении. Но по мере развития нашей медитации, мы можем начать освобождаться от зажимов, позволить всему идти своим чередом и просто быть — без усилий и привязанности. В это время мы обнаруживаем, что сам "ум" не существует, его нигде нельзя найти. Это естественное состояние непосредственного переживания и есть самоисцеление.
мы держимся и за медитацию, пытаясь увидеть цвет, пережить видения, теплые чувства, ощущения, приобрести опыт высоких состояний. Наши умы все еще жаждут идентифицировать, удерживать переживания и манипулировать ими так, как будто есть что-то несущее радость, о чем необходимо отчитаться перед собой. Однако когда мы оставляем нашу привязанность к ощущениям и чувствам, мы можем стать самим переживанием, а это по-настоящему оздоравливающий процесс.
Вопрос: Иногда я нахожу себя после медитации в хорошем состоянии, иногда чувствую себя уставшим. Ринпоче: Возможно, что вы прикладываете слишком много усилий. Наверное вы делаете это несколько интенсивнее — слишком большая серьезность делает вас усталым, когда вы сокращаете мускулы, напрягаете тело, направляете энергию в определенном выбранном вами направлении — все это тоже может привести в некоторое усталое состояние, поэтому просто сделайте несколько глубоких дыханий, расслабьтесь и освободите себя от всех зажимов. Отпустите мысли, проносящиеся в вашей голове и создающие напряжение и тревогу. Вне зависимости от того, что происходит, вам следует все время быть бдительным и осторожным, чтобы не навязывать своему уму чего бы то ни было слишком жестко. Медитация — это деликатный процесс, вот почему весьма существенно научиться медитировать должным образом с самого начала: иначе достижение полного контакта займет долгое время. А лучший путь начать — это ослабить напряжение. Вопрос: Хорошо ли прекращать медитацию в случае усталости? Ринпоче: В этом случае у вас есть несколько возможностей. Когда вы устали или чувствуете сонливость, а ваш ум блуждает, то в этом случае могут помочь физические упражнения в течение короткого времени — прогулка, дыхание или растяжение с целью усилить кровообращение и ослабить мускульное напряжение. Затем можно снова взяться за медитацию. Можно также освободиться ментально, отойти от каких бы то ни было напряжений и проблем, попытаться проникнуть внутрь задержки и пройти за нее. Но важнее всего научиться быть внимательным, наблюдать себя и окружение все время, тогда медитативное осознавание вдохновляет все, что вы делаете. Вопрос: Важна ли поза? Физиологически весьма ценна поза с прямым позвоночником, потому что она обеспечивает спокойствие тела и делает возможным поток определенных энергий. Но, опять же, поза зависит от вашего предпочтения. Вопрос: Требуется ли настойчивость идти против чего-то, что неестественно? Ринпоче: Мы можем оказаться перед необходимостью упорно преодолевать различные препятствия, если наше естественное состояние выведено из равновесия, или нарушено. С другой стороны, личность с глубоким пониманием всегда может найти естественные состояния в самой настойчивости. Наше усилие всегда испытывает влияние со стороны нашего "Я", и когда нет больше никакой настойчивости, нет более никакого "Я". Вначале мы понимаем это, затем переживаем это, или же можем сначала иметь переживание, ведущее к пониманию. Но, если у нас переживание без понимания, то оно быстро исчезает, подобно внезапной вспышке света.
Путь к освобождению энергии — это не оценивать переживание, не отождествлять его со своим "Я" и не воспринимать слишком серьезно, что бы ни происходило в этот момент. Учитесь чувствовать, что все существование — лишь сновидение. Вы есть и тот, кто видит сон, и само сновидение. Почувствуйте, расслабьтесь, дайте себе возможность быть свободным и не медитируйте слишком интенсивно. Во время медитации нет медитирующего, нет никого, кто комментирует или ждет информации. Информация означает суждение о том, хорошая или плохая была медитация, счастливые или несчастливые чувства — все это лишь рефлексии некоторого "эго", наблюдающего с заднего плана. в медитации нет нужды в обратной связи. Обратная связь только нарушает медитацию. Когда вы свободны от ожиданий и надежд, тогда медитация протекает не будучи ни жесткой, ни серьезной. Вопрос: Оказывается, что медитация требует усилий, а вы тем не менее подчеркиваете полное расслабление. Ринпоче: Когда мы медитируем правильно, мы можем делать все с огромной концентрацией и, все же, в то же самое время, не делая никаких усилий. Другими словами, мы не фиксируем свой ум на чем бы то ни было, поскольку нет ничего, на чем можно было бы сфокусировать свое внимание, никакой цели, к которой мы стремимся, никакой потребности совершать усилие. И, все же, если мы не начнем и не пожелаем, то не будет никакого прогресса. Мы должны делать что-то, но делание — это почти недеяние, так как для "Я" не остается никакого действия — нет "Я", чтобы что-то делать. Хотя и нет ничего, что должно было бы фигурировать, тем не менее, нам нужно развить очень острое, новое и точное осознавание. Когда "Я" отступает прочь, мы можем пережить "медитацию". Но затем опять можем обманывать себя, думая, что наша медитация идет хорошо, тогда как практически такая мысль сама по себе есть более тонкое цепляние за "позицию" в нашей медитации и таким образом она удерживает нас от медитации. Когда вы расслабляетесь, вам нужно позволить уму оставаться полностью открытыми с уравновешенной свободной энергией. Ум всегда так оживляется. Мы привязываемся к определенным путям мышления, видения, выражения себя и других. Все это часть образа себя, пытавшаяся увековечить себя; когда мы оставляем образ себя, наш ум освобождается к "медитации".
Вопрос: Как мы можем узнать, растем ли мы духовно? Ринпоче: Духовный рост — это открытость и совершенство. Большей частью мы ищем мирской свободы и удовлетворения, но если нет "Я", тогда кто удовлетворен, кто освобождается? Освобождается тотальное "Я", Без "Я", без конфликтующих эмоций, отношений и привычек. Мы освобождаемся от всего, что связывает нас, но мы не можем дать себе в этом отчет — там нет "Я", чтобы выслушать этот отчет. С "Я" очень трудно развиваться, без "Я" мы имеем возможность прогресса. Но если нет "Я", тогда кто прогрессирует? Когда люди это спрашивают у себя, они иногда путаются. Без "Я" нет ни субъекта, ни объекта, ни времени; некоторые могут почувствовать, что это сумасшествие, но без "Я", нет того, кто может сойти с ума, нет влияния личности, чтобы отреагировать на это — нужно только осознавание. Чтобы достичь этого состояния, нам просто нужно оставаться открытыми, нам нет необходимости делать сверхусилие. Такое переживание уже есть, когда мы не позволяем себе сбиться со своего естественного состояния бытия. Когда мы можем оставаться уравновешенными, в естественном состоянии осознавания, тогда ничто не может повредить нам. Мы можем функционировать хорошо и гармонично без "поддержки" эго. Вопрос: Как мне освободить свою медитацию от влияния эго? Ринпоче: Простой подход медитации состоит в том, что "все становится медитацией". Не думайте: "Это — часть медитации, а это не относится к медитации". Такого разделения не существует. Медитируйте самым простым, легким и наиболее прямым способом. Будьте естественны, естественно осознающим, естественно открытым, естественно бодрым. Чем больше вы будете стараться понять это интеллектуально, тем дольше вы не сможете это понять. Пока же вы остаетесь в своей самости, медитировать даже нежелательно, так как медитирует только "Я", и именно это "Я", думающее, что оно медитирует, удерживает вас от истинной действительной медитации. Если вы поняли естественное осознание, каждая часть вашего ума уже пребывает в осознавании. Так что эго не загрязняет вашего ума, эго не давит на вас, не приказывает вам и не перебивает вас. Однако эго очень умно. Оно постоянно ищет внимания и всякое переживание относит на свой счет. Это самосознание, или "мышление" цепляется за идентичность: "Моя медитация, мое осознавание, мое переживание", все разделяя на субъект и объект. Иногда эго интерпретирует переживания или же защищает себя, тогда как в другое время оно создает "тайные" намерения и маневры, а затем их комментирует. У эго много аспектов, создающих каналы через органы чувств — через глаза, уши и чувства. Когда вы входите в медитативное состояние, вам не нужно полагаться на органы чувств, фактически у вас есть возможность выйти за их пределы. В то же время вы можете открыть дверь каждого чувства — зрения, слуха, запаха, тактильного ощущения. Чувства, сознания — в медитации все функционирует гармонично.
Вопрос: Как можно разрушить эго? Ринпоче: Чтобы бросить вызов эго, нам необходима искусная мудрость, мягкая в начале и борющаяся с ним не прямо, поскольку если мы сражаемся с ним, то рождаем фрустрации, ведущие к еще большему страданию. Вместо этого нам следует подвергнуть эго мастерскому наблюдению — прямому, а когда мы наблюдаем его, мы видим, что сражение не обязательно. Часто мы во всем обвиняем эго, но пока мы его обвиняем, создаем конфликт. Конфликт есть тогда, когда у нас недостает мастерства в наблюдении эго и тогда, когда сражаемся мы с ним лоб в лоб. Мы можем временно преуспеть в контроле над эго, но оказываемся неспособными по-настоящему выйти за его пределы. А если мы не в состоянии сделать это, эго возрождается еще более сильное и более обиженное, чем прежде. Борьба и фрустрация становятся полярностями, увековечивающими друг друга. Мы должны умело коснуться эго, а не бороться с ним. Нам нужно острое и ясное самонаблюдение. Вопрос: Как используются мысли? Ринпоче: Мы имеем дело с мыслями двумя способами. Когда мы "схватываем" мысли, мы идентифицируем, но не узнаем их. Когда мы научимся их узнавать, то начинаем развивать осознавание. Мысли некоторых похожи на змей — они свертываются в узлы, но даже эти мысли могут быть развязаны. Змеи свертываются в кольца, но если у них есть свобода выбора — они полностью распрямляются, автоматически расслабляясь. Когда ум свободен, мысли подобны рисункам на воде -прежде чем он закончен, он расплывается. Вопрос: Можете ли вы что-нибудь сказать относительно мистических или эзотерических переживаний? Ринпоче: Если не завершен определенный рост или процесс развития, преждевременно говорить о нем или конкретизировать его. Поэтому дальновиднее оставаться молчаливыми. Нам необходимо культивировать то, что мы узнали, и позволить ему расти и взрослеть. Чтобы понять эти учения, мы должны испытать их сами и проверить их в своих повседневных жизнях. Этот огромный потенциал- это неисчерпаемое сокровище и не где-то в далекой стране, оно внутри вас самих. Сами учения непосредственно действуют внутри вас. Когда мы знаем это, непосредственное переживание становится нашим учителем, а осознавание делает нашу жизнь положительной и радостной. Если мы смотрим на жизнь с точки зрения осознавания, то видим, что наш ум являет собой великий источник защиты, он может принести нам безопасность и уверенность в себе, доверие к себе, он может стать нашим убежищем. Можно утратить контакт с осознаванием, а затем мало-помалу забыть — и все же осознавание доступно в каждый момент, у нас есть шанс, затем другой — если мы упустим один, есть следующий. Ум — это наш дом. Но знать, что ум — наш дом, недостаточно, мы должны войти в дом. Более глубокая медитация не может быть выражена на человеческом языке, так как коль скоро мы вербализируем и концептуализируем переживания, они застывают, и осознавание прекращается. Так что пока наша практика не развита полностью, лучше говорить о наших медитативных переживаниях лишь с опытным гидом, который может нам помочь, иначе наши переживания могут потерять свое значение и силу. Обычно же у нас сильная тенденция вербализировать наши, переживания. Мы чувствуем, что пока не смогли интерпретировать или обсудить их, они не реальны. Мы находим трудным просто позволить себе оставаться в молчании, потому что тишина беспокоит нас. Хотя обсуждение наших проблем временами и бывает полезным, вместо помощи в их интерпретации и понимании, разговор в действительности может усилить нашу привязанность к ним. Поэтому прежде чем последовать импульсу вербализировать свое переживание для себя или для других, лучше молча поработать с ним. Как только мы используем язык и слова для построения концепций, мы автоматически притупляем и замораживаем настоящее, у нас не остается шансов прямо переживать этот момент. Нет путей, по которым мы могли бы выйти "за пределы" чего-то с помощью слов. Это значит не то, что слова не имеют ценности, но лишь то, что нет способа прямо переживать настоящий момент, если мы полагаемся на слова, интеллектуальные концепции или попытки сосредоточить наше внимание определенным образом. Итак, с этого момента помните: каждая отдельная мысль драгоценна, смысл уже присутствует в самом первом состоянии. Если вы хотите испытать действительное мистическое переживание, оно не далеко от вас, оно в ваших мыслях в вашем осознавании и в самый первый момент. Исследуйте его. Как только вы сделаете это, изменится целиком вся ваша позиция, ваша зажатость, ограничение, самоотождествление, а восприятия и образы преобразуются. Все это подобно тому, как мы открываем окно свежему воздуху.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Суббота, 25.04.2020, 05:39
Когда мы приобретём медитативное осознование, то знаем, как войти в контакт с каждым переживанием, а поэтому мы не втягиваемся и не оказываемся пойманными ожиданиями, разочарованиями или обещаниями. В абсолютной перспективе есть лишь чистое осознавание. Само осознавание не имеет каких-либо неясностей, так что оно принимает все привычки, все переживания. Как только "переживания" пройдут фильтры органов чувств и начинают накапливаться привычки восприятия, тотчас все образы, воспоминания и рефлексии формируют то, что мы называем "сознанием". Это не означает, что вступает в бытие субстанциональное, оригинально специфическое сознание. Мы думаем, что имеет место сознание, однако это лишь набор паттернов, накапливающихся подобно пыли; это накопление есть то, что мы называем "Я". Если бы можно было вынести все эти привычные шаблоны так, чтобы пространство ума стало пустым, мы не смогли бы найти никакого сознания вообще. В "конце" сознания само сознание более не функционирует. Оно трансцендентировано. Остается только осознавание — настоящее осознавание, которое имеется налицо в наших телах, в нашей энергии.
Вопрос: Как мне узнать, что я осознаю? Скажут ли мне мои чувства? Ринпоче: Нет. Чувства внутри сознания. Есть осознавание внутри сознания — осознавание некоторой вещи, и есть осознавание за пределами сознания. Когда мы осознаем что-то — это внутри сознания, мы сознательно осознаем существование деревьев и т.д. Мы абстрактно организуем наше переживание в определенные паттерны посредством слов и понятий, образов и идей, но мистическое или более высокое медитативное состояние осознавания не существует в пределах сознания. Оно выходит за пределы понимания органов чувств, за символы, понятия, идеи. Без этого более глубокого осознавания мы всё ещё в тисках наших привычек и действий, даже несмотря на то. что в наших медитациях мы можем переживать довольно легкие положительные чувства.
Вопрос: Я весьма озадачен относительно медитации, сосредоточенной на чём-то, как в случае визуализации или инструкции медитировать определенным образом. Ринпоче: Визуализация — один из путей медитации, очень полезна вначале. Однако продвинувшиеся на другой уровень медитирующие понимают, что никто ничего не делает. Это то, что подчеркивается в наставлениях и когда мы реализуем такое понимание, то нет нужды в инструкциях, потому что мы уже "там".
Вопрос: Какова связь между "концентрацией", "сознанием" и "осознаванием"? Ринпоче: Когда мы концентрируемся, мы можем быть сознательными, но не осознанием. Сознание без осознавания подобно молоку без сливок или апельсину без сока. Вопрос: Можно ли иметь осознавание без концентрации? Ринпоче: Да. Это то, что мы пытаемся развить. Первое — мы концентрируемся, второе — мы осознаем сознательно и третье — наше медитативное осознавание развивается пока, в конце концов, осознавание не становится неограниченным. Важно разбить наши концептуальные строительные блоки, так как концентрация некоторым образом воздвигает стену вокруг медитации. Нечто ощущаемое и субстанциональное — то, с чем мы можем ассоциировать. Прямое осознавание пытается проникнуть сквозь эту оболочку.
Вопрос: Как это — оставить сознание и тем не менее опять иметь сознание? Ринпоче: Нам нужно отпустить любую позицию, любое качество концентрации, к которому привязываемся. Мы ограничиваем осознавание, прячась в свои мысли. Опасность состоит в том, что все эти образы и спонтанные мысли в медитации становятся настолько очаровывающими, что нам не хочется их оставлять, в результате мы просто остаемся внутри их, считая, что мы могущественны, что всё под нашим контролем — наш ум, наши мысли, наши медитации. Определенные визуализации и мантры помогают построить мост между сознанием и осознаванием, чем способствуют тому, чтобы оставить этот вид сознательной медитации. Подобным же образом, совершая положительные действия, мы можем очистить своё тело, речь и сердце.
Вопрос: Может ли концентрация быть путем построения нашего сознания? Ринпоче: Да, постепенно, но это занимает очень много времени — создать устойчивую концентрацию и развитие сильной концентрации вовсе не означает, что мы также развиваем и осознавание.
Вопрос: Как узнать, что мы медитируем правильно? Ринпоче: Более низкий уровень медитации всегда правильно включает дуалистичное "Я", осознающее некоторую "вещь". Различие между осознаванием объекта — категориальной перцепцией и просто осознаванием — подлинным осознаванием. Сознание собирает ментальные впечатления, тогда как осознавание — нет. Когда мы все время в медитации осознаем мысли, образы и объекты, то привязаны к ощущаемым категориальным перцепциям сознания. А поскольку мы внутри сознания, то переживаем различные физические ощущения, эмоции, интерпретации: высокие, низкие, счастливые, несчастливые, уравновешенные, неуравновешенные.
Медитируя, мы часто ощущаем, что у нас меньше остается эмоциональных сдвигов, искажений и беспокойств. Но это не означает, что мы вышли за пределы обычного уровня, так как прошлые отрицательные привычки всё ещё остаются. Наблюдая свои мысли, исследуя чувства и концентрируясь на очищении наших перцепций, мы лишь используем временные инструменты, которые могли сделать нас счастливыми и радостными. Но если мы хотим развить медитативное осознавание, то следует выйти за пределы "ощутительного" или интеллектуального осознавания, которое сосредоточивается на объектах. Другими словами, нам нужно выйти за пределы сознания.
Вопрос: Как вы выходите за пределы сознания? Ринпоче: Прямое осознавание! Однако оказывается, что, медитируя, мы все время хотим что-то делать, коснуться чего-либо субстанционального. Мы всегда хотим достичь результатов, иначе чувствуем, что переживание наше мало чего стоит. Можно медитировать четыре или пять лет кряду и не найти ничего ощутимого и наша медитация может оказаться темной, тупой и наводящей скуку. И тогда можно разочароваться и прекратить медитацию. Так что это трудная ситуация: то, что ищем — мы оставляем.
Вопрос: Вы имеете в виду, что познаваемое нами в медитации может привести к тому, что мы бросим свою практику? Ринпоче: Что мы оставляем — так это наши ожидания. Это может расстроить нас, так как мы обычно чувствуем, что если нельзя завладеть чем-либо, то этому "чему-либо" нечего делать со "мной".
Вопрос: Тогда какая же польза от медитации, если этому нет дела до меня? Ринпоче: Пользу нельзя ощутить, потрогать. Она состоит в том, чтобы не занимать позиции и выйти за пределы эго настолько, насколько возможно. Осознавание — не некая ощущаемая "вещь", эту "не вещь" нельзя ни удержать, ни указать на нее. Даже "ничего" — ничего не значит. Осознавание не имеет рук. Если мы говорим о нем, то это только шум. Когда мы понимаем это более глубоко, то можем неожиданно прийти к мысли: "Что я делаю? Нет явной ценности быть здесь". Но это — нездоровое отношение.
часто спрашивают: "Были ли у вас какие-либо переживания?" Мы верим, что иметь переживания — это очень важно, так что мы непрерывно судим о медитации и изводим: имеются или нет "переживания". Мы хотим чувствовать приятное, спокойное, умиротворенное и быть уравновешенными. Некоторые чувствуют, что важно иметь видения, выходить в другие пространства или общаться с невидимыми духами. Чем больше мы переживаем более высокие уровни, тем больше мы становимся осознаванием, переживание не сбивает нас. Мы не станем тащить его к себе и не оттолкнем его прочь.
Вопрос: Это звучит так, как если бы вы сказали, что человек, ставший просветлённым, оказался разочарованным. Ринпоче: Я думаю так. Мы разочаровываемся, потому что наши ожидания не исполняются. Мы создаем невероятные фантазии — все то, что можем себе представить или на что надеяться, но чем больше мы развиваем более высокое осознавание, тем больше понимаем, что эти допущения, мечты и фантазии просто не существуют. Но как свидетельствуют более глубокие переживания, мы видим, что этот более высокий вид медитации просто есть, он не имеет в себе цели.
Вопрос: Так зачем вы учите медитации? Ринпоче: Цель обучения — показать людям разочарование. Люди нуждаются в разочаровании. Если мы чего-то ожидаем, в этом всегда есть разочарование. Вопрос: Я ожидаю разочарование? Да зачем оно мне нужно? Ринпоче: Это единственный путь для того, чтобы проснуться. Как только накопится достаточно разочарований, вы пробуждаетесь. Хороший медитирующий всегда учится и всегда работает с разочарованием. Он знает, как иметь дело с миром и с каким бы то ни было переживанием, которое сложится в жизни. Это — реальный процесс обучения. Действительное вглядывание в свою жизнь есть умный путь медитирования.
Так что я утверждаю, что медитация возвращает нас назад к жизни. Мы можем сопротивляться, но если нам предопределено пройти через препятствия, а не пытаться избежать их, то мы можем испытать все: виденье, слышанье, осязание, ощутить вкус, запах и оставаться осознающим, исполнить танец с каждой ситуацией, а не пытаться прятаться от нее. Обладая медитативным осознаванием, мы знаем, как войти в соприкосновение с каждой ситуацией прямо и, следовательно, мы не оказываемся втянутыми и пойманными ожиданиями, разочарованиями или утраченными иллюзиями. Когда мы живем именно так, то можем увидеть жизнь, наполненную смыслом и ценностями. осознавание — это состояние, которое не является ни счастьем, ни печалью, оно ни положительно, ни отрицательно. Осознавание не занимает никакой позиции, кроме равновесия.
иногда необходимо даже быть упрямым, чтобы преодолеть своё сопротивление.
Вопрос: Но что происходит с процессом принятия решений? Что мне делать со своей жизнью? Какое действие в ситуации лучшее? Ринпоче: Доверьтесь своему осознаванию, а ваши ум и тело позаботятся о себе сами. Вы не можете сбиться с пути или потерпеть какой-то урон, потому что осознавание подобно солнцу, которое всегда дает свет и никогда — темноту. Почему столь важно подчеркнуть осознавание? Потому что оно не собирает эмоции или помрачения, не накапливает привычные шаблоны, не творит страдание. Осознавание подобно лотосу — оно корнями в грязи, а сам цветок всегда чист. Так, насколько возможно, каждодневно приумножайте осознавание.
Если у вас есть чувства, определения, идеи или понятия относительно медитации, то вам следует оставить их. У медитации нет структуры, она не "ваша". Другими словами, когда вы развиваете осознавание, то более не остается какого либо "Я". Вам не следует делать какого-то сверхусилия. Просто оставайтесь полностью уравновешенным умственно и телесно и одновременно держите открытым своё осознавание. Медитация не принадлежит нашей голове. Медитация — это не идея. Головы лишь создают идеи, больше ничего. На уровне осознавания себя идеи не имеют ценности, так как вы находитесь внутри мысли, вы становитесь осознаванием, вы продолжаете быть целиком осознающим, но вовсе не обязательно даже осознавать это. После того, как вы оставите это, расширьте, что бы там ни осталось, не удерживая его. Это осознавание. Сохраняйте его живым, ежедневно практикуя умно и тщательно. Когда осознавание увеличится, то ничто уже вас не ограничит, даже медитация. Таким образом, вы можете полностью открыться и уравновеситься.
Часть пятая. Передача Отношения учитель — ученик
Трудно найти квалифицированного учителя, и столь же трудно принять ответственность за то, чтобы быть хорошим учеником. Учителя — это разные личности. Они применяют различный стиль и могут даже не соглашаться друг с другом на обычном уровне, но это всё правильно, это может быть даже ценным. Если бы не было потребности в таком разнообразии, осталось бы только одно учение и практики только одного вида. Если передача от учителя к ученику полна и открыта, то мы действительно переживаем себя, учителя и учение как одно целое. Когда мы реализуем такое понимание, это похоже на то, как если бы раньше мы жили в крошечной маленькой комнатке с единственным фонарем и вдруг неожиданно были приглашены в огромное безграничное, залитое солнцем пространство.
Доверие внутреннему учителю
Безусловно, наш лучший учитель - это мы сами. Когда мы открыты, бдительны и осознаём, тогда мы можем должным образом направлять себя
Ученик: Думаете ли вы, что всегда на духовном пути необходимо иметь личного учителя? Ринпоче: Трудно делать обобщения. Некоторые нуждаются в руководстве со стороны учителя, но другие могут обойтись и без него. Когда у нас нет больше заблуждений и мы владеем собой, то можем обходиться уже без учителя, но до этого времени, мы должны, по крайней мере, ... книги, которые смогут нам помочь. Духовный путь имеет много препятствий, таких, как наши внутренние диалоги, наши чувства, наши тревоги и заботы. Так что хорошие влияния являются решающими. У начинающего множество проблем, поэтому трудно без такой помощи удерживать путь в поле внимания. Если мы можем сами позаботиться о себе, это прекрасно, но пока мы не в состоянии этого сделать, важно выбрать несущее поддержку гармоническое духовное окружение.... чтение.
Пока мы не научились защищать себя, мы легко можем снова впасть в свои прошлые привычки и забыть то, что вынесли из практики. Поэтому нам нужно ободрять себя и быть сильными... читать. Самодисциплина означает "правильное действие", что значит делать для себя лучшее, на что мы способны. Лучший путь дисциплинировать свое эго - это подружиться с самим собой . Когда мы радостны, тогда эго становится спокойным и не создает фрустрации и досады. У нас есть проблемы, потому что мы думаем, что они у нас есть. А поскольку мы верим в них, то оказываемся во фрустрационных ситуациях. Конфликт возникает тогда, когда мы не слушаем свой собственный внутренний голос. Если мы знаем существенное, если мы стабильны и уверены, то можем постепенно развиваться и учиться расти на любых совершаемых нами ошибках.
Ринпоче: С интеллектуальной точки зрения, преданность не рассматривается в качестве высокой добродетели, поскольку большинство не понимает ее психологической пользы. Преданность создает отзывчивость так же, как силу и энергию, которую, хотя она и эмоциональна, можно использовать для развития и увеличения осознавания. В духовном отношении преданность ценна, так как выражает чаяния и идеалы нашего внутреннего ума, она создает открытость, которая питает самое себя.
Ученик: Могут ли иногда эмоции быть мотивирующей силой? Допустим, у нас есть огонь. Если мы начнем вдувать воздух, он разгорится лучше. Эмоция в подобном случае окажется конструктивной. Ринпоче: Правильно. Вот почему в религиозных системах преданность считается столь важной. Хотя преданность при внимательном рассмотрении основываться на слепой вере и указывает на отсутствие интеллекта, преданность и молитва весьма эффективные и мощные инструменты работы и контакта с более тонкими уровнями осознавания.
На более глубоком уровне «учитель» означает «внутреннее осознавание», «наша собственная внутренняя природа». Наше знание, реализации и повседневное переживание также могут быть названы нашими учителями. Если наше сердце открывается, тогда наша преданность и сострадание развиваются в глубокую безмятежность. учитель может быть просто символом положительной энергии, освобождающейся, когда исчезают препятствия и раскрываются богатства внутреннего переживания.
В сущности, учитель - это добрый друг, тот, кто может провести нас и помочь выйти из трудных ситуаций. В этом смысле каждый человек и всякая ситуация могут быть нашим учителем, другом и проводником, даже несмотря на то, что временами мы должны проходить очень болезненные и непривлекательные ситуации и пространства. Когда мы очень чувствительны, нам нужно найти кого-то, на кого мы действительно могли бы положиться, кого мы можем любить без страха быть отвергнутыми. Тогда мы можем свободно действовать в соответствии со своим собственным пониманием, открытым сердцем и пробудившимися энергиями. В этом случае учитель — это зеркало нашего высокого "Я". Он активизирует источник нашего внутреннего сознания и наше чувство совершенной полноты. Когда мы обладаем открытым сердцем, тогда внутри нас возникает «пробуждённое переживание» и мы безошибочно узнаем его.
Некоторые читают книги по медитации ... сможем увидеть их, как вид передачи, имеющей определенный магнетизм, притягательность, которая помогает нашему пониманию. Мы сможем обнаружить, что все идеи и теории —инструмент или проводник, чтобы помочь пониманию. Если это понимание само становится прозрачным и безмолвным, то нет нужды для дальнейших вопросов и ответов.
Есть такое время или определенные дни, когда мы сами естественно находимся в медитативном состоянии, и тогда не остается проблем — просто происходит медитация. В такое время мы можем хорошо медитировать, и сама медитация заботится о нас и становится нашим учителем. Безусловно, наш лучший учитель — это мы сами. Когда мы открыты, бдительны и внимательны, тогда мы можем быть надлежащими проводниками для самих себя.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Суббота, 25.04.2020, 05:47
ОШО сказал что Кришнамурти не достиг полного просветления, что маленький шажок не сделал...а что думаете вы, друзья?
Сперва общие замечания.
1. Ошо иногда лучше читать "между строк". Он часто повторяет, что своими речами он просто "заговаривает мозгу зубы" (если у мозга есть зубы))). Впивать нужно само его присутствие, паузы, пространство между словами. И посыл этого немого присутствия, неслышный звук этого колокола тишины, как ни странно можно ощутить не только сквозь его слова, но и сквозь время и сквозь (часто довольно неуклюжий) перевод.
2. Не раз и не два он говорит: "Я говорю каждый день новые, часто противоречащие друг другу, порой и вовсе несовместимые вещи. Я это делаю не нарочно, но получаются неплохие капканы для моих глупых последователей, чтоб они, не дай бог, не состряпали из моих слов какого-то "учения Ошо" Нет такого учения. Есть просто возможность для вас уловить проблеск Чуда и отдаться его потоку."
3. Достаточно часто, не реже чем раз в две книги, он напоминает: "Для склонных к слепому следованию словам я ставлю ловушки; как мастер во время задзен бьет бамбуковой палкой задремавших монахов, я щелкаю по убаюканному разуму моих последователей таким абсурдом, что даже самые глупые из них должны будут в недоумении встряхнуть головой и проснуьтся".
4. Как всякий раз, берясь за очередного Мастера прошлого он представляет его как высшее достижение человеческого духа (зная, что все наши попытки мерить их аршином своего рассудка не отражают реальности). Почему? В этом есть и практическая "учительская" цель: предельно заострить наше внимание и настроить его на возможно более для нас чуткое восприятие. Так и наоборот. Зная, что наше растерянное я желает уверенности, что их мастер "лучше всех", он то и дело подопускает в глазах слушающих других, возможно в их сознании конкурирующих мастеров и учителей. При том не только настоящего, но и прошлого.
5. А чтоб показать относительность всяких таких сравнений, он (ошеломляющим ударом по застывшим клише наших умственных схем) то молитвенно возносит великих, то вдруг щелчком опрокидывает возможно сложившегося в нашем разуме божка. Тогда достается не только Кришнамурти, но тех кого он только что возносил до небес. Так про Будду: "Да. Возможно вся эта его нирвана - его сексуальные фантазии. Но тогда его сексуальные фантазии все равно гораздо лучше ваших." Про Кришну: "Какой же Он негодяй! Призывает во имя бога жестоким убийствам. Не то что наш дорогой милый Будда". Про Иисуса: "Возможно, этот бедный малый, натерпевшийся от дразнящих его бастардом, чтобыпосрпамить своих обидчиков, в мечтах вообразил, что зато он сын самого Бога. Возможно, больше всего оплеух досталось кумиру его детства, любимого деда, его общины и его единоверцев: Махавиру. Самих же джайнов (джайнистов) он называет самыми материалистичными и жадными до денег религиозных групп.
Для чего? А. Шокотерапия, троллинг, его педагогический метод: выбить у созревших учеников всю почву из-под ног; разрушить их любые религиозные, сословные, национальные, сексуальные предрассудки. Это его ипостась Шивы: Шива - разрушитель; он разрушает, сжигает все рассудочные понятия, всю личность йогина, чтобы из этого пепла возродилось прежде ему неведомая сущность, птица Феникс. Как проклюнувшийся лист разрывает почку, птенец - скорлупу, а бабочка - свой кокон. Б. По складу своему Ошо принадлежит к такому типу трикстеров, которые своим вызовом устоям навлекают на себя нешуточные проблемы вплость до смерти. Да. Это тип распятого Иисуса, распятого Мансура, отравленного Сократа, травимых российских юродьевых и побиваемых еврейских пророков.
Теперь, наконец, "по делу" Да, про Кришнамурти он говорил, что тот говорит с богом, а Ошо - с людьми. Поэтому слова Кришнамурти истинны, но настолько запредельны для его аудитории, что от них никакой для них пользы. А вот он, Ошо, обращается к живым одурманенным людям. Поэтому его слова лишь относительно истинны, зато оказывают ученикам настоящую помощь. Это интересно. А то что он где-то действительно называет Кришнамурти недопросветлённым, это для меня уже как-то вторично. Сама же для себя на такие вопросы не отвечаю, поскольку их и не ставлю. Как вы хорошо сказали:
Цитата
Не важно, достиг он полного или неполного просветления.Главное он говорил истинные необходимые людям слова для правильного выбора. Уже много времени прошло с тех пор как я его читал и слушал, сам сильно при этом изменился, но мнение о нем как о Мастере не изменилось.
"Своими книгами Джидду Кришнамурти помогает каждому человеку понимать самого себя, понимать жизнь и правильно, разумно подходить к разрешению основных её проблем, проблем человека, его конфликтов и отношений с другими людьми, с природой и обществом, помогает человеку обрести подлинную внутреннюю свободу"
одно лишь пребывание в молчании не является показателем спокойного ума. Спокойствие не возникает в результате воздержания или отречения; оно приходит одновременно с пониманием того, что есть. Для понимания того, что есть, необходимо быстрое осознание, так как то, что есть, не статично.
УЕДИНЕННОСТЬ И ОБОСОБЛЕННОСТЬ
Это уединение — не мятущееся и полное страха одиночество, но уединенность бытия; оно нетленно, богато, полно. Вот это тамариндовое дерево: оно не имеет другого бытия, как быть наедине с собой. Таково и это уединение. Вы пребываете в уединении, подобно пламени, подобно цветку, но совершенно не сознаете его чистоту, его необъятность. Истинное общение возможно лишь тогда, когда существует уединенность. Бытие наедине с самим собой — это не следствие отречения, самоизоляции. Уединение — это очищение от всех побуждений, от всевозможных стремлений желания, от любых результатов. Уединение — не результат деятельности ума. Уединение — вне сферы вашего желания стать уединенным. Обособленность никогда не может создать состояния уединения; одно должно уйти, чтобы дать место другому. Уединенность неделима, а обособленность — это разделение. То, что пребывает в уединении, обладает гибкостью, а потому устойчиво. Только пребывающий в уединении может иметь общение с тем, что не имеет причины, что вне измерения. Для того, кто пребывает в уединении, жизнь вечна; для него смерти не существует. Пребывающий в уединении никогда не перестает быть. И снова — всеохватывающая уединенность жизни.
Искать убежище в том, что не имеет имени, — значит отрицать его. Вот почему ум должен быть полностью и глубоко безмолвным. Эта тишина приходит, когда ум более не ищет, не захвачен более процессом становления. Эта тишина — не результат накопления, ее нельзя достичь путем практики. Это безмолвие должно быть так же непознаваемо для ума, как и то, что вне времени; ибо если ум переживает это безмолвие, то существует переживающий, который является результатом прошлого опыта, познавшим безмолвие в прошлом; и то, что он переживает, — это всего лишь повторение его собственной проекции. Ум никогда не может переживать новое, и потому ум должен стать совершенно безмолвным.
Ум может быть безмолвным только тогда, когда он не находится в процессе деятельности, т.е. когда он не определяет, не дает наименования, не регистрирует, не создает накопления в памяти. Когда же все сознание в целом безмолвствует и свободно от всякого становления, а это должно произойти само собой, только тогда приходит неизмеримое. Желание удержать эту свободу создает непрерывность в памяти того, кто становится; это является препятствием для реального. Реальность не обладает непрерывностью; она есть в каждый данный момент, от мгновения к мгновению, всегда новая, всегда свежая. То, что обладает непрерывностью, никогда не может иметь творческого характера. Внешний ум не может высказать реальное; реальное невозможно высказать, когда же реальное высказано, оно более не является реальным. В этом значение медитации.
ИСКАНИЕ ИСТИНЫ
Можно ли найти Бога путем настойчивых поисков? Можете ли вы искать непознаваемое? Чтобы найти, вы должны знать, что вы ищете. Если вы стремитесь что-либо найти, тогда то, что вы ищете, окажется вашей собственной проекцией; это будет то, что вы желаете, но сотворение желания не является истиной. Искать истину означает отрицать ее. Истина не имеет постоянного местопребывания; к ней нет пути, нет проводников, слово — не истина. Вы не можете искать реальное; вы должны отсутствовать, как бы исчезнуть, чтобы проявилось реальное. Почему мы сравниваем себя с идеалом? Может ли сравнение привести к пониманию? Отличается ли идеал от нас самих? Не является ли идеал проекцией нас самих, обыкновенной самоделкой, и не лишает ли он нас понимания самих себя такими, как мы есть? Не является ли сравнение с другими бегством от понимания самого себя? Несомненно, если отсутствует понимание себя, искание так называемой реальности — это бегство от самого себя. Без познания себя тот бог, которого вы ищете, — это бог иллюзии, а иллюзия с неизбежностью влечет за собой конфликт и страдание. Без познания себя не может быть правильного мышления; в этом случае всякое знание есть неведение, которое может привести лишь к хаосу и разрушению. Познание себя — это не конечная цель; это лишь первый шаг на пути к неисчерпаемому.
«Разве не является чрезвычайно трудным делом — познать себя, и не потребует ли это очень долгого времени?» — Сама мысль о том, что самопознания трудно достичь, является препятствием к такому познанию. Позвольте дать вам совет: никогда не предполагайте, что это будет трудно, или что это потребует много времени; не предрешайте того, чем оно является или не является. Начните. Познание себя есть то, что раскрывается в процессе отношений; а всякое действие есть отношение. отрицание отношений — это смерть. Смерть есть предел сопротивления. Сопротивление как подавление, подмена или сублимация в любой форме есть помеха самопознанию; но раскрыто сопротивление должно быть в отношении, в действии. Сопротивление, негативно или позитивно, с его сравнениями и оправданиями, с обвинениями и отождествлениями — это отрицание того, что есть. То, что есть, — безусловно; и осознание безусловного без всякого выбора есть его раскрытие. Это раскрытие есть начало мудрости. Мудрость — суть проявления неведомого, неисчерпаемого.
СЕНСИТИВНОСТЬ
Реальность может быть только тогда, когда отсутствуют противоположности. Осуждение или отождествление питает конфликт противоположностей, а конфликт порождает дальнейшие конфликты. Если подойти к факту без эмоций, без отрицания или одобрения, то это не внесет конфликта. Факт в самом себе не содержит противоположного; противоречивым он становится только тогда, когда в нем видят нечто, доставляющее удовольствие, или нечто такое, чего надо опасаться. Такое отношение создает стены нечувствительности и губит действие. там, где имеется сопротивление, не может быть никакого действия. Может быть только деятельность, но не действие. Деятельность основана на идее, а действие — нет. Деятельность никогда не может нести освобождение.
Деятельность имеет прошлое и будущее, а действие не имеет. Оно всегда в настоящем, и, следовательно, непосредственно. Реформа — это деятельность, а не действие, и то, что реформировано, нуждается в дальнейшей реформе. Преобразование не является действием; это деятельность, рожденная из противоречия. Действие совершается в каждый данный момент и, как ни странно, в нем нет внутренней противоречивости; но деятельность, хотя она и может казаться безошибочной, все же полна противоречий. Если имеется выбор, то это деятельность, а не действие, так как выбор основан на идее. Ум может получать удовольствие от деятельности, но не может действовать. Действие исходит из совсем другого источника. Луна взошла над деревней, и через сад протянулись тени.
ЛИЧНОСТЬ, «Я»
Личность никогда не может остаться анонимной; она всегда готова облачиться в новые одежды, получить другое имя, так как отождествление с чем-либо — ее подлинная сущность. Этот процесс отождествления препятствует осознанию ее собственной природы. Процесс накопления и отождествления создает «я», позитивно или негативно; и его деятельность всегда замкнута в себе, каким бы широким ни было огороженное пространство. Любое усилие «я» быть или не быть — это движение в сторону от того, что есть. Если отбросить его имя, свойства, особенности, накопления, — что, собственно, такое есть «я»? Существует ли «я», личность, если отнять ее качества? Именно страх быть ничем толкает «я» к деятельности; но оно — ничто, оно — пустота. Если мы в состоянии бесстрашно взглянуть в эту пустоту и соприкоснуться с этим наводящим боль одиночеством, то страх совсем исчезнет и произойдет глубокая трансформация. Для того чтобы так случилось, должно быть переживание этого «ничто», которое невозможно, если существует переживающий. Если имеется желание пережить эту пустоту для того, чтобы ее преодолеть, возвыситься над ней и оказаться вне ее, тогда нет никакого переживания; потому что «я» как личность обладает непрерывностью. Если переживающий имеет переживание, тогда уже нет состояния переживания. Это переживание того, что есть, без того чтобы его назвать, дать ему имя, приносит свободу от того, что есть.
ВЕРА
Как легко мы разрушаем тонкую восприимчивость нашего существа. Непрестанная борьба и усилия, тревоги и страхи, бегство от трудностей вскоре притупляют ум и сердце, а хитрый ум быстро находит подходящие суррогаты, чтобы заменить тонкое восприятие жизни. Развлечения, семья, политика, верования и боги — все это занимает место ясности и любви. Mы теряем ясность благодаря знанию и верованиям, а любовь — благодаря чувствам. Разве вера приносит ясность? Разве непроницаемая стена веры дает понимание? Почему необходимы верования, разве они не затемняют и без того перегруженный ум? Понимание того, что есть, требует не верований, а прямого постижения, т.е. непосредственного осознания без какого-либо вмешательства со стороны желания. Именно желание вызывает хаос, а вера — это расширенное желание. Пути желания достаточно тонкие, без их понимания вера только усиливает конфликт, смятение и антагонизм. Синонимом понятия веры является понятие религии, а религия — это тоже убежище желания.
Мы обращаемся к вере, как к пути действия. Мы чувствуем, что не можем действовать без веры, ибо вера дает нам то, во имя чего мы живем и работаем. Для многих из нас жизнь не имеет смысла, кроме того, который дает вера; вера имеет большее значение, чем сама жизнь. Мы убеждены, что жизнь должна руководствоваться образцом, который дает вера, так как без образца, все равно какого, разве возможно действие? Таким образом, оказывается, что наши действия основаны на идее или являются ее следствием, а тогда действие менее важно, чем идея.
Могут ли проявления ума, как бы они ни были ярки и утонченны, принести когда-либо полноту действия, глубокое преображение внутри человека? Является ли идея средством действия? Идея может вызвать известную последовательность действий, но это всего лишь деятельность, полностью отличная от действия. Именно у этой деятельности человек оказывается в плену; когда по той или иной причине деятельность прекращается, человек чувствует себя потерянным, жизнь лишается для него смысла, делается пустой. Мы сознаем эту пустоту, на уровне сознания или подсознания, и таким образом идея и деятельность приобретают наиболее важное значение. Мы заполняем пустоту верой, а деятельность становится опьяняющей необходимостью. Во имя этой деятельности мы готовы совершить отречение, готовы приспособиться к любым трудностям, принять любые иллюзии. Деятельность, связанная с верой, может вначале казаться стройной и созидательной, но после пробуждения мы снова обнаруживаем конфликт и страдание. Любая вера, религиозного или политического характера, уводит от понимания наших взаимоотношений с другими людьми, но без этого понимания не может быть никакого действия.
БЕЗМОЛВИЕ
безмолвие было тесно слито и с шумом ветра, и со звуками машины, и с произносимыми словами. В уме не вставали воспоминания о прежних состояниях тишины, о тех состояниях, которые ум знал раньше; он не говорил: «Это — безмолвие». Не было слов; если бы они возникли, это было бы лишь признанием и утверждением подобного переживания в прошлом. Так как не было словесной формулировки, то не было и мысли. Отсутствовала регистрация факта, а поэтому ум был лишен возможности подхватить безмолвие или думать о нем; слово «безмолвие» — это не безмолвие. Когда нет слов, ум не может действовать, а поэтому переживающий не может производить накопление как средство для получения нового удовольствия. Не было никакого процесса накопления, не было отождествления, уподобления, сравнения. Движение ума полностью отсутствовало. … сумятица нисколько не нарушили это необыкновенное состояние безмолвия. Ничто не могло его поколебать, безмолвие продолжало оставаться. Ветер шумел среди сосен; ложились длинные тени, дикий кот проскользнул в кустах. Движение пребывало в безмолвии, и осознание движения не было рассеянием внимания, так как отсутствовало сосредоточение внимания на чем-либо одном. Рассеянность ума возникает тогда, когда меняется преобладающий интерес, но в этом безмолвии интересы не существовали, а поэтому не было отвлечения внимания. Движение не выходило за пределы безмолвия, оно было от него. Это был покой; не покой смерти или разложения, но покой жизни, в котором совершенно отсутствовал конфликт.
Для большинства из нас борьба между скорбью и радостью, влечение к деятельности создает чувство жизни; если бы не было подобного устремления, мы потеряли бы направление и вскоре рассыпались в прах. Но это безмолвие и его движение были творчеством, всегда себя обновляющим. Это движение не имело начала, а, следовательно, не имело и конца; оно не было непрерывностью. Движение подразумевает время, здесь же не было времени. Время означает больше или меньше, ближе или дальше, вчера и сегодня; но в этом безмолвии не было никаких сравнений. Это не было безмолвие, которое оканчивается, чтобы вновь начаться, здесь не было повторения. Различные уловки хитрого ума полностью прекратились.
Если бы это безмолвие было иллюзией, ум имел бы к нему какое-либо отношение, он или отверг, или принял бы его; он или развенчал бы его, или с тонким чувством удовлетворения отождествил себя с ним. Но так как ум не имеет никакого отношения к этому безмолвию, то он не может ни принять его, ни отвергнуть. Ум имеет дело только со своими собственными проекциями, лишь с тем, что исходит от него самого, он не имеет никакого отношения к тому, что вне его. Это безмолвие — не от ума, поэтому ум не может оперировать с ним или отождествить себя с ним. Содержание этого безмолвия невозможно измерить с помощью слов.
ОТКАЗ ОТ БОГАТСТВА
Внешняя простота и порядок не означают непременно внутренней тишины и простоты. Конечно, хорошо быть внешне простым, потому что это дает определенную свободу, это знак, жест прямоты; но почему мы неизменно начинаем не с внутренней, а с внешней простоты? Не потому ли, что хотим убедить самих себя и других в нашем намерении? Почему мы должны себя убеждать? Свобода от вещей требует мудрости, а не жестов и не убеждения, мудрость же не является личной. Если вы осознаете все значение обилия вещей, то само это осознание освобождает, и тогда нет необходимости в драматических заявлениях и жестах. Когда же этого мудрого осознания у нас нет, мы прибегаем к дисциплине и отречению. Смысл не в том, много или мало, но в разумности; и разумный человек, будучи доволен малым, свободен от множества вещей.
Но довольство — это одно, а простота — совсем другое. Желание быть довольным или быть простым связывает. Желание ведет к сложности. Довольство приходит с осознанием того, что есть, а простота — со свободой от того, что есть. Хорошо быть внешне простым, но еще более важно быть внутренне простым и чистым. Чистота, ясность, не приходит в обусловленный и целеустремленный ум; ум не может ее создать. Ум может приспособиться, собрать и привести в порядок свои мысли; но это не есть ясность или простота. Проявления воли ведут к хаосу, так как воля, даже в преобразованном виде, остается орудием желания. Воля к бытию, к становлению, какой бы полезный и благородный характер она ни носила, может дать направление, может расчистить пути среди хаоса, но этот процесс приводит к изолированности, а ясность не может прийти, если вы изолируете себя от других. Проявления воли могут временно осветить ближайшее поле, необходимое для действия, но они никогда не могут бросить свет на задний план сознания, так как сама воля является результатом этого заднего плана. Задний план вынашивает и питает волю, а воля может дать ему очертания, усилить его потенциальные возможности, но она никогда не может его устранить.
Простота — не от ума. Конфликт и ясность не могут сосуществовать, только свобода от конфликта несет простоту, а не его преодоление. То, что было побеждено, необходимо побеждать снова и снова, поэтому конфликт становится бесконечным. Понимание конфликта — это понимание желания. Желание может абстрагировать себя в роли наблюдающего, в роли того, кто понимает. Но такая сублимация желания — лишь откладывание вопроса на будущее, а не понимание. Наличие наблюдающего и наблюдаемого — это не два различных явления, а одно; и только в переживании факта этого единого процесса существует свобода от желания, от конфликта. Вопрос о том, как переживать этот факт, не должен возникать. Это должно произойти само по себе; и это происходит только тогда, когда существует бдительность и пассивное осознание, Вы не можете узнать, каково в действительности переживание при встрече с ядовитой змеей, если будете пользоваться воображением или рассуждать об этом, сидя в удобном кресле в своей комнате. Чтобы встретить змею, вы должны отважиться выйти за пределы мощеных улиц и искусственного освещения. Мысль может регистрировать факты, но она не может пережить на опыте свободу от конфликта, так как простота или ясность — вне ума.
ПОВТОРЕНИЕ И ЧУВСТВО
Мы — конгломерат запутанных ответов; наш центр — такой же неустойчивый, как и обещанное нам будущее. Слова имеют для нас необыкновенное значение, они оказывают воздействие на нервную систему, вызывая чувства, которые для нас более важны, чем то, что лежит за пределами символа. Символ, образ, знамя, звук имеют первенствующее значение. Суррогат, а не реальность — вот в чем мы находим силу. Мы пусты внутри и поэтому стараемся заполнить эту пустоту словами, чувствами, надеждами и воображением. Но пустота не прекращается.
Повторение, со всеми ощущениями, которые оно вызывает, как бы ни были они приятны и благородны, не есть состояние переживания; постоянное повторение обряда, слов, молитвы создаст чувство удовлетворения, которому мы даем благозвучное название. Но состояние переживания не есть чувство. Действительность, то, что есть, невозможно понять только через чувство. Чувства имеют ограниченное значение, но понимание или переживание лежат вне чувств и над ними. Чувство становится важным только тогда, когда прекращается переживание; тогда слова приобретают значение, и символы становятся господствующими; тогда проигрыватель приводит вас в восторг.
Состояние переживания не есть непрерывность, ибо то, что имеет характер непрерывности, является чувством, на каком бы оно ни было уровне. Повторение ощущения дает видимость нового переживания, но ощущения никогда не имеют новизны. Поиски нового не заключаются в повторных ощущениях. Новое проявляется лишь тогда, когда существует переживание, а это состояние возможно лишь когда прекратилась жажда и погоня за ощущениями.
Желание повторить переживание связывает нас с полученными ощущениями, и, обогащая память, придает им широту и силу. Желание повторить переживание, независимо от того, является ли оно вашим собственным или другого лица, ведет к утрате восприимчивости, к смерти. Повторение истины есть ложь. Истина не может быть повторена, ее нельзя пропагандировать или использовать. То, что можно использовать или воспроизвести, лишено жизни; оно механично, статично. Можно использовать мертвую вещь, но не истину. Вы можете сначала убить истину и отречься от нее, а потом использовать ее; но это уже больше не истина. Пропагандист, религиозный или светский, не может быть глашатаем истины.
Переживание может прийти только с отсутствием желания ощущений; названия, термины должны прекратиться. Не существует процесса мысли без словесного выражения; а быть захваченным словесным выражением значит быть пленником иллюзий желания.
РАДИО И МУЗЫКА
Не создает ли для нас музыка, в очень тонкой сфере, удобный способ отделаться от того, что есть? Хорошая музыка уводит нас от самих себя, от наших повседневных неприятностей, мелочности и забот, она заставляет нас забыться; или же музыка дает нам силу смотреть в лицо жизни, она вдохновляет. Музыка становится необходимостью в обоих случаях — или как средство забыться или средство для дальнейших ощущений. Именно желание ощущений заставляет нас тянуться к музыке, иметь красивые вещи. Зависимость от внешних линий и форм обозначает лишь пустоту нашей собственной жизни, которую мы заполняем музыкой, искусством, намеренным молчанием. В связи с тем, что эта неизменная пустота заполняется или прикрывается ощущением, существует страх перед тем, что есть, перед тем, чем являемся мы сами. Чувства имеют начало и конец, их можно повторить и расширить; но состояние переживания не находится в пределах времени. Состояние переживания — вот что существенно; а оно сводится на нет в погоне за ощущениями. Чувства ограничены, носят личный характер, они вызывают конфликт и страдания. Но состояние переживания, которое в корне отличается от повторения опыта, не имеет длительности. Только в переживании существует обновление, трансформация.
АВТОРИТЕТ
Важно понять совсем не то, кто именно является учителем, святым, руководителем, а почему вы за ним следуете. Вы следуете лишь для того, чтобы стать чем-то, что-то приобрести, что-то уяснить. Но ясность не может быть получена от другого. Смятение — в нас; мы вызвали его, теперь сами должны его устранить. Быть ни чем — это не отрицание. Позитивное или негативное проявление воли, которое есть не что иное, как утонченное и возвышенное желание, постоянно ведут к борьбе и конфликту. Это не путь к пониманию. Установление авторитета и следование за ним — это отрицание понимания. Там, где есть понимание, там свобода, которую нельзя купить или передать другому. То, что приобретено, может быть потеряно, а то, что дано, может быть отнято; отсюда авторитет и связанный с ним страх. От страха нельзя избавиться с помощью умиротворения и свечей; страх перестает существовать с прекращением желания становления.
Правильная медитация необходима для очищения ума, так как без его опустошения не может быть обновления. Обычная непрерывность — это застой. Ум вянет от постоянного повторения одного и того же, от изнашивания на ложных путях, от чувств, которые делают его тупым и усталым. Контроль над умом совсем не является необходимым; а что важно, так это выявить интересы ума. Ум — это пучок противоречивых интересов, а то, что мы называем сосредоточением, дисциплиной ума, есть лишь усиление одного интереса за счет других. Дисциплина — это культивирование сопротивления, а там, где имеется сопротивление, нет понимания. Хорошо дисциплинированный ум — это не свободный ум, но только в свободе может быть сделано открытие. Необходимо естественно, свободно выявить движения личности, на каком бы это ни было уровне. И хотя такого рода открытия могут быть достаточно неприятны, проявления «я» должны быть раскрыты и поняты; дисциплина же губит спонтанность, которая необходима для этого раскрытия. Дисциплина, хотя она и утончает ум, фиксирует его на определенном образце. Ум будет приноравливаться к тому, в чем он был тренирован; но то, к чему он приноравливается, — не реальное. Дисциплина — это просто обременяющий фактор, и поэтому она никогда не может быть средством открытия себя. Благодаря самодисциплине ум может укрепиться в своей цели; но эта цель является проекцией «я», и потому она не реальна. Ум создает реальность в своем собственном образе, а дисциплина лишь придаст жизненность этому образу. Только в раскрытии может быть радость — в раскрытии путей «я» от момента к моменту. «Я», на какой бы уровень его ни поместить, остается всегда созданием ума. Все, о чем оно думает, все это от ума. Ум не может думать о том, что вне его, он не может думать о неизвестном. На любом уровне «я» — это известное, и, хотя могут быть различные уровни «я», которых ум не сознает, находясь на поверхности, все они, однако, лежат в поле известного.
Такое осознание есть переживание проявлений «я», и в этом переживании нет ни переживающего, ни переживаемого. Идя таким путем, ум освобождается от своих накоплений; нет больше «меня», накопляющего. Приобретения, накопленные воспоминания образуют «меня»; мое «я» не есть существо, стоящее отдельно от накоплений. «Я» отделяет себя от своих свойств в качестве наблюдающего, который следит, контролирует с целью сохранить себя, создать для себя непрерывность, длительность среди непостоянства. Переживание процесса в его целостности и единстве освобождает ум от двойственности. В этом случае мы переживаем и понимаем весь процесс ума, как открытый, так и скрытый, и не кусочками, не отдельными проявлениями, но в его целостности. Тогда и сны, и повседневная деятельность всегда будут процессами, опустошающими ум. Ум должен быть совершенно пуст для того, чтобы воспринимать; но желание стать пустым с целью приобрести — это глубокая внутренняя помеха; и это также необходимо понять в целом, а не на одном каком-либо уровне. Жажда опыта должна совершенно прекратиться: это возможно лишь тогда, когда испытывающий, переживающий, не получает пищу от своих переживаний или от воспоминаний о них.
Очищение ума должно происходить не только на его верхних уровнях, но также в его скрытых глубинах; и это возможно только в том случае, если прекратился процесс определения или создания понятий. Создание новых определений и понятий лишь усиливает переживающего и создает длительность его бытия, усиливает его желание постоянства, специфические особенности его памяти. Должно быть безмолвное осознание процесса созидания понятий, а отсюда и понимание его. Мы даем названия не только для взаимного общения, но и для того, чтобы придать длительность и бытие какому-либо опыту, для того, чтобы оживлять его и воспроизводить связанные с ним ощущения. Подобный процесс наименования должен прекратиться не только на поверхностных уровнях ума, но и во всей его структуре. Это трудная задача, ее не легко понять и не легко осуществить, ибо все наше сознание — это процесс сначала наименования или определения опыта, а потом его накопления или воспроизведения. Именно этот процесс питает и дает силу иллюзорной сущности, переживающему, как имеющему отдельное бытие и независимому от опыта. Без мыслей нет мыслящего. И мысли, которые всегда непостоянны, создают иллюзорную сущность того, кто мыслит. Мыслящий себя изолирует, создавая тем самым видимость постоянства.
Свобода существует тогда, когда все бытие в целом — внешнее, видимое и скрытое — очищено от прошлого. Воля — это желание, и если имеется какое-либо действие воли, какое бы то ни было усилие, чтобы себя очистить, то свобода прийти не может: очищение должно быть полным, охватить все уровни бытия. Когда все уровни сознания, все их множество стихает, становится безмолвным — только тогда существует неизмеримое, то блаженство, которое вне времени и в котором — возрождение творчества.
ГНЕВ
Гнев, подобно скорби, обладает особым свойством изоляции; он человека выключает, и, по крайней мере, до тех пор, пока он не утихнет, все отношения прерываются. Гнев лишь временно сохраняет силу, он живуч в изоляции. Странная безнадежность сопутствует гневу; состояние изолированности — это само отчаяние и безнадежность. Гнев, порождаемый разочарованием, завистью, связанный с жаждой нанести рану другому, имеет бурную разрядку, удовлетворение от которой лежит в оправдании себя. Мы обвиняем других, и это обвинение есть оправдание нас самих. Без своего рода позиции, независимо от того, носит ли она характер самоутверждения или самоуничижения, что мы собой представляем? Мы пользуемся любыми средствами, чтобы возвысить себя; гнев, подобно ненависти, — один из наиболее легких путей для этого. Простой гнев, внезапная вспышка, которая быстро забывается, — это одно; но гнев, который возник сознательно, который был накоплен постепенно и стремится нанести вред и уничтожить другого, — это совсем другое. Простой гнев может возникнуть в связи с какой-либо физиологической причиной, которую можно установить и устранить; но гнев, который появляется в результате психологической причины, гораздо более тонкий, и его трудно побороть.
Именно объяснение, словесное выражение, про себя или вслух, поддерживает гнев и придает ему силу и глубину. Объяснение, молчаливое или высказанное вслух, действует наподобие щита, преграждающего раскрытие самого себя таким, каков я есть на самом деле. Мы хотим, чтобы нас хвалили или нам льстили, мы ожидаем для себя чего-то. А когда ничего этого не происходит, мы разочарованы, мы становимся ожесточенными или ревнивыми. Но когда я оказываюсь отброшенным к самому себе, в страхе от своего собственного состояния я прихожу в гнев. Гнев принимает различные формы: разочарования, негодования, горечи, ревности и т.д.
Накапливание гнева, который является чувством обиды, требует противоядия в виде прощения. Однако само накапливание гнева имеет гораздо более важное значение, чем прощение. Если нет накопленного гнева, то нет надобности и в прощении, оно необходимо тогда, когда нанесена обида. Для того чтобы быть свободным и от лести, и от чувства несправедливости, при этом без холодного равнодушия, надо иметь сострадание, милосердие. От гнева нельзя избавиться действием воли, так как сама воля входит как составная часть в насилие. Воля — результат желания, жажды быть; желание по своей природе агрессивно и стремится к обладанию. Подавить гнев усилием воли означает перенести его на другой уровень и дать ему иное направление, но это опять-таки насилие. Чтобы быть свободным от насилия, что не означает культивирования ненасилия, необходимо понять желание. Желание не имеет духовного заменителя; его нельзя подавить или сублимировать. Должно быть безмолвное, без выбора осознание желания; такое пассивное осознание является непосредственным переживанием желания без переживающего, без субъекта переживания, который дал бы ему какое-либо наименование.
Но опыт не есть реальность. Реальность не может быть предметом опыта. Она просто есть. Если переживающий думает, что он переживает реальность, то он знает лишь иллюзию. Всякое знание о реальности есть иллюзия. Знание и опыт должны прекратиться, чтобы могла проявиться реальность. Опыт не может встретиться с реальностью.
Воля — это подлинная сущность желания; для понимания желания воля становится препятствием. Воля в любом виде, проявленная через верхние слои ума или в форме желаний, таящихся в глубине, никогда не может быть пассивной; но только в состоянии пассивности, в состоянии бдительного безмолвия может проявиться истина. Между желаниями всегда существует конфликт, на каком бы уровне они ни находились. Усиление одного желания за счет других лишь питает дальнейшее сопротивление, и это сопротивление есть воля. Понимание никогда не может прийти через сопротивление. Понять желание — вот что важно, а не подавлять одно желание с помощью другого.
Желание достичь, приобрести составляет основу искренности; а это побуждение, будет ли оно поверхностным или глубоким, ведет к приспособлению, которое является началом страха. Страх ограничивает самопознание переживаемым и таким образом не оставляет возможности выйти за пределы переживаемого. Самопознание, ограниченное подобным образом, лишь расширяет и углубляет сознание «я»; при этом «я» становится все большим и большим на различных уровнях и в разные периоды; конфликт же и страдания продолжаются.
Воля быть — полная противоположность простоте. Простота приходит, когда существует свобода от жадного стремления к приобретению, от желания достигать. Достижение — это отождествление, а отождествление есть воля. Простота — это живое, пассивное осознание, при котором переживающий не фиксирует переживания. Самоанализ препятствует этому негативному осознанию; в анализе всегда присутствует мотив — быть свободным, понять, приобрести, а это желание лишь усиливает сознание «я». Подобным же образом умозаключения, связанные с самонаблюдением, являются преградой на пути самопознания.
САМООСУЩЕСТВЛЕНИЕ
Нелегко осознать иллюзорность, ибо ум, создав ее, уже не может ее осознать. К ней надо подойти косвенно, путем отрицания. До тех пор пока нет понимания путей желания, неизбежна иллюзия. Понимание приходит не через тренировку воли, но лишь тогда, когда ум безмолвен. Ум не может быть сделан спокойным, ибо тот, кто его успокаивает, сам является продуктом ума, желания. Необходимо осознать без выбора весь процесс в целом; лишь тогда имеется возможность не питать иллюзий. Иллюзия приносит удовлетворение, а потому мы к ней привязываемся. Иллюзия может приносить и страдание, но само это страдание обнаруживает нашу неполноту и толкает нас к полному отождествлению с иллюзией. Иллюзия имеет огромное значение в нашей жизни; она помогает скрыть то, что есть, не внешне, а внутренне. Игнорирование того, что есть внутренне, ведет к неправильному пониманию того, что есть внешне, а это влечет за собой разложение и страдания. Скрывать то, что есть, заставляет нас страх. Страх никогда не может быть преодолен действием воли, так как воля есть результат сопротивления. Только через пассивное, но в то же время бдительное, живое осознание приходит свобода от страха.
СЛОВА
Мы живем словами и находим наслаждение в тех чувствах, которые они вызывают; и именно эти чувства стали особенно важными. Слова дают удовлетворение, так как их звуки оживляют забытые чувства; удовлетворение ими становится еще большим, когда слова подменяют настоящее, то, что есть. Мы едва ли можем отважиться обойтись без книг, остаться незанятыми, быть в одиночестве. Когда мы остаемся одни, наш ум продолжает оставаться беспокойным, блуждая повсюду, заботясь, вспоминая, борясь; поэтому мы никогда не пребываем в уединении, а наш ум никогда не остается в безмолвии. медитация — не украшение клетки, в которой мы пребываем. Осознание без какого-либо выбора путей ума, этого творца иллюзии, — вот начало медитации. Удивительно, как легко мы находим суррогаты реального и как легко довольствуемся ими!
ИДЕЯ И ФАКТ
Идея для нас важнее, чем факт; мысль о том, чем человек должен стать, имеет большее значение, чем то, что он есть. Будущее всегда привлекает нас больше, чем настоящее. Образ, символ имеет большее значение, чем то, что существует в действительности; мы стараемся наложить на это идею, образец. Благодаря этому мы создаем противоречие между тем, что есть, и тем, что должно быть. То, что должно быть, есть идея, фикция, и отсюда следует, что конфликт между действительностью и иллюзией — не в них, а в нас. Иллюзия нам нравится больше, чем действительность; идея более привлекательна, удовлетворяет в большей степени, вот почему мы ухватываемся за нее. Иллюзия приобретает характер реальности, а то, что существует в действительности, представляется ложным; мы оказываемся в плену конфликта между так называемым реальным и так называемым ложным. Почему мы цепляемся за идею, сознательно или бессознательно, и отбрасываем в сторону то, что существует в действительности? Идея, образец спроецированы изнутри; они — одна из форм преклонения перед «я», увековечения себя, а потому дают полное удовлетворение. Идея никогда не отрицает само «я», не расчленяет это «я» на составные части. Благодаря этому образец или идея обогащает личность
Если мы хотим понять то, что есть, образец или идея должны быть отставлены в сторону. Отставить идею в сторону трудно только тогда, когда нет настоятельной потребности понять то, что есть. Конфликт между идеей и тем, что есть, существует в нас потому, что спроецированная изнутри идея доставляет большее удовлетворение, чем то, что есть в действительности. Лишь когда мы непосредственно столкнемся с действительностью, с тем, что есть, тот образец утратит смысл; следовательно, вопрос состоит не в том, как быть свободным от идеи, а в том, как встретиться с реальным. Мы можем оказаться перед реальным только когда у нас будет понимание процесса удовлетворения, деятельности «я».
Объект осуществления — это всегда собственная проекция, собственный выбор, так что само желание осуществления — это форма самопродления. Сознательно или не сознательно путь самоосуществления становится путем собственного выбора, в его основе лежит желание такого удовлетворения, которое было бы постоянным; таким образом, искание самоосуществления — это искание постоянства желания. Желание всегда преходяще, у него нет фиксированного местопребывания; оно может в течение какого-то времени удерживать объект, за который ухватилось, но желание само по себе не имеет постоянства. Mы инстинктивно это сознаем, и потому стараемся придать постоянство идее, верованию, вещи, взаимоотношению; а так как это тоже невозможно, то создается испытывающий, переживающий, как некая постоянная сущность; создается отдельное «я», отличное от желаний, мыслящий, обособленный и отличающийся от своих мыслей. Такое разделение несомненно ложное, оно ведет к иллюзии.
Поиски постоянства — это нескончаемый крик самоосуществления; но «я» никогда не может себя осуществить вследствие своего непостоянства, и то, в чем оно ищет осуществления, тоже преходяще. Стремление к постоянству личности, «я», означает распад; в этом процессе отсутствует преобразующий фактор, в нем нет дыхания нового. Личность должна прекратиться, чтобы могло проявиться новое. Личность — это идея, стереотип, пучок воспоминаний, и всякое ее осуществление — лишь продление идеи, опыта. Опыт — это всегда обусловленность; переживающий является всегда отделяющим и отличающим себя от переживаемого, от опыта, Поэтому необходима свобода от опыта, от желания получать опыт. Самоосуществление — это способ прикрыть внутреннюю бедность, пустоту, и потому в самоосуществлении всегда присутствует печаль, страдание.
НЕПРЕРЫВНОСТЬ
Ум не может делать предметом опыта неизвестное. Ум и его ответы имеют большее значение, чем опыт. Полагаться на опыт, как на путь к пониманию истины, значит попасть в сети неведения и иллюзии. Желание сделать истину предметом опыта равносильно отрицанию истины, так как желание создает условия, а вера есть лишь другая одежда желания. Знание, вера, убеждения, умозаключения и опыт — все это препятствия для истины; они составляют подлинную структуру нашего «я». «Я» не может существовать, если не будет происходить накопление опыта; страх смерти — это страх события, прекращения опыта. Если бы была твердая уверенность в непрерывности опыта, не было бы страха. Страх возникает только в отношении между известным и неизвестным. Известное всегда стремится овладеть неизвестным, но оно может ухватить только то, что уже известно. Неизвестное никогда не может быть предметом опыта для известного; известное, т.е. то, что уже стало предметом опыта, должно отойти, чтобы уступить место неизвестному.
Может ли быть искание без мотива, сознательного или подсознательного? Если имеется мотив, существует ли искание? Если вы уже знаете, чего вы хотите, если вы сформулировали какую-то цель, то искание — лишь средство достичь цели, которая есть не что иное, как проекция вашего «я». В этом случае цель искания — получить удовлетворение, это не искание истины; средства же будут выбраны в соответствии с ожидаемым удовлетворением. Понимание того, что есть, не нуждается в мотивах. Искание, которое является осознанием без выбора, — это не искание чего-то; оно является осознанием собственной жажды результата и средств его достижения. Именно это невыбирающее осознание раскрывает понимание того, что есть. Удивительно, как мы жаждем постоянства, непрерывности, продления. Это желание принимает различные формы. Но наиболее тонкий аспект этого желания значительно труднее вскрыть и понять. Такое как идея, как бытие, как знание, как становление, на каком бы это ни было уровне, трудно отслеживать и выяснить. Мы знаем только непрерывность и никогда не знаем ее противоположности. Мы знаем непрерывность опыта, памяти, отдельных событий, но не знаем того состояния, при котором эта непрерывность отсутствует. Мы называем такое состояние смертью, неизвестным, таинственным и т.д.; давая ему название, мы надеемся в какой-то степени овладеть этим состоянием, что опять-таки есть желание непрерывности.
Самосознание — это опыт, наименование опыта, а также его воспроизведение; этот процесс совершается на различных уровнях ума. Мы цепляемся за процесс самосознания, несмотря на его преходящие радости, нескончаемый конфликт, хаос и страдание. Ведь это есть то, что мы знаем; это — наше существование, непрерывность самого нашего бытия, это — идея, память, слово. Идея, полностью или частично, имеет характер непрерывности, именно та идея, которая создает «я»; но несет ли эта непрерывность свободу, в которой единственно происходит раскрытие и обновление?
То, что обладает непрерывностью, никогда не может быть иным, не таким, каким оно существует с определенными видоизменениями; но эти видоизменения не прибавляют новизны. Этот центр непрерывности не есть духовная сущность, так как он продолжает находиться в поле мысли, памяти, а следовательно, в поле времени. Он может делать предметом опыта только свои собственные проекции, а через опыт, являющийся проекцией себя, создавать дальнейшую непрерывность своего бытия. Таким образом, пока этот центр существует, он никогда не может иметь опыт вне самого себя. Он должен умереть, он должен перестать с помощью идеи, памяти, слова создавать для себя непрерывное существование. Непрерывность — это гниение, распад, и существует жизнь только в смерти. Обновление происходит только с прекращением центра; тогда возрождение — это уже не непрерывность; тогда смерть, как и жизнь, является обновлением в каждый данный момент. Это обновление есть творчество.
САМОЗАЩИТА
Что же это такое, то, что мы защищаем и так тщательно оберегаем? Это, несомненно, идея о нас самих, на каком бы то ни было уровне. Если бы мы не сохранили идею, центр накопления, не было бы никакого «я» или «моего». Вот тогда мы сделались бы в высокой степени чувствительными, открытыми в отношении к проявлениям нашей собственной жизни, как сознаваемым, так и скрытым. Но большинство из нас не испытывает желания раскрыть процесс своего «я», поэтому мы сопротивляемся любому покушению на идею нашего «я». Идея «я» имеет исключительно поверхностный характер, а так как большинство из нас живет поверхностно, мы удовлетворяемся иллюзиями.
Почему мы копим лесть и оскорбления, обиды и привязанности? Без этого накопления опыта и его ответов мы — ничто, мы не существуем; мы — ничто, если у нас нет имени, нет привязанностей, нет веры. Именно страх быть ничем побуждает нас производить накопления; но как раз этот же страх, несмотря на деятельность, направленную к накоплению, сознательно или бессознательно, приводит к разложению и гибели. Если мы сможем осознать истину этого страха, то сама истина освобождает нас от него.
Вы — ничто. Вы, может быть, совсем не сознаете этой пустоты, этого ничто; возможно, что вы просто не хотите осознать ее; но она здесь, как бы вы ни хотели ее избежать. но, независимо от того, находитесь ли вы в состоянии сна или бодрствования, эта пустота постоянно присутствует в вас. Вы можете подойти к вашему отношению с этим ничто и его страхами лишь тогда, когда у вас будет осознание своего стремления от него спастись. Вы не можете установить отношение с этим ничто на правах отдельной сущности; вы — не тот, кто наблюдает это ничто; без вас, без мыслящего, наблюдающего, это ничто не существует. Вы и ничто — одно и то же; вы и ничто — единый феномен, а не два различных процесса. Если вы, мыслящий, боитесь этого ничто и подходите к нему как к чему-то противоположному вам и направленному против вас, то любая форма действия, которую вы проявите по отношению к нему, неизбежно приведет вас к иллюзии и новым конфликтам и страданиям. Когда происходит раскрытие, переживание этого ничто как себя самого, страх, который существует лишь при условии, что мыслящий обособлен от своих мыслей и поэтому старается установить свое отношение к ним, тогда этот страх полностью исчезает. Только тогда возможно, чтобы ум был спокоен; и в этом спокойствии ума приходит истина.
Вызов жизни надо встречать по-новому, свежо, так как вызов всегда является новым. Для того чтобы встретить его адекватно, надо отстранить обусловливающую память опыта и глубоко понять ответы на вызов, которые, возникают в форме удовольствия и страдания. Опыт является помехой для истины, так как опыт — от времени, он — результат прошлого. Как может ум, который есть результат опыта, времени, понять вневременное? Истина опыта постигается лишь тогда, когда имеется осознание, без осуждения, оправдания или какой-либо формы отождествления. не существует «вашего опыта» или «моего опыта»; это только интеллектуальное понимание проблемы.
Без познания себя опыт порождает иллюзию. Когда есть познание себя, опыт, который есть ответ на вызов, не оставляет накопленного остатка в виде памяти. Познание себя — это раскрытие в каждый данный момент путей личности, ее намерений и стремлений, ее мыслей и склонностей. Никогда не может быть «вашего опыта» и «моего опыта». Само выражение «мой опыт» указывает на неведение и пребывание в иллюзии. Однако многим из нас нравится пребывать в иллюзии, так как она дает большое удовлетворение. Именно этот личный рай стимулирует нас и создает чувство превосходства.
Эксплуатировать означает быть эксплуатируемым. Желание использовать других для ваших психологических потребностей создает зависимость, а когда вы зависите от другого, вы сами должны обладать, владеть; теперь то, чем вы владеете, владеет вами. Без зависимости, в тонкой или грубой форме, без обладания вещами, людьми или идеями вы пусты, вы — ничего не значащее существо. Вы желаете быть чем-либо для того, чтобы избежать гнетущего вас страха быть ничем. Любовь не допускает разделения. Усердное культивирование различия между учителем и учеником, между теми, кто достиг, и теми, кто не достиг, между спасителем и грешником — все это лишь отрицание любви. Эксплуататор, который в свою очередь является эксплуатируемым, в этой тьме и иллюзии пребывает как в раю. Вы отделяете себя от Бога или реальности благодаря своему уму, который цепляется за известное, держится за несомненное и надежное. Через это разделение нельзя перекинуть мост.
Разделение существует не между реальным и вами; оно — в вас, оно — это конфликт противоположных желаний. Желание рождает свою противоположность, и изменение состоит не в концентрации на одном желании, а в свободе от конфликта, который порождается желанием. Желание на любом уровне бытия создает новый конфликт, от которого мы стараемся уйти любым способом, а это лишь усиливает конфликт, внутренний и внешний. Большинство из нас не имеет желания пробудиться от сна, поэтому мы пребываем в иллюзии. С прекращением конфликта наступает тишина, и только тогда может проявиться реальность. существенно важно понять нарастающий конфликт желания; такое понимание приходит только через познание себя и постоянное осознание движений своего «я».
Осознать себя трудно, а так как большинство из нас предпочитает легкий, иллюзорный путь, мы вводим авторитет, который дает форму и модель для нашей жизни. Всякого рода авторитет ослепляет, ведет к беспечности; и поскольку большинство из нас считает утомительным для себя мыслить, мы вверяем себя авторитету. Авторитет знания и опыта разлагает, независимо от того, будет ли он в одежде учителя или его представителя, или священнослужителя. Только ваша собственная жизнь, этот как бы нескончаемый конфликт имеет значение, а не образец или лидер. Авторитет учителя или священнослужителя отводит нас от центрального вопроса, а именно от конфликта в нас самих. Понимание себя, независимо от того, окажется ли оно болезненным или мгновением, полным радости, — это начало мудрости.
Нет пути к мудрости. Если существует путь, то мудрость уже сформулирована, она уже стала предметом воображения, она сделалась познаваемой. Может ли мудрость стать познаваемой, можно ли ее культивировать? Является ли она тем, что можно изучать, что можно накапливать? Если бы это было так, то мудрость стала бы просто знанием, предметом опыта и содержанием книг. Опыт и знание — это непрерывная цепь ответов, а поэтому они никогда не могут понять новое, свежее, непроявленное. Опыт и знание, обладая свойством непрерывности, движутся в направлении своих собственных проекций, поэтому они постоянно связывают. Мудрость — это понимание того, что есть в каждый данный момент, без накопления опыта и знания. То, что накоплено, не приносит свободы понимания, но без свободы не существует раскрытия, и только это нескончаемое раскрытие дает мудрость. Мудрость обладает новизной, свежестью. Нет путей, на которых можно было бы ее собрать.
Множество путей к единой реальности — это выдумка нетерпимого ума; это плод ума, который культивирует терпимость. «Я следую своим путем, а вы — своим, но будем друзьями, и мы, может быть, встретимся». Встретимся ли мы, если вы идете на север, а я на юг? Будем ли мы друзьями, если у вас своя система верований, а у меня другая? Если я — участник коллективного убийства, а вы — поборник мира? Для того чтобы быть друзьями, необходима взаимная связь в работе, в мысли. Но может ли быть взаимодействие между человеком, который ненавидит, и человеком, который полон любви? Существует ли какое-либо взаимопонимание между человеком, пребывающим в иллюзии, и человеком, который свободен? Свободный человек может пытаться установить связь с тем, кто в оковах, но человек, пребывающий в иллюзии, не может установить никакой связи с человеком, который свободен. Те, кто находится в разделении и цепляется за свою изолированность, пытаются установить взаимоотношения с другими людьми, которые также замкнуты в себе; но такие попытки лишь неизбежно усиливают конфликт и страдание. С целью избежать страданий умники выдумали терпимость, при этом каждый смотрит через воздвигнутый вокруг себя барьер и старается быть приветливым и великодушным. Терпимость — от ума, а не от сердца. Разве вы говорите о терпимости, когда любите? Но когда сердце пусто, ум наполняет его хитрыми выдумками и страхами. Там, где есть терпимость, не может быть никакого единения. Не существует пути к истине. Истина должна быть открыта, но формулы, определения для ее обнаружения не может быть: то, что сформулировано, не истинно. Вам надо отплыть в море, которого нет на карте, и это неведомое море — вы сами. Вы должны отправиться в путь, чтобы открыть себя, но у вас не может быть никакого плана или модели, потому, что тогда это уже не будет открытием. Открытие приносит радость — не радость воспоминания или сравнения, но радость всегда новую.
ИНТЕГРАЦИЯ
Понимание не облекается в слова; не существует такого явления, как интеллектуальное понимание. Интеллектуальное понимание бывает только на уровне слов, но это вовсе не понимание. Понимание не приходит в результате размышления, так как мысль, в конечном счете, принадлежит к области слов. Не существует мысли без участия памяти; память есть слово, символ, процесс создания образа. На этом уровне не может быть понимания. Понимание приходит в промежутке между двумя словами, в интервале, который существует прежде, чем слово создает форму для мысли. Понимания нет ни для быстро схватывающих, ни для медлительных, но оно для тех, кто сознает это безмерное пространство.
— Опять у нас идеи, мнения по поводу того, что могло бы случиться, но мы не переживаем непосредственно то, о чем идет речь. Идеи препятствуют пониманию, так же как выводы и толкования. Не заставляют ли нас идеи и идеалы вести борьбу с целью достичь того или иного, стать тем или иным? Я есть это, и не побуждает ли меня идеал бороться за то, чтобы стать тем? Не является ли идеал причиной конфликта? Является ли идеал совершенно отличным от того, что есть. Если он в корне отличается от того, что есть, если он не имеет никакой связи с тем, что есть, тогда то, что есть, не может сделаться идеалом. Для того чтобы сделаться тем или иным, должна существовать взаимосвязь между тем, что есть, и идеалом, целью. Вы говорите, что идеал служит нам стимулом к борьбе, так что нам надо выяснить, как идеал возникает. Не является ли идеал проекцией ума?
Вы есть это, что вам не нравится, и хотите стать тем, — что вам нравится. Но идеал — это наша проекция; противоположное является расширенным состоянием того, что есть; по существу, оно вовсе не противоположно ему, но представляет собою его продолжение, может быть, в несколько модифицированной форме. Проекция появилась в результате вашего собственного волеизъявления, а конфликт — это борьба за осуществление созданной вами проекции. То, что есть, проецирует себя как некий идеал и устремляется к нему; и вот эта борьба называется становлением. Конфликт между противоположностями считается необходимым, существенным. Этот конфликт сводится к следующему: то, что есть, стремится стать тем, что оно не есть; но то, что оно не есть, — это идеал, собственная проекция. Вы делаете усилия, чтобы стать чем-то, но это «что-то» есть часть вас самих. Идеал — ваша собственная проекция. Посмотрите, как ум обманывает сам себя. Вы, оказывается, боретесь за слова, вы гонитесь за своими собственными проекциями, за своей собственной тенью. Такая борьба считается необходимой, духовной, двигающей нас вперед и т.д.; но она целиком пребывает в клетке ума и ведет лишь к иллюзии.
Когда вы осознаете этот обман, который вы разыграли над самим собой, тогда вы увидите ложное таким, как оно есть. Борьба за осуществление иллюзии есть фактор дезинтеграции. Всякий конфликт, всякое становление есть дезинтеграция. Когда вы осознаете этот трюк, который ум разыграл над самим собой, тогда останется только то, что есть. Когда ум избавится от всякого становления, от всяких идеалов, от всякого сравнения или осуждения, когда его собственная структура коллапсирует, тогда то, что есть, претерпевает полную трансформацию.
Пока существует наименование того, что есть, до тех пор сохраняется связь между умом и тем, что есть, но когда процесс наименования, который есть память, т.е. сама структура ума, когда этот процесс прекратился, тогда то, что есть, более не существует. Произошла трансформация, а с ней — интеграция. Интеграция — это не действие воли, не процесс становления. Когда нет дезинтеграции, когда нет конфликта, нет борьбы за становление, — лишь тогда существует бытие целого, полнота.
ОСОЗНАНИЕ
Апельсиновые рощи растянулись до самого подножия горы, и их благоуханием полон был воздух. Вечер становился голубым, как всегда, сам воздух становился голубым, и белые домики утратили свою яркость, окутанные нежной дымкой. Синева моря, казалось, разлилась вокруг и покрыла землю, и горы также приняли оттенок прозрачной голубизны. Это было обворожительное зрелище, и над всем царило великое безмолвие. Немногие голоса вечера влились в безмолвие; они составляли его часть, так же, как и мы. Это безмолвие всему придавало новизну, смывая века убожества и страданий с сути вещей; ваш взор прояснился, и ум был спокоен от этой тишины. Закричал осел; эхо заполнило долину, а безмолвие приняло его в себя. Конец дня был завершением всех прошедших дней; в этой смерти таилось возрождение, оно было лишено мрака прошлого. Жизнь обновилась в беспредельности безмолвия.
Как мы жаждем разрешить наши проблемы! Как настойчиво ищем ответа, выхода, рецепта! Мы никогда не рассматриваем именно проблему, но с волнением и беспокойством, ощупью доискиваемся ответа, который неизменно оказывается проекцией нашего «я». Хотя проблема есть создание нашего «я», мы стараемся найти ответ вне его. Искать ответ означает уклоняться от проблемы, избегать ее, — это как раз то, что предпочитает делать большинство из нас. Тогда наиболее важное значение приобретает ответ, а не проблема. Но решение неотделимо от проблемы; ответ лежит в самой проблеме, а не вне ее. Прийти к заключению сравнительно легко, но понять проблему трудно. Это требует совсем другого подхода, такого, при котором нет скрытого желания получить ответ.
Свобода от желания иметь ответ существенно необходима для понимания проблемы. Такая свобода создает условия для полного внимания; ум не отвлекается второстепенными вопросами. Пока существует конфликт или противодействие по отношению к самой проблеме, не может быть ее понимания, так как конфликт есть отвлечение внимания. Необходимо установить правильное отношение к проблеме; это и есть начало понимания. Но как возможно правильное отношение к проблеме, если вы заняты только тем, чтобы избавиться от нее, т.е. найти для нее какое-либо решение? Правильные взаимоотношения означают общение; общения же не может быть, если имеется сопротивление, позитивное или негативное. Подход к проблеме важнее, чем сама проблема; подход определяет форму проблемы, цель. Наиболее важное значение имеет то, как вы будете рассматривать проблему, ибо ваше отношение к проблеме, ваши страхи и надежды будут окрашивать ее. Осознание без выбора вашего подхода к проблеме формирует правильное к ней отношение. Проблема создана «я», и потому должно быть понимание себя. Вы и проблема — одно, это не два отдельных процесса. Вы есть проблема. Деятельность «я» ужасающе монотонна. «Я» — это сама скука; это слабость, тупость, несерьезность. Его противоречивые, взаимоисключающие желания, его надежды и разочарования, его реалии и иллюзии — такие захватывающие, но все же пустые; своей деятельностью оно утомляет само себя. Оно постоянно карабкается вверх и все время срывается, постоянно стремится и всегда терпит неудачу, постоянно извлекает пользу и все время теряет; и от этого утомительного круговорота бессмыслицы неизменно старается, спастись. Оно ищет спасения во внешней деятельности или в приятных иллюзиях. Его способность плодить иллюзии непостижимо сложна и обширна. Эти иллюзии — всего лишь самоделки; их создает «я»; это — идеал, идолопоклонническая концепция учителей и спасителей, будущего как средства самовозвышения и т.д. Но это всего лишь суррогаты, видимость ухода от себя. Тем не менее, в этих суррогатах оно все же надеется как бы исчезнуть, забыться. Такие суррогаты часто достигают успеха, но сам этот успех лишь увеличивает его собственную усталость. Оно устремляется то к одному суррогату, то к другому, и каждый создает свою проблему, свой собственный конфликт и свою боль.
К самозабвению можно идти как внутренним, так и внешним путем. Но не существует средств, чтобы забыть себя. Внутренний или внешний шум может подавить «я», но скоро оно возникает снова, уже в другой форме, под другой маской; ибо то, что подавлено, должно вырваться на волю Счастье, достигаемое через что-либо, должно неизбежно порождать конфликт, так как в этом случае средства достижения оказываются гораздо более важными и значительными, чем само счастье. Таким образом, средство становится суррогатом счастья. Для того чтобы уйти от этого чувства неполноты, мы ищем полноты в идеях, в людях и вещах. В поисках суррогатов мы вновь возвращаемся туда, откуда вышли.
Проблемы всегда будут существовать там, где доминирует деятельность «я». Для того чтобы осознать, что именно является действием «я», а что нет, требуется постоянная бдительность. Эта бдительность не есть внимание, выработанное дисциплиной, это такое широкое осознание, которое не делает выбора. Осознание не может быть вызвано самоубеждением, не может быть результатом практики; это понимание всего содержания проблемы, как видимого, так и скрытого. Внешнее должно быть понято, чтобы скрытое обнаружило себя; скрытое не может быть раскрыто, если внешний ум неспокоен. Подобное осознание есть безмолвное, без выбора, наблюдение того, что есть; в этом осознании развертывается вся проблема, благодаря чему приходит ее понимание целиком и полностью. Проблема никогда не может быть разрешена на своем собственном уровне; будучи сложной, она должна быть понята во всей своей целостности. Попытка решить проблему на одном уровне приводит к новому конфликту и осложнениям. Для решения проблемы необходимо как раз такое осознание, такая пассивная бдительность, при которой раскрывается сущность проблемы в ее целостности.
Бегство от неприятного — такое же рабство, со своими иллюзиями и проблемами. Ум создает проблемы, поэтому он не может их разрешить. Любовь существует вне ума; но когда ум перехватывает ее, появляется чувство, которое он называет любовью. В поле ума не может быть любви. Ум — это сфера страха и расчета, зависти и власти, соперничества и отречения, поэтому здесь нет любви. Между любовью и процессами ума нельзя перекинуть мост, их нельзя слить в одно. Когда чувства преобладают, нет места для любви; таким образом, предметы ума заполняют сердце. Любовь становится непознаваемой, и тогда к ней можно стремиться и ей поклоняться; она превращается в идеал, в который надо верить и которому надо следовать, но идеалы всегда являются проекцией «я». Таким образом, ум полностью берет верх, а любовь становится словом, чувством. Но любовь не может быть ни личной, ни безличной; любовь есть состояние бытия, в котором чувство, как и мысль, полностью отсутствует.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Среда, 13.05.2020, 17:28
Словно в потдверждение моего тезиса прочла намедни, что при всем вышесказанном, Ошо уравнивает Кришнамурти с Буддой. Но при этом над их главами возносит (не всенародно известного) Тилопу ))
"...Быть осознанными это другой процесс. Ему следовал Будда. Он называл это правильным воспоминанием. В этом веке другой будда, Георгий Гурджиев, следовал этому; называл это самовоспоминанием. Третий будда, Кришюлнамурти, постоянно говорил об осознанности, бдительности. .. И я говорю вам, точка зрения Тилопы выше, чем точки зрения Будды, Гурджиева и Кришнамурти, потому что он не создает конфликта."
Что я имею в виду, когда говорю, что вы должны быть простыми и естественными? Это значит: не делайте усилий. Просто будьте, чем бы вы ни были. Если вы неосознанны, тогда будьте неосознанными, потому что таковыми вы являетесь в своей простоте и естественности. Будьте неосознанными. Просто расслабьтесь, примите все, как есть, и также примите свое принятие. Не уходите отсюда. Прежде, чем все уляжется, пройдет время. Во время этого переходного периода вы можете не быть осознанными, потому что все еще только приходит к порядку. Если все успокоилось, и поток естественен, внезапно, однажды утром вы обнаружите, что вы осознанны. Не нужно совершать никаких усилий.
Или, если вы работаете через осознанность — а эти методы отличаются друг от друга, они начинают формировать различные точки зрения — тогда не думайте о том, что вам нужно быть простыми и естественными. Вы просто вырабатываете ее посредством своих усилий быть осознанными. Для того чтобы осознанность стала естественной, и для этого не были бы нужны никакие усилия, - потребуется много времени. До тех пор пока вы не придете в точку, где не будут нужны никакие усилия, осознанность не будет достигнута. Когда вы сможете забыть обо всех усилиях и просто быть осознанными, только тогда вы достигли ее. Тогда, совсем рядом вы обнаружите феномен простоты и естественности. Они приходят вместе. Они всегда случаются вместе. Это два аспекта одного и того же явления, но вы не можете сделать так, чтобы они произошли одновременно. Это точно так же, как вы совершаете восхождение на вершину, и есть много путей; все они ведут на вершину, все они достигают вершины. Но вы не можете идти двумя путями одновременно. Если вы будете пытаться, то сойдете с ума, и никогда не достигнете вершины. Как вы можете идти двумя путями одновременно, хорошо зная, что все они ведут к одной и той же вершине? Вы должны идти только одним путем. В конце концов, когда вы достигаете вершины, вы обнаруживаете то, что все пути заканчиваются здесь. Для того, чтобы идти, всегда выбирайте один путь. Конечно, когда вы достигнете, вы обнаружите, что все пути сходятся в одной и той же точке, в одном и том же пике. Быть осознанными это другой процесс. Ему следовал Будда. Он называл это правильным воспоминанием. В этом веке другой будда, Георгий Гурджиев, следовал этому; называл это самовоспоминанием. Третий будда, Кришюлнамурти, постоянно говорил об осознанности, бдительности. Это один путь. Тилопа принадлежит к другому пути, пути быть простым и естественным, и даже не беспокоиться об осознанности; просто будьте тем, что вы есть, не делая никаких усилий для совершенствования. И я говорю вам, точка зрения Тилопы выше, чем точки зрения Будды, Гурджиева и Кришнамурти, потому что он не создает конфликта. Он просто говорит: "Просто будьте тем, что вы есть". Не нужно даже духовных усилий, потому что это тоже часть эго — кто пытается усовершенствоваться, кто пытается быть осознанным, кто пытается достичь просветления? Кто тот, кто внутри вас? Это вновь то же самое эго. То же самое эго теперь пытается достичь состояния будды. Сам Будда называл просветление "последним кошмаром". Просветление это последний кошмар, так как это снова является сном. И не только сном, но кошмаром, потому что вы страдаете благодаря этому. Точка зрения Тилопы это высшая точка зрения. Если вы можете понять это, тогда не нужно никаких усилий. Просто расслабьтесь и будьте, и все произойдет само собой. Вы должны просто быть не-делающими: вы сидите спокойно, весна приходит, и трава растет сама по себе.
Ошо - Йога - наука души
Цитата
Эти беседы были проведены В ашраме Ошо, Пуна, Индия, С 1 по 10 марта1975 года Здесь представлены Комментарии Ошо по "Сутрам Йоги" Риши Патанджали (Самадхи Пада, глава 1, сутры 38-51)
Дата: Воскресенье, 31.05.2020, 10:06 | Сообщение # 30
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ
«Но почему мы не должны искать освобождения от смятения? Почему нельзя избегать страдания?» — Можно ли освободиться от страдания, избегая его? Вы можете захлопнуть дверь перед каким-либо безобразным явлением или перед страхом, но они остаются там за дверью, не правда ли? То, что подавлено, то, чему вы сопротивляетесь, как раз это вы и не поняли, разве не так? Освободиться от страдания можно только тогда, когда вы осознаете каждую его фразу, когда вы рассмотрите всю его структуру в целом. Избегать страдания означает лишь усиливать его. Объяснение причины не есть ее понимание. Вы можете найти объяснение, но вы не освободитесь от страдания; страдание остается, только вы прикрыли его словами, умозаключениями, своими или заимствованными от других. Изучение толкований не есть изучение мудрости. Когда толкования прекращаются, только тогда возможна мудрость. Находясь в тревоге, вы ищете объяснений, которые должны привести вас в состояние покоя, и вы найдете их; но объяснение — это не истина. Истина приходит в процессе такого наблюдения, в котором отсутствуют выводы, объяснения, слова. Сам наблюдающий построен из слов; ваше «я» создано из объяснений, умозаключений, осуждений, оправданий и т.д. Единство с предметом наблюдения существует лишь тогда, когда отсутствует наблюдающий; только тогда приходит понимание и свобода от проблемы.
«Мне кажется, я это понимаю. Но разве не существует того, что называется кармой?»
— Но это лишь поверхностное объяснение. Попробуем выйти за пределы слов. Существует ли вполне определенная причина, которая вызывает определенное следствие? Когда причина и следствия зафиксированы, не есть ли это смерть? Все, что неподвижно, негибко, односторонне, — все это должно отмереть. Животные, которые развиваются в каком-то одном направлении, в недалеком будущем должны погибнуть, не правда ли? Человек развивается по различным направлениям, поэтому имеется возможность его длительного существования. То, что обладает гибкостью, существует долго; то, что не обладает гибкостью, будет сломлено. Желудь не может стать ничем иным, как дубом; причина и следствие лежат в нем самом. Но человек не настолько замкнут в себе и ограничен; поэтому, если он не уничтожает сам себя, тем или иным путем, он может уцелеть. Носят ли причина и следствие стационарный, четко определенный характер? Когда вы пользуетесь союзом «и», говоря «причина и следствие», не следует ли отсюда, что вы считаете и то и другое неподвижным, фиксированным? Но всегда ли причина носит стационарный характер? Всегда ли следствие неизменно? Без сомнения, причина-следствие есть непрерывный процесс, не правда ли? «Сегодня» есть результат вчерашнего дня, а завтрашний день — результат сегодняшнего. То, что было причиной, становится следствием, а следствие становится причиной. Это цепной процесс, не так ли? Одно вливается в другое, ни в единой точке нет остановки. Это постоянное движение, здесь нет ничего неподвижного. Существует множество факторов, которые вызывают это непрерывное движение «причина-следствие-причина». Объяснения, выводы относятся к области неподвижного. Когда вы пытаетесь прикрыть живое с помощью объяснений, тогда для живого наступает смерть; это как раз то, чего желает большинство из нас; с помощью слов, идеи, мысли мы жаждем погрузиться в грезы. Поиски рационального объяснения — это лишь другой путь для того, чтобы успокоить встревоженное состояние, но само желание обрести покой, отыскать причину, найти вывод несет за собой смятение, и потому мысль оказывается пойманной в сеть своих собственных проекций. Мысль не может быть свободной, она никогда не может сделать себя свободной. Мысль есть результат опыта, опыт же всегда накладывает ограничительные условия. Опыт не может быть мерилом истины. Осознание ложного как ложного приносит свободу истины.
ТУПОСТЬ
Само усилие препятствует пониманию. Понимание приходит с высочайшей сенситивностью, но сенситивность нельзя культивировать. Сенситивность — не результат влияния культуры; это состояние незащищенности, открытости. Эта открытость — нечто лишь подразумеваемое, неизвестное, неуловимое. Но мы боимся быть сенситивными; это слишком мучительно, требует слишком большого напряжения, постоянного приспособления, что в свою очередь нуждается в осмыслении. Осмысление требует бдительности; но мы предпочитаем получать утешение, погружаться в грезы, становиться тупыми. Мы хотим бежать от мук жизни, а тупость — это наиболее эффективный путь: тупость добивается объяснений, следования за идеалом, отождествления, с каким-либо достижением, ярлыком или типом. Многие из нас хотят сделаться тупыми, привычка очень быстро усыпляет ум. Привычка к дисциплине, практике, постоянному усилию становиться — все это весьма почтенные пути, с помощью которых мы становимся нечувствительными. Но к сенситивности не так легко прийти; сенситивность — это понимание простого, которое в высшей степени сложно. Это не замыкающий в себе, не делающий бесполезным, не изолирующий процесс. Действовать, обладая сенситивностью, значит осознавать целостный процесс действующего лица, того, кто действует. Удовлетворение — не добродетель; добродетель — это свобода. Любовь — это не становление, не состояние «я буду». Любовь не имеет защиты, любовь открыта, неощутима, неведома.
ЯСНОСТЬ В ДЕЙСТВИИ
«Каким образом я могу обладать ясным пониманием того, что должна делать?» — Действие не приходит вслед за ясностью; ясность — это и есть действие. Вас мучит вопрос о том, что вы должны делать, а не вопрос о том, как обрести ясность. Двойственное желание совершить какие-то идеальные действия влечет за собой конфликт и смятение; но только в том случае, если вы будете способны смотреть на то, что есть, тогда лишь появится ясность. То, что есть, — совсем не то, что должно быть; последнее — это лишь желание, подогнанное под какой-то образец; то, что есть, — это действительность, это не желание, а факт. Вы обдумывали или хитроумно рассчитывали, взвешивая одно против другого, составляли планы и контрпланы. Каков бы ни был ваш выбор, но если вы находитесь в состоянии смятения, он приведет вас лишь к еще большему смятению. Смотрите на это очень просто и прямо; если вы сможете так все воспринимать, то будет способны наблюдать то, что есть, без искажения. То, что открыто, имеет свое собственное действие. Если то, что есть, понято, то вы увидите, что нет никакого выбора, но только действие, а вопрос, что вам следовало бы делать, никогда не встанет. Действие не исходит от выбора; продиктованное выбором действие рождает смятение.
«Я начинаю понимать то, что вы имеете в виду; мне надо установить ясность внутри себя. У меня теперь есть эта ясность, но как трудно ее сохранить, не правда ли?» — Совсем нет. Поддерживать — значит сопротивляться. Вы не поддерживаете ясность и сопротивляетесь смятению: вы переживаете смятение, как оно есть, и видите, что от этого не возникает действия, которое с неизбежностью усиливало бы смятение. Когда вы сами все это переживаете, — не потому, что кто-то другой вам сказал об этом, но потому, что вы сами непосредственно видите, — тогда наступает ясность в отношении того, что есть; вам нет надобности ее поддерживать, она здесь.
Любовь — не чувство; это пламя без дыма. Вы сможете познать ее лишь тогда, когда будет отсутствовать мыслящий. Мысль не может думать о любви, так как любовь вне достижения ума. Мысль имеет длительность, а любовь беспредельна, неисчерпаема.
ИДЕОЛОГИЯ
Можно ли быть свободным? Это вы сможете установить лишь тогда, когда рассмотрите весь процесс обусловливания, влияния. Понимание этого процесса есть самопознание. Только через познание себя приходит свобода от рабства, от зависимости, и эта свобода свободна от всякой веры, от всякой идеологии.
КРАСОТА
Хотя, духовные достижения — самообман, в который мы сами себя вовлекаем, они доставляют большое удовольствие. уверенность — это отрицание прекрасного. Быть уверенным — значит быть замкнутым в себе, неуязвимым. Может ли человек, замкнутый в себе, быть сенситивным? Вы хотите быть чувствительной только по отношению к красоте, к добродетели, но готовы противодействовать злому, уродливому. Чувствительность, незащищенность есть тотальный процесс, который нельзя оборвать на каком-либо одном, особо приятном для нас уровне. можете вы быть чувствительной, если не осознаете, что такое вы сами, если не осознаете то, что есть. Это искание красоты — всего лишь способ спастись бегством от жизни, которой является сам человек. Это уход в том случае, когда она становится на место понимания себя. Без понимания себя всякая деятельность ведет к смятению и страданию. Чувствительность бывает лишь тогда, когда имеется свобода, которая сопутствует пониманию, — пониманию путей «я», путей мысли.
СТРАХ И БЕГСТВО
Но как раз само бегство от того, что есть, и есть страх. Отсюда страх приобретает устойчивость; он сохраняет устойчивость до тех пор, пока вы продолжаете бегать от того, что есть. Вы ничего с этим не можете делать. Все, что вы попытаетесь делать, будет лишь новой формой бегства. Вот это и есть наиболее важное, что необходимо четко себе представлять. Тогда вы поймете, что не являетесь чем-то отличным или отдельным от этой зияющей пустоты. Недостаточность, неполнота — вот чем вы являетесь. Наблюдающий есть наблюдаемая пустота. Тогда, если вы дальше продолжите исследование, вас перестанет беспокоить то, что вы называли одиночеством, и само это слово утратит для вас значение. Если вы пойдете еще дальше, что достаточно трудно, то такой вещи, которая известна, как одиночество, уже более нет; полностью прекращаются одиночество, пустота, мыслящий, как и мысль. В этом уединении приходит конец страху. «Но что же такое любовь?» —Любовь вне ума.
ЭКСПЛУАТАЦИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
— Но почему вы не должны находиться в смятении? По сути дела, лишь в том случае, когда мы находимся в тревоге, когда мы пробудились, только тогда мы начинаем наблюдать и искать. Большинство из нас хотят быть мертвыми, стать нечувствительными, так как процесс жизни полон мучений. Против этих мук мы воздвигаем стены сопротивления стены обусловленности. Эти мнимо защитные стены лишь питают дальнейшие конфликты и страдания. Не является ли важным понять проблему, а не искать способов освободиться от нее? Не является ли делание так называемого «добра» показателем неглубокого ума? Не остается ли ум всегда поверхностным, как бы ни был он хитер, тонок и эрудирован? Ограниченный ум никогда не может стать бездонным; само становление — это путь ограниченности. Становление заключается в поисках того, что спроецировано личностью. Проекция, которая выражена словами, может касаться высочайшего, это может быть широко охватывающее видение, схема или план; тем не менее эта проекция — дитя ограниченности. Что бы вы ни делали, но мелкое никогда не может стать глубоким; любое действие со стороны этого мелкого, любое движение ума, на каком бы то ни было уровне, носит поверхностный характер. Весьма трудно для поверхностного ума усмотреть, что его проявления бессодержательны и бесполезны. Как раз для поверхностного ума характерна активность, и эта активность поддерживает его в состоянии поверхностности. Его деятельность есть то, что его обусловливает. Эта обусловленность, сознаваемая или скрытая, проявляется в желании освободиться от конфликта, от борьбы, и это желание воздвигает стены против движений жизни, против дуновений неведомого; и за этими стенами умозаключений, верований, толкований, идеологий ум пребывает в состоянии застоя. Лишь мелкое застаивается, умирает. Обусловленность разрушительна, гибельна; но ограниченный, неглубокий ум не может видеть эту истину, потому что его деятельность состоит в ее искании. Сама эта деятельность мешает восприятию истины. Истина есть действие, но не деятельность ищущего, ограниченного и полного честолюбия. Истина — это добро, красота, но отнюдь не деятельность прожектера, сплетающего узоры из слов. От пустоты и ограниченности освобождает истина, а вовсе не его проект освобождения. То, что поверхностно, как ум, не может никогда сделать себя свободным; оно может лишь двигаться от одной обусловленности к другой, думая, что новая обусловленность содержит большую свободу. Большее — это совсем не свобода, это обусловленность, расширенное меньшее. Движение становления у человека, который хочет стать Буддой, — это деятельность, идущая от пустоты и ограниченности. Люди ограниченные всегда боятся того, что они есть; но то, что они есть, — это истина. Истина — в безмолвном наблюдении того, что есть, и сама истина преображает то, что есть.
ЭРУДИРОВАННЫЙ ИЛИ МУДРЫЙ?
Знание — это обусловленность. Знание не приносит свободы. Знание не есть фактор творчества, так как оно имеет характер непрерывности; но ничто из того, что имеет непрерывность, длительность, никогда не ведет к тому, что проявляет себя лишь намеком, что неощутимо, неведомо. Знание — это препятствие, оно мешает видеть то, что щедро открыто восприятию, что неведомо. Неведомое никогда не появляется в одежде известного; известное же всегда движется к прошлому, a прошлое всегда отбрасывает тень, скрывая в ней настоящее, неведомое. Если нет свободы и нет открытого ума, то понимание невозможно. Понимание не приходит со знанием. Понимание появляется в интервале между словами, между мыслями; этот интервал — не нарушаемое мыслью безмолвие, и в нем присутствуем то открытое, неощутимое, что проявляет себя лишь намеком. Открытие имеет место только тогда в уме существует спокойствие и пространство, и в этом состоянии возникает понимание или открытие. Знание, безусловно, полезно на одном уровне, но на другом оно вредно. Вы можете знать название вот этого цветка, но разве благодаря этому вы делаете цветок предметом переживания? Сначала происходит переживание, а наименование уже придает силу тому, что вы пережили. Наименование устраняет дальнейший процесс переживания. Для того чтобы появилось состояние переживания, разве не следует освободиться от наименований, от ассоциаций, от процессов памяти? Знание поверхностно; но может ли то, что находится на поверхности, повести к глубине? Может ли ум, которой есть результат известного, прошлого, когда-либо подняться и выйти за пределы своих собственных проекций? Для того чтобы наступило открытие, надо прекратить создание проекций. Лишенный своих проекций, ум не существует. Знание, прошлое могут проецировать лишь то, что известно. Инструмент известного никогда не может открывать новое. Известное должно прекратиться ради открытия; опыт должен уступить место истинному переживанию. Знание есть препятствие для понимания.
«Что мы оставили бы после себя, если бы у нас не было знаний, опыта, памяти? Тогда мы — просто ничто». — А разве теперь вы представляете собой нечто большее? Когда вы говорите: «Без знаний мы — ничто», — вы лишь даете словесную формулировку, но вы не переживаете это состояние, ведь так? Когда вы так говорите, в ваших словах чувствуется страх, страх оказаться открытым. Без этих накоплений вы — ничто, и это истина. А почему не может быть так? Откуда все эти претензии и самомнение? Мы облачаем это ничто в одежды, сотканные из фантазий, надежд, разных утешительных идей; но, будучи лишены этих покровов, мы — ничто; не как философская абстракция, а в действительности — ничто. Переживание этого «ничто» есть начало мудрости. Как мы стыдимся сказать, что не знаем! Мы прикрываем факт незнания словами и информацией. Объяснения, выводы, называемые знанием, мешают переживанию того, что есть. Разве возможна мудрость, если отсутствует состояние, чистоты и невинности? Если не умереть по отношению к прошлому, разве возможно обновление чистоты? Процесс умирания происходит в каждый данный момент; умереть означает перестать накапливать; переживающий должен умереть по отношению к опыту. Без опыта, без знаний переживающий не существует. Знать — это пребывать в неведении, не знать — вот начало мудрости.
ТИШИНА И ВОЛЯ
«Может ли конфликт прийти к концу, если не иметь силы воли?» — Если вы не понимаете путей конфликта и причин его возникновения, какое значение может иметь то, что вы подавите или сообразуете конфликт или найдете для него какой-либо суррогат? Вы, возможно, будете в состоянии подавить болезнь, но для нее обеспечен выход в какой-либо иной форме. Воля сама есть конфликт; она есть результат борьбы. Воля есть целеустремленное нацеленное желание. Когда отсутствует понимание процесса желания, тогда один лишь контроль над желанием равносилен появлению новых его вспышек, а отсюда — новых страданий. Контроль — это опустошение. Понимание имеет гораздо более важное значение, чем достижение цели. Действие воли имеет разрушительный характер, так как действие, направленное к цели, замкнуто в себе, изолировано, отделено от других. Вы не можете заставить умолкнуть конфликт, желание, так как тот, кто создает усилие, сам есть продукт конфликта, желания. Мыслящий и его мысли — это результат желания; без понимания желания, а желание есть «я», взятое на любом уровне, высоком или низком, ум постоянно оказывается пойманным в сеть неведения. Путь к высшему не лежит через волю, через желание. Высшее может проявиться только тогда, когда тот, кто создает усилие, отсутствует. Именно воля питает конфликт, желание становления, стремление проложить себе путь к высшему. Когда ум, который собран в одно целое благодаря желанию, приходит к концу, но без усилий, тогда в этом спокойствии, которое не является целью, возникает реальное.
«Но разве простота не является совершенно необходимой для осуществления этого безмолвия?» — Что вы понимаете под простотой? Понимаете ли вы это как отождествление с простотой или это значит быть простым?
«Вы не можете быть простым, если вы не отождествите себя с тем, что есть простое и во внешнем, и во внутреннем отношении». — Иными словами, вы становитесь простым, так? Вы являетесь сложным, но вы становитесь простым с помощью отождествления, например, отождествляя себя с крестьянином или монахом. Я есть это, но я становлюсь тем. Но приводит ли этот процесс становления к простоте? Не ведет ли он только к идее простоты? Отождествление, с идеей, называемой простотой, не есть простота, не правда ли? Сделаюсь ли я простым, если упорно буду утверждать, что я простой, или если я буду стараться отождествить себя с каким-либо образцом простоты? Простота заключается в понимании того, что есть, а не в стремлении изменить то, что есть, в простоту. Можете ли вы изменить то, что есть, в нечто такое, чем оно не является? Отождествление на любом уровне есть проекция «я». Простота — это понимание того, что есть, каким бы сложным оно ни казалось с виду. То, что есть, нетрудно понять, но понимание отсутствует, если вторгаются сравнение, осуждение, предубеждение, будут ли они негативными или позитивными и т.п. Именно они ведут к сложности. То, что есть, никогда не бывает сложным само по себе, оно всегда простое. То, что вы есть, понять просто, но ваш подход делает его сложным; поэтому необходимо понимание всего процесса подхода, который ведет к сложности. Если вы не осуждаете ребенка, тогда он есть то, что он есть, и тогда возможно действие. Действие, связанное с осуждением, ведет к сложности; действие со стороны того, что есть, — это простота. Ничто не является существенным для тишины, кроме самой тишины; она есть свое начало и свой конец. Ее ничем нельзя вызвать, так как она есть. Никакие средства не могут привести к тишине. Только когда тишина рассматривается как что-то достигаемое, приобретаемое, средства становятся существенно необходимыми. Средства полны суеты, насилия, стяжательства, поэтому и цель такова же, так как цель заключена в средствах. Если начало — безмолвие, то и конец — также безмолвие. Не существует средств, которые привели бы к безмолвию; безмолвие присутствует, когда не существует шума, суеты. Шум не может прекратиться с помощью дальнейшего шума усилия, шума дисциплины, аскетической практики, воли. Поймите эту истину, и тогда придет безмолвие.
ЧЕСТОЛЮБИЕ
— Очень немногие из нас отличаются честностью в своих мыслях. Национализм, подобно преклонению перед богом, есть только прославление самого себя Осознание того, что честолюбие в любой форме, — во имя ли счастья, или Бога, или собственного преуспевания, — есть начало конфликта, внутреннего или внешнего, такое осознание не означает, конечно, того, что действию наступил конец, а с жизнью покончено. — Почему мы так умны и честолюбивы? Не честолюбие ли побуждает нас избегать того, что есть! И не является ли наш ловкий ум на самом деле тупым, т.е. как раз тем, что мы есть Почему мы так страшимся того, что есть! Что может быть хорошего в том, что мы куда-то убегаем, если при этом всегда остается то что мы есть? Мы можем преуспевать в способах бегства, но то что мы есть, всегда находится здесь, принося конфликт и страдание. Почему мы так боимся собственного одиночества, собственной пустоты? Любая деятельность, направленная в сторону от того, что есть, неизбежно приносит скорбь и антагонизм. Конфликт — это отрицание того, что есть, или бегство от того, что есть; не существует другого конфликта, кроме этого. Наш конфликт становится все более и более сложным и неразрешимым, потому что мы избегаем то, что есть. Ничего нет сложного в том, что есть. Сложность лишь в тех многочисленных формах бегства, которые мы ищем.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Воскресенье, 31.05.2020, 10:07
