|
8 Буддизм
| |
| Соня | Дата: Воскресенье, 02.04.2023, 12:13 | Сообщение # 76 |
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Плата за фильм смертью
Цитата "//Буддисты очень скурпулезные люди. Все они взвесили и посчитали. Если попросить их рассказать о кинофильме, они скажут как сидели перед экраном и перед ними появлялись разные обманчивые цветные картинки и звуки, но не поддались они. В то время как все остальные считают главным смысл фильма, буддист убедит себя, что наслаждается пониманием обманчивости изображений на экране. Другие знают об обманчивости тоже, но понимают что посредством этого обмана до них доносится главное, смысл."//
Единственная проблема в том, что с концом фильма кончится и отождествившийся с его героем зритель.
Экран в этой метафоре долговечней, а сноп света проектора - вечен.
Но для усилия по отдиранию восприятия от происходящего на экране, нужно либо потерять интерес к фильму, либо не желать исчезнуть с его окончанием.
А можно разделять общую уверенность, что это участь всех персонажей и героев фильма; и иначе никак невозможно.
Тогда можно расслабиться и досмотреть фильм до конца. Своего конца.
В то же время, осознав себя не киногероем, а экраном, можно наслаждаться фильмом гораздо полнее.
Цитата "Нирвана это смерть?"[
Да. И Бог - это тоже смерть.
(перевод: Если нирвана - смерть, то Бог это тоже смерть. Все, что можно сказать про нирвану, можно сказать и про Бога. Но не наоборот;) )
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал Соня - Воскресенье, 02.04.2023, 12:16 |
| |
| |
| Соня | Дата: Воскресенье, 09.04.2023, 13:25 | Сообщение # 77 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Падмасамбхава - Самоосвобождение через обнажающее внимание. Прямое введение в Ригпа
Падмасамбхава - см. в Вики
Полностью - тут:
http://www.spiritual.ru/lib/padma_rig
Будет проповедано: "Самоосвобождение через обнажающее внимание – Прямое Введение в Ригпа" из [цикла] "Сокровенного Учения о самосовершенстве в Изначальном состоянии Мирных и Гневных [божеств]".
* * *
О счастливые дети благородных семейств! Хорошо внимайте этому прямому введению в ваше собственное Ригпа.
Самая ДЖА! ДЖА! ДЖА!1
* * *
Э МА ХО
И сансара, и нирвана охвачены природой ума,
Изначальным естеством – да не узнаём себя.
Непрерывен поток ясного Ригпа – да не видим лица.
Беспрепятственно возникновение – да никак не поймем.
Потому, чтоб узнали мы свое лицо, Победоносцы трех времен проповедуют восемьдесят четыре тысячи врат в Дхарму и другие Учения, столько, что и мыслью не охватить. Ни о чем ином не проповедуют они, кроме как об узнавании собственного лица.
Вот это прямое введение, мгновенно ведущее в очевидное состояние Победоносцев.
* * *
КХЬЕ ХО! (Слушайте!)
О счастливые дети благородных семейств.
"Ум" – много о нем говорят, много болтают...
Никто из обычных живых существ не понимает его, не видит своего лица. Сколь горестно не знать свой ум!
Ошибается тот, кто видит два в том, что недвойственно. Пока не поймешь, что недвойственное – это одно (и то же), не бывать тебе Буддой. Сансара и нирвана нераздельны в твоем же собственном уме. Не понимающий этого и следующий приятию и неприятию лишь блуждает в сансаре.
Вот наставление, как достичь самоосвобождения, узрев Ригпа в его обнаженности. Узрев великую естественную свободу всех дхарм, все будут совершенны в Великом Совершенстве!
Самая ДЖА! ДЖА! ДЖА!
* * *
Если это сверкающее осознание, которое называют умом, рассматривать как сущее, то оно не существует. Если рассмотреть как источник, то сансара и нирвана, и все разнообразие блаженства и страдания возникли из него. Если рассмотреть как объект желания, то одиннадцать колесниц стремятся к нему.
Имен же ему столько, что и не счесть.
Одни зовут природой ума, ум как таковой.
Тиртики зовут атман, самость.
Шраваки настаивают об анатмане, отсутствии Я.
Читтаматрины называют его виджняна, сознание.
Кто зовет Праджняпарамита, Запредельная Мудрость.
Кто зовет Сугатагарбха, семя Сугаты.
Кто зовет Махамудра, Великий Знак.
Кто зовет одинокое тигле, уникальная сфера.
Кто зовет Дхармадхату, дхармовое пространство.
Кто зовет Алая, основа всего.
Кто зовет обычным осознанием.
* * *
Прямое введение в это (сверкающее осознание) содержит три темы.
Прошлые мысли бесследно канули в шунью, (осталась лишь) ясность.
Будущие мысли еще не возникли – неуклонное естественно ясное осознание.
В настоящем же осознание естественно и безыскусно, ничего не измышляя, пребывает своим чередом. Если само на себя неприкрыто взглянет, взглянув, не увидит ничего, кроме ясности.
Если пристально всмотреться в обнаженную очевидность Ригпа, – нетварная чистая шунья, подлинность недвойственности ясности и пустоты.
Не вечно, хотя и нетварно.
Не пресекается – всмотрись-ка в ясность.
Не одно – осознается и прояснено как много.
Не много – как разделишь, если вкус один.
Не в силу чего-то другого – естественное знание собственного естества.
Естественный порядок сущего – такова суть узнавания лица.
* * *
Три Тела нераздельны и полны в единстве.
Нетварность – шуньята дхармакаи.
Естественное сверкание шуньяты – ясность самбхогакаи.
Ясность не знает преград – явленность нирманакаи.
Три полны в единстве, и это есть сущность.
* * *
Итак, проповедано о вхождении в эту практику узнавания своего лица.
Вот он, твой собственный сиюминутный ум4, вот она, естественная неулучшающая ясность.
Как же можно говорить о непонимании природы ума?!
Если нечего созерцать,
зачем говорить, что созерцание не возникло?!
Если вот она, очевидность Ригпа,
зачем говорить, что не можешь найти свои ум?!
Когда вот же он, непрерывный поток ясного Ригпа,
зачем говорить, что ум не видит свое лицо?!
Если мысли возникают из твоего же ума,
зачем говорить, что искал того, кто мыслит, и не нашел?!
И хоть у (умственной) активности и нет причин,
зачем говорить, что она не возникает?!
Если достаточно, не пытаясь улучшать, оставить (все мысли) в (их) естественном состоянии,
зачем говорить, что не можешь достичь этого?!
Если достаточно, не утруждаясь, оставить все как есть,
зачем говорить, что нет для этого сил?!
Если нераздельность ясности, осознания и пустоты самосовершенна,
зачем говорить, что, практикуя, не обрел сиддхи?!
Раз (это) самосовершенство возникло само по себе, без причин и условий,
зачем говорить, что усердием ничего не добился?!
Если мысли освобождаются в самый момент своего возникновения,
зачем говорить, что противоядия не помогли?!
Вот он, (твой) сиюминутный ум, зачем говорить, что не узнаешь его.
* * *
Воистину, природа ума пуста и не имеет основы.
Твой ум бессущностен и пуст, подобно небу.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
Воистину, изначально ясна саморожденная Мудрость
и свободна от шор воззрения "(все) пусто".
Она саморождена, как самородок сердца солнца.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
Воистину, Мудрость Ригпа льется непрерывным потоком,
подобно полноводной реке, текущей без преград.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
Воистину, мечущиеся мысли не ухватить, не упомнить.
Бессущностно это смятение, как порыв ветра.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
Воистину, что ни является, является естественно.
Эти проявления возникают естественно,
как отражения в зеркале, что лишь украшают его.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
Воистину, все характеристики (дхарм)
свободны в своем естественном состоянии.
Они возникают естественно и естественно свободны, подобно облакам.
Так или не так? Посмотри в свой ум.
* * *
Сколько ни ищи, найдешь лишь ум.
Где найдешь созерцающего, иного, чем созерцание.
Сколько ни ищи, найдешь лишь ум.
Где найдешь практикующего, иного, чем сама практика.
Сколько ни ищи, найдешь лишь ум.
Где найдешь охраняющего обеты, иного, чем сами обеты.
Сколько ни ищи, найдешь лишь ум.
Где найдешь реализующего иного, чем реализуемый плод.
Смотри же, смотри же. Пристально смотри в свой ум.
* * *
Посмотри вверх на небо
– не найдешь, куда уходят мысли.
Посмотри внутрь в свой ум
– не найдешь, откуда приходят мысли.
Твой ум – тончайшая ясность
без возникновения (мыслей).
Твое Ригпа – это Ясный Свет и пустота,
то есть дхармакая.
Это как сверкание восходящего солнца
в безоблачном небе.
Хоть и не имеет формы,
но познается как ясность.
Понимание или непонимание этого – очень важно.
* * *
Удивительно! Этот нерожденный самовозникший Ясный Свет – сын Ригпа, у которого нет ни отца, ни матери. Удивительно! Никем не созданная Саморожденная Мудрость.
Удивительно! Не подвержен рождению, не подвластен смерти.
Удивительно! Очевидная ясность, но нет смотрящего.
Удивительно! Скитался по сансаре, но не постигла дурная участь.
Удивительно! Видел Будду, но не достиг благой участи.
Удивительно! Есть везде, но не узнаёт лица.
Удивительно! Надеется на другой плод, иной, (чем он сам ).
Удивительно! Тождественен себе, но претворяется в ином.
* * *
Э МА!
Сиюминутное Ригпа бессущностно и ясно.
И это есть вершина всех воззрений.
Оно безрассудно, всеохватно и ушло от всего.
И это есть вершина всех созерцаний.
Оно ничего не улучшает и полностью сообразно миру.
И это есть вершина всех практик.
Его нельзя завоевать, но оно изначально самосовершенно.
И это есть вершина всех плодов.
* * *
Теперь наставлю о четырех безошибочных колесницах.
Ясность сиюминутного осознания – это великая колесница безошибочного воззрения. Поскольку эта ясность безошибочна, то ее называют колесницей.
Ясность сиюминутного осознания – великая колесница безошибочного созерцания. Поскольку эта ясность безошибочна, то ее называют колесницей.
Ясность сиюминутной Мудрости – это великая колесница безошибочной практики. Поскольку эта ясность безошибочна, то ее называют колесницей.
Ясность сиюминутного осознания – это великая колесница безошибочного плода. Поскольку эта ясность безошибочна, то ее называют колесницей.
* * *
Теперь (наставлю) о четырех неколебимых, (известных, как) "гвозди".
Ясность сиюминутного осознания – это великий неколебимый гвоздь воззрения. Поскольку (эта ясность) неколебима в трех временах, то ее называют гвоздем.
Ясность сиюминутного осознания – это великий неколебимый гвоздь созерцания. Поскольку (эта ясность) неколебима в трех временах, то ее называют гвоздем.
Ясность сиюминутного осознания – это великий неколебимый гвоздь практики. Поскольку (эта ясность) неколебима в трех временах, то ее называют гвоздем.
Ясность сиюминутного осознания – это великий неколебимый гвоздь плода. Поскольку (эта ясность) неколебима в трех временах, то ее называют гвоздем.
* * *
Теперь упадеша, наставляющая, что три времени едины.
Не действуй по прежним шаблонам,
Отбрось мысли о прошлом.
Не загадывай на будущее,
Хватит цепляться умом за фантазии.
Не хватайся за настоящее,
Покойся в безмятежности неба.
"Нет созерцания"
– значит, не созерцай ничего.
"Нет отвлечения"
– значит, не отвлекаясь, памятуй.
Так наставлю.
Не созерцая, не отвлекаясь, всмотрись (в свой ум), обнажая (его истинную природу). Естественное Ригпа, естественное осознание, естественная ясность возникнет, сверкая. Это и называется бодхичитта.
Это не-созерцание нельзя помыслить.
Это не-отвлечение – ясность сущности.
Пустота проявлений – самоосвобождение.
Пустота ясности – дхармакая.
Когда же станет очевидно,
Что этого не обретешь на пути Будды,
В тот самый миг узришь Ваджрасаттву.
* * *
Наставление, ведущее к истощению шести крайностей.
Много есть воззрений, не согласных друг с другом. Но твой ум, естественное Ригпа, есть самовозникшая Мудрость, где воззрение и придерживающийся воззрения недвойственны. Ищи того, кто держится воззрения – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг прекращения воззрении. Нет больше воззрений – обрел себя.
Без воззрения и объекта воззрения, но не впадая в безразличие безначальной шуньи, сиюминутное осознание ясно. Таково воззрение Великого Совершенства.
Думать или не думать – какая разница.
* * *
Много есть созерцаний, не согласных друг с другом. Но твое естественное осознание безыскусно и непосредственно. Созерцание и созерцающий недвойственны. Ищи того, кто созерцает или не созерцает – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг прекращения созерцания. Нет больше созерцания – обрел себя.
Без созерцания и объекта созерцания, но не впадая в помрачение, сонливость или возбуждение, ничего не улучшающее сиюминутное осознание ясно. Эта равностность без улучшения и есть дхьяна.
Установка или неустановка ума – какая разница.
* * *
Много есть практик, не согласных друг с другом. Но Мудрость твоего Ригпа – это Уникальное Тигле. Исполнение практики и практикующий – недвойственны. Ищи того, кто практикует или не практикует – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг прекращения практики. Нет больше практики – обрел себя.
Искони нет никакой практики, которую надо исполнят. Не попадая под власть кармических следов и ошибок, ничего не улучшающее сиюминутное осознание естественно ясно. Не исправляя, не портя, не принимая, не отвергая – таково исполнение практики совершенной чистоты.
Чистое или нечистое – какая разница.
* * *
Много есть плодов, не согласных друг с другом. Твое Ригпа, природа ума – спонтанное совершенство Трех Тел. Реализация плода и тот, кто реализует, недвойственны. Ищи того, кто реализует плод, – вот искал его и не нашел. В этот момент достиг избавления от плода. Нет плода – обрел себя.
Каков бы ни был плод, нет нужды добиваться его. Не подвластное культивации (хорошего) и избавлению (от плохого), надежде (на нирвану) и страху (сансары), сиюминутное осознание естественно ясно и самосовершенно. Три Тела совершенны в тебе самом – пойми!
Изначальный Будда – а разве есть иной плод.
* * *
Ригпа свободно от восьми крайностей: вечности, пресечения и т.д. Поскольку не склоняется ни к одной из них, то зовется мадхьяма – Срединный Путь.
Поскольку поток сознания непрерывен, то зовется Ригпа.
Поскольку шунья содержит зародыш Ригпа, то говорят о сугатагарбхе.
Поскольку Ригпа знает (истинную) сущность и это превосходит все остальное, то говорят о праджняпарамите.
Поскольку не постижимо рассудочным путем и изначально свободно от всех ограничении, то зовется махамудра.
Поскольку в соответствии с пониманием и непониманием возникают сансара и нирвана, и все страдание и блаженство, то говорят алая.
Поскольку это отчетливо ясное осознание совершенно обычно и не исключительно, то зовется обычным осознанием.
* * *
Хотя ему и дают много имен, тщательно продуманных и благозвучных, но по сути – это твое сиюминутное осознание. И если кто-то хочет найти что-то иное, это как если бы дома у него был слон, а он бродил бы всюду в поисках его следов.
Как нельзя аршином измерить вселенную, так нельзя достичь буддства, не поняв, (что все происходит) из ума. Если, не зная своего лица, будешь искать (свой) ум где-то вовне, ища что-то другое, как найдешь себя?!
Так, дурак, сбитый с толку спектаклем, потеряв себя в ярмарочной толпе, бродит, ищет себя, позабыв свое лицо, и ошибочно принимает других за себя самого.
Когда не видишь истинную сущность вещей и не понимаешь, что все явления происходят из ума, то продолжаешь скитаться в сансаре.
Когда не видишь, что твой ум и есть Будда, оскверняешь нирвану.
Когда понял, что сансара н нирвана – это всего лишь веденье и неведенье, в этот самый миг меж ними не станет различий.
Ошибочно искать (сансару и нирвану) где-либо еще, кроме своего собственного ума, но и ошибка, и безошибочность имеют одну природу.
Поток сознания живых существ не разделен на (сансару и нирвану). Поэтому оставь природу ума, как она есть, не пытаясь ее улучшать, и достигнешь освобождения. Если не обнаружишь (корень) этой ошибки (деления на сансару и нирвану) в своем же уме, никогда не поймешь Дхармату.
Поэтому смотри на эти проявления, что возникают сами собой. Откуда пришли они? Где пребывают? Куда уходят?
Так птица – вспорхнет с пруда
и ни следа не останется на водной глади.
Так и эти проявления
естественно возникают из ума и освобождаются в уме же.
Природу ума, всеведущую, всезнающую, пустую и ясную, можно сравнить с небом, где ясность и пустота нераздельны. Дхармата же есть претворение Саморожденной Мудрости в очевидную ясность. Однако (эта ясность), данная нам, как все явленное бытие, осознается лишь в нашем же уме. Это осознание (ясности) и есть природа ума. Как раз в силу ясности мы и уподобляем дхармату небу. Но уподобление дхарматы небу – это весьма однобокое сравнение. В природе ума всякая ясность сопровождается осознанием. Небо же есть лишь мертвая пустота без осознания. Таким образом, пример с небом не раскрывает природу ума.
Неколебимо пребывай в таком состоянии.
* * *
Все это разнообразие явленного есть лишь относительная истина. Ни единого (из этих явлений) на самом деле не существует, (они мгновенно) исчезают. Все явленное бытие – и сансара , и нирвана – есть единственно лишь природа ума, явленная себе же и зрящая себя же. Когда поток сознания изменяется в своем движении, то соответственно этим изменениям пред умом предстают явления, воспринимаемые как внешние. Таким образом, все есть не что иное, как ум, зрящий собственное явление.
Каждый из существ видит эти явления по-своему.
* * *
Все по-разному видят и по-разному объясняют и, цепляясь за различия, впадают в привязанность и ошибки.
Когда все явления, осознаваемые умом, возникают, но ты не цепляешься за эти зримые явления, ты – Будда. Явление само по себе еще не ошибка, цепляться за него – вот в чем ошибка. Когда распознал в своем уме эти овеществляющие мысли, это и есть самоосвобождение.
Что бы ни являлось – это лишь проявления ума. Является неодушевленный мир-сосуд – это ум. Является сок живых существ – это ум. Является рай и блаженство – это ум. Являются страдания – это ум. Являются неведение и яд пяти клеш – это ум. Является Ригпа Саморожденной Мудрости – это ум. Являются благие мысли и нирвана – это ум. Являются препятствия, чинимые Марой, – это ум. Является Идам и обретаются сиддхи и другие блага – это ум. Пребываешь в однонаправленной концентрации без мыслей – это ум. Являются различные характеристики вещей – это ум. Является безатрибутная немножественность – это ум. Является недвойственность одного и многого – это ум. Является "есть", "нет", "нереальное" – это ум.
Нет явлений, кроме как возникающих из ума. Нет явлений, которым природа ума воспрепятствовала бы возникнуть. Как вода в океане собирается в волны, так и эти явления возникают из ума и, недвойственные уму, освобождаются в уме же.
Какие имена ни давай, какие ярлыки ни цепляй, не существует ничего, единственно кроме ума. Но это единство не имеет ни основы, ни корня.
На него не может быть одностороннего воззрения.
Его нельзя рассматривать как сущее,
ибо оно нигде не осуществляется.
Его нельзя рассматривать как пустое,
ибо оно осознается и сверкает ясностью.
Его нельзя рассматривать как и то, и другое,
ибо ясность и пустота нераздельны.
Сиюминутное самоосознание отчетливо ясно.
События происходят, но нет осознания действующего лица (совершающего их). Хотя и нет у вещей самобытия, но они действительно воспринимаются в опыте. Если так практиковать – достигнешь освобождения.
Познание происходит с непосредственной опорой на органы чувств без вмешательства интеллекта.
* * *
Кунжут и молоко – оба являются причиной масла, но без выдавливания кунжута или пахтания молока масло не получишь. Так и все живые существа, хотя все поистине обладают потенциалом буддства, но если не будут практиковать, то буддства не достигнут.
Если будет практиковать, то даже пастух-кочевник достигнет освобождения. Хоть и не слыхал наставлений, но чувствует себя как дома в этом очевидном состоянии. Когда сам отведаешь сахару, нет нужды, чтоб кто-то описывал тебе его вкус.
Даже пандит может ошибаться, если у него нет этого прямого опыта. Хоть и поднаторел в толковании девяти колесниц, но это как распускать слухи о далеких местах, где никогда не был. Состояния будды даже на миг не коснется.
Когда понимаешь это, то и благо, и грехи освобождаются в естественное состояние. Когда не понимаешь этого, то хоть благо творишь, хоть грешишь – лишь копишь карму, скитаясь меж раем и адом. Но как только понял, что твой ум – это пустота и мудрость, не созреет больше ни хорошего, ни дурного. Как в небе не может забить родник, так в шунье не может реализоваться ни хорошее, ни дурное.
Таким образом, естественное осознание видит очевидное в его неприкрытости. Это самоосвобождение через обнажающее внимание весьма глубоко, потому освойтесь с этим естественным состоянием.
Практика!
* * *
Э МА!
Шастра о Прямом Введении в очевидность Ригпа, именуемая "Самоосвобождение через обнажающее внимание – Прямое Введение в Ригпа", составлена Падмасамбхавой, Учителем из Уддияны.
Пусть не кончится, пока сансара не опустеет.
Практика!
============
ПРИМЕЧАНИЯ
Восклицание тройной печати, отмечающее сокровенность сказанного.
Возглас радостного восхищения.
Имеются в виду Три Завета Гараба Дорже: прямое введение, отсутствие сомнений, удержание достигнутого.
Здесь и далее в тексте употребляется термин, который по аналогии с хайдеревским здесь-бытие Dasein можно перевести как теперь-сознание.
Тоже, что и Э МА ХО – "как чудесно!"
Запечатано накрепко.
Практика!
https://yandex.ru/video/preview/8337110879383639816
https://yandex.ru/video/preview/5300736753551500412
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Суббота, 20.07.2024, 03:14 | Сообщение # 78 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| ПРИМЕЧАНИЯ
Восклицание тройной печати, отмечающее сокровенность сказанного.
Возглас радостного восхищения.
Имеются в виду Три Завета Гараба Дорже: прямое введение, отсутствие сомнений, удержание достигнутого.
Здесь и далее в тексте употребляется термин, который по аналогии с хайдеревским здесь-бытие Dasein можно перевести как теперь-сознание.
Тоже, что и Э МА ХО – "как чудесно!"
Запечатано накрепко.
Практика!
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Суббота, 20.07.2024, 03:15 | Сообщение # 79 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Осознанное дыхание. Теория дхамм. Махасатипаттхана сутта - Леди Саядав
Цитата Сборник посвящен рассмотрению основ медитативной практики и философского воззрения буддийской традиции Тхеравады.
В первой работе — «Осознанное дыхание» — Махатеро Леди Саядав, считающийся одним из самых выдающихся буддистов начала XX века, подробно излагает практику медитации на дыхании в двух ее аспектах — безмятежности и прозрения.
Далее в сборнике представлен перевод знаменитой «Великой сутты основ памятования», в которой показывается, как памятование, наблюдение и бдительное осознавание тела, ощущений, ума и явлений ума ведет к прямому постижению непостоянства и отсутствия эго на всех уровнях человеческого бытия.
Завершает сборник статья «Теория дхамм», написанная известным современным буддийским ученым, профессором Карунадасой. В ней автор кратко и предельно ясно излагает воззрение палийской Абхидхамма Питаки, содержащей одну из самых ранних версий буддийской теории дхамм.
Полностью - тут:
http://www.koob.ru/ledi_sayadaw/conscious_breathing
Осознанное дыхание и теория дхамм 2012. – 160 стр.
Махатеро Леди Саядав (Ledi Sayadaw 1846 -1923)
Осознанное дыхание. Теория дхамм. Махасатипаттхана сутта
ОСОЗНАННОЕ ДЫХАНИЕ И ТЕОРИЯ ДХАММ
Предисловие редактора
Почтенный Леди Араннавихараваси Махатеро из Монива, более известный как почтенный Леди Саядав, Аггамахапандита, характеризуется в краткой биографии, приведенной в конце книги, как «вероятно, один из самых выдающихся буддистов этого века». В этом не приходится сомневаться, и потому необходимо пользоваться каждым случаем, чтобы познакомить западного читателя с как можно большим количеством работ, написанных им на пали или на бирманском языках. Эти работы являются ясными и точными изложениями буддийского учения, подходящими для людей широких и разнообразных способностей и интересов, а также бесценными средствами для изучения и практики Дхаммы во всех ее аспектах.
Памятование тела перед практикой безмятежности и прозрения
Перед тем, как приступить к безмятежности и прозрению, необходимо практиковать памятование по отношению к телу, которое является одним из четырех оснований памятования.
обычные люди, с нормальным умом, когда приступают к тонкой работе медитации безмятежности и прозрения, похожи на сумасшедшего, не могущего контролировать свой ум. То же самое происходит у них и с любым объектом медитации.
Если существа в этой своей жизни не могут практиковать памятование тела и таким образом продолжают жить без контроля над умом, тогда они будут дрейфовать и терпеть крах в будущей самсаре, как это было в прошлом. Отсутствие контроля над умом – это определенный путь дрейфа в самсаре, поскольку без контроля над умом практика безмятежности (samatha) и прозрения (vipassanA) не может быть осуществлена.
Обретение контроля над умом, с другой стороны, это определенный путь к Ниббане, поскольку он приводит к возможности осуществления практики безмятежности и прозрения. Практика памятования тела направлена на обретение контроля над умом. И хотя может не быть возможности осуществить высшую практику безмятежности и прозрения, Будда сказал, что если смогут твердо контролировать свой ум и успешно удерживать его на своем теле, то тогда будут наслаждаться ароматом Ниббаны.
Те, кто теряют памятование тела – теряют Ниббану. Те, кто не теряют памятование тела – не теряют Ниббану. Те, кто не используют памятование тела – не используют Нибанну. Те, кто используют памятование тела – используют Нибанну.
Основной смысл этого заключается в том, что если вы укрепились в памятовании тела, тогда можно успешно осуществлять практику безмятежности и прозрения, поскольку имеется твердый контроль над своим умом и таким образом имеется уверенность в том, что в этой жизни не потеряете Ниббану. Укрепление памятования тела, которое является непосредственной причиной медитативного развития безмятежности и прозрения, является твердым контролем. Достижение приближающего сосредоточения, которое происходит перед вхождением в любую из джхан, это еще более твердый контроль. И еще более твердый контроль – это достижение погруженного сосредоточения (appanA-samAdhi), происходящего при реализации состояний джхан. Достижение восьми стадий погружения – это виды контроля, которые становятся все более твердыми, по мере перехода на все более высокие стадии. Это путь безмятежности. На этом завершается раздел, демонстрирующий, что памятование тела должно предшествовать практикам безмятежности и прозрения.
V Почему необходимо практиковать памятование дыхания
В Каягатасати-сутте описываются восемнадцать упражнений памятования тела, а именно: памятование дыхания, распознавание положения тела и движения, бдительное осознавание действий, ...и четыре джханы. В Анапанасати-сутте показывается, как практика памятования тела, а также четыре погружения медитации безмятежности, медитации прозрения, развития пути и обретения плода, где последние два известны как истинные знание и освобождение, осуществляются благодаря практике только лишь памятования дыхания. Кроме того, для всех будд было вполне естественным достигать Высшего Просветления посредством памятования дыхания. И, достигнув Состояния Будды, все будды продолжали оставаться пребывающими в непрерывном памятовании дыхания вплоть до достижения Париниббаны.
Из сорока предписанных упражнений медитации безмятежности, памятование дыхания является самым простым для непрерывной и постоянной практики. Кроме того, Будда превозносил эту медитацию превыше всех остальных. Комментаторы также называли анапанасати «уровнем великого существа». Однако памятование дыхания подходит только для наделенных великой мудростью. Поэтому теперь я перехожу к краткому описанию Анапанасати-сутты, в том виде, как она представлена в Маджхима Никае, на благо тех мудрых, которые хотят обрести духовные достижения и получить блага, предоставляемые этой редкой встречей с Буддхасасаной.
VI Памятование дыхания ведет к Ниббане
О, бхикшу! Если памятование дыхания поддерживается и развивается раз за разом в течение долгого времени, тогда осуществляются и совершенствуются четыре основания памятования. Если четыре основания памятования поддерживаются и развиваются раз за разом, в течение долгого времени, тогда осуществляются и совершенствуются семь факторов Просветления. Если семь факторов просветления поддерживаются и развиваются раз за разом, в течение долгого времени, тогда осуществляется и совершенствуется знание и освобождение.
Сущностный смысл этого в том, что если памятование дыхания усердно практикуется в течение дней и месяцев, то автоматически осуществляются практики четырех оснований памятования, семи факторов Просветления, а также знания и освобождения.
VIII Первая четверка
Йогин (человек, посвятивший себя тренировке ума) с памятованием выдыхает и с памятованием вдыхает. Когда выдыхается длинный выдох, он распознает, что выдыхает длинный выдох. Когда вдыхается длинный вдох, он распознает, что вдыхает длинный вдох. Когда выдыхается короткий выдох, он распознает, что выдыхает короткий выдох. Когда вдыхается короткий вдох, он распознает, что вдыхает короткий вдох. Выдыхая, он старается ощущать (осознанно переживать) весь выдох в целом – его начало, середину и конец. Вдыхая, он старается ощущать (осознанно переживать) весь вдох в целом – его начало, середину и конец. Когда он выдыхает, он старается смягчить и успокоить выдох. Когда он вдыхает, он старается смягчить и успокоить вдох.
На первой стадии должна быть предпринята попытка устойчиво удерживать внимание на выдохах и вдохах. На второй стадии должна быть предпринята попытка распознавать длинные и короткие выдохи и вдохи как длинные и короткие соответственно. На третьей стадии должна быть предпринята попытка переживать выдохи и вдохи в целом – их начало, середину и конец. На четвертой стадии должна быть предпринята попытка смягчить и успокоить выдохи и вдохи до тех пор, пока они не станут необычайно тихими.
На первой стадии пока еще не представляется возможным воспринимать такие детали, как длина выдохов и вдохов. На этой стадии следует удерживать внимание на кончике носа или верхней губе (что также возможно), то есть на местах, где воздействие выдохов и вдохов может быть легко распознано, и стараться осознавать каждый выдох и вдох, который происходит. Практика должна длиться один или два часа, либо так долго, как возможным, и в течение всего этого времени внимание должно быть направлено на кончик носа или на верхнюю губу. Следует настойчиво прилагать усилия до тех пор, пока не будет достигнуто восприятие каждого выдоха и вдоха без пропущенных дыханий, ускользнувших от внимания. На второй стадии, после того, как удержание внимание на выдохах и вдохах освоено, следует пытаться распознавать длинные выдохи и вдохи как длинные, а короткие выдохи и вдохи – как короткие, причем восприятие должно охватывать каждое дыхание, не пропуская ни единого выдоха или вдоха. На третьей стадии, когда распознавание длинных и коротких выдохов и вдохов освоено, каждое дыхание, возникающее в теле, должно переживаться в его целостности, начиная непосредственно от его начальной точки внутри тела, через его середину, и вплоть до его конечной точки внутри тела, причем крайние точки дыхания (начало и конец) располагаются на кончике носа и в пупке. На четвертой стадии, когда переживание дыхания в его целостности освоено, грубые и неровные дыхания должны быть постепенно смягчены и успокоены. Они должны становиться все более и более мягкими и тонкими до тех пор, пока не достигается стадия, когда кажется, что вдохи и выдохи полностью исчезли.
IX Метод Комментария
В комментарии имеются три уровня усилий, а именно: Счет внимание фиксируется на выдохах и вдохах посредством их подсчета. Соединение: внимание направляется непосредственно на выдохи и вдохи и делается более сильным и устойчивым, счет прекращается. Фиксация: усилия наращиваются до тех пор, пока не обретаются более высокие уровни достижения.
Имеются две точки, в которых дыхание может быть схвачено (распознано): кончик носа и верхняя губа. Для одних людей дыхание более отчетливо распознается на кончике носа, для других – на верхней губе. Внимание должно быть направлено на область, в которой восприятие наиболее ясно – эту область можно назвать «пятном осязания». В начале следует направить внимание на пятно осязания, подсчитывая, сколько раз выдохи и вдохи воздействуют на это пятно. На следующей стадии необходимо стараться непрерывно удерживать внимание на выдохах и вдохах без помощи счета. В конце же следует прилагать усилия к тому, чтобы сделать внимание более сильным и устойчивым.
Счет
Существует два метода [стадии] счета – медленный и быстрый – в соответствии с тем, является ли внимание слабым или сильным. В начале ум беспокоен и отвлечен, а внимание слабо, и из-за этого не все дыхания распознаются. Некоторые дыхания ускользают от внимания и не распознаются. Подсчитываются только те дыхания, которые были ясно восприняты, а те, которые не были ясно восприняты, исключаются из счета. Сначала направьте внимание на пятно осязания и, когда выдох или вдох ясно воспринят, считайте «один». Продолжайте считать «два», «три», «четыре», и т.д. в случае, если вновь возникающие выдохи и вдохи ясно распознаются. Если хотя бы один из них не был ясно воспринят, прекратите последовательный счет, и продолжайте считать «один», «один», «один» до следующего ясного восприятия выдоха и вдоха, после чего счет продвигается до «два». Поскольку при таком методе подсчитываются только ясно распознанные дыхания, он называется медленным счетом. Когда счет выполняется повторно много раз, количество ясно воспринятых дыханий увеличивается, а промежутки между периодами последовательного счета становятся меньше. Когда каждое дыхание ясно распознается, счет идет без пропусков и становится быстрым. Следует продолжать до тех пор, пока ни одно дыхание не будет выпадать из счета.. Сущность практики, однако, состоит в том, чтобы сделать восприятие (распознавание) ясным, а внимание – сильным и устойчивым.
Соединение
Когда достигается уровень, при котором каждый выдох и вдох ясно распознаются посредством счета, так что ни один из них не ускользает от внимания, следует прекратить счет и переходить к методу соединения Здесь метод соединения состоит в удержании внимания на пятне осязания и ясном распознавании всех выдохов и вдохов без их подсчета. Это означает продолжение приложения таких же усилий, как и на стадии счета, но уже без опоры на счет, с целью сделать восприятие более ясным, а внимание – более сильным и устойчивым.
Десять навыков медитативного погружения следующие: .. 3. способность к [удержанию] объекта внимания; 4. контроль бурного ума; 5. приободрение угнетенного ума; 6. умение делать бесстрастный ум доставляющим радость; 7. спокойствие, ведущее к уравновешенному уму; ..10. обладание умом, который всегда обращен к медитативному погружению. Осуществив реализацию вышеперечисленных качеств и вооружив себя ими, следует прилагать специальные энергичные усилия в течение многих дней и месяцев, фиксируя внимание на сопутствующих знаках, чтобы сделать их устойчивыми. Этот метод должен практиковаться до тех пор, пока не будет достигнута четвертая джхана.
Знаки
Я теперь опишу различные знаки, возникающие на трех стадиях практики, а также типы концентрации, достигаемые на этих стадиях. Образ выдоха и вдоха, который возникает на стадии счета, называется предварительным знаком. Медитативная концентрация, достигаемая во время возникновения предварительного знака и обретенного знака, называется предварительной концентрацией. Медитативная концентрация, развиваемая при фиксации внимания на сопутствующем знаке на стадии фиксации, но до полного погружения, называется концентрацией доступа. Четыре джханы называются концентрацией посредством погружения. На стадиях счета и соединения выдохи и вдохи – объекты медитации – постепенно смягчаются и успокаиваются. В конце концов, они могут стать настолько тонкими, что кажется, они вообще исчезли. Когда такое происходит, следует продолжать удерживать внимание на пятне осязания и пытаться уловить выдохи и вдохи в этой точке. После того, как выдохи и вдохи вновь начинают ясно восприниматься, вскоре следует ожидать возникновения сопутствующих знаков, что в свою очередь означает обретение доступа к упачара-джхане. Здесь упачара-джхана означает концентрацию доступа медитации сферы чувственного, которая преодолела пять помех.
Успокоение выдохов и вдохов вплоть до их исчезновения возникает автоматически, так что специальных усилий для его возникновения прилагать не следует. Однако в сутте сказано, что следует прилагать специальные усилия для успокоения выдохов и вдохов. Когда выдохи и вдохи, как может показаться, прекратились, могут подумать, что выдохи и вдохи действительно исчезли, или остановились. Тогда они, возможно, прекратят медитативную практику. Пусть все будут внимательными касательно данного момента.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Суббота, 20.07.2024, 03:34 | Сообщение # 80 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Цитата Как-то сложно все в словах написано о таком простом... Я только на днях делала видео по этой тематике:принцип прост, просто осознавать процесс дыхания в себе, то как он происходит (можно на счет, можно и без -кому -как...); а потом замечать- осознавать-ощущать паузы (пространство)между вдохом и выдохом....и т.д. Все :)
Бирманцы вообще строгие  Тхеравадины, понимаш Понятно, что вычистила 90% текста.
Но имхо различные рассказы опытных наставников с детализацией полезны для большего осознания и углубления своей практики.
К тому же заряжают и стимулируют таких лентяек, как я.
Цитата порой все понимаешь головой, но почему-то сердце и душа чувствуют и делают противоположное...
На это сетовал еще 1-й экзистенциалист ап. Павел 
"почему что хочу делать - не делаю;
а что не хочу делать - делаю?!"
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Суббота, 20.07.2024, 03:34 | Сообщение # 81 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| 
ВЕЛИКАЯ СУТТА ОСНОВ ПАМЯТОВАНИЯ Махасатипаттхана-сутта
Бхагава произнес: Это, монахи (bhikkhu), единственный путь очищения существ, преодоления печали и стенаний, прекращения физической и ментальной боли, достижения благородных путей и достижения Ниббаны. Этим [путем] являются четыре основы памятования (внимательности). Что такое эти четыре? Здесь, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле, с пылким усердием, с бдительным осознаванием и памятованием (sati), избавившись от желания и неприятия по отношению к миру; он пребывает, снова и снова наблюдая ощущения в ощущениях, с пылким усердием, бдительным осознаванием и памятованием, избавившись от желания и неприятия по отношению к миру; он пребывает, снова и снова наблюдая ум в уме, с пылким усердием, бдительным осознаванием и памятованием, избавившись от желания и неприятия по отношению к миру; он пребывает, снова и снова наблюдая явления ума (dhamma) в явлениях ума, с пылким усердием, бдительным осознаванием и памятованием, избавившись от желания и неприятия по отношению к миру.
1. Наблюдение за телом
1.1. Раздел о вдохе и выдохе.
И как же, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле? Здесь монах устанавливает свое памятование (внимание) (sati) на место около рта. Затем, поддерживая памятование, он делает вдох и выдох. Длинно вдыхая, он распознает: «Я делаю длинный вдох»; длинно выдыхая, он распознает: «Я делаю длинный выдох»; коротко вдыхая, он распознает: «Я делаю короткий вдох»; коротко выдыхая, он распознает: «Я делаю короткий выдох». «Ощущая (переживая) все свое тело, я буду вдыхать» – так он упражняется; «Ощущая (переживая) все свое тело, я буду выдыхать» – так он упражняется. «Успокаивая процесс дыхания, я буду вдыхать» – так он упражняется; «Успокаивая процесс дыхания, я буду выдыхать» – так он упражняется. «Ощущая (переживая) все свое тело, я буду вдыхать» – так он упражняется; «Ощущая (переживая) все свое тело, я буду выдыхать» – так он упражняется. «Успокаивая процесс дыхания, я буду вдыхать» – так он упражняется; «Успокаивая процесс дыхания, я буду выдыхать» – так он упражняется.
Таким образом, он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне, или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление (dhamma) возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
1.2. Раздел о положении тела.
И снова, когда монах ходит, он распознает: «Я хожу»; когда он стоит, то он распознает: «Я стою»; когда он сидит, то он распознает: «Я сижу»; и когда он лежит, то он распознает: «Я лежу». В каком бы положении тела монах ни находился, он распознает это. Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
1.3.Раздел о бдительном осознавании
И снова, когда монах идет вперед или идет назад, он делает это с бдительным осознаванием; когда он смотрит прямо или смотрит по сторонам, то он делает это с бдительным осознаванием; когда он сгибается или выпрямляется, то он делает это с бдительным осознаванием; когда он ест, пьет, жует и вкушает, то он делает это с бдительным осознаванием; когда он мочится и испражняется, то он делает это с бдительным осознаванием; когда он ходит, стоит, сидит, засыпает, просыпается, говорит или молчит, то он делает это с бдительным осознаванием. Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
1.4. Раздел о созерцании нечистого
И снова монах направляет внимание на это тело, от ступней ног и от кончиков волос на голове, покрытое кожей и наполненное различными нечистотами, [думая]: «В этом теле есть волосы головы, волосы тела, ногти, зубы, кожа, плоть, сухожилия, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, диафрагма, селезенка, легкие, кишки, брыжейка, содержимое желудка, фекалии, желчь, слизь, гной, кровь, сало, пот, жир, слезы, слюна, носовая слизь, синовиальная жидкость и моча». монах рассматривает это тело, от ступней ног и от кончиков волос на голове, покрытое кожей и наполненное различными нечистотами, [думая]: «В этом теле есть...».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
1.5. Раздел о созерцании элементов
И снова, монах направляет внимание на это тело, независимо от его положения, рассматривая его как состоящее из элементов: «В этом теле есть элемент земли, элемент воды, элемент огня и элемент воздуха». монах так рассматривает свое тело.
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
1.6. Раздел о девяти стадиях созерцания трупа
И снова, когда монах видит однодневное, двухдневное, трехдневное, распухшее, синее и гниющее мертвое тело, оставленное на кладбище, он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, когда монах видит пожираемое воронами, пожираемое ястребами, пожираемое грифами, пожираемое псами, пожираемое шакалами либо пожираемое различными видами червей мертвое тело, оставленное на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит ставшее скелетом с остатками плоти и крови и скрепляемое сухожилиями мертвое тело, оставленное на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, когда монах видит ставшее скелетом без плоти, но с пятнами крови и скрепляемое сухожилиями мертвое тело, оставленное на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит ставшее скелетом без плоти и без пятен крови и скрепляемое сухожилиями мертвое тело, оставленное на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит просто отдельные кости, разбросанные повсюду: там кости руки, там кости ноги, там берцовые кости, там бедренные кости, там тазовые кости, там ребра, там позвоночные кости, там плечевые кости, там челюсть, там зубы и там череп от мертвого тела, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит просто белые кости цвета раковины от мертвого тела, оставленного на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит лежащие в куче годичные кости от мертвого тела, он сравнивает его со своим телом:
«Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
И снова, монахи, когда монах видит сгнившие и превратившиеся в пыль кости от мертвого тела, оставленного на кладбище, то он сравнивает его со своим телом: «Поистине, это тело имеет ту же природу; оно станет таким же и не избежит этого».
Так он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в теле, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в теле. И теперь он ясно памятует, что есть только тело. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая тело в теле.
2. Наблюдение за ощущениями
И как же монах пребывает, снова и снова наблюдая ощущения (vedanA) в ощущениях?
Здесь, когда монах испытывает приятное ощущение, он распознает: «Я испытываю приятное ощущение»; когда испытывает неприятное ощущение, то он распознает: «Я испытываю неприятное ощущение»; и когда испытывает ни приятное, ни неприятное ощущение, то он распознает: «Я испытываю ни приятное, ни неприятное ощущение».
Когда испытывает приятное ощущение, связанное с телом, он распознает: «Я испытываю приятное ощущение, связанное с телом»; когда испытывает приятное ощущение, не связанное с телом, он распознает: «Я испытываю приятное ощущение, не связанное с телом». Когда испытывает неприятное ощущение, связанное с телом, он распознает: «Я испытываю неприятное ощущение, связанное с телом»; когда испытывает неприятное ощущение, не связанное с телом, он распознает: «Я испытываю неприятное ощущение, не связанное с телом». ....
Так он пребывает, снова и снова наблюдая ощущения в ощущениях внутренне, или он пребывает, снова и снова наблюдая ощущения в ощущениях внешне; или же он пребывает, снова и снова наблюдая ощущения в ощущениях внутренне и внешне. Он пребывает, снова и снова наблюдая явление возникновения в ощущениях, или он пребывает, снова и снова наблюдая явление исчезновения в ощущениях, или он пребывает, снова и снова наблюдая явления возникновения и исчезновения в ощущениях. И теперь он ясно памятует, что есть только ощущения. И мера знания соответствует мере памятования. Без зависти он пребывает, не цепляясь ни к чему в этом мире. Именно так, монахи, монах пребывает, снова и снова наблюдая ощущения в ощущениях.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:09 | Сообщение # 82 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Секреты медитации: спокойствие и прозрение - Кхантипало Бхикку (Лоуренс Миллс)
супербук
Цитата Перед нами обстоятельный и подробный учебник по медитации, ценный тем, что содержит все известные высказывания Будды на этот счет. Колоссальное количество практик, методов, приемов организации сознания, начиная от осознанной ходьбы, позволяют серьезному искателю Совершенства и Освобождения наиболее правильно вступить на тропу мудрости. Книга подчеркивает, что предлагаемый здесь путь - тропа сокровенной мудрости, основанной на распознавании истины и заблуждения. Наивная вера, не опирающаяся на практику самопознания, должна быть оставлена, как разновидность заблуждения, пусть и выступающего в духовной форме. Только мудрость, только бодрствование, только сознательный подход к любым, даже самым мельчайшим переживаниям и явлениям жизни!
автор добивается удивительного результата — он проясняет путь к Нирване, делает его предельно открытым и понятным для каждого и в то же время сохраняет величайшую тайну человеческого духа — сокрытое в нем состояние Абсолютной Свободы, непостижимое и недоступное ни для каких спекуляций.
Если говорить в наиболее общем виде, буддизм Тхеравады учит современного человека искусству совершенной внимательности к самым мельчайшим субъективным и объективным процессам, составляющим сердце реальности. Медитативная практика Хинаяны, помогающая человеку достичь состояния одновременной пробужденности сознания и любящей доброты сердца (метта), глубочайшим образом экзистенциальна. Она меняет образ мира, трансформируя страдательное и затемненное состояние сознания в просветленное переживание Свободы. Непрерывное медитирование над быстротечным потоком бытия, в основе которого лежит столь же непрерывный поток сменяющихся психических состояний, позволяет осознать иллюзорность индивидуального «я» и выйти на ту неподвижную реальность, что находится за кадрами всех изменений и событии мира.
Полностью - тут:
http://dhamma.ru/lib/authors/khantipalo/khantipalo.html
Спокойствие и прозрение - Кхантипало Бхикку
Введение
Для чего нужна медитация?
...Воспользуемся другой метафорой: когда люди обладают какой-то сложной машиной, которая к тому же дорого стоит, они тщательно ухаживают за ней, чтобы она не испортилась. Ум-сердце, или «читта» на языке Будды, бесконечно более сложен, чем самые сложные машины; и он требует хорошего ухода, если мы хотим, чтобы он правильно работал. Он также более драгоценен и заслуживает того, чтобы каждый день уходу за ним посвящали некоторое время. Такой уход обеспечивает бесперебойную работу, а это означает уменьшение страдания.
Все эти метафоры: хорошая пища для ума, его купанье, лекарства для лечения и уход за ним для поддержания его в полном порядке — все они указывают на внимательность и медитацию.
Кому хочется быть несчастным? Кто не желает счастья? Но одно лишь хотенье или желание не уменьшит страдания, не приведет к возрастанию счастья. Эти цели достигаются только при помощи внимания, обращенного на ум, ибо эти оба фактора, вызывающие два состояния: счастье и несчастье, — находятся именно здесь. Ни горе, ни счастье не возникают без причин; они не могут существовать, если для них нет причины. Мудрый человек знает эту истину и действует таким образом, чтобы создавать только причины для счастья — своего собственного и других. Наша книга объяснит, как это сделать, следуя стиху учения Будды, получившего название «сердца буддизма»: «Неделанье зла, достижение добра, очищенье своего ума – вот учение просветленных». (Дхаммапада, 183).
При отсутствии страстных желаний мы переживаем так называемое «уединение без обладания», когда более нет никакой привязанности к уму, к телу, к существованию, к повторному рождению; мы ничем не владеем, потому что более нет никакого «я».
Будда, а также монахи и монахини ели все, что им попадалось, и пользовались этой пищей в качестве лекарства, чтобы лечить такую болезнь, как голод. Известно, что Будда ел мясо и разрешал есть его монахам, но при условии, что никто из них не видал, не слышал и не подозревал, что животное убито специально для них.
Относительно домохозяев Будда не устанавливал никаких правил; у них есть деньги, и они могут купить то, что им нужно. Здесь уместно вспомнить, как предмет пищи проникает в каждую популярную религию и зачастую занимает в ней важное место благодаря «пирам» и «постам». Будда не хотел, чтобы его учение стало «погоней за едой».
Вообще говоря, чем сильнее развиты сострадание и любящая доброта, тем меньшую привлекательность имеют те виды пищи, которые включают в себя убийство животных. Но тут необходимо тщательно следить за тем, чтобы вегетарианец не указывал на других осуждающим перстом: это будет лишь отвращением (доша) — вторым из трех корней нездорового образа жизни. Существуют особые отношения к пище, долженствующие подчеркнуть нашу святость в сравнении с другими; но никто не становится более святым в силу того, что ест или не ест какую-то пищу. Надлежит быстро пресекать самую мысль об этом, лишь только она возникнет, поскольку она являет собой чистую гордость; отсекая ее, мы освобождаемся от третьего нездорового корня — от заблуждения, или моха.
В ходе истории в уста Будды были вложены слова, весьма сильно защищающие вегетарианское питание, так что некоторые буддийские группы, главным образом в Китае и Японии, придерживаются строго вегетарианской пищи. Мудрость Будды становится очевидной, если мы примем во внимание условия Тибета и Монголии, где буддисту-вегетарианцу во время зимы пришлось бы очень нелегко!
Нельзя не согласиться с тем, что легче тренировать тело, нежели ум; этот факт, по всей вероятности, объясняет популярность экспериментов с питанием и хатха-йогой. Когда время ограничено, большую его часть нужно отдать медитации, а упражнения ограничиваются несколькими позами для расслабления тела или освобождения его от напряжения.
При чрезмерной практике хатха-йоги появляется склонность гордиться своим телом, что является не преимуществом, а препятствием. Способность производить с телом разнообразные манипуляции как будто отвлекает людей от корня многих проблем — от ума.
(Здесь «дхаммы» суть психо-эмоционально-физические события малой длительности).
..Будда упоминает четыре позы для медитации: ходьбу, стоянье, сиденье и лежанье.
Поза
Подчеркнем первый пункт: медитирующий должен чувствовать удобство в любой из этих поз, а также и в той позе, в какой он сидит. Нет ничего хорошего в том, чтобы мучить себя. Примите какую-нибудь сидячую позу, при которой туловище остается выпрямленным, но без напряжения; нужно держать спину прямой и следить за тем, чтобы мускулы не оказались напряженными. Надо хорошо уравновесить голову на теле, слегка наклонив ее вперед.
Вообще нет какого-нибудь особо важного метода укладки рук, они просто должны быть расслаблены.
Тело выпрямляется вполне естественно вместе с достижением глубокой сосредоточенности, в результате которого наступает освобождение от напряжения. Нет ничего хорошего в том, чтобы делать чрезмерный упор на позу, ибо это означает поместить повозку перед лошадью! Если всегда чистить и полировать повозку, мы будем слишком заняты и не сможем запрячь лошадь.
Усевшись в наиболее удобной позе, которая способствует бдительности, следует сохранять спокойствие. Медитирующий должен походить на массивную глыбу, поставленную на ровном месте. Когда мы прочно заняли такое положение, хорошо принять решение: «Я не шевельнусь в течение всего периода этой медитации!» Если мы движемся, сосредоточенность расстраивается, и мы оказываемся опять на том месте, откуда начали. Если по вашему лицу ползет муха, если случайный москит ищет себе еду, не двигайтесь! Если у вас болят шея, спина или колени, не двигайтесь! Если возникают мысли, вызывающие возбуждение, не двигайтесь! Всегда сидите неподвижно до конца установленного вами для медитации периода времени.
Мириады мыслей, побуждающие нас двигаться, суть всего лишь беспокойства и тревоги. Когда происходят эти явления, следует отмечать их таким образом и ничего не предпринимать по отношению к ним. Если они продолжаются, тогда они могут стать центральным предметом внимательности до самого своего исчезновения. Медитирующий не боится незначительной боли, потому что он культивирует сильный и прочный ум, героический и охотно встречающий лицом к лицу неприятные вещи.
Три убежища
Хотя много людей занято практикой медитации, лишь малое их число имеет прочное убежище в собственном сердце; а это единственное место, где можно найти мир и безопасность. Даже самое возвышенное понятие о « Боге», если о Нем думают как о чем-то внешнем, нельзя назвать надежным и наивысшим убежищем.
Надежное и наивысшее убежище можно найти в собственном очищенном сердце, а сердце можно очистить только при помощи медитации. В той мере, в какой он практикует медитацию, медитирующий может найти в своем сердце некоторую умиротворенность; он обнаружит там некоторое тихое место, куда способен удалиться. Однако такая умиротворенность может быть нарушена переменой во внешних условиях или каким-нибудь эмоциональным кризисом.
Единственное надежное и непоколебимое убежище основано на мудрости, развитой благодаря медитации полное отсечение трех корней нездоровья (алчность, отвращение и заблуждение). Когда они отсечены, когда для них не осталось возможности пускать новые побеги, тогда налицо надежное убежище. Когда эти корни не имеют более никакой власти над сердцем человека, как может оно после этого быть охвачено тревогой? Лишь одно это состояние может быть названо надежным убежищем.
Будда учит нас не верить; он говорит, что существенно важна практика, медитация.
путь Будды содержит наставления о том, как выйти за пределы самих себя, как разрушить привязанность не только к мирским предметам, к особым состояниям медитации и небесным наслаждениям, но также и к тому, чтобы «оставаться буддистом». Только тогда, когда люди добьются конечного прозрения и станут просветленными, их убежище окажется надежным и непоколебимым. Парадоксальным образом такой человек не имеет особой привязанности к «буддизму». Будда называет таких людей «неверующими»; у них нет ни веры, ни верований; они обладают знанием благодаря проникновенной медитации прозрения. Тот, кто верит, все еще не знает.
«Человек, который не верует и знает несозданное, разорвал привязанности, положил конец случаю, отказался от желаний, — поистине благороднейший человек». (Дхаммапада, 97).
Комментарий поясняет: подобный человек не имеет верований, не верит ни во что, потому что сам знает несозданное, ниббану. Он отсек все привязанности и разорвал оковы; его называют героем вследствие его бесстрашных усилий и неустрашимого сердца. Он разрушил все случайности, во время которых может быть создана вредная и полезная камма; архат не создает каммы, так как не обладает представлением о «я»; он изверг из себя все желания, даже благие; он остается полностью лишенным желаний.
Будда:
«Сидящего безмятежно у корней священного бодхи,
Победившего Мару и ряды его полчищ,
Пришедшего к самбодхи [3] — обладающего безграничной мудростью,
Высочайшего во вселенной — такого Будду я почитаю».
Этот перевод традиционного стиха пали говорит нам достаточно многое о Будде и потому может быть использован для описания убежища в Будде. Во-первых, его рисуют сидящим под деревом просветления, бодхи; таким образом, здесь подчеркивается тот факт, что Будда — родился, вырос и достиг просветления как человек, своими собственными усилиями, показав, что подобное достижение возможно и для других людей, если бы он был божеством, в достижении просветления не было бы ничего удивительного, поскольку Бог и божества, согласно теистическим религиям, легко способны совершить многое. Нас вдохновляет то, что он показал нам путь к достижению также наивысшего совершенства в этой самой жизни, если мы сделаем усилие.
Различные мнения и рассуждения фактически являют собой часть наступающих рядами полчищ Мары (букв, «разрушителя»). И эта победа не была дарована Будде каким-то высшим существом; она явилась результатом его собственных усилий, а потому и называется самбодхи, т.е. самостоятельным просветлением.
Свое просветление Будда описал многими различными способами; в одном из таких описаний он отрицал обладание всезнанием, т.е. знанием всего сразу; однако он подтвердил, что, на какой бы предмет ни был направлен просветленный ум, он может познать этот предмет полностью. Таким образом, выражение «бесконечная мудрость» надо понимать в том смысле, что для Будды все было доступно познанию, хотя что-то из этого знания оказывалось бесполезным для практических целей.
чем больше мы практикуем дхамму, тем более находим Будду в своем собственном сердце. Когда все аспекты дхаммы развиты полностью — добродетель, медитация, мудрость, — тогда здесь же налицо и Будда. Как сказал он сам: «Видящий дхамму видит меня; видящий меня видит дхамму». Убежище в Будде становится более прочным по мере того, как все более и более познается дхамма при помощи прямого переживания.
Дхамма:
Благородный Путь из восьми частей, везде пригодный для людей,
Которые ищут свободы, — прямой путь,
Эту тонкую и неуловимую дхамму, обеспечивающую мир,
Уводящую от дукха — эту дхамму я почитаю».
Дхамма — это убежище для каждого человека, потому что она обеспечивает ему безопасность. Слово «дхамма» происходит от корня «дха», означающего «стоять твердо», «быть устойчивым», «держаться». Следовательно, тот, кто занимается практикой, поддерживается дхаммой; такой человек утвердился в добродетелях сердца; его нельзя потрясти, поскольку он опирается на мудрость и понимание. Добродетель создает убежище, потому что при практике пяти заповедей мы избегаем неуверенности, возникающей вследствие их нарушения. Медитация также представляет собой убежище, спокойное и мирное место внутри нашего собственного сердца, которое не потрясут никакие несчастья и тревоги. А мудрость — это основа высочайшего убежища, поскольку она разрывает структуру, составленную из психических состояний заблуждения. Тогда солнце мудрости освещает все сердце, и в нем нигде не остается темноты. Таким образом, дхамма есть убежище для каждого человека независимо от того, в какой мере он ее практикует — много или мало. Однако в большей степени она становится убежищем для тех, кто практикует ее больше, и становится совершенным убежищем для практикующих ее до конца.
Некоторым людям не нравится слово «убежище». Но в «убежище» следует видеть безопасное место, такое место, какое этот преходящий мир не предлагает «где-то там». Лишь благодаря старательному культивированию можно найти безопасность внутри нашего собственного сердца.
благородный восьмеричный путь, который и обеспечивает этот уравновешенный рост можно суммировать в трех словах; в них заключено все учение Будды о пути: добродетель, медитация, мудрость. Каждый способен практиковать его; но не всякий человек ищет в этой жизни свободы. Счастье в жизни здесь и сейчас, равно как и счастье в следующей и будущих жизнях, представляет собой вполне разумную цель устремления. Сам Будда уподобил дхамму великой реке Ганг, которая естественно течет к океану: точно так же добродетель, медитация и мудрость естественно текут к ниббане.
Дхамма неуловима; хотя она, будучи выражена в высшей степени ясным языком Будды, кажется совсем легкой, чем далее мы ее практикуем, тем более тонким становится наше понимание. Способности постижения при помощи ума утончаются всеми тремя аспектами дхаммы, но в наибольшей степени — мудростью.
И он приводит практикующего к миру. Верно, что самооправдывающая мораль служила основанием для войн и преследований; но эта мораль никоим образом не является «прямым путем»; и практикующие ее, несомненно, не обладают ни мудростью, ни состраданием. Медитация, привязанная к какой-нибудь догматической религии, также способна создавать фанатиков. Но буддийская мудрость заставляет нас проникать сквозь фасад догм и приверженности догмам, видеть в них всего лишь опоры личности, или «я». Итак, дхамма «создает мир», внутренний мир нашего сердца и мир вокруг нас.
Сангха:
это сообщество всех тех людей, которые очистились благодаря практике дхаммы. Это и есть благородная сангха, включающая как мирян, так монахов и монахинь.
Слова «чистая», «с устраненной душевной нечистотой» и «вышедшую за пределы желания» — все они указывают на араханта. Никто иной, кроме архата (или будды, что означает то же самое), не является очищенным; любой другой человек имеет недостатки, грубые или тонкие. Эти недостатки, которые Будда сравнивает с постояльцами в гостинице нашего ума, могут уходить из гостиницы и оказаться неспособными вернуться туда. «Вышедшие за пределы желания», буквально «незапятнанный», «незагрязненный» анасава. Это слово - технический термин, относящийся к тому, кто переплыл океан вожделения. Все силы и способности завоеваны тем, кто более не привязан к страстным желаниям.
Что же тогда это значит — прибегнуть к сангхе, дабы обрести убежище? Разумеется, в конце концов практикующий становится благородным существом — и достигает убежища сангхи внутри самого себя.
буддист показывает, что для него Будда, дхамма и сангха представляют собой одно целое.
Все религиозные традиции ведут к одной и той же цели. Если подходить к религии с мерилом буддиста, она, чтобы оказаться совершенной, должна включать в себя добродетель, медитацию и мудрость. Обычно последователи теистической системы в этом перечне подменяют понятие мудрости понятием «Бога». С точки зрения буддизма, это должно означать, что их медитация привела их к непосредственному переживанию Бога в состоянии джханы, и что они остановились на нем; вместо того, чтобы развивать мудрость, они полагаются на тайну Бога.
Будда, дхамма и сангха — все три суть аспекты просветления, а потому более всего достойны называться убежищами. Из этих трех аспектов один имеет первостепенное значение — это дхамма. Будда подчеркнул это: «Независимо от того, существуют просветленные или нет, есть и это прочное состояние дхаммы, установление дхаммы, закон дхаммы: все обусловленные вещи непостоянны... все обусловленные вещи полны страдания, все дхаммы не есть «я». Эта сущность дхаммы всегда является истинной, независимо от того, будет она раскрыта или нет. Затем перед самой своей великой париниббаной он так обратился к монахам: «Поэтому, каждый из вас должен быть сам себе островом, сам себе убежищем; и не ищите внешнего убежища; а с дхаммой, как вашим островом, сам себе убежищем, и не ищите другого убежища». В конце концов, не Будда и не сангха могут охранить практикующих — их охраняет дхамма в силу самой этой практики. Об этом свидетельствуют слова Будды:
«Несомненно, дхамма охраняет практикующего дхамму.
Хорошо практикуемая дхамма принесет ему счастье;
Практикующий дхамму не приходит к дурной цели;
В этом преимущество хорошо практикуемой дхаммы».
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:10 | Сообщение # 83 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Глава 2
Ум, каков он есть, и что можно с ним сделать
Когда буддисты пользуются словом «ум», они не вполне адекватно переводят на европейские языки палийское понятие «читта»; но «читта» охватывает как интеллект, так и эмоции; как голову, так и сердце.
Итак, что же мы подразумеваем под умом? Что происходит в настоящий момент? ...
Следовательно, «ум» может означать любое одно из пяти чувственных сознаний или сознание ума, которое как бы составляет мир, пользуясь для этого полученными чувственными впечатлениями и прибавляя к ним чувства, восприятие или узнавание.
Ум, вернее, целая последовательность «умов», занятых такими высокодифференцированными данными, не может быть очень сосредоточенным; этот ум оказывается разбросанным по широкому полю присутствующих стимулов и выборов между ними.
Его практика медитации должна быть построена на внимательности таким образом, чтобы ум не уклонялся в сторону. Все же, как в повседневной жизни, так и во время медитации при ходьбе и сидении, ум нуждается в пристальном внимании, в обостренной внимательности.
1. Нечистота
три качества — алчность, отвращение и заблуждение — названы Буддой тремя корнями нездоровья. Посмотрим на них пристальнее.
...практикующие медитацию могут ощущать подобное желание, когда они стремятся к какому-то утонченному состоянию блаженства, которое уже было пережито, или когда привязываются к некоторому достижению, полному мира, в которое они не желают проникнуть своим прозрением. Алчность можно узнать в силу того, что она возбуждает эгоистические мысли и чувства, тщеславие, представление о «я».
...Люди размышляют в следующих понятиях: «Я не хочу этих мыслей; мои мысли должны быть такими-то, а не такими-то», — или даже: «Теперь я буду очищать свой ум при помощи медитации». Но где же находится эта личность, этот обладатель мыслей и чувств, в чем-то отличающийся от них? Даже при самом тщательном рассмотрении его нельзя найти. Однако мы можем объективизировать «внутреннего врага», как нечто отличное от того, что считается нашим подлинным «я», или душой. Поэтому, даже несмотря на то, что следующий раздел нашего изложения относится к усилию, надо понять, что это усилие не будет заблуждением человека, который говорит: «Я должен действительно очищать мой ум!»
При встрече с эмоциональными проблемами, когда люди не знают, как их разрешить, обычно применяются два метода: подавление или потворство. подавление не следует практиковать. Такой метод пользуется нездоровым корнем отвращения, которое обращено на самого себя. Поэтому его результатами оказываются печаль, горечь и привязанность к тем самым обстоятельствам, которые порождают подобные явления. Он не является надежным средством избавления от дукха!
Но что же тогда делать, если не применять подавления? Единственным выходом из положения будет совершение правильного усилия и установление правильной внимательности.
2. Правильное усилие
Это означает уравновешенное усилие, не слишком слабое и не чересчур сильное.
Это правильное усилие подверглось анализу Будды разными способами; наиболее известны следующие усилия: избегать, преодолевать, развивать и поддерживать. Вот формула, составленная для бесед Будды, которая показывает, как следует совершать усилие:
«Здесь монах пробуждает желание к невозникновению дурных, нездоровых состояний ума, которые еще не возникли; для этого он совершает усилия, пробуждает энергию, напрягает ум и проявляет старание (чтобы избегнуть)... Он пробуждает желание оставить возникшие дурные, нездоровые состояния ума (чтобы преодолеть их)... Он пробуждает желание к возникновению здоровых состояний ума, которые еще не возникли (развитие)...Он пробуждает желание постоянства, неразрушимости, укрепления, развития, совершенствования здоровых состояний ума, которые возникли; и для этого он совершает усилия, пробуждает энергию, напрягает ум и проявляет старания (к поддержанию). Это называется правильным усилием».
Такое усилие в действительности зависит от развития уже достигнутой внимательности и, в свою очередь, еще более усиливает эту внимательность. Также и мудрость развивается благодаря мгновенной фиксации нездоровых состояний психики и усилиям преодолеть их.
Великий учитель предложил пять методов, которыми мог бы воспользоваться медитирующий для того, чтобы изменить нездоровые состояния ума на здоровые:
1. Заменять нездоровые мысли здоровыми, подобно тому, как плотник выбивает неотесанный колышек гладким;
2. Рассматривать возможную опасность нездоровых мыслей, приводящих лишь к страданиям.
3. Уметь забывать нездоровые мысли — как человек, не желающий что-то видеть, закрывает глаза или отводит взор в сторону;
4. Уметь обращать внимание на успокоение нездоровых умственных формаций таким же точно образом, как бегущий человек подумал бы: «А что, если я пойду?», а шагая, подумал бы: «А что, если я стану?», а стоя, подумал бы: «А что, если я сяду?», а сидя, подумал бы: «А что, если я лягу?» — переходя таким образом от более грубой к более тонкой позе;
5. Насильственно подавлять нездоровые мысли.
Если затруднение вызвано более отвращением, тогда постарайтесь ввести в ум мысли любящей доброты. Уменьем не обращать внимание на нездоровые мысли следует пользоваться в особенности тогда, когда они сильны и, благодаря своей силе, способны принудить этот вид ума к продолжительному существованию. Четвертый метод, метод успокоения мыслей, можно также назвать «прослеживанием их источника»; фактически это действительно их успокаивает, потому что по мере того, как мы шаг за шагом прослеживаем их развитие, ум становится более спокойным. Всякий раз, когда такие полезные факторы ума, как усилие, внимательность и мудрость, направленная на исследование, получают преобладание, нездоровые состояния психики угасают. Нездоровье не способно устоять перед лицом здоровых состояний психики. Здоровые состояния психики сильнее нездоровых.
Последним методом следует пользоваться только тогда, когда четыре другие оказывались не в состоянии устранить мощные нездоровые мысли. Даже тогда подавлением нужно пользоваться, если оно руководствуется мудростью понимания, а не мудростью обычного ума, коренящейся в отвращении.
Постоянное преобладание нездоровых состояний имеет своим результатом прочное затемнение ума; ум становится похожим на оконное стекло, которое никогда не бывает чистым и постепенно продолжает утрачивать прозрачность, скрываясь под слоем грязи.
3. Повседневная внимательность
Усилие, совершаемое умом, в дальнейшем приводит к большей внимательности в повседневной жизни. Это означает, что мы уделяем внимание всему, что делаем, во время занятия этим делом, выполняем работу без заградительного потока отвлекающих мыслей, протекающего в это самое время. Внимательность возрастает с практикой.
Те, кто желают приобрести уменье играть на фортепьяно, должны сперва затратить многие часы на упражнения. Нехорошо говорить: «Это скучно». Таким же точно образом надо обучать и ум; а мы можем быть внимательными только в повседневной жизни. Какое еще время для этого у нас имеется?
Терпеливые усилия и внимательность приносят полезные результаты.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:11 | Сообщение # 84 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Глава 3
Четыре основания внимательности
Если мы попытаемся практиковать медитацию, но наша внимательность будет слаба; ум будет страдать от бесконечных отвлечений. В то время как такой «медитирующий» может обладать хоть малым спокойствием, он совсем не будет иметь мудрости прозрения, ибо последняя возникает только при наличии сильной внимательности. Итак, для успеха в медитации практикующему необходим ум, прочно утвердившийся в состоянии внимательности.
Что же это за четыре основания внимательности? Это созерцания тела, чувств, состояний психики и психических явлений. Можно рассматривать их в этом порядке, применявшемся Буддой, который идет от самых грубых аспектов «личности» к тончайшим переживаниям.
1.Созерцание тела
Тело представляет собой наиболее плотный и материальный предмет, считающийся «моим» и «мною». Однако даже одно из созерцаний этого цикла, одно из основных упражнений, оказывается достаточным для достижения просветления; и нет необходимости в том, чтобы каждый практиковал все аспекты четырех созерцаний. Индивидуальные упражнения, такие, как упражнения с внимательным дыханием или внимательность по отношению к чувству, соответствует различным характерам и различным периодам развития.
(а) Внимательность к дыханию
Здесь перед нами налицо телесный процесс, который продолжается день и ночь, начинаясь с рождения, и кончается лишь со смертью. Это идеальный процесс для созерцания, так как его никогда нельзя отбросить. Он может стать — и действительно становится — с нарастанием сосредоточенности — более тонким и поверхностным. Практикующему не приходится прилагать усилия по контролю или задерживанию дыхания.
Естественный характер внимательного дыхания подчеркнут Буддой на первых четырех «ступенях» процесса. В действительности было бы практичнее назвать эту первую тетраду методом культивирования внимательности. Он начинается с осознания «Длинного вдоха» и «Длинного выхода» — т.е. дыхания того вида, который мы, по всей вероятности, имеем в начале практики. Нам не следует думать: «Я дышу длинным дыханием»; должно существовать простое голое осознание процесса.
Во время следующей тетрады, созерцания чувства, дыхание проходит еще через четыре ступени, начиная с переживания восторга, пити. Когда дыхание стало очень тонким, оно может остановиться — или показаться остановившимся; при этом тело оказывается почти незаметным. Единственным легко замечаемым телесным явлением остается чувство восторга, в которое как бы трансмутируется дыхание.
Затем приходит переживание тонкой деятельности читта, т.е. ума-сердца, связанной с дыхательным процессом; наступает также успокоение этих видов деятельности.
Следующая тетрада, созерцание ума, состоит из ступеней, на которых медитирующий переживает радость, сосредоточенность и освобождение ума. Эти три первые четырехступенчатые группы переживаний заняты культивированием спокойствия, тогда как во время последней тетрады, занятой событиями психической жизни, медитирующий развивает прозрение: он созерцает непостоянство, бесстрастие, прекращение жажды существования и отказ от него. Хотя такая схема ступеней находится в проповеди Будды о внимательности и была также тщательно разработана последующими учителями медитации, из этого не следует, что все, кто практикует этот способ медитации, должны пережить каждую ступень: многое зависит от индивида.
При помощи одного лишь этого упражнения медитирующий может пережить как спокойствие, так и прозрение, достичь конечных высот его практики, где оказывается познанной ниббана. Действительно, там говорится, что этим методом пользовался сам Готама, когда он стремился к просветлению; утверждают, что при помощи внимательности к дыханию он достиг конечного и полного освобождения; это весьма ободряющий факт! Кроме того, эта практика является подходящей для всех людей, даже для тех, кто страдает от различных недостатков. Вообще говоря, во время медитации каждый переживает некоторую рассеянность, когда мысли, слова и картины нарушают полноту внимательности ума. Эта практика представляет собой как бы лекарство, излечивающее болезнь рассеянности! И она оказывается вполне пригодной даже когда у нас нет учителя.
(б) Четыре положения тела
Эти положения — ходьба, стоянье, сиденье, лежанье. Здесь этот предмет внимательного осознания оказывается весьма непосредственным, потому что нам всегда приходится находиться в одном из таких четырех положений; но все-таки он нуждается в живой внимательности для поддержания сосредоточенности, поскольку материал упражнения бывает лишь скудным. Практика заключается в отсечении всех видов деятельности и ограничивается одним только осознанием положения тела и констатированием того факта, как оно меняется.
Во время ходьбы внимательность должна быть обращена только на «ходьбу» (а не на то, как «я иду»); то же самое относится и к другим трем положениям. Сиденье представляет собой всего лишь непосредственное соприкосновение тела с подушкой для медитации, стоянье — всего лишь давление тела на ступни и их соприкосновение с землей, тогда как лежанье — это всего лишь неприкрашенное внимание, устремленное на соприкосновение тела с кроватью. Такое упражнение имеет своей целью прозрение, випассана, благодаря виденью только изменяющихся положений, а не «я», которое меняет их; но когда телу приходится оставаться неподвижным, как это бывает при сиденье в медитации, тогда легко заметить наличие боли, дукха. Если нам придется сохранять любую позу в течение длительного промежутка времени, — мы заметим наличие боли, дукха. больной, которому приходилось лежать в больнице в течение целых недель или месяцев, также обладает обширным знакомством с дукха. Из этого состояния выводит только бесстрастное исследование дукха; попытки же притворяться, что она не существует, только повергают нас в новые затруднения!
(в) Полное осознание
(слово «сампаджанна» переводится словами «полное постижение»).
Когда мы хорошо практикуем эти два аспекта, они вполне естественно приводят к третьему — к полному осознанию всего «поля» медитации. Как это знает любой медитирующий, уму достаточно легко соскользнуть с предмета медитации и менее чем за одно мгновенье оказаться далеко от него. Этот вид полного осознания препятствует такому явлению, постоянно укрепляя ум предметом медитации. ...Таким образом, мы не оставляем предмета медитации даже в повседневной жизни.
Но может случиться так, что практикующий почувствует тяготение к «сухому» подходу, свойственному лишь прозрению; в подобном случае у него не будет какого-то одного особого предмета, поскольку все четыре рода внимательности — к телу, к чувству, к психическим состояниям и к психическим явлениям — все стали медитацией. Тогда, благодаря применению полного осознания нашего поля медитации, ум-сердце никогда не отклоняется от медитации, ибо все сделанное познается со внимательностью и прозрением, а при этом укрепляются корни здорового состояния. Опять же, как и в других аспектах, данный аспект приводит практикующего к последнему аспекту — к полному осознанию и к отсутствию заблуждения.
Отсутствие заблуждения означает восприятие следующего факта: все, что мы считаем «своим» или «собой», например, «мое тело», «мои мысли», «мои взгляды», — все это не является нашим, так как в действительности не существует никакого обладателя. Следовательно, это упражнение ведет нас от несколько «мирской» внимательности, связанной с деталями обыденной жизни, прямо к полному осознанию совершенно свободного от заблуждения просветленного ума.
В свете всего сказанного здесь о первом созерцании можно, пожалуй, усмотреть справедливость слов Будды: «Я утверждаю, что внимательность полезна повсюду».
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:12 | Сообщение # 85 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| 2. Созерцание чувства
Хорошо познанные благодаря внимательности, обнаженные чувства удовольствия, страдания и не содержащие ни того, ни другого, нейтральные, предоставляют медитирующему много полезной информации. медитирующему следует понять, что чувства приходят сначала и, следовательно, окрашивают природу происходящих впоследствии мыслей. Поэтому при развитии внимательности к чувству воздвигается преграда вожделению.
Почти каждому человеку известно то переживание, когда мы перенесли какую-то боль, какое-то оскорбление и после этого чувствуем, по крайней мере, неприязнь, антипатию к другим людям. Это болезненное чувство приходит первым, а гнев, как активизированный второй корень нездоровья, оказывается на втором месте. Он может скрываться внутри нас или выражаться в жестах, действиях, словах. Также обычным является либо подавление гнева, либо его выражение, ибо эти два способа суть единственно известные большинству людей. Но Будда учит внимательности к чувству — как выходу из этих двух крайностей. Будьте внимательны к внезапному чувству, просто познавайте его как «боль» или созерцайте без слов. Тогда гнев и отвращение не имеют возможности возникновения, а потому и нет нужды в их подавлении, как и в создавании дурной каммы, возникающей вследствие их выражения. Следовательно, болезненное чувство есть тот индикатор, который указывает на возможность появления отвращения; это сигнал предупреждения, заслуживающий должного внимания.
не всегда можно избавиться от чувства физической боли; но подобным способом мы смогли бы избавиться от душевной боли и всего создаваемого ею комплекса отвращения.
3. Созерцание состояний ума
Это созерцание опять-таки является более тонким, чем предыдущее; теперь внимательность наблюдает состояния ума как возникающие и уходящие. о различиях между словом «ум» и словом «читта» на пали. Во-первых, термин «читта» обыкновенно включает чувства, которые являют собой основу эмоций; поэтому в числе значений термина «читта» оказывается также и «сердце».
Во-вторых, наш термин «ум» употребляется в единственном числе по отношению к одному человеку; только говоря о многих людях, мы говорим об «умах». Однако в буддийской традиции, когда мы говорим на уровне общепринятой истины, можно сказать, что один человек переживает многие «умы», многие читта, которые изменяются в соответствии с внешними и внутренними стимулами. Конечно, это значит видеть вещи в состоянии заблуждения, поскольку мудрость прозрения раскрывает нам тот факт, что не существует «личности», которая обладает разными «умами» или переживает их.
С точки зрения человека, только что начавшего медитацию, существует наблюдатель, который познает явления своего собственного ума. Но по мере того, как продолжается практика, «личность», созданная этими нездоровыми состояниями ума — фактически нездоровым психическим фактором гордости, — неуклонно растворяется, пока не останется просто внимательность, отмечающая возникновение и исчезновение этих умов, или читта.
Первыми тремя предметами при этом созерцании называют корни нездорового состояния: алчность, отвращение и заблуждение. Если во время медитации или в повседневной жизни мы достаточно внимательны, мы можем, будучи затронуты одним из коней нездоровья, сказать себе: «Ум охвачен алчностью... отвращением... заблуждением» (в соответствии с тем, что возникло). Может потребоваться применение такого же объема обнаженного внимания — повторение приема в тех случаях, когда нечистота ума крепка; этого бывает достаточно для устранения соответствующего недостатка.
Данный прием значительно более ценен для других способов, в которых не содержится никакого конфликта; здесь налицо лишь «отметка» нездорового состояния ума.
Здоровые корни должны быть рассмотрены с большей полнотой.
Первый из них — отсутствие алчности. Пользуясь таким словом, мы можем явственно противопоставить его алчности, создавая благодаря этому легко запоминающуюся пару противоположностей; но, пожалуй, еще более важно, что при этом диапазон значений слова возрастает: в данном случае понятие отсутствия алчности охватывает великодушие, бескорыстие и отречение — факторы существенного значения для любого рода духовного роста. Однако отречение простирается не только на предметы нашего обладания, но также и на это тело и на ум, рассматриваемые как наши собственные. В этом отношении отречение уже не является насильственным и искусственным «отказом» от наслаждений, которое зачастую является лишь тонко замаскированным подавлением; отречение представляет собой естественную освобожденность в силу отсутствия интереса. По мере нашего роста на любом духовном пути отречение возникает естественно вследствие возросшей зрелости и уменьшения вожделения. Поэтому «отречение» — не слово, которого следует бояться; оно будет просто проявляться вместе с процессом духовного роста. И при таком способе, который совсем не является эгоцентрическим, пожалуй, более велика вероятность возникновения восторга или блаженства, что в свою очередь способно заложить основу глубокого спокойствия и проявления прозрения.
Второй корень здорового состояния, отсутствие отвращения, также охватывает широкий диапазон психических явлений, ибо он означает как любящую доброту, так и сострадание. Метта, или любящая доброта, представляет собой такую любовь, которая очищена и бескорыстна. В метта не существует склонности к тому, чтобы искать опору в других людях, что-то от них получить нет даже сентиментальной привязанности к ним. Ее плодами оказывается счастье — как для того, кто ее культивирует, так и для его гармоничного окружения.
И вот теперь, когда мы имеем некоторое представление о значении понятия метта, каким нам представится ее диапазон? Она начинается с самого себя; иначе говоря, человек, прежде чем он сможет проявить метта по отношению к другим, должен обладать разумным количеством любви и уважения к самому себе. Цель его метта к другим состоит в том, чтобы распространить на них то же самое качество бескорыстной любви и теплоты — и распространить ее не только на людей, но также и на животных, и на те существа, которые обычно невидимы. Это значит иметь сердце, свободное от вражды к какому бы то ни было живому существу.
Переходя теперь к состраданию, каруна, которое представляет собой сочувствие чужим печалям и активные шаги с целью оказать помощь другим, заметим, что это качество нельзя развить, если у нас не имеется основы — любящей доброты. Сострадание, как аспект корня отсутствия отвращения, может возникнуть во время медитации, когда на память практикующему приходят печали других живых существ.
Эти два качества — любящая доброта и сострадание — составляют корень отсутствия отвращения.
Если же ему нужно достичь высочайшего состояния, тогда необходимо обратить внимание на рост отсутствия заблуждения. Это — другое название мудрости. Мудрость, или панна, включает ясность мысли, то, что называют интеллектом; но она выходит далеко за его пределы. Таким образом, ясное и разумное постижение дхаммы — как благодаря учености, так и благодаря заучиванию слов Будды и размышлению над ними — является основой для проникновения в ее истину, причем это проникновение происходит благодаря практике медитации. Нужно усиливать возникающие во время медитации состояния ума, свободного от заблуждения, — усиливать, обращая на них полное внимание. Они будут заняты тремя фактами: непостоянством, дукха и отсутствием «я» (последнее включает в себя пустоту).
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:15 | Сообщение # 86 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| 
(г) Четыре благородные истины
Не следует переводить термин «дукха» словом «страдание», ибо хотя это свойство заключает в себе страдание, в нашем мире существует множество переживаний, которые, будучи приятными, также оказываются непостоянными, а потому являют собой дукха. Смешно называть их страданием! Европейские языки не имеют слов, диапазон значений которых по своей широте и глубине мог бы оказаться достаточным для дукха.
Дукха, которую нужно видеть при созерцании дхамм, есть дукха, связанная с вожделенными совокупностями или с непостоянством.
Вторая благородная истина показывает, как дукха проявляется вследствие вожделения, или жажды. Внимательность представляет собой единственный способ осознать эту жажду, это вожделение, которое постоянно пропитано страхом. Однако это тело и этот ум обыкновенно не бывают включены в список драгоценных предметов обладания; поистине, то, как с ними зачастую обращаются, могло бы заставить нас считать их ничего не стоящими! Тем не менее, вследствие своей крайней изменчивости, они служат причиной большего количества дукха, нежели какой-либо внешний предмет.
Человек, лишенный мудрости, находит все больше и больше дукха из-за своей привязанности к совокупностям; но внимательному человеку, исследующему совокупности с пониманием, в дукха и в непостоянстве виден источник освобождения. Враг глупца оказывается другом мудрого!
Жажда была определена в понятиях предмета своего вожделения — чувственные переживания, существование или несуществование. Силою внимательности это постоянное вожделение чувственности — жажду, которая все время рисует картину «я», личности или души, — можно увидеть в понятиях возникновения и исчезновения, пока более не остается никакого переживающего субъекта. Также и жажда существования, обычно переживаемая во время смерти или при возникновении какой-то угрозы для жизни, видна как жажда дукха. Даже повторное рождение в самых возвышенных небесных сферах в форме дэва (или «сияющего») в какой-то степени неизбежно включает в себя дукха, ибо даже там переживание оказывается непостоянным.
Жажда чувственного переживания и жажда повторного существования возникает из нездорового корня — алчности, тогда как жажда несуществования основана на втором корне — на отвращении. Третий корень – заблуждение — придает энергию обоим.
Но нельзя добиться достижения какой-либо цели просто в силу желания; ибо, как указывает Будда: «Но этого нельзя добиться простым желанием; а неполучение желаемого опять же есть дукха».
Когда мы увидим жажду в таком свете, когда поймем, что она является источником дукха, надобно подвергнуть исследованию ее причинное возникновение — так, чтобы нам можно было от нее освободиться. Обычно тот, кто практикует это упражнение, обращает внимание на более тонкие части спектра вожделения, постепенно удаляя липкие нити, которыми он опутан и крепко привязан даже к благоприятным результатам медитации. Это причинное возникновение необходимо подвергнуть исследованию в понятиях следующего процесса:
1. Глаз, ухо, нос, язык, тело и ум приятны и доставляют наслаждение в этом мире; там возникает эта жажда, там она коренится;
2. Видимые предметы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения и объекты ума... (и т.д.);
3. Сознание глаза... сознание ума (и т.д.);
4. Касание глаза... касание ума... (и т.д.);
5. Чувство, рожденное касанием глаза… чувство, рожденное касанием ума… ( и т.д.);
6. Узнавание видимых предметов... узнавание... объектов ума (и т.д.):
7. Решение относительно видимых предметов... объектов ума... (и т.д.);
8. Жажда видимых предметов... жажда объектов ума... (и т.д.);
9. Мысленные понятия о видимых предметах... мысленные понятия объектов ума... (и т.д.);
10. Дискурсивное размышление о видимых предметах... дискурсивное размышление об умственных объектах приятны и доставляют наслаждение в этом мире; там возникает эта жажда, там она коренится.
Можно понять этот процесс интеллектуально; но такое понимание не отсечет вожделения. Это сделают только медитация и внимательность!
Третья благородная истина — о прекращении дукха — была определена Буддой в терминах ниббаны: «Это полное отпадение и угасание самого этого вожделения, его отбрасывание и оставление, освобождение от него, отсутствие привязанности к нему». Когда отброшена причина, тогда не появляется следствие; таков общий принцип, хотя в данном случае «причина», или связанность незнанием (четырех благородных истин), жажда и вожделение, поддерживающие представление о себе, которое само покоится на жажде, тщеславии и ложных взглядах со своим отпрыском в виде алчности, отвращения или заблуждения, едва ли является простой!
Перечисленные выше десять ступеней того, что в действительности являет собой четыре психо-эмоциональных совокупности — сознание, восприятие, чувство и психические формации — в применении к третьей истине, к истине о прекращении дукха, показывают, как происходит это прекращение:
1. Глаз, ухо, нос, язык, тело и ум приятны и доставляют наслаждение в этом мире; там это вожделение может быть отброшено, там оно может быть погашено — и так далее, вплоть до последнего пункта:
10. Дискурсивные размышления о видимых предметах... и так далее.
Выше, рассматривая вопрос о трех корнях здорового состояния, мы коснулись отсутствия алчности в его аспекте отречения. Здесь мы можем бросить беглый взгляд на глубочайшую форму этого отречения, когда оставлены все основы личности после того, как мы увидели, что все возможности бытия, или существования, неизбежно связаны с дукха. Для того, чтобы это произошло, необходимо действие третьего корня здорового состояния — отсутствия заблуждения, или мудрости. Она должна действовать в полную силу и на основе великой внимательности. И только тогда, когда оба эти фактора: внимательность и мудрость — идут рука об руку, становится возможным просветление. Поэтому великие таиландские учителя уподобляют их двум половинам колеса, которые непреодолимо следуют друг за другом, так что великая внимательность поддерживает прозрения великой мудрости, которая, в свою очередь, обеспечивает непрерывность великой внимательности.
Четвертая благородная истина представляет собой прозрение в истину пути. Восьмеричный путь — это замечательный практический способ самовоспитания; но прозрение в истину восьмеричного пути завоевывается не иначе, как во время мгновенных промежутков самого пути. В это время практикующий сам становится путем; ибо, поистине, архат, усмотревший истину отсутствия «я», никогда не отклоняется от благородного пути; вся его жизнь есть благородный путь.
мы кратко перечислим его ступени и дадим их сжатое объяснение, основываясь на словах Будды.
Раздел мудрости:
Правильный взгляд = четыре благородные истины, камма и ее результаты;
Правильное намерение = отречение, любящая доброта, сострадание.
Раздел добродетели:
Правильная речь;
Правильное действие;
Правильные средства к жизни
Раздел сосредоточенности:
Правильное усилие = культивировать все здоровые качества;
Правильная внимательность = четыре основания внимательности;
Правильная сосредоточенность = четыре джханы.
Таким образом, поучения Будды могут бы быть проверены посредством внимательности — даже и те из них, которые называются «свойственными лишь буддам», т.е. четыре благородные истины. Они представляют собой суть дхаммы, и всю остальную часть поучений Будды можно понять только в их свете. В то время как они выглядят достаточно недвусмысленными, их практика не столь уж легка, и для осуществления требуется большое усилие. Поэтому не следует думать, что, поскольку описывающие их слова весьма легки для понимания, они не обладают глубиной. Чем больше практика, тем большей становится глубина нашего представления об этих благородных истинах. Чудесную мудрость Будды можно увидеть в том, как он был способен описать в доступных пониманию выражениях практику и осуществление, выходящие за пределы слов. Он пережил четыре благородные истины не на словах, какими мы их слышим теперь, но сумел ясно изложить их таким образом, чтобы его изложение стало руководством для тех, кто желает практиковать путь к просветлению. Эти описания практики глубокой внимательности при созерцании психических событий, или дхамм, передают нам только метод; не следует слепо их придерживаться, как если бы они были самим переживанием. И, конечно, это переживание есть переживание непривязанности.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:16 | Сообщение # 87 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Но перед тем, как перейти к джханам, необходимо сказать несколько слов о состояниях транса и «пограничной» сосредоточенности.
Некоторые авторы перевели слово «джхана» термином «транс»; но такой перевод ведет к значительному заблуждению, так как переживания этих двух состояний совершенно различны. Транс представляет собой состояние, близкое ко сну, где внимательность чрезвычайно слаба; а ум оказывается довольно тусклым. В способности просиживать долгие часы в состоянии транса нет никакой пользы; и если это переживание станет привычным, нам может показаться трудным избегнуть соскальзывания в него; поэтому по мере протекания медитации внимательность должна подвергать ум непрерывной проверке — и следить за тем, чтобы такое соскальзывание не произошло. Типичными симптомами выхода из транса будут последующая тяжесть тела и вялость ума; глаза слипаются, и сразу же после вставания мы ощущаем еще большую сонливость.
Пограничная сосредоточенность представляет собой переживания состояния спокойствия, близкие к джхане. Иногда случается, что медитирующий на одно мгновенье переживает глубокий мир; это переживание длится какую-то долю секунды, когда ум спускается в сердце. Обычная реакция на такое переживание — изумленная мысль: «Что же это было?» Подобное мгновение являет собой кратчайшее переживание пограничной сосредоточенности; или оно даже может оказаться джханой. По мере углубления практики эти проблески могут удлиняться во времени и стать более знакомыми, так что их появление не будет вызывать озабоченности. И в такие мгновения нам кажется, что центр нашего существа уже находится не наверху, не внутри головы, где собраны все внешние чувства, а пребывает более глубоко, внутри сердца.
Комментарии вполне справедливо подчеркивают, что в джханах нет переживания чувственного сознания. В состоянии джханы человек ничего не видит, ничего не слышит, ничего не обоняет, не ощущает никакого вкуса, никакого прикосновения — его «сознание пяти дверей» угасло. Но сознание врат ума находится в состоянии сверхсосредоточенности и яркости, так что принять джхану за гипнотический или каталептический транс невозможно.
Когда джхана впервые возникла у будущего Будды, его описание своего душевного состояния подчеркивало, что именно нам нужно для того, чтобы достичь того же состояния: «Во мне пробудилась неустанная энергия и установилась незабывающая внимательность; тело было спокойным и невозмутимым, ум — сосредоточенным и единым». Далее следует обычное описание первой джханы, сделанное Буддой, которое многократно повторялось в его проповедях: «Полностью освобожденный от чувственных желаний, освобожденный от пяти препятствий я вступил в первую джхану и пребывал в ней; она сопровождалась постоянным начальным и непрерывным рвением, восторгом и блаженством, рожденными освобожденностью».
Теперь нужно дать некоторые объяснения четырех факторов, подчеркнутых выше, присоединив к ним и пятый — направленность ума на одну точку.
Первоначальное рвение, витакка, означает тонкое постоянное усилие удерживать ум устремленным на предмет медитации. Это усилие не должно быть слишком значительным, иначе тонкое равновесие ума окажется нарушенным. Его сравнивают с легкими повторными ударами по гонгу. Медитирующий может обладать умом, свободным от слов и сосредоточенным, но все же не находиться в состоянии джханы; поэтому необходимо отдать значительное предпочтение термину «первоначальное рвение».
Следующий фактор — непрерывное рвение, вичара — идет вслед за первым; это непрерывная направленность ума, когда сосредоточенность является полной. Комментарии сравнивают ее с отраженными звуками гонга, которые слышатся некотрое время после того, как мы ударили по нему. «Непрерывное рвение» имеет также смысл исследования или постоянной проверки, хотя при этом нам нужно помнить, что она совершается без слов.
«Пити», или «восторг», — другое слово, не поддающееся переводу. В повседневных состояниях душевной жизни вполне обычно переживание «мгновенного восторга», переживание, способное поднять волосы на теле. «Мгновенный восторг» сравнивается со вспышкой молнии в разных частях тела; он длится лишь краткое время. Но при «затопляющем восторге» налицо его повторные приливы или наплыва, так что тело чувствует как бы вновь и вновь разбивающиеся о него волны. Четвертая разновидность — «восхищающий восторг» — может фактически стать причиной поднятия тела с почвы. Тело практикующего, переживающее этот восторг, ощущается легким, подобным перышку; оно утратило свою земную тяжесть, обычно связанную с физической формой. Оно действительно способно летать или парить в воздухе; но это всего лишь побочный продукт развития медитации, и он не должен уводить в другую сторону усилие, направленное на достижение джханы. Последний аспект восторга называется «пронизывающим», как если бы большая горная пещера оказалась внезапно залита высоким приливом воды. Это аспект восторга, находимый в первой джхане. Здесь восторг иллюстрируется его воздействиями на тело; но все же он остается психическим фактором, притом таким, который продолжается благодаря непрерывному рвению; ибо его постепенное усиление означает возрастание интереса; направленность ума получает больший стимул в сторону устремленности на одну точку.
Блаженство, сукха, является переживанием более утонченным, нежели восторг; оно определенно оказывается распространением счастливого чувства, совершающимся более тонким образом. Но вследствие чистоты ума это счастье оказывается настолько тонким, что не занимающиеся медитацией, не в состоянии вообразить его. Оно углубляет сосредоточенность благодаря своему чудесному переживанию усилий, направленных на устремленность ума к одной точке.
Этот последний фактор, экаггата, заключается в сведении воедино всех сил ума, в полном сосредоточении ума на одном лишь пункте — на предмете медитации, который становится постоянным объектом ума. (Правда, в таком случае трудно говорить о субъекте и объекте, потому что ум в джхане сам выступает в качестве субъекта — любящей доброты, внимательности к дыханию или любого другого предмета, употребляемого для развития медитации). Но ум действительно нуждается в таком внимании, устремленном на один пункт, иначе никакая медитация не получит развития, не говоря уже о переживании джханы.
Эти пять факторов, находящиеся в первой джхане, могут, разумеется, быть пережиты медитирующим задолго до наступления джханы. Но в этом случае они оказываются изолированными друг от друга или пребывают в состоянии нарушенного равновесия. Их следует тщательно культивировать и гармонизировать, так, чтобы один вел к созданию следующего, пока они все не достигнут полноты в состоянии переживания джханы.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:16 | Сообщение # 88 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Стоит отметить, что здесь, как и в других местах, Будда показал нам, как, благодаря повторной практике, одни факторы дают начало другим, естественным результатом чего является кульминация всего процесса — здесь джхана. В буддизме на джхану никогда не смотрят как на какой-то «дар», как на нечто «сверхъестественное»; она просто возникает у тех, кто терпеливо ее культивирует. И хотя она столь отлична от ординарного сознания пяти дверей, которое в состоянии джханы совсем не действует, она не есть нечто внешнее по отношению к практикующему, а представляет собой лишь тонкое исследование очищенных высот, которые способен познать ум. Это подчеркивается в сравнении, которое дает Будда для этой джханы:
«Подобно тому, как умелый банщик или его подмастерье собирает порошок для мытья в металлическом сосуде, постепенно сбрызгивает его водой, замешивает, пока влага не смочит этот шар из мыльного порошка, не пропитает его, не выступит в нем внутри и снаружи, хотя сам шар при этом не становится жидким, — так же и бхикку добивается того, что рожденный освобождением восторг пропитывает тело, пронизывает тело, наполняет тело и распространяется по всему телу, так что во всем этом теле не остается никакого места, на которое он не распространился бы».
Следует отметить ту важность, которая придается восторгу и его проникновению во все части тела. Однако, поскольку он являет собой обусловленно производимую дхамму, насильно вызвать его появление нельзя. Все прочие факторы практики дхаммы, обеспечивающие его появление, должны быть налицо — и среди них наиболее важными оказываются чистота, добродетели и усилия.
Дальнейший переход ко второй джхане означает освобожденность от трех факторов, которые в первой были самыми грубыми. Для того, чтобы проявилась вторая джхана, необходимо успокоить первоначальное и постоянное рвение, существенные для первой джханы. Вот ее описание, данное Буддой:
«С успокоением первоначального и непрерывного рвения он вступает во вторую джхану и пребывает в ней; она обладает внутренней безмятежностью и направленностью ума на одну точку без первоначального и непрерывного рвения с восторгом и блаженством, порожденными сосредоточенностью».
В этой второй джхане, где восторг и блаженство порождены сосредоточенностью, они более тонки, нежели в первой, где возникают в силу освобожденности ума, не имеющего препятствий. Это состояние иллюстрируется следующим сравнением:
«Точно так же, как если бы существовало озеро, питаемое подземными ручьями и не имеющее притока ни с севера, ни с юга, ни с запада, ни с востока, а также и не пополняемое время от времени ливнями с небес; и тогда приток прохладной воды в озеро по подземным ключам пропитывает все прохладной водой; она поднимается, наполняет озеро и разливается по всей его поверхности, и во всем озере не остается такого места, куда не разлилась бы эта прохладная вода, — так и бхикку добивается того, чтобы восторг и блаженство, рожденные из сосредоточенности, пропитали все его тело, заполнили его до краев и разлились по всему телу так, чтобы во всем это теле не осталось места, куда они не распространились бы».
Следует отметить, что во второй джхане как восторг, так и блаженство пронизывают все тело целиком, а потому в описании сравниваются с подземными ключами.
Третья джхана описывается при помощи такого уподобления:
«Когда гаснет также и восторг, он пребывает в состоянии душевного равновесия; внимательный, с полным осознанием, все еще чувствуя блаженство своим телом, он вступает в третью джхану и пребывает в ней, о чем благородные люди возвещают: тот, кто обладает душевным равновесием и внимательностью, обладает и обителью блаженства. Как в пруду с синими, белыми или красными цветами лотоса некоторые из цветов рождены под водой, растут под водой и не выходят на ее поверхность, а расцветают, погруженные в нее, и вода пропитывает их, наполняет сверху донизу и растекается сквозь них от их корней до верхушки, и из всех этих лотосов нет ни одного, которого она не залила бы, — также и бхикку добивается, чтобы блаженство, полученное благодаря восторгу, пропитало все его тело, заполнило его снизу доверху, распространилось по всему его телу, пока во всем его теле не останется ни одной части, на которую оно не распространилось бы».
Поскольку практикующий освобождается от восторга, эта джхана оказывается более тонкой, чем вторая, хотя и при ней все еще наличествует переживание блаженства. Многие медитирующие не в состоянии пойти дальше второй или третьей джханы, потому что привязываются к более грубому восторгу или более тонкому блаженству. Трудно отбросить эти переживания, в особенности когда они сопровождаются зрелищами или видениями, о которых мы поговорим ниже. Это «обитель блаженства», состояние медитации, которому свойственно очевидное счастье, где можно оставаться в течение более кратких или длительных периодов времени в соответствии со своим развитием. Вода, которая в описании первой джханы пропитывала шар из мыльного порошка, а в описании второй вливалась снизу, теперь полностью покрывает медитирующего; он погружен в блаженство.
Когда практикующий желает освободиться даже от этого блаженства, тогда следует четвертая джхана:
«Когда оставлены блаженство, сукха, и боль, дукха, когда перед тем уже исчезли радость и печаль, он вступает в четвертую джхану и пребывает в ней; она не есть ни удовольствие, ни страдание; она обладает чистотой внимательности вследствие уравновешенности духа. Точно так, как если бы некий человек сидел с головы до ног окутанный белой тканью, и ни одна часть его тела не осталась бы непокрытой этой тканью, также и бхикку сидит с чистой, блестящей внимательностью, распространенной на все тело; и во всем его теле нет ни одной части, на которую она не распространилась бы».
Здесь, с освобождением от восторга и блаженства, изменился основной упор переживания. Важность восторга и блаженства подчеркивалась сравнением с водой; а здесь подчеркнут такой фактор, как «чистота внимательности», появляющаяся «вследствие уравновешенности духа»; поэтому Будда пользуется более «сухими» сравнениями, вызывающими в уме понятие чистоты — образом белой ткани.
Эту чистоту называют также «освобождением духа», или «освобождением сердца», потому что у достигшего ее и продолжающего практиковать она проявляется в виде полного отсутствия алчности и отвращения; у практикующего остаются лишь тонкие привязанности к существованию на уровне джханы, т.е. в мирах тонких форм, в мирах Брахмы или же в бесформенных мирах. Другие люди, повстречавшись с таким человеком, по справедливости считают его святым.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:17 | Сообщение # 89 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| Прежде чем идти далее по этой линии размышлений, можно упомянуть о сосредоточениях, лишенных формы; они достигаются на основе четвертой джханы и описываются лишь своими наименованиями:
бесконечность пространства,
бесконечность сознания,
беспредметность,
ни восприятие, ни его отсутствие.
Будда не пользовался никакими словами, чтобы подробно описать их, по-видимому, потому, что они столь далеко превосходят диапазон слов. Некоторые медитирующие во всех религиях, где есть мистические традиции, переживают эти состояния и, как это бывает при четырех джханах, могут быть введены в заблуждение собственными их истолкованиями. Однако Будда поощрял нас к тому, чтобы мы видели в них обусловленные состояния, а не конечную цель. Медитирующие, лишенные доброго совета, могут, например, принять переживания бесконечного пространства за переживание пустоты, а поэтому вообразить, что они пришли к конечной истине отсутствия «я». Но это означает смешение переживания спокойствия с переживанием прозрения; хотя в первом и присутствует внимательность, в нем нет проникновенной мудрости — и потому на самом деле в таком уме никакие недостатки не отсечены. Тем, кто принимают какое-нибудь из этих восьми достижений за цель и во время смерти полностью сосредотачивают свое сознание на этих планах, просто продолжают существовать на них, когда их человеческие тела умирают; но если медитирующий обладает большими способностями, он сумеет пробиться сквозь них и затем пройти к достижению прекращения, в котором нет никакого восприятия или чувства. По выходе из этого состояния возможно развитие прозрения; фактически можно пережить пути и плоды. Но этот путь пригоден лишь для тех, кто весьма силен в спокойствии.
…название переживания не так важно, как использование того, чего оно является.
Когда практикующий впервые выйдет из состояния джханы, его представление о происшедшем будет до некоторой степени зависеть от обусловленности собственными верованиями. Переживание джханы настолько отлично от обыкновенных состояний здорового или нездорового «ума», что медитирующий с теистической глубинной обусловленностью легко примет блаженство и восторг за чувство единства с Богом или за переживание своего подлинного «я», души. Обычно он знает, что его собственный ум колеблется между здоровым, нездоровым и нейтральным состояниями; и эти переживания он считает «собой»; поэтому, если ему когда-то придется пережить состояние полностью очищенного сознания, он легко обозначит его ярлыком «не я, а дар кого-то другого» — и затем приведет это переживание в соответствие с понятиями теологии, которые он уже считает верными.
Буддист тщательно избегает этого; он знает, что любое возникающее состояние — блаженство, восторг, «единение» или видения — возникает вследствие поддерживающих его условий и продолжается до тех пор, пока эти условия создают для него опору; оно исчезает с изменением условий. Это положение применимо ко всему содержимому пяти совокупностей, которые составляют тотальность личности. Буддист также знает, что ум-сердце обладает способностью гораздо более широкого диапазона переживаний, нежели те переживания, которые являются следствием восприятий через пять дверей внешних чувств и через ум, как шестую дверь. Все переживаемое надо проверять: не является ли его возникновение обусловленным. Если оно обусловлено, тогда и оно уйдет; а потому нельзя желать его как конечной реальности, под любым из наименований: Бога, души, «я», Божественности, космического сознания и тому подобного.
Люди, которые не практикуют медитацию, обыкновенно имеют многочисленные привязанности к чувственным удовольствиям, тогда как медитирующие, в особенности переживающие джхану, в свою очередь могут глубоко привязаться к восторгу и блаженству, даже несмотря на то, что обладают лишь немногими мирскими привязанностями. В таком случае дальнейшее движение вперед становится невозможным; поэтому Будда поощряет медитирующих размышлять об обусловленности природы их переживаний блаженства, чтобы они смогли увидеть их непостоянство, а потому и подверженность разрушению. Все, что обладает этим характерным признаком, оказывается также ненадежным и неустойчивым, а это являет собой тончайший аспект дуккха. Тогда опять-таки переживание, которое по своей природе неудовлетворительно, едва ли может быть моим «я» (или душой). Таким образом, тремя характерными признаками можно воспользоваться для того, чтобы разбить привязанность даже к тонким состояниям бытия, переживаемым в медитации.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
| Соня | Дата: Пятница, 10.01.2025, 20:17 | Сообщение # 90 |
|
Группа: Друзья
Сообщений: 4113
Статус: Offline
| 3. Предварительные соображения о прозрении
Просветление, бодхи, не может быть достигнуто благодаря одному лишь спокойствию. При помощи развития спокойствия можно преодолеть препятствия — когда продолжается практика, когда практикующий наслаждается джханами и переживает освобожденность сердца. Все же некоторые аспекты ума при этом еще не очищены, все еще не отсечены некоторые слои нечистоты.
…Точного содержания учений двух учителей не сохранилось; известно только, что они вели к переживанию высочайших состояний бесформенности. Они были настоящими мастерами медитации, но странник Готама не был удовлетворен тем, чему они учили. Он, несомненно, обнаружил, что, пока он практиковал медитацию, нечистота почти исчезала; но она всегда могла вновь появиться в случае прекращения медитации. Кроме того, его не удовлетворяла обусловленная природа этих бесформенных достижений, даже несмотря на то, что они были весьма чистыми и возвышенными. В их обусловленности он усматривал возможность разрушения, неудовлетворительности; он видел, что даже при них существует тонкое чувство «я»; видел, что с их помощью не отсекается понятие о «я». Таким образом, ему стало ясно, что сами по себе эти переживания не дают выхода из положения.
…просветленные не имеют веры; они знают и видят дхамму внутри самих себя. Нечего нести, некому нести.
Мы привязываемся ко взглядам. Они составляют как бы одну ножку, на которой покоится понятие «я» — души; а две другие — это жадность и гордость (или концептуализация). Взгляды поддерживают понятие о «я», они представляют собой самый его корень; потому что основным понятием, на котором основаны все взгляды, является понятие «я» — «я есмь». Все они охватывают различные времена глагола «быть» — «я был», «я буду», «я есмь», а также и отрицательные формы: «я не был», «я не буду», «меня нет». Из этого основного материала формируются неисчислимые тысячи взглядов, которых придерживаются люди. Поскольку эти взгляды столь близки к понятию «я», не приходится удивляться тому, что люди привязаны к ним и даже яростно их защищают.
Привязанность, упадана, в любом случае оказывается духовным препятствием. Верно, что некоторые привязанности, например, к чувственным удовольствиям, представляют собой более грубое препятствие, нежели другие виды привязанности. И привязанность к какому-то религиозному верованию может не препятствовать достижению джхан в этой жизни и небесного мира Брахмы — в следующей. Это справедливо при наличии прочной основы добродетели. Но привязанность к взглядам действительно препятствует достижению просветления, ибо оно характеризуется непривязанностью, отсутствием привязанности к чему бы то ни было; к телу, к чувствам, к восприятию, к психическим формациям и к сознанию. Устойчивые взгляды с необходимостью предполагают сильную привязанность к психическим формациям, подкрепляемым чувством.
4. Развитие прозрения, випассана бхавана
Каждый день, каждый час, каждую минуту и каждую секунду — словом, в любое мгновенье для этих ума и тела справедливы три факта: все обусловленные предметы непостоянны, все обусловленные предметы суть дукха, все дхаммы лишены «я» (или души).
Но как легко забыть эти три факта! Хотя все мы знаем, что тело непрестанно изменяется, насколько мы осознаем этот факт? И хотя от мгновенья к мгновенью изменяется также и ум, каково наше осознание этого явления? Мы вспоминаем о непостоянстве, когда нам о нем напоминает какое-нибудь жизненное переживание, или учитель, или чтение какой-то книги — а затем мы быстро о нем забываем. Тот, кто пережил многие страдания, будет в меньшей степени склонен отвергнуть это учение, ибо он понимает, что боль и тоска также непостоянны.
...Конечно, нам кажется, что во всем этом существует наблюдатель, а именно я сам, тот, кто наблюдает и принимает решения; но как это может быть правдой? Ибо когда мы во время медитации созерцаем непостоянство, наблюдатель исчезает. Куда он ушел? И тогда оказывается, что мы потеряли самих себя!
Практическое применение того факта, что «все обусловленные предметы непостоянны», означает, что мы не привязываемся ни к чему длительному или вечному. Это учение ведет серьезного практикующего к развертыванию слоев вожделения и привязанности к идеям постоянства по отношению к людям, вещам, местам и доктринам, а также по отношению к телу или уму. Всё, что является причиной жажды, оказывается источником дукха; когда нет вожделения к чему бы то ни было, нет и дукха.
Хорошо сосредоточенный ум, который более не блуждает по сторонам, а удерживается на предмете медитации, является тем местом, где оказывается непосредственно виден наиболее тонкий аспект непостоянства. Даже при наличии сосредоточения на одной точке мгновенья внимательности к предмету медитации возникают и исчезают. Надо исследовать это явление; надо вновь и вновь вглядываться в него, пока непостоянство не станет очевидным.
Оно скрыто в вожделении к непостоянству, что означает вожделение к понятию «я», или души. По мере того, как это вожделение постепенно ослабевает, прозрение в непостоянство становится более сильным.
Хотя мы в настоящее время говорим о «непостоянстве» и, может быть, полагаем, будто знаем, что это такое, наше знание не является подлинным; когда же возникает это подлинное знание, оно оказывается совсем непохожим на концептуальное знание, совершенно новым, обладающим качеством освобождения.
Будда также называет это прозрение «прямым знанием»; слово «прямое» здесь означает непосредственное знание, т.е. знание без вмешательства концептуализирующего ума; оно бывает прямым потому, что проникает в самое сердце непостоянства, дукха и отсутствия «я». Неконцептуальное мышление также возникает в результате медитации спокойствия…
Прозрение, палийское «випассана», буквально означает «ясное виденье»; а эти три факта представляют собой то, что следует увидеть. Будда называл их тремя характерными признаками бытия; ими отмечены все живые существа. Как мы хорошо знаем, все живые существа непостоянны. И, как нам нужно выяснить, это непостоянство простирается на каждое мгновенье существования. Все существа также переживают дукха — дукха рождения, разрушения, болезни, смерти и всего прочего; и просто «бытие» также является дукха вследствие своего непостоянства. Тончайшую тень дукха необходимо ясно усмотреть внутри самих себя.
Хотя у нас имеется много радостей и удовольствий, мы все же не избегнем дукха — даже несмотря на переживание блаженства в своей медитации. Ибо все это счастье, грубое или тонкое, зависящее от внешних или внутренних условий — все оно без исключения непостоянно; оно обусловленно, а потому мы способны понять какую-то часть истины: «Все обусловленные предметы суть дукха». И на непостоянное нельзя полагаться, ибо оно не в состоянии дать надежность; вожделение к нему есть дукха. Однако при отношении, лишенном вожделения, налицо освобожденность — освобождение от множества горестей и боли. Будда подчеркнул это в стихе, который произнес в заключение своей проповеди о ноше:
«Поистине тягостны пять совокупностей,
И человек создает для себя тяжесть,
Это дукха-ноша, которой жаждет весь мир,
Но которую сбросил счастливый;
А когда вырвано с корнем вожделение,
Тогда нет никакого плода — тогда есть только ниббана».
(В тексте буквально: «он вполне остыл», или «он погрузился в ниббану»).
В этом стихе тяжкое бремя пяти совокупностей и человек суть одно и то же; именно в совокупности умственных формаций существует понятие «личности», «я», души», «меня» и «моего». Это понятие и создает бремя, обеспечивая обильный запас дукха. Будда советует нам, чтобы мы не только сбросили с плеч отягощающую нас сейчас ношу, но также и не взваливали на себя новую, т.е. не стремились бы ни к какой будущей жизни. Отсутствие вожделения означает отсутствие жажды нового существования; и такой человек нашел прохладный мир ниббаны в самой этой жизни. Невозможно сказать что-либо о том, что будет с таким просветленным после смерти — ибо нет подходящих для этого слов.
Не важно, что написано. Важно - как понято.
Сообщение отредактировал |
| |
| |
|
