Совместная жизнь с кем-то, кого мы любим — со всеми ее радостями и трудностями — один из самых лучших путей духовного
развития. Но подлинное пробуждение случается лишь тогда, считает
известный психолог Джон Уэлвуд, когда мы готовы встретиться и работать
со всеми нашими ранами, страхами и иллюзиями. А именно этого мы часто
пытаемся избежать — отказываясь от постоянных отношений или пытаясь
заменить их духовными практиками.
Большинство людей хотело бы, чтобы в их жизни присутствовали здоровые и приносящие
радость отношения, но правда заключается в том, что все мы периодически
испытываем трудности с нашими близкими партнерами. Поэт Райнер Мария
Рильке очень точно выразил, как сложны могут быть любовные отношения,
когда написал свое, ставшее классическим, утверждение: «Для одного
человека любить другого — самая трудная из всех возможных задач».
Рильке не говорит, что любить трудно или что трудно обладать качеством любящей
доброты. Он говорит о том, как трудно продолжать любить кого-то, с кем
мы живем постоянно — день за днем, год за годом. Многие люди сдаются и
отказываются от близких отношений после того, как снова и снова
встречают одни и те же трудности и терпят одни и те же неудачи. Они
начинают воспринимать территорию отношений как переполненную
романтическими иллюзиями и эмоциональными опасностями и не хотят больше
тратить на это свою энергию.
Хотя отношения в современном мире кажутся особенно трудными, сама эта сложность представляет собой
возможность для личного и духовного роста. Для того, чтобы сделать свои
отношения более осознанными, нам нужно познакомиться с тем, как играют и
проявляются в них три различных измерения человеческого бытия:
эго (ego),
личность (person) и
существо (being).
Любые близкие отношения включают в себя эти три уровня взаимодействия, и
партнеры проходят по этим уровням снова и снова — эго встречается с эго,
личность с личностью и существо с существом. И тогда в какой-то момент
два человека могут быть соединены друг с другом на уровне существа в
чистой открытости, а в следующий момент два их эго могут схлестнуться в
смертельной борьбе.
Когда наши партнеры относятся к нам хорошо, мы открываемся: «О, ты такой замечательный!» Но когда они говорят или
делают что-то угрожающее, мы возмущаемся: «Да как меня вообще угораздило
с тобой связаться!» Когда любовь всей нашей жизни вдруг внезапно
становится нашим злейшим врагом, мы можем испытать смущение и чувство
опустошения. И тогда способность сохранять более широкую перспективу
позволяет нам увидеть и понять, что же здесь происходит на самом деле.
Отношения как алхимияКогда мы влюбляемся, обычно это сопровождается особым периодом, который
обладает неповторимым сиянием и волшебством. Мы видим проблески красоты и
чувств в другом человеке, наше сердце открывается ему навстречу, и это
позволяет нам ощутить вкус абсолютной любви, безупречное сочетание
теплоты и открытости.
Это связь существа-с-существом являет собой чистое золото, которое таится в глубине нашей природы; нам открываются
такие качества, как красота, наслаждение, восхищение, глубокая страсть и
доброта, щедрость, нежность и радость.
Однако это раскрытие навстречу другому также выносит на поверхность все наши шаблоны
обусловленности и все препятствия, из-за которых наша связь может
оборваться: наши самые глубокие раны, наше цепляние и отчаяние, наши
худшие страхи, недоверие и наши самые грубые эмоциональные триггеры. И
тогда по мере развития отношений мы начинаем обнаруживать, что у нас нет
полного доступа к этой золотой жиле нашей пробужденной природы, она
остается скрытой в сердцевине наших обусловленных шаблонов восприятия и
поведения. И мы начинаем выпадать из блаженства.
Важно осознать, что все эмоциональные и психологические раны, которые мы несем в себе из
прошлого, по сути связаны с отношениями: они являются следствием того,
что мы не чувствовали к себе безусловной любви. И это случилось в наших
самых ранних и самых первых отношениях — с теми, кто о нас
заботился — когда наш мозг и наше тело были совершенно беззащитными и
восприимчивыми. В результате те шаблоны отношений, которые
сформировались в нашем эго, по большей части представляют собой защитные
механизмы, призванные оградить нас от той открытости, которую влечет за
собой любовь.
В отношениях эго играет роль механизма выживания, который призван гарантировать удовлетворение наших потребностей и при
этом отражать угрозу, что нас ранят, бросят, отвергнут, или что нами
будут манипулировать или контролировать — так, как это, возможно,
происходило с нами в детстве.
Это нормально и понятно. Однако если это становится основным содержанием отношений, мы оказываемся
запертыми в сложных стратегиях защиты и контроля, которые подрывают
любую возможность более глубокой связи. И чтобы обрести доступ к золоту
нашей подлинной природы в отношениях, требуется своего рода алхимия:
трансформация наших обусловленных механизмов защиты.
Хорошие новости заключаются в том, что когда эта алхимия возникает между двумя
людьми, она также порождает алхимию внутри каждого из них. У нас
появляется возможность объединить и интегрировать два полюса
человеческого существования: небеса, бескрайнее пространство
совершенной, безусловной открытости, и землю, нашу несовершенную,
ограниченную человеческую форму, возникшую в результате каких-то мирских
событий и обстоятельств.
И по мере того, как защищающееся/контролирующее эго варится и плавится в жаре любви,
возникает прекрасный эволюционный процесс — проявляется подлинная
личность, которая воплощает в себе качество присутствия в отношениях,
доступное лишь людям: присутствия, сквозь которое просвечивает наше
существо, рождающееся в полностью открытом сердце, прямо посреди плотных
ограничений мирской обусловленности.
Отношения как место «небесных похорон»Чтобы прояснить, как работает эта алхимия, нам может быть полезна еще
более смелая метафора — она берет свое происхождение в тантрических
традициях буддизма и индуизма: отношения как место «небесных похорон».
Во многих традиционных азиатских обществах это площадка, на которую люди
приносят трупы, чтобы они были съедены шакалами и грифами. Это
кладбище, где трупы не закапывают, а оставляют на съедение. С точки
зрения тантрической йоги, такое кладбище идеально подходит для практики,
потому что оно находится точно на перекрестке жизни, где рождение и
смерть, страх и бесстрашие, непостоянство и пробуждение разворачиваются в
непосредственной близости друг с другом.
Что-то умирает и разлагается, что-то насыщается и насыщает, и что-то рождается прямо из
этого разложения. Место «небесных похорон» — это идеальнее место для
практики, потому что оно находится точно на перекрестке жизни, где мы
встречаемся со всеми аспектами человеческого существования во всех его
сырых, неприкрашенных проявлениях.
Чогьям Трунгпа Ринпоче описывал это место как «огромное кладбище, где похоронены все сложности и
сансары, и нирваны». Сансара — это наш обусловленный ум, который
омрачает нашу подлинную природу, в то время как нирвана — это прямое
видение этой пробужденной природы. Во время одного из своих ранних
семинаров Трунгпа Ринпоче так описывал этот пугающий перекресток: «Это в
равной степени место рождения и смерти, мы одновременно рождаемся и
умираем; это место — отражение нашей сырой и грубой природы, когда нас
тошнит, когда мы постоянно падаем, постоянно создаем хаос. Мы постоянно
умираем, мы постоянно даем рождение. Мы едим на кладбище, сидим на нем,
спим на нем, видим кошмары… Но оно не пытается скрыть от нас правду о
реальности. Вокруг повсюду лежат тразорванные на части трупы — руки,
кисти, внутренние органы, повсюду развеваются волосы, рыскают шакалы,
слетаются грифы и каждый изобретает какой-то свой план, чтобы урвать
кусочек плоти получше».
У многих из нас есть несколько карикатурное представление о блаженстве отношений: они должны
обеспечивать нам постоянное состояние безопасности и утешения и защищать
от необходимости сталкиваться с грубой реальностью, с болезненными,
трудными зонами в нашей жизни. У нас есть фантазия, что если мы встретим
правильного человека и заключим с ним брак, это избавит нас от
необходимости иметь дело с одиночеством, разочарованием, отчаянием,
ужасом или распадом.
Но каждый, кто когда либо долгое время состоял в браке, вероятно знает не понаслышке об этом качестве
отношений — о том, что порой они легко могут стать кладбищем: трупы
повсюду, и шакалы и грифы рыщут между ними в поисках лучшего кусочка
плоти.
Трунга Ринпоче предполагает, что если мы научимся работать с этой «грубой и
сырой ситуацией», если мы примем этот аспект отношений, то «тогда может
возникнуть искра симпатии или сочувствия, становится возможным какая-то
сдача, какое-то раскрытие. Хаос вашего невроза — это единственное место,
на котором вы можете построить мандалу своего пробуждения».
Это очень мощное утверждение. Потому что оно предполагает, что пробуждение
случается только через встречу с хаосом и невротическими шаблонами
нашего эго. Но часто это последнее, с чем мы хотим иметь дело в
отношениях.
Чогьям Трунгпа Ринпоче говорил, что все наши неврозы основываются на том, что «огромные зоны нашей жизни посвящены тому,
чтобы любой ценой избегать своего собственного текущего опыта. Теперь
[на кладбище, в наших отношениях] у нас появляется шанс исследовать эту
огромную область нашего существования, которую мы так старательно
избегали. Эта идея может показаться очень мрачной, но также и крайне
волнующей. Мы не пытаемся убежать с кладбища, мы не стремимся
воздвигнуть посреди него Hilton. Но при этом строительство мандалы
пробуждения действительно начинается здесь. Место “небесных
похорон” — это то место, где происходит постоянное само-исследование и,
затем, сдача, расширение себя, раскрытие той ситуации, которая окружает
нас в данный момент. Мы становимся фантастически уязвимыми и при этом
чувствуем, что можем дать рождение новому миру».
Это также описывает и духовный потенциал близких отношений с другим человеческим
существом. Похожим образом говорит об этом Свами Рудрананда (также
известный как Руди, учитель из Германии, который является учеником
индийского святого Свами Нитьянанды), когда описывает дальнейшую работу с
этим неврозом:
Не ищите во мне совершенства. Я хочу признать свое собственное несовершенство, я хочу понять его, потому что это часть
бесконечности моего роста. На данном этапе вашей жизни, со всем тем
дерьмом, которым вы забили свои шкафы, совершенно бесполезно
прикидываться совершенными и морочить голову себе и другим. Расщепляя
этот грубый материал [здесь он тоже говорит о кладбище], вы растете и
поглощаете энергию. Вы созидаете себя изнутри наружу, вырывая, разрушая и
обретая ощущение Ничто. Это Ничто позволяет Богу войти. Но нечто в
вас — эго, предубеждения, ограничения — является тем самым грубым
материалом. Если вы переработаете и очистите его весь, вы сможете
открыться сознательно. В противном случае вы никогда не придете к тому,
кем вы являетесь…
Единственное, что может создать единство внутри вас — это способность лучше видеть самих себя и в процессе ежедневной
работы открываться все глубже. Способность сказать: “Отлично, я
вспыльчивый” или “Отлично, я люблю зарабатывать деньги” или “Мне вообще
ни до кого нет дела”. Стоит вам признать все эти проявления в самих
себе, и вы сможете, наконец, глубоко вздохнуть и позволить всему этому
проявиться.Руди утверждает, что мы должны признать свое несовершенство и превратить его в духовный путь; а когда мы захвачены
великими духовными притязаниями, мы упускаем главное. Он говорит:
«Человек, который считает, что у него есть духовная жизнь, просто
идиот». То же самое можно сказать и об отношениях: опасайтесь думать,
что у вас особые «духовные отношения».
Любовная связь действительно позволяет нам увидеть проблески того золота, что
скрывается в каждом из нас. Но пытаясь превратить отношения в товар,
придать им магическое очарование, которое позволит нам чувствовать себя
лучше, мы тем самым извращаем и разрушаем их. Именно здесь берут начало
все наваждения романтической любви.
Когда мы фокусируемся на отношениях как на инструменте достижения эмоционального или духовного
благополучия, мы лишаем себя возможности обрести глубокую радость,
подлинную легкость и честную связь с другим человеком.
Раньше или позже отношения заставят нас пасть на колени и встретиться с сырым и
грубым хаосом нашей эмоциональной и психической жизни. Джордж Оруэлл
так описывает это опустошающее качество человеческой любви: «Суть
человечности не в том, чтобы искать совершенства, а в том, что человек… в
конце концов, готов потерпеть жизненный крах, который есть неизбежная
плата за то, что ты сосредоточил свою любовь на других людях».
В этом и заключается смысл кладбища: мы должны быть готовы треснуть по
швам, быть разобранными на части, позволить разрушиться старым
структурам нашего эго, чтобы обрести способность воплощать те самые
проблески сущностного совершенства, которое является средоточием нашей
подлинной природы.
Чтобы развиваться духовно, мы должны позволить проявиться нашим непроработанным, спрятанным, хаотичным частям. Это не
значит, что контролирующее и создающее стратегии эго является чем-то
плохим или какой-то необязательной, ужасной ошибкой. Напротив, именно
эго обеспечивает то незаменимое сырье, благодаря которому трансформация
становится возможной.
И это не пессимистичный взгляд на вещи, потому что подобное разрушение обычно необходимо перед любым
существенным прорывом к новым способам жить — способам, не обремененным
прошлым опытом и прошлыми эмоциональными шаблонами.
Таким образом, место «небесных похорон» — это метафора такого процесса
разрушения/прорыва, который является важной частью человеческого
развития и эволюции; и один из даров глубокой близкой связи заключается в
том, что она запускает этот процесс естественным образом.
Но никто не хочет быть разобранным на части. И поэтому обычно люди пытаются
прервать этот процесс при помощи двух наиболее распространенных
стратегий:
побег из отношений или
духовное избегание.
Побег из отношений, едва в них возникли трудности, плох тем, что в этот момент мы также
отворачиваемся от самих себя и от наших возможных прорывов. Когда мы
убегаем от раненых частей в нас самих потому что мы не верим, что можем
выдержать контакт с ними, мы практикуем разновидность само-отрицания и
само-забвения. И тогда наше чувствующее тело становится заброшенным
домом с приведениями. Чем больше мы убегаем от темных мест в самих себе,
тем сильнее они нагнаиваются в темноте, и тем больше приведений
собирается в нашем брошенном доме. И, как следствие, мы пугаемся еще
больше и все меньше хотим обращать на них свое внимание. Это порочный
круг — мы боимся самих себя и становимся все более отрезанными от
каких-то своих частей.
Одно из самых пугающих состояний, с которыми мы можем столкнуться в отношениях — это глубинное ощущение
нелюбви, когда мы не верим, что нас можно действительно любить такими,
какие мы есть, когда мы чувствуем себя слишком несовершенными и не
осознаем своей подлинной ценности. Это одна из самых базовых ран нашего
сердца — чувство, что мы отделены от нашей подлинной природы, нашего
глубинного совершенства. И обычно мы готовы сделать все возможное, чтобы
не сталкиваться с этим чувством, чтобы нейтрализовать его,
ликвидировать и никогда больше не испытывать эту боль.
Духовное избегание — это второй способ увильнуть от трудностей в отношениях: используя духовные
идеи или практики для того, чтобы не испытывать или преждевременно
превзойти относительные человеческие чувства и потребности, личные
проблемы и задачи, связанные с развитием. Например, часть современной
духовной сцены буквально заражена поверхностной разновидностью так
называемых «адвайтистских бесед». Адвайтистская беседа может быть очень
коварной ловушкой, потому что она использует абсолютную истину для
умаления истины относительной, пустоту для обесценивания формы и
единство для принижения индивидуальности.
Вот две цитаты современных крайне популярных учителей адвайты, которые хорошо
иллюстрируют эту тенденцию: «Знайте, что то, что выглядит как любовь к
другому, в действительности является любовью к высшему Я, потому что
“другого” не существует» и «Инаковость другого начинает осознаваться как
иллюзия, свойственная исключительно человеческому миру, миру форм».
Обратите внимание, как последнее утверждение обесценивает форму и человеческий
мир. Утверждая, что только абсолютная любовь на уровне
существа-с-существом реальна, эти учителя приравнивают контакт на уровне
личности, необходимый для трансформирующей любовной связи, к простой
иллюзии или проявлению эго.
Но близкие отношения на уровне личности — это та самая искра, которая освещает разделение между мной и
другим. Ее появление возможно, если две сильных индивидуальности
способны установить теплый личный контакт, взаимно зажигая друг друга
дополняющими качествами и энергиями. Это встреча Меня и Тебя, о которой
писал Мартин Бубер — и при этом он имел в виду отнюдь не безличное
духовное единение, а личную сопричастность, коренящуюся в глубоком
принятии инаковости другого.
Такая глубокая близкая связь неизбежно вытаскивает на поверхность все любовные раны из нашего
прошлого. Вот почему многие духовные практикующие стремятся оставаться
«над схваткой» в своих отношениях — они не хотят встречаться и иметь
дело со своими собственными неисцеленными ранами. Но в этом случае
травмы остаются неосознанными, и могут проявиться только как
импульсивное поведение на уровне «тени» или иссушить все соки и страсть в
отношениях. Близкая связь на уровне двух личностей невозможна до тех
пор, пока мы не увидим старые любовные раны, не признаем их и не
освободимся от них.
Алхимическая игра объединения небес и земли в отношениях подразумевает не менее тонкий и прекрасный танец, чем
удивительные моменты единства на уровне существа:
мы учимся не терять нашу совместность в единстве, сохраняя при этом единство в совместности.
Личная близость развивается из танца противоположностей: персональное и
трансперсональное, известное и неизвестное, смерть и рождение,
открытость и кармические ограничения, ясность и хаос, отвратительные
разборки и неземное блаженство. Столкновение и взаимосвязь этих
полярностей, со всеми их сюрпризами и потрясениями, создает закваску,
которая позволяет начаться процессу глубокой трансформации: мы вынуждены
пробуждаться, отбрасывать предубеждения, расширять наше ощущение самих
себя и учиться работать со всем многообразием человеческого опыта.
В процессе этого трансформационного брожения нам может показаться, что мы
попали в какой-то дьявольский котел. Казалось бы, мы наконец нашли
того, кого мы действительно любим — и тут начинается самое трудное:
наружу вылезают страхи, недоверие, разочарование, нелюбовь, обиды,
обвинения, смущение.
Мы наконец нашли того, кого мы действительно любим — и тут начинается самое трудное: наружу вылезают страхи,
недоверие, разочарование, обиды, обвинения
Но это и есть милость любви — она вытаскивает на свет наши раны и защиты. Потому что только
любовь может исцелить то, что хочет быть исцеленным. Если наши травмы
остаются скрытыми, они не могут быть исцелены. Лучшее в нас не может
проявиться, пока не проявится также и худшее в нас.
Поэтому вместо того, чтобы пытаться возвести роскошный отель на кладбище, мы
должны быть готовы спуститься с небес на землю и обратить внимание на
хаос, царящий здесь, внизу. Мы должны превратить наше раненое сердце в
место духовной практики. Практика такого рода подразумевает, что мы
начинаем работать с нашими страхами и уязвимостью бережно и осознанно,
подобно йогам, которые встречаются лицом к лицу с демонами и чудовищами
кладбищенских земель.
Единственный способ освободиться от наших шаблонов обусловленности — это полностью осознанно прожить их. Это можно
назвать «созреванием нашей кармы», которое индийский учитель Свами
Праджнянпад описывал как бхога (bhoga), имея в виду «целенаправленное,
сознательное переживание”. Он говорил: «Вы сможете растворить карму
только через бхога этой кармы». Мы обретаем свободу от обстоятельств, в
которых застряли, только через прямую встречу с ними и непосредственное
проживание.
Если у вас есть бхога вашей кармы, вы можете переварить неразрешенные, непереваренные элементы вашего прошлого
эмоционального опыта, которые до сих пор оказывают на вас влияние: боль,
которую вам причинили; чувства, которые вас ошеломили; защиты, которые
вы создали в результате; стены, которые вы воздвигли, чтобы держать
людей на расстоянии.
Еще один термин для такого прямого переживания кармы — это «сознательное страдание». Оно подразумевает, что
мы говорим «да» нашей боли, открываемся ей — такой, какая она есть. Это
«да» не значит «О, я рад, что все происходит таким образом. Мне это
нравится». Такое «да» означает «Да, это то, что происходит в данный
момент». Чтобы не проявилось, вы готовы встретиться с этим и прожить
этот опыт непосредственно. Например, если вы жестокосердный, вы
проживаете это. И смотрите, как признание этого факта влияет на вас, и
что происходит, если вы делаете это.
Бхога подразумевает, что мы учимся ездить на волнах наших чувств вместо того, чтобы быть
затопленными ими. Это требует умения направлять внимание на то, где мы
находимся в данный момент в цикле нашего эмоционального опыта. Искусный
серфер осознает, в какой точке волны он сейчас находится, в то время как
неопытный новичок заканчивает тем, что волна швыряет его о берег.
Пятьдесят процентов времени волна нарастает, а другие пятьдесят
процентов времени падает — такова природы волны. Вместо того, чтобы
бороться с циклами падения в нашей эмоциональной жизни, мы должны
научиться спокойно сохранять равновесие на доске для серфинга и
сознательно проживать опыт движения вниз вместе с волной.
Это особенно важно, если мы живем в культуре, которая формирует у нас
зависимость от состояний подъема. Нам особенно важно научиться говорить
«да», когда начинается цикл спада — быть готовыми уединиться,
замедлиться, набраться терпения, позволить чему-то развалиться,
отпустить. Обычно именно в основании цикла спада, когда все кажется
особенно блеклым и жалким, у нас вдруг случается вспышка озарения и
позволяет нам различить контуры какой-то огромной фиксации эго, в
которой мы были заперты всю свою жизнь. Если мы не пытаемся бороться или
трансцендировать такие циклы спада, а полностью, сознательно проживаем
их, мы получаем возможность пережить такие моменты озарения.
В то время как высокогорья абсолютной любви наиболее прекрасны, редкие
святые умеют проводить там все время своей жизни. Относительная
человеческая любовь не является ни пиковым переживанием, ни стабильным
состоянием. Она колеблется и меняется, прибывает и убывает, меняет форму
и интенсивность, воспаряет и терпит крах. «Такова возвышенная
меланхолия нашей судьбы», — писал Мартин Бубер, описывая моменты
единения Я/Ты, которые никогда не длятся слишком долго. Но хотя
отношения полностью подвластны закону непостоянства, хорошая новость в
том, что благодаря этому непостоянству новые сюрпризы и откровения
возникают снова и снова, до бесконечности.
Отношения как коанЕсли мы готовы охватить весь спектр состояний на кладбище наших
отношений, мы начинаем принимать себя и это увеличивает нашу способность
принимать других. Обычно наше восприятие партнеров окрашено тем, что
они делают для нас — дают ли они нам возможность выглядеть и чувствовать
хорошо или нет, — и сформировано нашим внутренним кинофильмом,
описывающим, какими они должны быть. И тогда нам, конечно, трудно
увидеть их такими, какие они есть сами по себе.
Но вне этого кинофильма простирается огромное поле личных и духовных возможностей, о
котором писал Уолт Уитмен: «Я содержу в себе многих». Эти «многие»
поддерживают свежесть и взаимный интерес в отношениях, но только при
условии, что мы принимаем: те, кого мы любим отличаются от нас своим
прошлым, ценностями, перспективами, качествами, чувствительностью,
предпочтениями, тем, как они делают какие-то вещи и, в конце концов,
своей судьбой. Если вернуть адвайтистской беседе ее глубину и
процитировать Свами Праджнянпада, «видеть, что другой — это не вы, — вот
способ реализации единства… Ничто не отдельно, но все различно…
Любовь — это принятие различий».
Два партнера не воспринимают друг друга отдельными, но при этом полностью сохраняют свою
уникальность — «ни два, ни одно» — это невозможный вызов отношений.
Бернард Филлипс, один из первых исследователей психологии Востока/Запада
приравнивает эту невозможность к дзенскому коану, загадке, которую
невозможно разрешить в рамках концептуального ума.
Практики дзен снова и снова пытаются разрешить коан, пока не приходят к точке, когда
ответ сам собой возникает из состояния пробуждения в момент полной сдачи
и полного раскрытия. «Каждое человеческое существо, с которым мы ищем
отношений внутри этого коана — в каком– то смысле, невозможность. Не
существует формулы для того, чтобы быть с другим человеческим существом.
Никакая техника не поможет. Со мной невозможно быть, но также и с
каждым из вас; все наши друзья невозможны; члены наших семей невозможны.
Как же нам жить с ними? Если вы ищете подлинной встречи, вы должны
встретиться с коаном, которым является другой. Этот коан — приглашение
вернуться в реальность».
В конце концов, чтобы любить другого, мы должны отбросить все наши нарциссические планы, кинофильмы в голове,
надежды и страхи, чтобы мы могли взглянуть на него свежим взглядом и
увидеть «подлинного другого, священного другого» — таким, каким он или
она является. Это требует сдачи или, возможно, готовности признать
поражение — то поражение, о котором писал Джордж Оруэлл: «готов
потерпеть жизненный крах».
Но то, что терпит здесь поражение, это, конечно, наше Эго со всеми его
стратегиями, и это расчищает возможность проявления нашего подлинного
Я — личности. Личности, которая способна вступать в настоящий контакт,
включающий в себя весь спектр отношений. Величие такого краха описано
Рильке в его строках, описывающих борьбу Иакова с Ангелом*:
Кого тот Ангел победил,
Тот правым, не гордясь собою,
Выходит из такого боя
В сознаньи и расцвете сил.
Не станет он искать побед.
Он ждет, чтоб высшее начало
Его все чаще побеждало,
Чтобы расти ему в ответ.И это наше существо, которое постепенно освобождает себя из темницы
обусловленных шаблонов в процессе отношений, становится тем высшим
началом, которое одерживает решительную победу. Когда этот процесс
начинает проявляться в наших отношениях, старые ожидания наконец
отпускают, старые кинофильмы в голове перестают проигрываться и между
двумя людьми возникает даже больше доверия и принятия, чем они смели
надеяться. И они оказываются готовы увидеть и принять то, что стоит
между ними — старые раны от прошлых отношений, личные патологии,
проблемы с тем, чтобы слышать и понимать друг друга, разные ценности и
разную восприимчивость — и принять все это во имя любви. Наконец
«вернуться в реальность». Когда это случается, мы готовы встретиться с
другим обнаженными, в открытости настоящего, свежей и
несфабрикованной — в пространстве любви, бесконечно вибрирующем
невообразимыми возможностями.
Примечания
* - Райнер Мария Рильке, «Созерцание», пер. Бориса Пастернака 
