Команда Света 11-22
Портал вознесения. Форум Духовного роста и СамоСовершенствования.
Сайт-агрегатор эзотерических знаний.

Что такое медитация?

В буддизме существует два вида медитации: один называется «саматха», другой — «випассана».
Медитация саматхи — это сосредоточение ума на каком-то объекте, так, чтобы не позволять уму блуждать среди других предметов. Практикующий избирает некоторый объект, например, ощущение дыхания, и полностью обращает свое внимание на чувство вдоха-выдоха.
В конце концов, при помощи этой практики вы начинаете испытывать мирное состояние ума — и успокаиваетесь, потому что отсекаете все прочие стимулы, приходящие через внешние чувства.
Нет необходимости говорить о том, что объекты, которыми вы пользуетесь для успокоения, являются успокаивающими.
вам не нужно прилагать никаких усилий, чтобы наблюдать что-нибудь весьма захватывающее, романтическое или связанное с приключениями; а наблюдение успокаивающего объекта, если вы не привыкли к такому наблюдению, может оказаться ужасно утомительным. Что может быть более скучным, нежели наблюдение собственного дыхания, если вы привыкли к более волнующим предметам?
Поэтому для того, чтобы обрести такую способность, нужно породить в своём уме усилие, потому что дыхание не интересно, не романтично, не рискованно, не сверкающе — оно просто такое, какое есть. Потому-то вам и нужно породить усилие — вы не получаете стимуляции извне.
Во время этой медитации вы не пытаетесь создать какой-либо образ, а просто сосредотачиваетесь на обычном ощущении своего тела, каким оно является именно сейчас: вы устанавливаете и удерживаете внимание на дыхании. Когда вы делаете это, дыхание становится всё более и более тонким, и вы успокаиваетесь…

Итак, это — практика умиротворения. Вы можете избирать различные объекты для сосредоточения, приучаясь удерживать внимание на объекте, пока не станете поглощены им, не станете едины с ним. Вы на самом деле ощущаете единство с объектом, избранным вами для сосредоточения; именно это мы называем поглощенностью.
Другая практика — это «випассана», или «медитация прозрения». Во время медитации прозрения вы открываете ум для всего. Вы не избираете какой-то особый объект для сосредоточения или поглощенности, а наблюдаете явления, чтобы понять их такими, каковы они на самом деле.
Значительная часть нашей жизни основана на ложных априорных предпосылках, сделанных в силу непонимания и в силу того, что мы понастоящему не исследуем то, как что-либо существует на самом деле. Поэтому для того, кто не бодрствует и не пребывает в осознанности, жизнь имеет тенденцию к депрессии или путанице, особенно в тех случаях, когда случаются различные трагедии или разочарования. Тогда человека охватывают потрясения, потому что он не наблюдал вещи такими, какие они есть.
Таким образом, мы более не реагируем слепо на чувственные переживания, а понимаем их и, благодаря такому постижению, начинаем отпускать их.
Мы начинаем освобождаться от подвластности видимой стороне вещей: она не ослепляет нас, не вводит в заблуждение.
Итак, мы наблюдаем то, что присутствует именно сейчас, а не делаем нечто сейчас, чтобы достичь осознаности в будущем.
Сидя здесь, мы наблюдаем свое тело, каково оно есть. Оно целиком принадлежит природе, не так ли? Человеческое тело — собственность земли, для поддержания своей деятельности оно нуждается в вещах, исходящих из земли.
Вы не в состоянии жить за счёт одного лишь воздуха; вам нужно есть то, что живёт и растёт на этой земле. Когда тело умирает, оно возвращается в землю, оно гниёт, разлагается и снова становится единым с землёй. Оно следует законам природы, законам созидания и разрушения, рождения и последующей смерти.
Всё, что было рождено, не остаётся постоянно в одном и том же состоянии, оно растет, стареет и затем умирает. Все вещи в природе, даже сама вселенная, живут краткими мгновениями рождения, существования и смерти, начала и конца.
Всё, что мы воспринимаем, все, что можем постичь, — это изменение; все непостоянно. Поэтому ничто никогда не сможет дать вам постоянное удовлетворение.

Практикуя медитацию, когда мы начинаем постигать ограничения, неудовлетворительность, изменчивую природу любого чувственного опыта, мы также начинаем понимать, что всё это — не «я», не «моё»;
это «анатта», отсутствие сущности.
И вот, поняв это, мы начинаем освобождаться от отождествления с состояниями внешних чувств. Однако это происходит не через отвращение к ним, а благодаря пониманию их такими, каковы они есть. Это — истина, которую нужно постичь, а не какое-то верование. «Анатта» — не какое-то буддийское верование, а подлинное постижение.
«мы — не это тело; это тело — не «я», — говорить такие слова легко, а вот действительно знать это — нечто совсем иное. Благодаря этой практике медитации, благодаря исследованию и пониманию того, каковы явления на самом деле, мы начинаем освобождаться от привязанности. Когда мы более ничего не ожидаем или не требуем, тогда мы, конечно, не почувствуем отчаянья и печали, не почувствуем горя, если не получим того, чего хотим.

Мы не можем сказать: «Я не хочу, чтобы моё тело старело», — впрочем, сказать-то мы можем, но при всей нашей настойчивости тело все-таки дряхлеет. Мы не можем рассчитывать на то, чтобы наше тело никогда не чувствовало боли, не подвергалось никаким заболеваниям и всегда сохраняло совершенные зрение и слух. Но мы надеемся на это, не правда ли? «Я надеюсь, что всегда буду здоров, что никогда не стану инвалидом, сохраню навсегда хорошее зрение, никогда не ослепну; я никогда не впаду в старческий маразм и всегда буду контролировать себя, — до самой своей смерти в возрасте девяноста пяти лет, в полном сознании, весёлым, радостным, — и обязательно во сне, не чувствуя никакой боли».
Однако бремя жизни значительно облегчится, когда мы поразмыслим над ограничениями нашей жизни. Тогда мы узнаем, чего мы можем достичь, чему можем от этой жизни научиться.
На самом деле значительная часть жизненного урока состоит в умении терпеть то, что мы не любим в себе и в окружающем нас мире, быть терпеливыми и добрыми и не устраивать сцен по поводу несовершенств чувственного опыта. Мы можем приспособиться к изменяющимся характеристикам переживаемого нами цикла рождения и смерти и выдержать их, отпустив их и более не привязываясь к ним. Когда мы освобождаемся от самоотождествления с этим циклом, мы получаем опыт переживания своей истинной природы — светлой, ясной, знающей; но это переживание более не будет чем-то личным; это — не «я», не «моё»; в нём нет никакого достижения, к нему нет никакой привязанности. Мы можем привязываться только к тому, что не является нами самими!

Это непрерывное, постоянное наблюдение и размышление о чувственном мире; оно необходимо потому, что чувственный мир обладает необычайно могущественным влиянием.

Наблюдение дыхания: Анапанасати

Наблюдение дыхания: Анапанасати
Анапанасати — это способ сосредоточения ума на дыхании, поэтому независимо от того, являетесь ли вы уже опытным практикующим или забросили практику как безнадёжное дело, у вас всегда найдётся время для наблюдения за дыханием. Собирая все свое внимание просто на самом ощущении дыхания, вы обретаете возможность развития «саматхи», сосредоточенности. Итак, прямо сейчас со всей решимостью однонаправленно сосредоточьтесь на этом самом вдохе, на этом самом выдохе. Не надо стараться делать это в течение, скажем, пятнадцати минут, потому что если вы зададите себе такой отрезок времени для того, чтобы пребывать в однонаправленном сосредоточении, то ничего у вас не выйдет.
Поэтому пользуйтесь этим небольшим отрезком вдоха-выдоха.
А успех практики зависит не столько от силы воли, сколько от вашего терпения, потому что ум действительно блуждает, и нам постоянно приходится терпеливо возвращаться к дыханию. Когда мы осознаем, что ум отклонился в сторону, мы отмечаем это; ум может отклоняться просто потому, что мы с самого начала склонны вкладывать в практику много энергии, а затем не поддерживаем ее, слишком напрягаемся, не будучи в силах поддерживать усилие. Таким образом, мы используем временной отрезок вдоха-выдоха для того, чтобы ограничить усилие лишь тем промежутком времени, внутри которого надо поддерживать внимание. Приложите усилие в начале выдоха, чтобы поддерживать внимание в течение
всего промежутка выдоха до его конца; затем сделайте то же при вдохе.
В конце концов усилие становится равномерным; и когда оно удерживается без напряжения, говорят, что мы достигли саматхи.
Сперва кажется, что на это идёт много усилий, что мы не в состоянии добиться результата, — потому что не привыкли. У большинства из нас ум приучен к ассоциативному мышлению. Чтением книг и тому подобными занятиями ум приучен переходить от одного слова к следующему, создавать мысли и понятия, основанные на логике и рассудке. Однако анапанасати представляет собой другой вид воспитания ума, где объект, на котором мы сосредоточены, так прост, что совсем не вызывает интереса на интеллектуальном уровне. Поэтому дело здесь не в том, чтобы проявлять интерес к практике, а в том, чтобы прилагать усилие и использовать эту естественную функцию тела в качестве объекта сосредоточения.
Тело дышит, осознаем мы это или нет. Практика анапанасати не походит на пранаяму, где мы развиваем определенные силы при помощи дыхания; это скорее развитие самадхи, т.е. сосредоточения, а также осознанности — при помощи наблюдения дыхания, обычного дыхания, каково оно сейчас.
Как и с любой другой практикой, — чтобы быть в состоянии выполнять ее, нужно практиковать; никто не испытывает трудностей в понимании теории — люди обескураживаются, когда дело доходит до постоянной практики.
Но отметьте само это чувство обескураженности, которое приходит, когда вы чувствуете себя неспособными получить ожидаемый вами результат, потому что именно это и есть препятствие для практики. Отмечайте само это чувство, узнавайте его, а затем отпускайте его. Возвращайтесь к дыханию. Осознавайте точку, в которой вы пресытились практикой, где чувствуется отвращение к ней или нетерпение; узнавайте этот пункт, затем отпускайте его — и снова возвращайтесь к практике.

Мантра «Буддхо»

Если вы обладаете действительно активным мыслящим умом, вам может оказаться полезной мантра «буддхо». Делая вдох, повторяйте «буд…», выдыхая, повторйте «…дхо»; таким образом, вы будете по-настоящему держать в уме эту мантру при каждом вдохе-выдохе. Это — способ сохранять сосредоточенность; так что в течение следующих пятнадцати минут выполняйте анапанасати, вкладывая в практику всё своё внимание и настраивая ум на звук мантры «буд-дхо». Учитесь воспитывать ум, помогать ему находиться в состоянии чистоты и ясности, а не просто погружаться в пассивность. Здесь требуется постоянное усилие: один вдох со слогом «буд…», при светлом и ясном состоянии ума, с возвышенной и ясной мыслью на всем протяжении вдоха, и слог «…дхо» на выдохе. Отпустите все остальное в это время. Сейчас появилась возможность делать эту практику — оставьте решение своих личных и мировых проблем на потом. В данное время больше ничего не требуется.
Введите мантру в свое сознание. Пусть повторение мантры будет полностью сознательным; не делайте из нее нечто поверхностное и пассивное, отупляющее ум; наполните ум энергией, так чтобы вдох со слогом «буд…» был светлым вдохом, а не всего лишь небрежным звуком «буд…», который сразу же угасает, потому что не освещается и не подкрепляется вашим умом. Вы можете визуализировать буквы мантры, так, чтобы полностью быть с ней — от начала вдоха и до его конца. И точно таким же образом на выдохе произносится «…дхо», так что присутствует постоянство усилия, а не спорадические, прерывистые и скачкообразные начинания и неудачи.

Если у вас имеются какие-либо навязчивые мысли, приходящие на ум, просто отмечайте их; возможно, это будет какая-то глупая фраза, вертящаяся в голове. И вот, если вы просто погрузитесь в пассивное состояние, навязчивые мысли одолеют вас. Но научитесь понимать, как работает ум, как искусно им пользоваться: вы берёте эту отдельную мысль, понятие «Буддхо» (Будда, Тот, Кто Знает), и удерживаете эту мысль в своем уме, — не просто как навязчивую, привычную мысль, а как мысль — искусное средство, которым пользуются для поддержания сосредоточенности в течение отрезка времени длительностью в один вдох и в один выдох; и эта практика продолжается на протяжении пятнадцати минут.
Практика заключается в том, чтобы независимо от того, сколько раз вы терпите неудачу, независимо от того, как часто ваш ум начинает отклоняться в сторону, просто замечать, что вы оказались отвлечены, что вы просто думаете о практике, что вам больше нет дела до мантры «буддхо» — «не хочу делать это, мне больше хотелось бы просто посидеть здесь, не напрягаясь, не совершая никакого усилия, мне не хочется делать то, что я делаю».
Или, может быть, в это самое время в вашем уме находятся другие мысли, вползающие из отдаленных областей сознания, — и вот вы отмечаете и это. Отмечайте, каково настроение вашего ума в данный момент;
не критикуя себя и не разочаровываясь, а просто трезво и спокойно отмечайте, успокоены ли вы практикой, чувствуете ли вялость или сонливость, думаете ли о чём-то всё это время или сосредотачиваетесь. Просто знайте это.
Препятствием для практики сосредоточения оказывается отвращение к неудаче и невероятное желание успеха. Но практика — это вопрос не волевого усилия, а мудрости, различающей мудрости. Благодаря такой практике вы можете узнать, каковы ваши слабости, где вы склонны теряться. Вы отмечаете свои черты характера, которые до настоящего времени развивали в себе; не для того, чтобы критиковать себя, но просто чтобы знать, как с ними работать, не попадая при этом к ним в рабство. Это означает осторожное и мудрое размышление над тем, каковы явления на самом деле. И потому мы наблюдаем и распознаём даже всё самое уродливое и грязное вместо того, чтобы избегать его любой ценой. Это требует терпения.
Часто Иногда говорят, что Ниббана - это круто, «кул»! Отдает жаргоном, правда? Но в этом слове и впрямь заключён определенный смысл.
Cool — ведь по-английски это «холодно», «прохладно». Что это за прохлада? Холод освежает; мы не охвачены страстью, а остаёмся беспристрастными, бдительными и уравновешенными.

Слово «буддхо» — это то слово, которое вы можете применять в своей жизни, наполняя им свой ум вместо тревог и всевозможных никчемных привычек. Возьмите это слово, взгляните на него, прислушайтесь к нему!
«Буддхо»! Оно означает знающего, Будду, пробужденного, того, кто пробуждён.
Вы можете создать в своём уме образ этого слова. Прислушайтесь к тому, что говорит ваш ум — тра-та-та и тому подобное. Это продолжается всё время, движется бесконечный поток отбросов — подавленных страхов и неприязней. Итак, теперь мы это распознаём. Мы пользуемся словом «буддхо» не как дубиной, предназначенной для уничтожения явлений или их подавления; мы пользуемся им как искусным средством. Мы способны применять для убийства других людей, для того, чтобы вредить им, самые совершенные орудия, не правда ли? Если вы захотите, вы сможете взять прекраснейшую статуэтку Будды и ударить ею кого-нибудь по голове! Но разве это мы называем «Буддхануссати», или «размышлением
о Будде»? Но мы так же могли бы пользоваться словом «буддхо» для подавления таких мыслей или чувств. Это — неумелое его использование.
Помните, что мы находимся здесь не для того, чтобы уничтожать, а для того, чтобы дать явлениям возможность угаснуть. Это мягкая практика, при которой мы обуздываем мышление словом «буддхо» — делаем это не из отчаяния, а твёрдо и обдуманно.
…Поэтому мы занимаемся практикой с мелкими, неприятными, надоедливыми вещами в нашем собственном уме, с нелепыми и глупыми явлениями. Мы пользуемся словом «буддхо» не как дубиной, а как искусным средством, позволяющим этим мыслям уйти, позволяющим нам отпустить их. И вот в течение следующих пятнадцати минут вернитесь к своим носам с мантрой «буддхо».
Посмотрите, как ей воспользоваться, работайте с ней.

Усилие и расслабление

Когда вы практикуете анапанасати, внимательность к дыханию, вы сосредотачиваетесь на ритме дыхания.
вы сосредотачиваетесь на ритме, который гораздо медленнее ваших мыслей.
И вот мы прекращаем думать: мы довольствуемся одним вдохом и одним выдохом, отдавая все свое время тому, чтобы просто пребывать всего лишь с одним вдохом
и одним выдохом — от начала до середины и до конца.

Можете ли вы ограничиться всего лишь одним вдохом? Довольствоваться одним лишь выдохом? Довольствоваться только тем небольшим промежутком времени, который у вас есть, чтобы сбавить обороты?
Когда вашей целью является достижение джханы, вы стараетесь что-то получить, чего-то добиться и достичь, — вместо того, чтобы смиренно довольствоваться
одним дыханием. Успех анапанасати только в этом — во внимательности
к дыханию в продолжение одного вдоха-выдоха. Станьте своим вниманием на начале и на конце — или на начале, середине и конце вдоха-выдоха.
Это дает вам некоторые определённые точки для размышления, так что
если ваш ум во время практики сильно блуждает, вы обращаете на процесс особое внимание, пристально рассматривая начало, середину и конец. Если вы не сделаете этого, ум будет склонен к блужданию.
Всё наше усилие уходит только на это; во время практики всё прочее не принимается во внимание.
Размышляйте о различии между вдохом и выдохом, рассмотрите его. Что вам больше нравится? Иногда дыхание как будто исчезает; оно становится очень тонким. Кажется, что тело дышит само по себе, и у вас возникает странное чувство, будто вы перестаёте дышать. Это немного пугает.
Но это упражнение; вы сосредотачиваетесь на дыхании, не пытаясь подчинить его. Иногда, когда вы сосредотачиваетесь на ноздрях, вы чувствуете, что дышит всё тело. Тело продолжает дышать, само по себе.
Иногда мы относимся ко всему чересчур серьёзно; мы совершенно
лишены радости и счастья, чувства юмора; мы просто всё подавляем. Поэтому порадуйте свой ум, расслабьтесь, почувствуйте себя удобно, отдайте
свое время практике, не чувствуя давящей необходимости совершить нечто важное: нет ничего особенного, не надо ничего достигать, нет никакого важного дела. Дело за малым: даже когда у вас бывает только один внимательный вдох за утро, это лучше, чем то, чем занято большинство людей;
это, несомненно, лучше, чем оставаться всё время невнимательными.
Просто расслабьтесь и не превращайте медитацию в тягостную обязанность. Расслабьте тело и умиротворите ум. Вы не сражаетесь с силами зла. Если вы чувствуете неприязнь к анапанасати, то отмечайте и это. Не смотрите на практику как на нечто такое, что вы обязаны делать, а смотрите на неё как на удовольствие, как на нечто, доставляющее вам подлинное наслаждение. Вам не нужно делать
ничего другого, вы можете просто полностью расслабиться.
У вас есть все, что вам нужно, у вас есть ваше дыхание; вам надо просто сидеть тут
и в этом нет ничего трудного.

после некоторой практики вы приобретаете умение, и занятие становится вполне легким. Вы приучаетесь быть свидетелями того, что происходит в вашем уме. Вы полностью осознаёте всё так, как оно есть.
Вы расслабляетесь.
«Тебе не нужно ничего делать. Некуда идти, нечего делать.
Находись в мире с тем, как обстоят дела на самом деле, расслабься, отпусти».

Практикуя анапанасати, вы можете поддерживать усилие в течение одного вдоха.
А если не можете удержать его в течение одного вдоха, то удерживайте его, по крайней мере, в течение половины вдоха.
При этом вы не пытаетесь сразу же стать совершенными.

распознать ум, который снует туда-сюда — это мудрость, это и будет прозрение.

Практикуя анапанасати, вы распознаёте явления так, как они есть теперь, и начинаете с этого: вы поддерживаете внимание немного дольше,вы начинаете понимать, что такое сосредоточение и принимаете решения, которые способны выполнить.
Устанавливайте периоды, которые, как вы знаете, вам под силу выдержать. Экспериментируйте, работайте с умом, пока не поймёте, как нужно прилагать усилия, как расслабляться.
Анапанасати — непосредственная практика. Она приводит вас к прозрению,
к випассане. Вы ничего не контролируете; дыхание принадлежит природе, оно не принадлежит вам, оно безлично. Когда вы наблюдаете этот факт, вы осуществляете випассану, прозрение. Прозрение не является чем-то возбуждающим, чарующим или
неприятным. Оно естественно.

Осознаная ходьба (джонгром)

Джонгром — это практика сосредоточенной ходьбы, когда вы пребываете с движением своих ног.
мы используем это время для того, чтобы сосредотачиваться на том, что в действительности происходит.
…немедленно распознайте это: «О! Вот как…». В это мгновение вы бодрствуете. Вы опомнились, так что вновь утвердите ум на том, что действительно происходит,
на своём теле, которое идёт с этого места к тому. Это воспитание терпения, потому что ум постоянно блуждает там и сям. Просто один шаг —
и следующий шаг; вот и всё, что нужно: отпустить, довольствоваться очень
немногим. Будьте довольны тем, как обстоит дело сейчас, каким бы ни было нынешнее положение. Пребывайте в мире с тем, что происходит в данный момент, а не мечитесь из стороны в сторону в попытках что-то немедленно сделать,
придти в какое-то желаемое вами состояние.
Один шаг за раз — и обратите внимание на то, какой мирной оказывается медитация при ходьбе, когда все, что вам нужно сделать, — это пребывать вместе с этим самым одним шагом.

«Я не в состоянии выдержать эту медитацию при ходьбе; я не получаю от неё мира; я занимаюсь практикой, стараюсь приобрести чувство ходьбы без того, кто шагает, а мой ум блуждает по сторонам».
Когда вы шагаете, все что вам нужно делать, — это шагать. Один шаг, еще один — так просто… Но ведь это нелегко, не правда ли? Ум уносится в сторону, старается сообразить, что вам нужно делать, что у вас не в порядке, и почему оно не в порядке.

Внимательность к обыденному

Найдите обычный для вас шаг, потому что наша медитация вращается вокруг повседневных явлений, а не каких-то особых. Мы используем для медитации обычное дыхание, а не какую-то особую «дыхательную практику», мы просто шагаем без напряжения.
когда тело испытывает экстаз, когда по нему бегут какие-нибудь прекрасные ощущения, — это мы замечаем! Но вот простоедавление правой ступни на почву, простое дыхательное движение, простое ощущение тела, когда вы всего лишь сидите на стуле, и нет никаких необычайных ощущений, — вот к осознанию чего мы теперь пробуждаемся. Мы обращаем внимание на то, каковы явления в нашей повседневной жизни.

Прислушаться к мысли

Полностью обратите свой ум на то, чего вы боитесь, обдумайте предмет вполне сознательно и прислушайтесь к своему мышлению; не для того, чтобы анализировать, а чтобы страх пришел к своему абсурдному концу, где он становится настолько забавным, что вы можете начать над ним смеяться. Прислушайтесь к своему желанию, к этому безумному «я», которое кричит: «Хочу то, хочу сё; мне нужно это… не знаю, что я сделаю, если не получу этого; и еще вот это тоже хочу…». Иногда ум может просто вопить: «Хочу!» — и вы можете вслушаться в его крик.

… та твёрдость ума, которая согласна терпеть самые ужасные мысли. Таким образом, мы не верим, что эти проблемы являются личными; вместо этого мы доводим страх и гнев в своем уме до полного абсурда, до той точки, где они видятся просто как естественный ход наших мыслей. Мы сознательно думаем
обо всём том, о чем боимся думать, не просто думаем из слепоты, а понастоящему наблюдаем, прислушиваемся к ним скорее как к обусловленным состояниям ума, нежели как к личным неудачам или проблемам.

Так вот, в своей практике просто слушайте эти слова, как вы слушаете какой-то чужой голос, не осуждайте его, не говорите: «Нет, нет, я надеюсь, что это — не я, что это не моя истинная природа»; не старайтесь заткнуть рот старой даме, не восклицайте: «Ах ты, чертова баба, убирайся отсюда!». Все мы склонны к этому, даже и я. Это просто естественное обусловленное состояние, не правда ли? Оно безлично. Так что эта надоедливая внутренняя склонность — «я так вкалываю, а никто никогда меня даже не поблагодарит» — представляет собой обусловленное состояние, а не что-то личное.

Я полностью обращаю свою осознанность на эти тривиальные предметы, которые вы, вследствие их тривиальности, можете просто отбросить в сторону: ведь мы не хотим беспокоиться по поводу мелочей жизни;
но когда мы не беспокоимся, тогда всё это оказывается подавленным, а потому становится проблемой. Мы начинаем чувствовать озабоченность,
чувствовать неприязнь к самим себе или к другим людям, ощущаем подавленность; все проистекает из нашего отказа дать возможность обусловленным состояниям, разным мелочам или всяким ужасам стать осознанными.

Пустота и форма

Когда ваш ум спокоен, прислушайтесь, и вы сможете уловить в своем уме этот вибрирующий звук — «голос безмолвия». Что это такое? Звук внутри уха или внешний звук? Или это звук ума? Или звук нервной системы? Или чего-то еще? Чем бы он ни был, он всегда налицо, и им можно воспользоваться в медитации, направив свое внимание к этому звуку.
Это просто точка отсчёта, с которой вы сообразуетесь, достигнув пределов ума; это конец ума, насколько мы в состоянии его наблюдать.
Поэтому вы можете начинать наблюдение, исходя из этой точки отсчета.
Вы можете думать и всё-таки слышать этот звук (т.е. когда вы сознательно
думаете); но когда вы захвачены мыслями, вы забываете о нем, более не
слышите его. Поэтому если вы затерялись в своих мыслях, то, как только осознаете, что вы снова думаете, обратитесь к этому звуку, слушайте его в течение долгого времени. Это очень трезвая практика, она не возбуждает;
пользуйтесь ею искусно и осторожно для того, чтобы отпустить, а не для того, чтобы цепляться за мнение о каком-то своём достижении! Что препятствует практикующему продвигаться в его медитации, так это мнение о том, что благодаря ей он чего-то достигает!
Итак, вы можете размышлять о состояниях тела и ума и сосредотачиваться на них. Вы можете пройтись своим вниманием по всему телу,
распознавая различные ощущения, такие как дрожь в руках или ногах;
или вы можете сосредоточиться на любой отдельной точке своего тела.
Почувствуйте ощущение языка во рту, когда он касается нёба, или ощущение верхней губы, касающейся нижней; или просто направьте осознанность на ощущение влажности во рту или давления одежды на ваше тело — просто эти тонкие ощущения, которые мы не даём себе труда замечать. Останавливаясь на этих тонких физических ощущениях, сосредотачивайтесь на них, и ваше тело освободится от напряжения. Человеческому телу нравится, когда его замечают. Оно чувствует, когда на нем сосредотачиваются мягко и с миром; но если вы невнимательны к нему,
если ненавидите это тело, оно становится поистине совершенно невыносимым.
Помните, что нам придётся жить в этой структуре в продолжение всей оставшейся жизни. Поэтому вам лучше научиться тому, как жить в нем с хорошей установкой. Но на самом деле сосредоточение на теле требует терпения; и это нужно делать.
Итак, ваша медитация сейчас направлена

Но путь, о котором мы говорим, — это тщательное исследование и понимание ограничений, налагаемых на нас условиями смертных тела и ума.

Внутренняя бдительность

Теперь остановимся на практике внимательности. Сосредоточение — это когда вы направляете внимание на некоторый объект, удерживаете внимание на одной этой точке (например, на спокойном ритме своего обычного дыхания), пока вы сами не станете этим знаком, пока не уменьшится чувство субъекта и объекта. А при медитации випассаны внимательность — это раскрытие ума. Вы более не сосредотачиваетесь на какой-то одной точке, а интуитивно наблюдаете и отражаете появляющиеся и исчезающие обусловленные состояния и безмолвие пустого ума.
Такая практика требует от нас отпустить объект; вы не держитесь за какой- либо особый объект, а наблюдаете, как исчезает всё возникающее.
Это и есть медитация прозрения, или «випассана».
При помощи того, что я называю «внутренним слушаньем», вы можете услышать шумы, продолжающие звучать в уме; это — желания, страхи, явления, которые вы подавили и которым никогда не позволяли стать вполне осознанными.
Но теперь, даже когда вы одержимы навязчивыми мыслями или страхами, когда в вас поднимаются эмоции, добровольно позвольте им стать осознанными, так, чтобы вы могли отпустить их и дать им возможность прекратиться.
Если же ничего не приходит и не уходит, тогда просто пребывайте в пустоте, в безмолвии ума. Вы можете услышать в уме высокий звук, который всегда присутствует; это не звук внутри уха.
Вы можете обращаться к нему, отпустив состояния своего ума. Но будьте честны в своих намерениях. Поэтому если вы обращаетесь к тишине,
к безмолвному звуку ума, исходя из неприязни к тому или иному состоянию, это опять-таки будет подавлением, а не очищением.
Так вот, эта практика — терпеливая практика;
она охотно переносит то, что кажется непереносимым. Это — внутренняя бдительность, наблюдение, слушание, даже экспериментирование.
Что важно в этой практике — это правильное понимание, а не пустота,
не форма, не что-нибудь подобное. Правильное понимание приходит благодаря размышлению над тем, что всё возникающее исчезает, что даже пустота безлична. Если вы провозгласили себя человеком, реализовавшим понимание пустоты, как будто вы чего-то достигли, разве само по себе это уже не ошибочное намерение? Если в вас сидит нечто с какими-то притязаниями, просто наблюдайте этот факт как состояние ума.
Звук безмолвия всегда присутствует, так что вы можете воспользоваться им как указателем, но не как самоцелью. Так что это очень искусная практика видения и слушания, а не простое подавление состояний ума из неприязни к ним.

В чем отличие внимательности, о которой вы говорите, от нашего обычного состояния ума?
Ответ. Каждый человек обладает некоторой степенью внимательности. Обыкновенная деловая жизнь –требует от нас, чтобы мы до некоторой степени были внимательными, или бдительными. Но эта внимательность ежеминутно сменяется длинными промежутками забывчивости. Человек, совершенно лишенный внимательности, безумен, полностью рассеян, недоступен для контакта. Но все это относится к той обыденной внимательности, которую называют земной или мирской. Для достижения нирваны внимательность должна быть надмирной. Благодаря этой точной внимательности, обращенной на тело, на ум и объекты ума, мы внутри самих себя можем понять всю вселенную. Для такого постижения нам нужно сделать только одно: установить непрерывную внимательность в теле во всех положениях, при движениях и при неподвижности.

Как эта практика относится к восьмеричному пути Будды?
Ответ. Всякий раз, когда налицо правильная внимательность, она автоматически сопровождается правильной сосредоточенностью и правильным пониманием, двумя другими существенными элементами восьмеричного пути. Практически это означает именно то, что восьмеричный путь развивается, когда мы установили правильную внимательность к телу, чувству, уму и психическим явлениям до пункта, где отчетливо переживаем чувство соприкосновения в этих четырех пунктах наблюдения. Это означает в особенности внимание, направленное на мгновенное возникновение и прекращение нашего переживания. Внимательность к любому из этих четырех аспектов тела и ума одинаково хороша, поскольку все они основаны на агрегате формы.

Вместо того, чтобы отвечать еще на другие вопросы, разрешите мне более детально объяснить практику. Внимательность может наличествовать в данное время лишь на одном из четырех оснований. С установлением внимательности и сопровождающих ее сосредоточенности и понимания медитирующий будет способен увидеть четыре элемента, которые составляют форму на основе каждого данного момента. Он также начнет различать между внутренним и внешним телом.

Таковы два важных пункта. Помните, я сказал, что все четыре основания внимательности имеют в качестве своей первопричины агрегат формы. Поскольку дело обстоит так, мы подчеркиваем роль медитации, которая начинается со внимания к телу, как к своему фокусу. Мы должны развивать внимательность к шести внешним чувствам, переживая их, как тонкие ощущения, проявляющиеся в теле.

Будда в своей «Проповеди о внимательности» предписывал нам осознавать тело в теле, чувства в чувствах, ум в уме и дхарму в дхарме.
Как можем мы быть внимательными к телу в теле? Что такое внутреннее тело, что такое внешнее тело?

Внешнее тело состоит из четырех элементов – плотности, текучести, тепла и вибрации, или, по старой классификации, из земли, воды, огня и воздуха, взятых в соотношении 20: 12: 5:4. Это тело порождено и поддерживается кармой, которую мы создали своим неведеньем. Внешнее тело рождается, растет и разрушается; седеют волосы, выпадают зубы – и все это происходит против нашей воли. Наконец, после смерти тело, которое мы столь тщательно одевали и умащали благовониями, оказывается сожженным.

Но Будда нашел способ преодолеть смерть. Его техника состояла в том, чтобы понять внутреннее тело с помощью внешнего. Во внутреннем теле он видел только пять агрегатов в состоянии постоянной текучести. Однако в нормальном состоянии желаний и привязанности внутреннее тело увидеть нельзя. Желания и привязанности создают иллюзию постоянства, а потому увидеть возникновение и исчезновение агрегатов становится невозможно. Отсюда оказывается необходимой практика внимательности. Целью практикующего должна быть способность увидеть возникновение и исчезновение агрегатов; он должен видеть этот процесс по возможности непрерывно. Обычному человеку это очень трудно. Поэтому он не видит истины и в самом себе. Только обладая достаточной сосредоточенностью и внимательностью, медитирующий может раскрыть истинные свойства внутреннего тела. Тогда медитирующий сам для себя почувствует истину Будды.

Чтобы увидеть внутреннее тело, медитирующий должен наблюдать внешнее, или общепринятое, тело при помощи ума. Необходимо устанавливать внимательность всякий раз, когда существует ощущение, – например, при вытягивании и сгибании. Благодаря непрерывному и четкому осознанию этого ощущения мы затем уясним истинное свойство непостоянства во всех положениях тела и при всех движениях. Тогда мы увидим, как тело ежемгновенно возникает и исчезает; и как только мы постигнем этот факт, мы увидим истинное внутреннее тело, увидим пять агрегатов. Постижение внутреннего тела и есть правильное усилие. Поэтому надо проследить четыре основания внимательности в своих ощущениях внутри тела, а не вне его. Их необходимо переживать, видя тело в теле, чувство в чувстве, ум в уме и дхарму в дхарме.

Внимательность к телу есть первый аспект медитации прозрения; следующим будет внимательность к чувству. Существует пять видов чувств: 1) приятное телесное чувство; 2) неприятное телесное чувство; 3) приятное душевное чувство; 4) неприятное душевное чувство; 5) чувство безразличия. Иметь переживание чувства этого типа на обычном уровне – внешнее чувство. Под «обычным уровнем» мы понимаем обыкновенную привязанность к удовольствию и отвращение к боли. Привязанность может существовать, причем мы даже и не осознаем ее, а если и осознаем, то не признаемся в ней открыто. В таком случае привязанность существует как бы в более дремлющем состоянии. Однако каждое переживание всегда представляется переживанием некоего «я»; а это означает, что существует привязанность. Она приходит вследствие отождествления с чувствами, вследствие убежденности в том, что они суть «я», «мое», «я сам».

Медитация прозрения приводит нас к познанию внутреннего чувства. Благодаря разрушению страстей и отождествления практикующий может пережить внутреннее чувство. Чувство «я страдал» показывает наличие отождествления с внешним чувством. Для того, чтобы проявить понимание, медитирующий должен под внешним чувством увидеть внутреннее, или пять агрегатов. Везде, где существует соприкосновение, возникает чувство; а там, где налицо чувство, возникает страсть; там, где существует страсть, возникает и привязанность; она возникает у всех шести дверей внешних чувств. Если практикующий видит чувство в чувстве, он способен покончить с привязанностью. Медитирующий должен видеть внутреннее чувство, установив осознание во всех четырех основаниях внимательности к ощущениям, как переживаемым в теле, в чувствах, в уме и в объектах ума. Таким образом он постигнет, как возникает чувство, основанное на агрегате формы.

Хотя Будда учил медитации у всех дверей чувственных ощущений, легче всего наблюдать чувства через телесные ощущения. Это можно увидеть в любой позе. К примеру, когда медитирующий находится в сидячем положении, ему следует сосредоточиваться на той части туловища, которая касается почвы, и переживать ощущение соприкосновения. По мере того, как медитация все более сосредоточивается на соприкосновении, он увидит, как будут возникать чувства пяти видов там, где имеет место соприкосновение, основанное на агрегате формы.

Когда мы видим форму, как основу чувства, а также видим форму и тело непостоянными, чувство будет видно также как непостоянное. Расширяя это прозрение, медитирующий постигнет, что все агрегаты, включая агрегаты восприятия, факторы ума и само сознание, также непостоянны. Они непостоянны, неудовлетворительны и не содержат неизменного «я». В силу наличия привязанности до практики медитации эти три свойства не ощущаются. Но как только привязанность оказывается разрушенной, мы можем в своем собственном теле постичь переживание четырех благородных истин.

Теперь нам необходимо понять, как во время медитации быть внимательными к уму – ко внешнему и ко внутреннему. Внешний ум означает поверхностный ум, который имеет дело со внешними объектами, тот ум, который думает о своем доме, о жене, о детях, о будущем и так далее. Иными словами, это ум, который думает обо всем и не переживает пяти агрегатов непосредственно. Внешний ум сопровождается страданием, вызванным страстными желаниями, жадностью, различением и тому подобными качествами.

Для того, чтобы познать внутренний ум, мы должны искать его, пользуясь в качестве основы агрегатом формы, как мы делаем это в случае чувства. Лучше всего это производится при помощи созерцания чувства, возникающего от касания ума, т. е. при помощи созерцания тонкого телесного ощущения, возникающего от ума. Там, где существует соприкосновение с каким-либо объектом через посредство любой из шести дверей внешних чувств, мы переживаем ощущение чувства, возникающее вследствие касания ума. Таким образом, благодаря этой процедуре, мы видим ум в уме; он известен, как внутренний ум. Созерцая чувство, возникающее из касания ума, мы поймем непосредственно пять агрегатов, а именно: агрегаты формы, чувства, восприятия, факторов ума и сознания; и мы увидим, как они всегда возникают и исчезают.

В этих случаях ум практикующего иногда становится пассивным, переживает блаженство, испытывает сладостные ощущения или даже впечатления свободы от скверны и уверенность в просветлении. Не позволяйте внимательности отклоняться от ощущения, возникающего из касания ума.

Отмечая природу ощущения, возникающего при касании ума, медитирующий должен далее видеть, как возникает это ощущение и как сознание воспринимает вещи; медитирующий увидит, что сознание, возникающее в соединении с умом, познает вещи с большей ясностью, нежели сознание глаза, уха, носа, языка и тела. Далее медитирующий должен видеть, как функционируют различные внешние чувства; например, ему следует наблюдать за тем, как мы воспринимаем различные формы при помощи глаза, как вместе с сознанием появляется форма. Переживая этот процесс, как и все, что включено в зрение, он будет способен понять, что наш мир пуст и не содержит «я», или души. Это будет естественным результатом надлежащей медитации.

Иногда в случае сильной внимательности и сосредоточенности, ум переживает состояние подъема и пустоты, как будто бы не существует нашего «я» ни внутри, ни снаружи. Такая пустота есть исход медитации, направленной на нирвану, как на объект; переживание ее означает культивирование непрерывной внимательности. Когда станет виден внутренний ум, мы увидим его, как группу или скопление множества элементов. При дальнейшем развитии прозрения можно воспринять перемену в каждое мгновенье мысли. Тогда наше чувство прочности, или чувство «я», оказывается разбито, тогда устанавливается чувство пустоты «я»; а это как раз служит разрушению мифа о душе. Такими же ясными становятся и другие формы существования. Когда позы тела находятся под постоянным внимательным наблюдением, мы видим тело, как основу боли. Тогда разрушается миф о счастье; тогда мы переживаем истинное страдание, внутренне присущее телу. Постижение непостоянства, которое видно ежемгновенно, возникающим и исчезающим в уме и в теле, автоматически разрушает миф о постоянстве. Медитирующий может в любом переживаемом явлении увидеть три свойства – непостоянство, страдание и отсутствие «я».

Будет ли человек хорошим или плохим, счастливым или несчастным, постигнет он нирвану или нет, – все зависит от ума. Нужно проявить правильные усилия в основании дхармы и увидеть истинную внутреннюю дхарму. Правильно сравнить внешнюю дхарму с географической картой, на которой указана внутренняя дхарма. Будда говорит, что внешняя дхарма являет собой сорок восемь тысяч аспектов учения, описанных в соответствии с особенностями психики разных индивидов. «Дхарма, которой я научил, сравнима с листьями в лесу. Но мудрый человек знает, как применить дхарму на практике, так что горсти дхармы, подобной горсти листьев, оказывается достаточно». Эта горсть листьев соответствует четырем основаниям внимательности. проповеди, или внешняя дхарма, важны и полезны, – но только для того, кто обладает мудростью и разумом. ему необходимо проникнуть во внутреннюю дхарму, пробиться сквозь внешнюю. Практикующие проникают во внутреннюю дхарму при помощи непрестанной внимательности к ощущению, возникающему из касания ума, которое оказывается главным ее объектом. Благодаря такой практике медитирующий увидит все истинные дхармы и агрегаты внутри самого себя. Именно по поводу этой техники Будда сказал: «Тот, кто видит меня, видит дхарму» и наоборот. Поэтому тот, кто видит тело в теле, ум в уме, чувство в чувстве и объекты ума в объектах ума, или дхарму в дхарме, понимает глубокий смысл этих слов.

Все дхармы лишены какого бы то ни было «я», какой-либо души. Внешние дхармы, понятия и слова, даже внутренние дхармы, пять агрегатов, составляющих часть нашей истинной природы, не имеют никакого постоянного «я». Когда дхармы оказываются видны и поняты, когда медитирующий проник сквозь них таким образом, он разрушает потребность в захвате. Тогда он чувствует благородный путь, который в дальнейшем уничтожает скверну и иллюзию «я».

Для развития этой практики требуется только одно – вера и серьезность. Даже дети, пьяницы, безумцы, старики и совсем неграмотные люди могут развивать внимательность. Если существует вера в возможность просветления Будды и в четыре благородные истины, практикующий может двигаться далее по пути.
На это постижение способен любой человек, потому что истина внутренне присуща каждому живому существу. Тот, кто искренне занят практикой, по-настоящему поддерживает буддизм; и в этом заключена высочайшая заслуга.

Мы должны обладать надлежащей решимостью, решимостью созерцать тело в теле, чувство в чувстве, ум в уме и дхарму в дхарме – всегда пребывать в настоящем моменте. Мы должны практиковать все четыре основания внимательности. Желание возникает у всех шести дверей чувственных впечатлений. Таким образом внимательность во время созерцания, пользующаяся ощущением для того, чтобы покинуть желание у всех дверей чувств, есть ключ к практике. Она приведет к концу привязанности и к освобождению.
Возьмемся серьезно за практику и освобождение. Мы не можем позволить себе собирать цветы, отойдя в сторону от пути, потому что наш путь еще потребует долгой ходьбы. Нас научили этому пути, чтобы мы освободились от страдания – и в результате от рождения, старости и смерти. Этот путь – тот самый, что ведет к нирване, к освобождению и прекращению страданий, к концу иллюзии «я», к миру.

Детали метода практики

Согласно четверичному пути внимательности, практика випассаны начинается с наблюдения за телом внутри нашего тела. Лучше всего сделать это, направляя внимание на центр кисти, между лучезапястным суставом и пальцами, поднимая кисть и предплечье. Движения должны быть небольшими, от трех до шести дюймов, из горизонтального в вертикальное положение; затем мы переводим кисть в начальное положение. Удерживайте внимательность (психический фактор) на тонком ощущении, которое возникает и прекращается в руке всякий раз, когда та движется. Сначала все выглядит так, как будто мы поднимаем руку обычным образом, потом, когда фактор внимательности в наблюдении за движением руки усилится, возникнет гораздо более отчетливое ощущение, нежели сначала; зачастую оно напоминает слабый электрический ток. Когда движение руки прекращается, ощущение исчезает. С нарастанием практики и внимательности возникает прозрение, так что медитирующий все отчетливее будет видеть, как при каждом движении руки в ней появляются ощущения и как они прекращаются.
Далее сосредоточенность на этом ощущении и внимательность к нему приведут нас к тому, что мы увидим возникновение и исчезновение ощущения во всем теле. Это явление перенесет ощущение в основание сердца; данный факт означает, что медитирующий чувствует, как одновременно с возникновением и исчезновением ощущений в руке они возникают и исчезают также и в области сердца. Далее, после некоторой практики, способность сосредоточенности и внимательности сделается достаточно сильной для того, чтобы отмечать возникновение и исчезновение тонкого ощущения в сердце (у его основания) одновременно с любым другим ощущением, отмечаемым в теле. Ежемгновенное осознание ощущения движения руки будет приходить прямо к основанию сердца.

Данный метод следует развивать и далее, применяя его во всех позах. Практикуя его непрерывно в течение целого дня, медитирующий может менять позы. Стоя, он должен быть внимательным к ощущению, возникающему при соприкосновении ступней с почвой. Если он практикует медитацию при ходьбе, ему нужно сделать усилие, чтобы отмечать мгновенные изменения ощущения в подошве двигающейся ноги. Медитируя в лежачем положении, следует направлять внимательность к ощущениям в тех местах, где тело соприкасается с матрасом.
Во всех этих позах внимательность будет развиваться от грубого, непрерывного ощущения к более отчетливому восприятию возникновения и исчезновения всех ощущений в каждое мгновенье. С углублением внимательности медитирующий также будет более ясно отмечать одновременное возникновение и исчезновение ощущения в сердце. Тогда медитирующему уже не нужно двигать рукой, чтобы пережить ощущение у основания сердца.

Следует продолжать практику как можно более непрерывно во всех позах. Тогда ощущения у основания сердца усилятся. Все двери чувственных впечатлений станут частью медитации. Сначала звуки будут слышны как нормальные. Затем они станут восприниматься в виде ощущений внутри барабанной перепонки. Наконец при сильной сосредоточенности и внимательности звуки будут отмечаться в форме телесных ощущений, возникающих и исчезающих у основания сердца.
В медитацию будут вовлечены и другие органы чувств, еще более тонкие. В конце концов вкус, запах и зрение будут восприниматься как изменяющиеся ощущения – сначала внутри органа восприятия, затем у основания сердца. Использование внимательности к ощущению, когда оно приходит и уходит, является прямым орудием для отсечения привязанности к какой-либо форме или удовольствию при возникновении ощущения.

Ум, шестое ощущение, самое тонкое из всех, также приобретет большую отчетливость при возникновении и исчезновении. Затем медитирующий будет переживать ощущение, возникающее вследствие касания ума. Когда возникнет мысль, будет воспринято и особое ощущение у основания сердца; это чувство, возникающее вследствие касания ума. Теперь медитирующий будет обладать достаточной силой сосредоточенности, чтобы уловить движение ума от начала мыслей до их конца. Они также сумеют почувствовать путь ощущения по мере того, как ум движется от сердца, вверх, к задней стороне шеи и выше головы.

нужно оставаться сосредоточенным непосредственно на самом ощущении, когда оно переживается в центре сердца. В каждое мгновенье ясного внимания вы увидите процесс возникновения и ухода переживания. Может возникнуть мысль; но она быстро уйдет. Воспоминания, планы также уйдут. Все быстро уйдет, когда сила внимательности в настоящий момент ясно проникнет в ощущение бытия. При углублении практики мы становимся способны видеть даже более отчетливо различные оттенки внутреннего переживания и внешних форм, – пока не проникнем в истину нашего глубокого внутреннего переживания.

То, что существенно для практики, – это чтобы медитирующий сохранял непрерывную внимательность к ощущениям во всех позах. Таким образом он будет переживать непосредственно тело в теле, чувство в чувстве, ум в уме, объекты ума в объектах ума. Ощущение, касание и развитие ежемгновенного осознания при помощи основания сердца – вот ключ к практике.
В конце концов медитирующий будет воспринимать ежемгновенное возникновение и исчезновение всех пяти агрегатов. Такое прямое переживание текучести агрегатов есть истина Будды. Когда ум в достаточной степени очищен, сосредоточен и уравновешен, медитирующий воспримет целый мир, все шесть внешних чувств, как одно ощущение у основания сердца. Тогда весь мир являет собой просто ощущение, или вибрацию, которая в каждое мгновенье возникает и полностью исчезает; и этот мир более не будет удерживать его.

Мы состоим исключительно из пяти агрегатов; каждое мгновенье они молниеносно возникают и исчезают. Весь мир, ныне воспринимаемый в виде изменчивых вибраций, непостоянен. Оно болезненно, это мгновенное рождение и умирание. Ощущение в любой из шести чувственных основ представляет собой боль. Рождение и смерть, возникновение и исчезновение… Наконец медитирующий переживет мир превыше рождения и смерти, нирвану. Это истинный путь Будды.

Очень важно, чтобы мы использовали для практики свою возможность в этой жизни. Есть только один способ положить конец страданию. И да будет это учение благодеянием для всех! Да будут счастливы все создания!

Сидеть в подобной глубокой сосредоточенности – значит находиться в состоянии, непригодном для того, чтобы что-то исследовать. Глубоко сосредоточенный ум совсем не способен практиковать самонаблюдение; это состояние отсутствия осознания бесполезно для прозрения. Глубокая сосредоточенность является главным препятствием для практики прозрения.
Практика самонаблюдения требует прежде всего возвращения к более поверхностным уровням сосредоточенности; а тогда мы сможем воспользоваться той силой, которую приобрел ум. Высокоразвитая сосредоточенность – это всего лишь орудие. Нашей целью является не столько глубокая сосредоточенность, сколько спокойный, устойчивый ум, настолько пригодный для работы, что, будучи применен к практике прозрения, он приобретает правильное понимание по отношению к целому миру.

Развитое таким образом прозрение есть прозрение естественное; оно представляет собой прозрение того же типа, какое было приобретено некоторыми индивидами, когда они сидели и слушали Будду. Оно способствует верному направлению мышления и самонаблюдения; такая верная направленность приносит понимание, не предполагая ни церемониальных процедур, ни чудес.

ваш путь в дхарме – это путь постоянного наблюдения и исследования. «Важно знать, что люди должны взять на себя ответственность за собственный рост в дхарме». практика есть процесс, который длится всю жизнь.

Здесь вы найдете людей, практикующих многие виды техники медитации. Будда вкратце описал своим ученикам более сорока видов медитации. Ни один человек не обладает той же глубинной обусловленностью, теми же способностями, что и другой. Некоторые практикуют здесь медитацию на дыхании, другие – медитацию, основанную на наблюдении за ощущениями внутри тела; есть такие, которые работают над любящей добротой. Одним приходящим я рекомендую начинать практику прозрения, тогда как других учу методам сосредоточения, которые в конце концов приведут их к более высоким ступеням практики прозрения и мудрости.

нам необходимо помнить, что все в жизни может быть медитацией. В понятиях же техники если вы изберете одну из основных практических методик буддизма, ведущих к прозрению, и будете практиковать ее с искренностью, вы не сможете пойти ошибочным путем.

из этого не следует, что прозрение возникнет в одно мгновенье. Мы не можем сразу же стать полностью просветленными. Первый шаг к знанию может произойти в любое время; но это зависит и от интенсивности сосредоточения, и от того, как оно применяется практикующим. Благодаря сосредоточенному, ясному виденью, возникающее прозрение переживается как совершенно особое, необыкновенно чистое и глубокое. Если приобретенное знание является правильным знанием, оно будет соответствовать прямому переживанию реальности; и, по мере углубления практики, оно будет прогрессировать, развиваясь в конце концов в правильное и истинное понимание всех явлений.

Даже если прозрение разовьется в малой степени, оно способно превратить человека в своего рода святого низшей ступени; если же оно недостаточно и для этого, оно сделает его просто индивидом высокого ума, обыкновенным человеком с высокими качествами. При подходящем окружении и адекватно установленных надлежащих качествах ума можно даже сегодня стать полностью просветлённым. Всё зависит от обстоятельств. Но как бы далеко ни зашло дело, пока ум обладает естественной сосредоточенностью, этот фактор, называемый прозрением, непременно возникнет и будет более или менее полно соответствовать реальности.
Если мы, практикующие медитацию, слышим о мире, об уме и теле, думаем о них, изучаем их, т. е. изучаем пять агрегатов, изучаем их честно, надеясь прийти к пониманию их истинной природы, из этого следует, что знание, которое мы приобретаем в состоянии спокойствия и сосредоточенности, не будет ошибочным; оно обязательно окажется благотворным.

Выражение «прозрение в истинную природу вещей» относится к уменью увидеть преходящий характер явлений жизни, их неудовлетворительность, отсутствие «я». Мы видим, что нет ничего, достойного приобретения, ничего, достойного существования; видим, что не следует желать никакого предмета, не следует привязываться ни к какому предмету, будет ли то «я» или его принадлежность, нечто хорошее или дурное, привлекательное или отталкивающее. Когда нам что-нибудь нравится или не нравится, хотя бы это было всего лишь идеей или воспоминанием, здесь налицо привязанность.

Говорить, что нет ничего, достойного приобретения, ничего, достойного существования, – это всё равно, что сказать: нет ничего, к чему стоило бы привязываться. «Приобретение» подразумевает направленность сердца на имущество, положение, богатство или какой-нибудь приятный объект. «Существование» подразумевает стремление держаться за осознание некоторого образа самого себя, отождествление себя со своим положением – положением мужа, жены, богатого, бедного, победителя, неудачника, человека, даже осознание самого себя как себя. Если мы взглянем на это по-настоящему глубоко, то увидим, что даже быть просто самим собою не приносит никакого удовольствия; это бытие утомительно, потому что старание быть кем бы то ни было является источником страдания.

Если мы сможем полностью оставить привязанность к идее о том, что мы – это мы, привязанность к любому образу самих себя, тогда мы более не будем страдать. Вот это и означает увидеть, что уменье распознать бесполезность быть чем-то составляет суть утверждения о том, что быть чем бы то ни было непременно значит страдать – каким-то особым образом, соответствующим этому отдельному виду бытия. Когда существует «некто», обязательно существуют «другие» вещи, принадлежащие «ему». Так, у нас есть свои дети, своя жена, свои вещи – одно другое, третье; тогда у нас есть долг – долг мужа или жены, долг хозяина или слуги и так далее. Нет такого состояния, нет такого существования, поддержание которого не подразумевало бы борьбу. Трудности и борьба, необходимые для поддержания своего существования, суть просто результаты слепой увлеченности вещами, привязанности к ним.

Если бы нам пришлось оставить старания что-то приобрести или чем-то быть, как могли бы мы продолжать существовать? Этот вопрос обязательно оказывается главным источником скептицизма для любого человека, недостаточно вдумавшегося в него. Слова «приобретать» и «быть» основаны на душевной нечистоте, на страстном желании, на поддержании идеи о том, что нечто «достойно приобретения, достойно существования», на активизации ума, чтобы он всерьез «приобретал» что-то или «был» чем-то.
Такая настроенность с необходимостью ведет к подавленности, к озабоченности и горю, к потрясениям или, по крайней мере, возлагает на ум тяжкое бремя. Зная эту истину, мы должны постоянно оставаться бдительными, наблюдать за своим умом, чтобы тот не попал в рабство у «приобретения» и «существования» вследствие влияния алчности и привязанности. Мы должны быть достаточно разумными, чтобы уклониться от этих нездоровых влияний.

Если, однако, мы еще не в состоянии полностью отрешиться от обладания и существования, мы должны быть внимательными, обладать широкой пробужденностью, чтобы, когда мы будем что-то приобретать, быть чем-нибудь, мы делали это без сложностей, без эмоциональных потрясений.

Все вещи в мире обладают качеством непостоянства, никчемности; эти вещи никому не принадлежат. Любой индивид, который страстно желает чего-то и цепляется за предмет желания, испытает боль – в самом начале, едва лишь он пожелает приобрести нечто или стать чем-то; далее, он испытает боль уже в процессе приобретения или бытия, а затем и после того, как приобрел желаемое или стал тем, чем хотел. Всё время – до процесса, в течение процесса и после него – когда человек желает и привязывается, он будет связан своей привязанностью как цепью и получит свою полную меру страдания, когда исчезнет то, к чему он привязан. Точно так же обстоит дело даже с добротой, которую каждый человек так высоко ценит. Если кто-то становится увлеченным добротой и подходит к ней неправильным образом, слишком сильно к ней привязывается, он получит от доброты столько же страданий, сколько получил бы от зла. Оказавшись увлеченными добротой, мы должны помнить об этом и совершать даже добрые поступки с осторожностью, без привязанности к ним.

Конечно, мы можем работать и действовать в мире; но, вовлекаясь в вещи, мы должны делать это внимательно; наши действия не должны быть мотивированы страстным желанием. Тогда мы можем позволить результатам своей работы, какими бы они ни были, вытекать из неё естественным, ненавязчивым образом. Будда и все его просветленные ученики были полностью свободны от желания, однако им удавалось сделать многое.

Если нечистота, являющаяся причиной желания быть чем-то и приобретать вещи, оказалась настолько устранена, что же это была за сила, которая мотивировала действия Будды и его просветленных учеников?
Их действия были мотивированы распознаванием, или мудростью, соединенной с благожелательностью, меттой. Даже действия, основанные на естественных телесных потребностях, как сбор подаяния и еда, были мотивированы распознаванием. Они были свободны от нечистоты, свободны от желания поддерживать жизнь с целью стать чем-то или что-то приобрести; но эти люди обладали способностью различать между тем, что является существенным, и тем, что несущественно; и последнее не было мотивирующей силой, которая послала их тела на сбор подаяния.
Если они находили пищу, – что ж, это было хорошо; если нет, – они не обращали на это внимания. Когда они страдали от лихорадки, они знали, как лечить её, и делали это как можно лучше на основе такого знания. Но если лихорадка оказывалась непреодолимой, они также помнили о том, что смерть естественна, что тело, в конце концов, им неподвластно. Для них не имело значения, будут они жить или умрут; обе возможности имели в их глазах одинаковую ценность. Он были свободны от желаний.

Для того, чтобы полностью освободиться от страдания, такое отношение будет наилучшим. Нет необходимости в идее «я», как господина тела; одна лишь мудрость распознавания делает тело способным продолжать существование при помощи своей природной силы. Именно эта мудрость распознавания дает возможность протекать естественно развертывающимся телесным и психическим процессам, дает возможность ясно их видеть, без алчности и без желания. Пример Будды показывает, что одна лишь сила чистого распознавания и чистой благожелательности достаточна для того, чтобы сохранить в этом мире жизнь человека, свободного от желаний, более того, – сделать гораздо больше добра.

Когда обычный мирской человек слышит о том, что нет ничего, достойного приобретения, что нет ничего, чем следовало бы стать, он не убежден, он не верит этому. Но всякий, кто понимает истинный смысл такого утверждения, чувствует себя ободренным и воодушевленным. Его ум становится господином вещей и приобретает независимость от них. Он делается способным выполнить любую задачу, зная наверное, что не будет порабощен ею. человек всегда чересчур озабочен тем, чтобы приобрести что-то и быть чем-то, всегда мотивирован только собственными желаниями; и в результате он не является господином самого себя.

Прийти к познанию истинной природы вещей – такова настоящая цель это – средство, при помощи которого мы сможем освободиться. Каковы бы ни были наши надежды и стремления – мирские блага или надземное благо, – единственным средством достижения их остается это правильное знание и прозрение. Мы преуспеваем благодаря прозрению. мы очищаемся прозрением – и никакими иными средствами. Наш путь к свободе лежит в обладании прозрением, ясным виденьем того факта, что во всех вещах нет и никогда не было ничего, имеющего ценность. Мы обладаем вещами и являемся чем-то только в понятиях мирской, относительной истины.

… Поступать таким образом – значит вести себя подобно сверчкам, которые, когда их головы покрываются пылью, теряют ориентировку, начинают беспорядочно двигаться и кусать друг друга, пока не умрут. Так ведем себя и мы, люди, когда наши глаза оказываются покрыты грязью, когда мы подвергаемся действию всевозможных заблуждений и желаний – мы оказываемся настолько смущенными и дезориентированными, что даже в обычных обстоятельствах действуем противоположно тому, как мы действовали бы, если бы могли видеть вещи правильно;.

Когда мы обладаем этим чистым знанием, вещи превратятся в наших слуг и рабов, и мы будем пользоваться ими, а не они нами. Если наши мысли пойдут по пути алчности и привязанности, и у нас возникнет уверенность, что мы владеем тем-то и тем-то, что мы являемся чем-то, если мы прочно привяжемся к этим идеям, вещи станут использовать нас.
Мы проведем свою жизнь в стремлении приобрести и в опасениях утратить свои приобретения, славу, богатство или что-то еще; мы сделаемся слугами и рабами, подпадем под власть вещей или положений. Дело может легко пойти именно но такому пути, поэтому нам нужно быть осторожными; мы должны устроить все так, чтобы иметь уверенность в своей независимости от вещей и распоряжаться ими. Если этого не будет, мы наверняка окажемся в самом незавидном положении, когда предмет нашей привязанности исчезнет, как это и должно случиться со всеми вещами.

Если мы действительно ясно постигли тот факт, что нет ничего, достойного приобретения, ничего, чем стоит быть, тогда пропорционально интенсивности нашего прозрения развивается здоровая оторванность от мира. Это признак того, что привязанность стала менее прочной, начала ослабевать; это признак того, что мы оставались рабами настолько долго, что нам наконец пришла в голову мысль о спасении. Такое разочарование и освобождение от иллюзий происходит тогда, когда мы пресытились собственной глупостью в погоне за вещами и в привязанности к ним. Как только появилось это разочарование, неизбежно, автоматически, естественно должен произойти и процесс распутывания, как если бы веревка, которой мы были крепко связаны, оказалась ослаблена; или это можно назвать выполаскиванием, как если бы краска, прочно державшаяся на куске ткани, оказалась смытой благодаря погружению ткани в соответствующий раствор.

Процесс, благодаря которому привязанность уступает силе отрыва от мира, силе отщепления от мира или от объектов этой привязанности, Будда называл «освобождением». Эта стадия оказывается самой важной; хотя она не является конечной, это важнейший шаг в сторону полного освобождения. Когда мы до такой степени достигли свободы, конечное освобождение от страдания обеспечено.

Достичь свободы от рабства у мира с его восхитительным вкусом, освободиться от алчности – значит достичь свойственного нам чистого и естественного состояния. Когда достигнута эта действительная чистота, она дает начало подлинному спокойствию и хладнокровию, свободным от всяких волнений, борьбы и мучения. Это состояние свободы от подавления и тревоги Будда называл просто «миром». Подобное спокойствие и хладнокровие во всех ситуациях и есть способ пережить своего рода нирвану в этой самой жизни.

Слово «нирвана» переводится как «отсутствие какого-либо орудия мучения». В другом понимании слово означает «угасание без остатка». Таким образом слово «нирвана» имеет два очень важных значения: во-первых, отсутствие какого-либо источника мучений, горения, свободу от всех форм рабства, от стеснения; во-вторых, это угасание, когда не остается никакого топлива для дальнейшего возникновения страдания.
Сочетание двух этих значений указывает на состояние полной свободы. У слова «нирвана» есть и несколько других полезных значений. Так, одна группа считает, что оно означает лишь спокойствие и хладнокровие, потому что эта группа отождествляет нирвану с глубокой сосредоточенностью. Другие группы даже принимают за нирвану полнейшую поглощенность чувственностью.

Но Будда определял нирвану просто как такое состояние свободы от рабства, мучений и страдания, которое является результатом виденья истинной природы мирских условий и всех вещей и, благодаря этому, способности отбросить все привязанности.
Тогда существенным для нас будет признание весьма большой ценности прозрения в истинную природу вещей; тогда нам следует предпринять труд по культивированию этого прозрения тем или иным способом.
Пользуясь одним методом, мы просто призываем прозрение прийти по его собственному усмотрению, естественно, развивая тем временем днем и ночью ту радость, которая является результатом душевной чистоты, пока не появятся постепенно описанные нами качества.

Другой метод состоит в развитии душевных качеств благодаря следованию какой-либо организованной системе сосредоточения и практике прозрения. Последняя техника может оказаться подходящей для лиц с некоторым предрасположением, и они способны добиться с ее помощью быстрого прогресса, если условия практики будут правильными.
Но мы можем практиковать развитие прозрения, пользуясь естественным методом, при всех обстоятельствах и во всякое время – просто сделать собственный образ жизни настолько чистым и честным, чтобы при нем последовательно возникли духовная радость, спокойствие, прозрение в истинную природу вещей, разочарование, отход, устраненность, очищение от скверны, а затем мир нирваны, хладнокровие.
Таким образом мы получим вкус свободы от страданий прочно и естественно; вместе с тем мы будем день за днем, месяц за месяцем, год за годом постепенно подходить ближе и ближе к тотальной свободе, ко внутреннему совершенству, к нирване.

Подводя итоги сказанному о пути естественной сосредоточенности и прозрения, мы можем увидеть, что он дает человеку возможность достичь нирваны и освобождения, если он ежедневно в течение всего дня будет удостоверяться в истине утверждения о том, что нет ничего, достойного приобретения, ничего, чем стоило бы становиться. Благодаря этой чистоте он обнаружит в себе духовную радость как во время работы, так и во время досуга.
Сама эта радость порождает ясность и свежесть, душевное спокойствие и тишину; она естественно и автоматически служит тому, чтобы придать уму способность мышления и самонаблюдения.
А благодаря самонаблюдению возникает прозрение в тот факт, что в мире поистине нет ничего, что стоило бы приобретать и чем стоило бы становиться; ум теряет всякое желание приобретать вещи, к которым раньше стремился и был привязан.
Он способен освободиться от вещей, которые когда-то считал «собой» и «своими»; прекращается любая слепая увлеченность вещами. Более нет места страданию; оно исчезает; в то же время идет работа по устранению страдания.
Это само по себе является наградой; каждый из нас может добиться ее естественным путем. Такой внутренний мир превыше устремлений, превыше отождествления с каким бы то ни было объектом или переживанием, как с «собой» или «своим», есть кульминация пути очищения, истинное освобождение Будды.

тщательно просматривая писания, мы находим, что в них указывается только один естественный метод; випассана представляет собой подлинную буддийскую практику, предназначенную для лиц, имеющих целью избавление от страдания. Она основана на непосредственном, продолжительном и сосредоточенном самонаблюдении.

Випассана означает «ясное прозрение» – и относится к незатемненному зрению, которое может возникнуть, когда ум человека полон радости и лишен какой бы то ни было нечистоты.; всё завершается в нирване.

Практика состоит прежде всего из упражнений в сосредоточении, таких как внимательность к дыханию, которые выполняются в практике випассаны, или прозрения; а в некоторых системах подготовка в области прозрения с самого начала ведется при помощи формальной медитации. Будет ли медитирующий практиковаться в условиях интенсивной изоляции или станет придерживаться естественного метода, он в конце концов должен прийти к автоматической целостности випассаны и внимательности в своей повседневной жизни. Поистине, мудрый человек не имеет ни прошлого, ни будущего; он видит, что свобода заключена в понимании того факта, что нечего терять и нечего приобретать, нечего достигать, нечем становиться. Да будет это понимание причиной истинного счастья и освобождения всех живых существ!